Банановые войны

scinquisitor — 22.11.2012 Существует тезис о том, что материалисты аморальны. Тезис формулируется примерно так:

Материалист знает, что пусть всему миру будет карачун, а ему скатерть самобранка, потому что все равно все умрут, а бога нет. В связи с этим человек, не верящий в трансцендентальное и метафизическое (например, в общее благо) аморален по определению и не знает ни добра, ни зла.

Другой вариант данного тезиса приводит креационист Эрик Ховинд, лауреат премии Golden Crockoduck 2012 (Золотая Крокоутка, премия за наиболее выдающееся нарушение девятой заповеди во имя идей креационизма)

“Если тебя учили, что ты не больше, чем просто животное, что нет никаких абсолютов морали, то ты и будешь вести себя соответствующим образом. Секс вне брака? Кому какое дело! Врать, воровать? Кому какое дело! Это не будет иметь значения. На одном подкасте несколько атеистов спросили меня: Эрик, если бы ты не был христианином, это бы позволило тебе делать все, что взбредет тебе в голову? Я ответил: абсолютно! Я бы жил, не имея абсолютно никаких ограничительных рамок. Я бы делал все что захотел!”

Как человек, который не признает существование абсолютов морали, добра и зла и не верящий в Бога, я бы хотел поделиться своими рассуждениями на эту тему.


Если “всему миру будет карачун”, то и мое существование станет крайне неблагоприятным. Я социальное существо. Я испытываю потребность в друзьях, которые помогут в беде, в любимой девушке, которая обнимет и доставит радость, в учителях, которые научат полезным навыкам, в специалистах, которые умеют то, чего не умею я.

Кроме того, я устроен так, что испытываю неприятные ощущения, когда люди вокруг меня страдают. Помогают мне в этом, например, зеркальные нейроны [1-2], которые вызывают у меня чувство эмпатии. Когда я представляю или вижу, как другой человек порезался, у меня возникает иллюзорное чувство, будто я сам порезался таким же образом. Это ощущение неприятно, порой даже болезненно. По этой причине фильм “страсти Христовы” Мела Гибсона я смотрел с закрытыми глазами и заткнутыми ушами. Мне противно доставлять другим людям страдания и видеть чужие страдания, также как мне противен запах плесени. Идея кого-нибудь убить мне даже в голову не приходит, как не приходит в голову идея пойти пожевать кусок гранита. Это не соответствует моим желаниям. Не хочу.

В силу генетических отличий, разного уровня интеллекта, а также в силу разного воспитания люди бывают очень разные и степень отвращения к такому преступлению, как, например, убийство может существенно варьировать. Вызывают опасение люди, которые не в состоянии удержать себя от причинения вреда другим только потому, что боятся, что выдуманное сверхсущество линчует их на страшном суде; люди, которые не убивают других людей не потому, что не хотят, не потому, что им отвратительна такая мысль, а лишь потому, что так прописано, будь то в уголовном кодексе или законе божьем. На мой взгляд, именно такие люди демонстрируют отсутствие суждений об адекватном социальном поведении (морали). Они либо недостаточно хорошо воспитаны, либо от природы сволочи.

Почему мы не наблюдаем такого, чтобы верующие, которые утратили свою веру, поголовно бежали грабить, насиловать и убивать? Наш вид эволюционировал на протяжении миллионов лет в условиях постоянных социальных взаимодействий: в среде, в которой члены социума регулярно доверяют друг другу свою жизнь и благополучие, в среде в которой выполнение определенных правил является императивом для выживания в жестоком мире, где хватает естественных угроз. Для выживания приматам нужно сотрудничать друг с другом внутри группы, а не убивать друг друга за бананы. Поэтому, в процессе биологической эволюции формируется отвращение к определенным типам поведения по отношению к "своим”. Типам поведения, которые мы с появлением речевой культуры стали называть "аморальными", так как они противны большинству из нас. Они противны не потому, что есть какой-то абсолют, который дарован свыше, а потому, что те особи и группы доисторических приматов, которым были противны подобные типы поведения, лучше выживали, и за счет этого имели возможность передать свои гены нам, потомкам.

В повседневной жизни мы рассуждаем так: я хочу съесть банан потому, что он сладкий и вкусный, я хочу эту девушку, потому что она красива. На самом же деле все нужно поставить вверх ногами: банан должен был казаться нашим предкам сладким и вкусным, чтобы им хотелось его есть, так как он питателен, полезен, а его систематическое усвоение увеличивает шансы на выживание и размножение. Те, кому бананы были горьки и отвратительны вымерли. Банан вкусный, чтобы мы хотели его есть. Девушки должны были восприниматься нашими предками мужского пола, как красивые, а секс должен был доставлять удовольствие, чтобы у них возникло желание заняться сексом и продолжить род. Те, кому идея секса была омерзительна, а партнерши не нравились, просто вымирали при прочих равных. То же самое с “хорошим" и “плохим” поведением. Поведение ощущается как “плохое” если за него можно поплатиться собственной жизнью, жизнью партнеров или отпрысков или скомпрометировать всю свою группу.

Идея пыток, которую с должным смаком воплощали христианские инквизиторы времен средневековья, не свойственна орангутангам. У этих и других приматов, несмотря на отсутствие религиозных представлений о Боге, уголовного кодекса или полицейских, которые могут оштрафовать, забрав бананы, побить бамбуковыми палками или посадить в дупло дерева, не наблюдается поведение, чтобы один член стаи пытал другого исключительно ради своего удовольствия, да и вообще с какой-либо целью. Существование врожденных тормозов, препятствующих совершению определенных поступков, например, убийства у человека подтверждается и тем, что хотя мужчины и женщины вида Homo sapiens испытывают схожие приступы агрессии, мужчины намного чаще предпринимают попытки убийства, особенно в составе группы, т.е. есть чисто биологические отличия в склонности совершать преступления, связанные с полом [3].

Количество преступлений на душу населения в мире падает, что некоторые исследователи отчасти объясняют ростом среднего уровня интеллекта людей [4]. Да, в целом мы умнее и образованней наших предков (хотя и сейчас идиотов хватает). Кроме того, как показывают современные исследования страх перед наказанием, в том числе сверхъестественным может способствовать снижению уровня преступности [5]. Спорить с этим никто не будет: действительно, есть люди, которые не совершают преступлений из страха, а значит, страх перед наказанием играет свою роль в контролировании поведения людей. Но, как мне кажется, есть проблема, связанная с таким подходом.

Смею предположить, что когда тысячи лет назад человечество в полной мере освоило культуру, функцию создания страха наказания взяли на себя религиозные и государственные институты. В условиях, когда за плохой поступок, например, за убийство, обещано сжигание на костре и мучения в адском пекле, человека от природы не склонного к убийству не отличить от человека кровожадного, но трусливого. Не отличить ни с точки зрения стороннего наблюдателя, ни и с точки зрения естественного отбора.

Генетические признаки, которые в свое время играли роль в поддержании должных стандартов социального поведения приматов, перестают быть необходимыми для выживания индивидуальных особей и социальных групп. Эти признаки могут эффективно заменить культурные традиции, и признаки, отвечающие за усвоение этих традиций. Давление естественного отбора на биологические признаки, отвечающие за врожденное социальное поведение, например, за отвращение к убийству, ослабевает, и упомянутые кровожадные трусливые существа распространяются в популяции.
Это, как мне кажется, мы и наблюдаем в современном мире: толпы религиозных фанатиков, которые уверены, что человек не способен самостоятельно удержать себя от совершения злодейства без веры в Бога. Судят они, естественно, по себе т.к. сами они только за счет страха сдерживают себя от того, чтобы раскроить кому-нибудь череп, в чем порой не стесняются признаваться. Эта гипотеза согласуется с данными о положительной корреляции между наличием “духовных верований” и занятием духовной практикой и ощущением гнева у школьников и студентов [6-7], хотя причинно-следственные связи такие исследования установить не позволяют.

Тезис о том, что без религии не было бы норм поведения (морали) нелеп. Религиозные, как и светские правила поведения должен сформулировать человек, у которого эти нормы уже выработаны. На протяжении тысяч лет рабовладение в Европе считалось нормой. Христианство, к слову, прекрасно уживалось с этим. Сравнительно недавно рабовладение стало неприемлемым, изменились нормы в цивилизованных странах. Началось все это с отдельных людей, осознавших, что рабство не есть хорошо, а не с божественного откровения. Чтобы изменить закон или общественный порядок, нужен человек. Чтобы выработать нормы поведения, религия человеку не нужна. Она нужна лишь для того, чтобы сдерживать наиболее трусливых, кровожадных и аморальных людей.

[1] Annu Rev Neurosci. 2004;27:169-92. The mirror-neuron system. Rizzolatti G, Craighero L.
[2] Curr Biol. 2009 Nov 17;19(21):R971-3. Mirror neurons. Keysers C.
[3] Nature. 2008 Jan 31;451(7178):512-5. Human behaviour: killer instincts. Jones D.
[4] Nature. 2011 Oct 19;478(7369):309-11. Decline of violence: Taming the devil within us. Pinker S.
[5] PLoS One. 2012;7(6):e39048. Epub 2012 Jun 18. Divergent effects of beliefs in heaven and hell on national crime rates. Shariff AF, Rhemtulla M.
[6] J Relig Health. 2010 Dec;49(4):445-59. Spirituality, anger, and stress in early adolescents. Carlozzi B, Winterowd C, Harrist R, Thomason N, Bratkovich K, Worth S.
[7] Journal of College Student Development. 2005; 46, 517–531.The relationship of spiritual beliefs and involvement with the experience of anger. Winterowd, C, Harrist, R. Thomason, N, Worth, S, Carlozzi, B

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив