Бессвязное, главредакторское, фикерское

inesacipa — 03.12.2015

У главредов, похоже, наступила предрождественская пора саморазоблачений. То один вскроется с фолдом, то другой... И ведь скидывают картишки не оттого, что решили выйти из игры (некоторых, впрочем, уже и вывели под белы руки, хотя остальные еще держатся). Однако со стороны кажется, что все главреды голубой розы нанюхались и пробило их на откровенность. Словом, лихая понеслась.

В моменты такого фарта выпалишь, бывалоча, по одному, тут же подворачивается второй, а там, глядишь, и третий, поведя налитыми кровью очами, выдает мысль главредакторскую, раскрывающую если не невиданные перспективы книгоиздата, то неслыханные секреты мастерства. Бог троицу любит.

После богоспасаемых "Крылова" и "ЭКСМО-АСТ" третьим будет у нас "Астрель-СПб", ~~богадельня~~ контора, где главред путает "тся" и "ться", сам помаленьку графоманит и ведет мастер-класс по писеву для буратин. Страдая, замечу, нехилой дислексией. Взять хоть следующий позыв к откровенности насчет тайн мастерства.

Практически любой автор очень рано осваивает важную историю – понять, что плохо в тексте. С легкостью необыкновенной – что плохо в чужом тексте.
Мало что вызывает большее удовольствие у начинающего автора, чем взять с полки в книжном магазине продукт жизнедеятельности автора тиражного, известного, богатого, пролистнуть пару страниц и с радостью ткнуть в ляп, шаблон, ужас ужасный.
И это нормально. Проблема в том, что автор начинает трудится именно в этом направлении – устранить плохое. Вычеркнуть, переписать, оправдать – и далее по списку.
Только этого мало.
Эта работа нудная, утомительная, рациональная – то есть, как раз та, которая вызывает у любой творческой личности дикое отторжение. Без неё не обойтись, но...
Есть второе направление движения.
Вот в эту сторону мало кто вообще что-то делает. И редакторы не особо подсказывают. А как сделать текст лучше? Не отбраковать плохое, что само по себе, хорошо. Не — что убрать, а что добавить?
А вот чтобы финал – не такой, какой есть, а с подвывертом. И герой – симпатичный герой, только этого мало, надо бы, чтобы он был не только добрым и отличным стрелком, а еще и непредсказуемым… А слабо финал каждой главы делать особенным, с красивой — не вполне понятной фразой — чтобы читатель пару секунд обалдевал, прежде чем продолжить процесс чтения.
Второе направление — следующая ступень, не выискивать плохое, находить хорошее.

Наглядевшись на главредовские позывы, френд ответил открытым письмом. Привожу его с нескрываемым удовольствием.

Здрасте нафиг, дорогая редакция! Вопрос, не слишком ли вы для нас дорогая, дорогая редакция, отложу на потом. А пока скажу, что вынес из вашего назидания много нужного и полезного.
Во-первых, мозг. То есть, вынесли-то его мне вы, но об этом потом. Вы не поверите, но он мне был часто нужен и довольно полезен, хотя я и не сумею объяснить этого вам: такой парадокс — чтобы понять, для чего человеку мозг, надо уже как-то уметь им пользоваться.
Во-вторых, я узнал, что «осваивает важную историю» — это по-русски, и очень порадовался тому, что меня в детстве научили какому-то другому языку — видимо, несколько более русскому.
Далее — разумеется, для меня не стало открытием, что любая пара страниц лучшего из того, что вы издаёте, содержит, как минимум, один «ляп, шаблон, ужас ужасный», настолько откровенный, что заметить его способен даже начинающий автор (из тех, что, не дрогнув ни единой извилиной, бестрепетно пишут «карова», но «коровай»). Открытием стало то, что «это нормально».
Но тут, если честно, я не до конца освоил две важных истории (пишу специально на понятном вам языке, дорогая редакция): зачем вы это издаёте и зачем вы его так издаёте. Но об этом потом. Порадовало то, что вы следуете собственным рекомендациям с «не вполне понятной фразой — чтобы читатель пару секунд обалдевал, прежде чем продолжить процесс чтения» — я от вашего текста до сих пор обалдеваю. Но об этом потом. Наконец-то перехожу к главному, что потрясло меня совершенно. С удивительным мужеством и откровенностью вы, дорогая редакция, сумели воздержаться от того, чтобы назвать «автора тиражного, известного, богатого» литератором, а его «продукт жизнедеятельности» литературой. Вот за это вам большое читательское и человеческое спасибо, слишком дорогая дешёвка вы наша.

Чуть позже вы на конкретных примерах увидите, сколь справедливы упреки автора письма. Сколь они обоснованны.

Есть в наступившей (я бы даже сказала, надвинувшейся) череде мрачных мыслей о будущем русской литературы просветы, не предвещающие, впрочем, изменения к лучшему. Они словно внезапные разрывы туч в грозу: падает из громокипящих валов солнечный луч, точно кинжалом указывает на некое место вдали, а к чему, почему, у кого спросить? У Зевса? Зрелище величественное, но нифига не понятное.

Озарения — они такие. Расшифруешь — провидец будешь. Не расшифруешь — будешь жертва.

Меня вот последнее время мучает вопрос: отчего фанфики, которые я читаю ~~тридцать лет и~~ три года, все более и более походят на ~~херь~~ речь не только писательскую, но и главредакторскую? И ладно бы устную речь — и гении порой изъясняются с трудом. Нет, письменную, когда у человека и время имеется, и желание как можно более полно раскрыть мысль свою светлую, незакатную. Фанфикшен, твержу я три года подряд, стремительно сближается с так называемым масслитом. Судите сами — по очередной перловке.

На длинных ногах были ботфорты с позолоченными наголенниками, а на руках – что-то вроде перчаток, которые на кончиках пальцев превращались в острые когти. Обнаженную грудь пересекала золотая цепочка, тянущаяся от одного плеча к другому. На боках живота и длинной шее было что-то похожее на красную чешую, которая так же тянулась к вискам, слегка задевая точеные высокие скулы. Длинные бордовые уши с золотыми сережками и цепочками выглядывали из-за густых темных волос.

Того же рода описания "внезапно эльфов" можно обнаружить и в опубликованных младоаффтарских трудах, якобы, по заверениям редакторских гаврилок, сильно улучшенных издательской правкой. Исправит ли редактор перед публикацией нелепые обороты "на боках живота", "уши выглядывали из-за волос", "чешуя тянулась к вискам, задевая скулы"? Сомневаюсь.

На самом мужчине было длинное пальто черного цвета, пошитое из твидовой ткани, под пальто был самый обычный и недорогой костюм. Серая рубашка с рукавами три четверти и черная жилетка, застегнутая на две первые пуговицы. Глаза у него были серого цвета с желтыми и лазурными крапинками, а на левом глазу, чуть выше зрачка было маленькое, едва заметное черное пятнышко, которое было у него всю его жизнь, насколько он знал сам. — Шерлок Холмс усердно обшаривал свои Чертоги разума, но так и не понял, что это была поликория.

Вспомним цитату из Стругацких: "То и дело попадались какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном пиджаке на голое тело (больше ничего); или в желтых ботинках и цветастом галстуке (ни штанов, ни рубашки, ни даже белья); или в изящных туфельках на босу ногу. Окружающие относились к ним спокойно, а я смущался до тех пор, пока не вспомнил, что некоторые авторы имеют обыкновение писать что-нибудь вроде «дверь отворилась, и на пороге появился стройный мускулистый человек в мохнатой кепке и темных очках»... Суровые мужчины крепко обнимали друг друга и, шевеля желваками на скулах, хлопали друг друга по спинам. Поскольку многие были не одеты, хлопанье это напоминало аплодисменты". И спросим себя: данный аффтар не читал Стругацких, коли у него упоминание костюма как-то само собой превращается в жилетку с рубашкой, а потом, без всякого перехода, в глаза и дефекты зрения?

А знаете, отчего подобные глупости встречаются в книгах все чаще? Оттого, что и фикрайтеры, и младоаффтары, и редакторы, и главредакторы в гробу видали искусство связки и разграничения тем и рассуждений внутри единого текста. Они несут свой поток сознания читателю и слушателю (как тот же главред-дислексик обреченной на разорение "Астрели-СПб"), будто некую ценность. И не дают себе труда прописать переход. От костюма — к тому, что под костюмом. От шмоток — к лицу. От пользительности авторской редактуры для "продукта жизнедеятельности автора" (писал бы уж сразу, грамотей: от фекалий и урины, изошедших из авторского тела) — к внутренней логике и завершенности текста.

Замечаете, насколько одинаково действуют главред филиала одного из крупных российских издательств и полуграмотное школоло, оставляющее "продукты жизнедеятельности" на фикбуке? Главред, едва затронув первое, ни с того ни с сего перепрыгивает ко второму, и фикер тако же. И неважно, что это было: прыг-скок от радости младоаффтара при виде ляпа тиражного-богатого пейсателя к финалу с подвыпердом, или галопирование от костюма к глазкам с поликорией. Если человек не чувствует нелепости подобных скачков, у него нет литературного чутья. Есть стремление побыстрее отделаться от описания и перейти к назиданиям, которые так приятно давать МТА, когда ты главред... Ну, или к страстям спизженного тобой сериального Холмса.

Однако что же хотел сказать главредактор "Астрели-СПб", чье писево еще переводить надо, с русского на куда более русский? Что кроме удаления неудачных фрагментов авторская редактура должна включать объединение рваного, бессвязного повествования во что-то цельное, логично приходящее к оригинальному, интересному финалу, финалу книги или финалу главы. Мне для выражения этой тривиальной истины понадобилась одна фраза, а главреду — девять. Вот такой вот мастер слова, ведущий тренинг "Мастер текста".

Сами понимаете, что за ученики выйдут из-под резца или, вернее, из-под кайла данного мастерапера. И будут страдать одной с ним дислексией, многоглаголанием и незнанием азов. Чем они будут отличаться от тех же фикеров, никаких тренингов не посещавших и дошедших до своего убожества совершенно самостоятельно?

В качестве примера приведу фразы из напечатанного все той же "Астрелью-СПб" и фикбучного. Сомневаюсь, что вы отличите одно от другого. Я и сама не отличаю, поэтому спецом для себя пометила, что где.

Четверо мужчин лежали на земле с развороченными грудными клетками, размноженными лицами и оторванными конечностями. — Интересно, фикер хотя бы один-единственный разочек перечитывает свое писево, прежде чем выкладывать?

Над ложем висит густой дух браги и любовного пота, однако чья-то заботливая рука уже побеспокоилась о будущем пробуждении главного жреца, и на полу, рядом с «ночным» горшком, — вместительный кувшинчик с капустным рассолом. — Ночной горшок пишется без кавычек, бесценные мои издательские корректоры. По этой фразе можно решить, что у жреца был еще и "дневной" горшок для тех же целей, а не только этот, распространяющий дивные ароматы на рассол. И кстати, обладание персональным ночным горшком есть поразительная изнеженность для как бы представителя как бы дикого как бы племени.

В конце концов, даже у солнца есть затемнённая сторона. — Щито? WTF?

Разъяснение, однако, было получено слишком даже скоро от командира нашего отряда проводников, которую порою и в глаза называли Вороной. Она появилась в проводницком купе уже через несколько минут и кратко сообщила: «Пиздец вам, мужики — милицию вызывают. Куда ж вы так нажрались?» — Которую порою... Чутье литературное, аффтарское и редакторское рулит и жжОт. И дивный оборот "куда нажрались". Как будто существуют альтернативы, куда жрать.

— Гарррри, ради спокойствия в этом доме – помолчи. Пошли, я тебя вымою, а потом займу чем-нибудь, чтобы ты перестал болтать глупостями. — Один в один с проводницей Вороной: куда нажрался и не болтай глупостями.

Доктор вдруг четко ощутил всю архитектонику происходящего и закрыл глаза, чтобы острее прочувствовать, как аккуратно подстриженные ногти уступают место коже, которая прикрыла свою нежность мозолистым валиком от многолетнего общения со струнами скрипки. — Ногти уступают, кожа прикрывается валиком — а всё архитектоника!

Когда финансовый директор смотрела на окружающих сквозь свои полные презрения и высокомерия очки... — Это издательское, после редактуры и корректуры.

Чертово гриффиндорское благородие! — А это фикерское.

весь запас ласки и нежности в виде поцелуев и поглаживаний, мягких касаний и легкого вечерка меж губ — Целый вечерок между губ. Не вынимая.

Тебе уже немало лет, ты пятнадцать раз была замужем и даже разок участвовала в групповухе... В ванной у тебя три антицеллюлитных щетки и крем из спила оленьих рогов от морщин... Возможно, у тебя даже дети и внуки... — Как это — "возможно"? Кабы обращение было к мужчине, тот мог бы высказаться в духе Себастьяна из "Двенадцатой ночи": "хоть точно я не знаю..." — но женщина-то должна знать, рожала она или нет.

Драко перевернул его и толчком заставил стать на четвереньки, а сам сел на колени. Эта новая позиция позволила ему ещё глубже погрузиться в Гарри, и оба мужчины застонали от новых ощущений. Гарри уронил голову на плечо Драко. Он взял голову Драко обеими руками и жёстко поцеловал. — И всё, не поднимаясь с четверенек, пока партнер стоит на коленях сзади. У кого-то, очевидно, лебединая шея. Причем буквально.

Рогнеда, княжна полоцкая и единственная дочь князя полоцкого Роговолта (кого? его звали Рогволод (Рогъволодъ, Роговолодъ), аффтар!), скривила нежный ротик. Лицо же сделала такое, будто ей предложили выйти замуж за мохноногого анчутку.
— Князь... — Пухлые губки княжны выговорили слово — будто сплюнули. — Наймит новгородский господин твой, а не князь!
Боярин и воевода Добрыня, политик и воин, умевший, не моргнув, принимать летящие стрелы кочевников, копья викингов и камни от буйного новгородского вече, дернул щекой, будто его хлестнули плетью. — Омайгад. Это не фикопорево "под историццкое", это издательский... "продукт жизнедеятельности". Хотя с историком от этих строк может сделаться падучая.

Драко вышел из себя и кричал на просветлевшее лицо героя. — Лицо по-Добрынински дергало щекой.

Поттер стал голодным диким зверем, вдавливая Драко в постель и осыпая лепестками своей зашкаливающей страсти. — Зверь с лепестками. Интересная мутация.

Его лицо исказило безошибочное чувство похоти, своей глубиной придавая ему дикость. — Предлагаю угадать, чье это — писательское или фикерское.

На данной печальной ноте обрывается мыслительный процесс наследника знатного рода. — Как я его понимаю, наследника этого! Порой мне тоже хочется оборвать этот процесс нахер и отдохнуть от его печальных нот!

Ну как, достаточно показательно?

Сохранено