Бхактиведанта Свами Прабхупада в "Психоделическом магазине"

Одна из причин, по которой баулы производили такое же сильное впечатление на молодежь, что и наш Свами, заключалась в накрывшей Америку волне интереса ко всему «мистическому», «духовному» и «альтернативному».

В районе Хейт десятки магазинов торговали соответствующими товарами: мундштуками-защепками для сигарет с марихуаной, кальянами, папиросной бумагой, картинами маслом, карандашными рисунками, одеждой, самодельной глиняной посудой ручной работы, футболками с психоделическими разводами, платьями, брюками, фигурными свечами, ароматическими палочками, деревянными флейтами и прочими изделиями народного творчества.

Одна из самых крупных торговых точек на Хейт-стрит называлась «Психоделический магазин». И принадлежала нашим приятелям, братьям Джею и Рону Телинам. Помимо наркоатрибутики и головных уборов, они продавали наши плакаты с изображением Кришны и часто отсылали любопытных и ищущих в наш храм.  Позади торгового зала в магазине имелась комната для медитации, где каждую субботу проходили программы.

Они уже несколько раз приглашали туда Свами, но мы всякий раз отказывались, желая, насколько возможно, уберечь Свами от подобных мест. Там вечно крутили бунтарскую рок-музыку и сильно разило разбитным альтернативным гедонизмом амбре из мускуса, марихуаны, благовоний, аромасвечей, эфирных масел, духов, алкоголя и немытых тел.

И все же вечно отказывать братьям Телин было нельзя, и в конце концов мы приняли приглашение, предупредив, что уйдем рано, не позднее десяти. Стоял теплый безоблачный мартовский вечер. В сопровождении шестерки последователей Свами отправился в «Психоделический магазин». В прогретом солнцем воздухе веяло марихуаной и благовониями.

Субботние и воскресные вечера на Хейт-стрит непременно сопровождались несмолкаемой какофонией из гитар, колокольчиков, бонго, магнитофонов, флейт, рожков и рок-музыки, которая доносилась из магазинов и портативных проигрывателей. Тут и там курили гашиш, заправлялись пивом, потягивали дешевое вино и глушили виски из бутылок, спрятанных в бумажные пакеты.

Кое-кто с рюкзаком и спальником за плечами тренькал на гитаре и напевал на ходу. Под ручку дефилировали многочисленные парочки, разно- и однополые, некоторые, прислонившись к витринам, тискались и целовались. В подворотнях маячили трансвеститы. Торговцы с цветами и перьями в волосах расставляли столы и в ожидании покупателей рисовали цветным мелом на тротуарах.

Это был своеобразный блошиный рынок, экстравагантный психоделический супермаркет под открытым небом. Я молча шагал рядом со Свами, а за нами чуть поодаль Шьямасундара и и четверо новых преданных: Чидананда, Санкаршана, Лилавати и Гаурасундара. Было семь часов. Я переживал, что здешняя обстановка, покажется Свами слишком уж злачной, и не знал, что и сказать.

Чудесный вечер, выдавил я из себя в конце концов. Свами внимательно оглядел уличных торговцев, курильщиков, трубадуров, молодежь с раскрашенными лицами и в ярких, эксцентричных нарядах. Затем он принюхался к местному воздуху, в котором аромат роз и гвоздик смешивался с запахом марихуаны и перегаром.

- Да, все чудесно, - с улыбкой произнес он, поворачиваясь ко мне. Я удивился его ответу, так как полагал, что распущенные уличные сцены должны вызывать у Свами отвращение. Но по мере того, как мы продолжали свой путь в дружелюбном молчании, я понял, что Свами нравилось быть среди людей. В конце концов, он вырос в Индии, одной из самых густонаселенных стран мира.

Но что еще более важно, подумал я, - это то, что Свами видит в окружающем Кришну. Многие из здешних обитателей находились в искреннем поиске, стремились к знанию и как нельзя лучше подходили для того, чтобы принять сознание Кришны. Я вспомнил, как по прибытии в Сан-Франциско Свами отметил, что раз хиппи принимают идею отречения, то уже обладают необходимой квалификацией.



С точки зрения абсолютной чистоты, не существовало ни хорошего, ни дурного, так как все творение было энергией Кришны, и связанный с нею Свами видел ее красоту. Люди красивы, поскольку все они потенциальные преданные. Все вокруг связано с Кришной и потому чудесно. Его слова не были просто вежливой репликой. Скорее, наставлением.

Я осознал, какая пропасть отделяла его от молодых баулов. Те бенгальцы всего-навсего разыгрывали карту восточной духовности, чтобы попасть в Америку и прославиться. Для здешней публики они были такой же диковинкой, что и наш Свами, но ими вряд ли  двигало стремление представить подлинную вайшнавскую философию.

Неожиданно я понял: интерес к духовности делает американцев легкой добычей шарлатанов, которые ради славы, власти или богатства пропагандируют подобие восточной культуры. Из собственных наблюдений я знал, что наш С вами ни за чем таким не гнался. Им руководило желание выполнить волю своего духовного учителя, и я был глубоко благодарен судьбе, что в этой необъятной мешанине американской альтернативной культуры встретил именно его. Когда мы подошли к «Психоделическому магазину», Свами все еще улыбался.

Рон и Джей, приветственное сложив ладони, ждали нашу маленькую компанию у входа.

- Здорово, брат! - обратился ко мне Рон.

- Как жизнь, Рон? - отозвался я. - Наконец-то мы к вам выбрались!

- Ага! - обрадовался Джей. - Свами Бхактиведанта! Мы уж думали, вы никогда не придете, - Он протянул руку, и Свами ее пожал.

- В комнате для медитации все готово. Вас ждут.

- А, так у вас медитация? - спросил Свами.

- Каждый день, подтвердил Джей. - То есть каждый вечер. Особенно в субботу. Народу - куча! Вас ждут, правда! Здорово, что вы пришли.

- А во сколько начинаем? - поинтересовался я.

- Да уже, - ответил Рон. - Но теперь, когда Свами здесь, все начнется по-настоящему.

- Проходите, - пригласил Джей. - Покажу вам комнату для медитации.

В магазинчике было не протолкнуться. По углам обнимались парочки, а за ними, притворяясь, что разглядывают на прилавке мундштуки, кальяны и папиросную бумагу, подглядывали озабоченные подростки. Рядом на столе громоздились статуэтки и другие безделушки: подсвечники, украшенные бусами лампы и стеклянные шары с гранулами в форме капелек и белыми снежинками внутри.

- Комната для медитации дальше, пояснил Джей, проводя нас сквозь толпу. Мы прошли мимо изможденного вида женщины с волосами до колен, которая, уставившись на нас, выпустила изо рта идеальное кольцо марихуанного дыма. «Комнатой для медитации» называлась дальняя часть торгового зала, отгороженная четырьмя индийскими покрывалами, которые висели под прямым углом друг к другу, образуя своеобразные стены.

Рон отогнул одну из «стен», и я разглядел сквозь густые клубы дыма пять фигур с прямыми спинами, сидящих в позе лотоса. Рядом валялись две девушки в отключке, а поодаль, улегшись на бок, двое огромных чернокожих попыхивали гигантскими трубками с анашой. Оба были бородатыми и со шрамами на руках и лицах. Проходите и начинайте, сказал Джей. Они вас ждут.

Я подумал, что слово выбрано неудачно. Не похоже, чтобы люди в этом импровизированном опиумном притоне вообще кого-либо ждали. Тем не менее мы прошли и сели на заляпанный ковер: Свами посередине, мы - по обе стороны от него. Те, кто еще хоть что-то воспринимал, мутно погля- дели на нас из-под полуопущенных век.

В густом дыму, точно базовый аромат каких-то отвратительных антидухов, отчетливо улавливался резкий запах немытых тел. Одежда медитирующих была грязной, их руки и ноги - перепачканными, а волосы - сальными. Стараясь не встречаться ни с кем взглядом, я уставился в закопченный потолок. Свами достал тарелочки и начал: «Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна Кришна, Харе Харе/Харе Рама, Харе Рама, Рама Рама, Харе Харе».

Он вел киртан с полчаса, и все, кто был в состоянии, ему подпевали. Звуки мантры привлекли в комнату для медитации новых гостей, и вскоре маленькое помещение оказалось набито до отказа. Когда пение закончилось, преданные поклонились, а Свами произнес молитву на санскрите. Нашему примеру никто не последовал. Поднимаясь, я заметил, что ковер был в нескольких местах прожжен сигаретами.

- Это очень важное Движение. Его нужно принять всем людям, - начал Свами. - Считать окружающих американцами, индийцами, черными, белыми, мужчинами и женщинами - это «кожная болезнь». Существует восемь миллионов четыреста тысяч форм жизни. В человеческом теле на нас лежит огромная ответственность. Мы обязаны говорить другим, что в этом мире нет ничего вечного.

Мы обречены на старость и болезни. Никто не может сказать: «Я молодой и никогда не постарею». Это невозможно. Например, я сознаю свое тело. Если вы меня ущипнете, я почувствую. Это мое сознание. Таким образом, сознание пронизывает все тело. Вошел Рон и сел, с улыбкой глядя на Свами.

- В «Бхагавад-гите» объясняется, что сознание, которое пронизывает тело, вечно, а тело, в отличие от сознания,- смертно. Сознание, или душа, переселяется из одного тела в другое так же, как мы меняем одежду. Например, у меня эта одежда. А у вас другая. Мы с вами можем поменяться. Такая смена одежды происходит каждое мгновение.

Медицина также говорит, что каждую секунду меняются наши кровяные тельца и таким образом происходит изменение тела Мы с вами привыкли говорить, что «тело растет», но в языке Вед принято выражение «тело изменяется». Ребенок выходят из лона матери совсем крошечным, но каждую секунду его тело меняется. Он превращается в мальчика, юношу, старика, как я, и так далее.

Происходит изменение тела. А последний этап изменения называют смертью. Смерть означает… Тело - одежда для души. Когда оно становится непригодным к использованию, мы вынуждены принимать новое тело. Это и называется переселением душ.

Я просто поверить не мог, что Свами продолжал лекцию в подобной обстановке.

Большинство окружающих либо лежали в отключке, либо спали. Лишь некоторые - те, кто бодрствовал с самого начала, - по-прежнему сидели с примой спиной. Один и из темнокожих тоже слушал, не меняя позы. Человеческая жизнь встречается не так уж часто. И среди людей очень мало ариев. Индоевропейцы, кстати, тоже арии…

При слове «арии» я насторожился. Я вырос в еврейской среде, где все так или иначе пострадали от одержимости Гитлера созданием «чистой» расы. Я знал, что арий - широко распространенное санскритское слово, но никогда прежде не слышал его от Свами в публичной лекции… Я метнул взгляд на темнокожих парней. Один из них вдруг стал слушать с повышенным вниманием.

- Европейцы принадлежат к индоевропейской группе. Американцы тоже выходцы из Европы. Эта группа человеческого общества очень немногочисленна. «Веданта» говорит: «Теперь, когда ты получил развитое человеческое тело, цивилизованную форму жизни, у тебя есть все услония для комфортной материальной жизни».

Особенно в Америке. Машины, хорошие дороги, качественная пища, удобные здания, добротная одежда, красивое тело. Бог дал вам все хорошее. И «Веданта советует: «Теперь вопрошайте о Всевышнем».

Чернокожий парень застыв, в упор смотрел на Свами. Трудно сказать, доходил ли до него смысл на сказанного. Возможно, под наркотиками присутствующим было сложно следить за нитью лекции, или же они поняли, что не стоит отождествлять себя с телом и что Гитлер неверно использовал ведические термины…

Но я знал наверняка, что в Сан-Франциско полным-полно черных шовинистов и что многие из них весьма болезненно реагируют на арийскую философию Гитлера. Оно и понятно, ведь он считал всех, у кого волосы не светлые, а глаза не голубые, людьми второго сорта. Свами закончил, и слушатели похлопали. Мы собрались уходить.

- Ждать вас в следующую субботу? - спросил Рон.

- Мы еще заглянем с плакатами во вторник, тогда сказал я, сильно сомневаясь, что стоит часто

- Ладно, отозвался Рон. Спасибо, что пришли, Свами. Было потрясающе! Свами кивнул и пожал Рону руку. Когда мы двинулись обратно к храму, я оглянулся убедиться, что за нами нет хвоста. Парни со шрамами походили на преступников со страниц Диккенса, и я боялся, что они попытаются завязать драку, как только мы покинем безопасную территорию магазина.

- Я беспокоился, как бы они не устроили бучу, - признался я Свами и опять посмотрел через плечо. Хвоста за нами не было.

- А что такое буча? поинтересовался он.

- Массовые беспорядки. Как столкновения индусов и мусульман в Калькутте.

- Ах да, я слышал это слово.

- А почему ты боялся?

- Многих раздражает слово «арий». Особенно чернокожих и евреев.

- Правда? Почему?

- Из-за Гитлера. Адольф Гитлер считал, что немцы принадлежат к высшей расе, и называл их арийцами. Он убивал евреев и цыган - всех, кто не был чистым немцем, просто за то, что они выглядели по-другому.

- Вот как, значит, - Свами глядел прямо перед собой. - Про это я слышал. Но не про слово «арий». Гитлер употреблял это слово?

-  Да.

Мы молча прошли пару кварталов, наблюдая за молодежью, которая радовалась теплому ветерку. Уже подходя к храму, Свами посмотрел на меня краешком глаза и улыбнулся.

- Чудесный вечер.


Автор и Свами на прогулке в Сан-Франциско

Мукунда Госвами - Чудо на Второй авеню. Мантра Харе Кришна приходит на Запад