Автономия от коллектива

sch-haifisch — 11.02.2017 Как известно, настоящий коммунист должен думать прежде всего о том, как бы организовать заводского рабочего на захват у буржуя средств производства и установить диктатуру пролетариата – после чего все стройными колоннами, печатая шаг, отправятся в светлое будущее по широкой асфальтированной магистрали, заботливо укладываемой перед колоннами нерушимыми законами развития общества.

В этой схеме мне не нравится не только то, что в современных условиях она нежизнеспособна от начала до конца, а во второй своей половине всегда была полностью ошибочна. Мне не нравится чрезвычайная узость рамок дискурса, которые узки настолько, что метод их прямого отрицания порождает нечто столь же узкое и специфическое – вроде еврокоммунизма с его акцентом на сугубо частные проблемы (вроде защиты прав секс-меньшинств) или вовсе с извращением такого рода проблем (экологизм оборачивается нерассуждающей ненавистью к атомной энергии, гуманизация уголовного права – фанатичным неприятием смертной казни, ну и так далее). Я в связи с этим хочу сказать страшную для всех штуку: коммунистическая идеология – это вообще-то про освобождение человека, а это настолько широкая проблематика, что любому, кто считает себя коммунистом, чертовски глупо садиться на одного любимого конька и погонять его до тех пор, пока он не сдохнет от старости и не превратится в перегной. Само собой, так в итоге никуда и не приехав – что не уменьшает количества желающих повторить печальный опыт предшественников.

Поэтому писать про угнетённый пролетариат и угнетённых геев с левых позиций охотников всегда много (и, заметьте, я не утверждаю, что оно не надо); ещё больше охотников холиварить, кто прогрессивнее и кто вообще в наибольшей степени соль земли вселенской, пролетарий или гей (а вот этого точно не надо, ибо идиотизм во всех отношениях); а вот некоторые вопросы, действительно требующие осмысления, или остаются вообще вне рамок коммунистического внимания, или считаются самоочевидными, или признаются решёнными раз и навсегда. Ещё хуже то, что люди, которые вроде как числят себя диалектиками и очень любят философски потрепаться на эту тему, к практическим вопросам подходят далеко не диалектически – почему мы и наблюдаем легионы фанатов Пролетария С Очень Дымного Завода или же смертельные бои между любителями Заводского Дыма и любителями Совершенства Природы. Совсем нехорошо будет, если сторонний человек, вдоволь насладившись подобными зрелищами, сформирует на этой базе совершенно определённое представление о том или ином аспекте коммунистической идеологии – и по этой причине в дальнейшем будет шарахаться от неё, как от чумы.

Конкретно для российского общества очень характерной проблемой такого рода является проблема коллективизма. В общественном представлении коммунист – это тот, кто хочет одну половину населения отправить махать лопатами на строительстве Трансполярной магистрали (причём каждый взмах непременно должен выполняться синхронно), а другую половину – повзводно и поротно маршировать по улицам: в утренний и вечерний часы пик – на работу, в свободное время – на просмотр духоподъёмного кино в гигантские кинотеатры, в выходные – на субботники, в отпуске – в колхоз убирать урожай. Всех детей такой воображаемый (а иногда и не совсем воображаемый) коммунист желает перебрасывать между тоталитарным детсадом, тоталитарной школой и крайне тоталитарным пионерлагерем. Кроме того, население по этой концепции еженедельно отчитывается перед партийным/комсомольским/пионерским собранием о своём поведении за истёкший период, а собрание каждого проштрафившегося долго и со вкусом осуждает, поучает и наставляет на путь истинный, а иногда отправляет прямиком на Трансполярную магистраль.

Уж насколько я люблю поругать общество, но вот в данном случае рука не поднимается печатать что-нибудь чрезмерно язвительное. Во-первых, описанное выше представление, конечно, карикатурно, но базируется на вполне реальных явлениях советского общества. Во-вторых, по такому карикатурному коллективизму часто угорают не только совностальганты из народа (подобные герою моего предыдущего поста), но и вполне себе сетевые интеллектуалы-теоретики. В-третьих, рискну утверждать, что осмысленного представления о коллективизме в отечественном левом дискурсе и вообще нет – все слишком заняты делами донбасского гомопролетария.

Сначала нужно обозначить, чем коллективизм курильщика отличается от коллективизма здорового человека. Коллективизм курильщика – порождение архаических обществ, очередное наследие крестьянской общины, некогда выработавшей эффективный на то время определённый метод взаимодействия с окружающим миром. Он чётко распадается на две части. Первая из них – «коллективизм опознания»: если ты свой, то будь любезен определённым образом говорить, одеваться, питаться, ходить в сортир, вообще соблюдать местные традиции. Если не соблюдаешь – значит, чужак; а если чужак, то наверняка что-нибудь злоумышляешь против нашего общества, и надо бы тебя превентивно дубинкой по башке и в хлев на корм свиньям. В этом ключе уже неважно, что те или иные традиции исходно появлялись на какой-то рациональной базе, и даже неважно, сохранилась ли эта база до сих пор – всё это вторично, первична функция различения своих и чужих. Вторая часть – «коллективизм иерархии»: член общины не принадлежит себе, он принадлежит общине, а практически её старшим иерархам – начальникам уровня семьи, рода, племени и так далее. Первична здесь, понятно, предпосылка «кто старший – тот и умный, тот лучше знает нашу жизнь, наши традиции и успешнее ведёт нас к процветанию». На практике (даже если отвлечься от постепенного расхождения между традицией и объективной пользой) иерарх гораздо чаще пользуется пополаном для удовлетворения каких-то своих личных желаний и стремлений, а вовсе не во имя общественной пользы, поскольку пополан права голоса не имеет и не может поставить резонный вопрос, какая обществу будет польза, например, от запихивания метлы ему в задницу, каковое иерарх производит каждую пятницу.

Обе составляющих коллективизма курильщика катастрофически устаревают уже с наступлением эпохи модерна (то есть даже на ранних стадиях развития капитализма). И капиталистическое, и даже социалистическое государство могут, конечно, пользоваться обоими механизмами в неких целях, часто весьма нехороших – но, во-первых, государству низовые конкуренты не нужны (подчиняться президенту можно бездумно, ибо он умный старший, а вот всяким там старым бабкам не стоит – вдруг они президента не любят и вообще своими отсталыми представлениями о жизни мешают экономическому развитию), во-вторых, вся эта хрень противоречит базовым принципам модернистского общества (люди по меньшей мере номинально свободны и равны, «чужаки» в общем случае не угроза, а как минимум торговые партнёры, и так далее), в-третьих, она просто бессмысленна (ну что за интерес даже злобному буржую-эксплуататору поощрять некую свекровь инспектировать чистоту унитаза в молодой семье – от этого напротив, даже вред сплошной, так как и у работников настроение портится, и у самого буржуя такой вот старший родственник может оказаться). Таким образом, модернистское государство может целенаправленно культивировать лишь небольшую часть архаического коллективистского наследия (разжигание на почве различий в традициях ненависти к соседям, у которых планируется что-нибудь отнять; пропаганда полной принадлежности человека общегосударственным интересам в мобилизационной фазе существования), потому что лишь в этой части оно нуждается, лишь из неё оно извлекает для себя какую-то реальную пользу. Это можно назвать «переходным коллективизмом». Ну а в виртуальном истинно прогрессивном обществе коллективизм курильщика неуместен целиком и полностью – понятие «чужак» там вовсе отсутствует, а регулирование общественной жизни осуществляется через принимаемые обществом же общественно полезные законы, рациональный смысл которых всегда можно обосновать.

Коллективизм же здорового человека основывается на одной аксиоме и одном самоочевидном обстоятельстве. Аксиома моего личного мировоззрения – надо, чтобы как можно большему числу людей было хорошо. Самоочевидное обстоятельство – коллектив эффективнее набора единиц, большие организованные массы людей способны сделать гораздо больше полезного, чем они могли бы сделать, действуя поодиночке. На практике, однако, возникает некий нюанс.

Но прежде чем к этому нюансу перейти, обращу внимание, что советский коллективизм в очень большой мере был даже не переходным, а чисто архаическим – все эти злобные училки, линейками, ором и истериками вбивающие в учеников единственно верную трактовку образа Наташи Ростовой в «Войне и мире», и воспиталки, вбивающие в детей манную кашу с комками и прочую молочную лапшу, партсобрания с подробным рассмотрением морального облика товарища Сидоровой и ритуальным её осуждением, семейные мобилизации на огородные работы, кампании по противодействию неправильной музыке и неправильным причёскам, погони за румынскими стенками, итальянскими сапогами и прочими «штобвсёкакулюдей», тысячи других идиотизмов советской жизни на всех её уровнях, от семейного до государственного, не служили ровным счётом ничему полезному и были лишь наследием глубоко отсталой психологии дореволюционных масс (обладатели которой во множестве сидели в том числе и в верховной власти). Несмотря на естественный прогресс в этом направлении, временное рассогласование даже между фактически внедрённой концепцией социалистического общества и состоянием народных умов всё равно оказалось слишком большим – и оно не только обрушило советскую систему, но грозит обрушить сейчас даже те остатки модерна, что пока ещё сохранились на государственном уровне. Кстати, чтобы формально доказать отсутствие связи между коммунистической идеей как таковой и описанным пластом советских порядков, следовало бы подробно сравнить жизненный уклад в СССР и ГДР; но думаю, что не ошибусь, предположив, что что-то такое если и существует, то где-нибудь в недрах западной социологии, до которой нам, конечно же, никакого дела нет, ибо у нас своя собственная гордость.

Теперь вернёмся к нюансу здорового коллективизма. Многие чересчур ретивые товарищи отчего-то полагают, что раз коллектив может делать больше единиц, то коллективизм безусловно противостоит индивидуализму, а метафора общества будущего – это такая шеренга весёлых бодрых людей, которые, обхватив друг друга за плечи и развернувшись во всю ширь дороги, широким шагом идут вперёд и хором горланят песню, потому что ну коллектив это же клёво во всех аспектах. Между тем здоровый коллективизм на то и здоровый, что подразумевает обязательность объединения лишь ради реализации некоторых проектов. Это означает, что каждый человек обязан взаимодействовать с обществом лишь в своё рабочее время и не более чем в официально установленных пределах. Как только коллектив начинает гнуть пальцы и с нехорошей интонацией спрашивать, ачооникакэти а что это вон те граждане не идут на субботник/корпоратив/мытьё лестниц, он мгновенно превращается в архаический. А уж если на «пренебрежение» начинают обижаться сообщества родственников, соседей, ворон и галок из ближайшего парка, то стоит оглядеться вокруг в поисках других примет возвращения к неолиту, а заодно и подходящего трактора.

Поскольку у нас всё всегда понимают через призму чёрно-белого мышления, вынужден уточнить, что я тут не пропагандирую мысль о правильности «пренебрежения» коллективом. (Я даже больше скажу – против вышеупомянутых манной каши и молочной лапши лично я ничего не имею, они служат не более чем иллюстрацией). Я пропагандирую свободу; в данном случае – свободу идти в шеренге и горланить песню, сидеть на лавочке и слушать горланящих, свалить подальше в лес за грибами, чтобы никого не слышать, спать на любимом диване или сверхурочно трудиться по собственной охоте во имя скорейшей победы коммунизма. В своё свободное время человек волен делать всё, что пожелает – и не думать о неких мифических обязанностях по отношению к коллективу за пределами тех, что он уже выполнил, и тех, к которым его принуждают административное и уголовное законодательство. Это не делает его не только врагом народа, агентом капитала и мерзким отщепенцем, но даже и индивидуалистом не обязательно делает (сегодня он выбирает диван, а завтра охотно пойдёт в шеренгу горланить песни). Разумеется, нельзя жить в обществе и быть от него свободным – зато уж на автономию от общества имеет право каждый, и в прогрессивном обществе право это следует обеспечивать как любое другое.

На это место опять должны прийти любители крайностей и начать либо задавать ехидные (как они думают) вопросы из серии «не следует ли во имя удовлетворения чувствительной натуры индивида ликвидировать общественный транспорт и подарить каждому по мошынке с роботом-водителем», либо радостно кричать «да-да, государству давно пора отрядить полсотни полицейских защищать добрых граждан от троллей в жэжэшечке». В связи с этим в который раз уныло напоминаю о важности баланса: человек – сам кузнец своего счастья, но надлежащим образом устроенное общество должно обеспечить каждому из своих членов кузницу, инструмент и краткий курс обучения. Ежели человек не может одарить тролля ядовитым словом или дать ему банхаммером по голове даже после курса психотерапии, остаётся только развести руками и пожалеть о его несчастной душе – общество, со своей стороны, сделало, что могло, и дальнейшее – уже не его забота. В то же время в этой области есть достаточно элементарные вещи из разряда обустройства кузницы, о важности которых мало кто задумывается; так, например, следует стремиться к тому, чтобы в любом месте проживания человека, постоянном или временном, у него была возможность в нерабочее время послать всех в баню и закрыть за собой дверь (а уж таких мест, как, допустим, тюрьма, это касается безусловно и немедленно).

Мораль: если хочешь, чтобы коллектив был эффективен, а человек счастлив – дай им возможность регулярно забывать друг о друге.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив