Артур Аристакисян про самый длительный и настырный "оккупай" (о котором редко вспоминают)

golishev — 21.05.2012

     Как только три тетки в судейских мантиях оставили «Pussy Riot» в тюрьме, эти молодые люди решили никуда не уходить от суда, они отошли от общего протестного движения и стали протестовать здесь, напротив суда, ставшего инструментом расправы.

     Именно они, эти несколько молодых людей являются нравственным стержнем протеста, проходящего сегодня на площадях под камерами телевидения. Миссия этих людей, что лежат на земле в сквере напротив городского суда важнее, чем миссия всего протестного движения в Москве. То хорошее, что было на Чистых прудах, на Садовом кольце – это производная того, что есть эти несколько человек.

     Протестное движение по центру Москвы привлекает к себе, о нем много пишут, его снимают. Там престижно, не стыдно находиться, это льстит, это дает ощущение и сознание того, что ты свободомыслящий человек, что ты в протесте. Туда приходят известные люди, их можно послушать, им можно пожать руку. Поэтому туда ходят.

     Люди, протестующие напротив городского суда, говорят: мы будем здесь сидеть, пока сидят в тюрьме «Pussy Riot». Они сидят там, где нужно и важно сидеть, напротив суда, где в конце июня продолжится линчевание«Pussy Riot». За то, что они обнажили зло. Показали православному народу его звериную морду, дали шанс многим из этого зверя выйти.

     Пока основная протестная масса мигрирует по центру города, меняя площадки, эти молодые люди сидят на месте и не уходят. Но движение производят именно они. Потому что посадила их на это место любовь. Напротив, постоянно перемещаясь по центру городу, протестующая оппозиция застыла на месте и никуда не движется, варится в собственном соку. Потому что их протесту не хватает любви. Свергнуть царя Путина, войти в Кремль, в Думу, захватить власть в стране – это не любовь, это политическая борьба, где нет места любви.

     Десять молодых людей напротив городского суда протестуют с любовью. Сам протест против травли «Pussy Riot» дает любовь.

     Не может быть настоящим протест без любви. Такой протест ни к чему хорошему не приведет. Первое христианство, как учение любви, было именно протестным движением.



     Протест против линчевания «Pussy Riot» в сквере напротив городского суда построен на любви. Чего не скажешь о протестах Навального, Удальцова и других. Ничего кроме борьбы за власть, ничего, кроме игры, по крупному, там нет. Поэтому это так увлекает, заводит, к этому невольно присоединяешься; а к протесту против линчевания «Pussy Riot», к этим влюбленным протестующим людям на земле присоединиться трудно. Можно себя скомпрометировать. Не хочется опускаться на землю, не хочется оказаться рядом с этими протестующими, похожими на бездомных. Никто не хочет протестовать, будучи похожим на бомжа, лежа на голой открытой местности, днем и ночью.

     Протестовать хочется вместе с известными людьми, «випами», с молодыми симпатичными студентами и студентками в центре Москвы. Здесь не скучно, здесь весело. И здесь безопасно. Не страшно.

     На том месте, напротив городского суда, страшно. Я просидел там с этими людьми несколько часов днем и час ночью. И ушел, убежал. Сбежал. Там, правда, не безопасно находиться. Если тебя там будут избивать, ломать тебе кости, никто тебя не услышит, там никого нет. Не случайно, главный судья, тетка, назвала этот протест нецивилизованным. Там, правда, нет цивилизации. Нет ничего, что тебя защитит.

     На том месте люди выгуливают собак, они привыкли к лежащим на земле молодым людям. Кто-то подходит и спрашивает: сколько вы собираетесь здесь сидеть? До конца – звучит ответ. Люди предупреждают, что здесь не безопасно.

     Сегодня всякое быдло чувствуют себя защитниками православной веры. За святую православную церковь эти уроды, что угодно сделают с расположившимися на земле, нескладными странными людьми.



     Они выбрали очень опасный путь протеста, они одни на открытом месте. Они провоцирует нападение. Протестуя против линчевания «Pussy Riot», они ведут себя, как сами «Pussy Riot», они молодцы, они альфа и омега гражданского протеста в сегодняшней Москве. Они также безмятежны и свободны на этом месте, как были безмятежны и свободны, сидевшие в клетках «Pussy» в зале суда.

     Они не интересны журналистам. Интерес к «Pussy Riot» прошел, информационный повод прошел. До суда девчонок продолжают держать и пытать в тюрьме. Их вина состоит в том, что набожный православный русский народ психически болен, а власть и правосудие слеплены из этого народа. Власть здесь на самом деле принадлежит народу, которому плохо, ему срочно нужна сочная эмоциональная жертва, нужна жертва, которую можно ненавидеть, мучить, насиловать, упиваясь своим благочестием.

     Чувство обиды у непросвещенного народа говорит, что «Pussy Riot» должны быть стерты с лица земли, закопаны живьем в землю. Обиженными себя почувствовали даже оппозиционеры. Потому что они плоть от плоти этого уязвимого народа, в бедах и неудачах которого, виновны другие. «Pussy Riot» на самом деле другие. Оппозиция – не другие.

     Активисты с Баррикадной, с Арбата, с Чистых прудов, неважно, куда  дальше переместится лагерь оппозиции, они не другие. Другие – это «Pussy Riot»; это знают вот эти несколько человек, иногда их здесь бывает больше десяти, в сквере напротив суда. Они не развлекаются, они ждут Суда.

     Они никуда не двигаются с этого места, но сегодня именно они в авангарде оппозиции, хотя к ним не ходят, с ними скучно, опасно, на самом деле опасно.



     Сначала я тоже не понимал, какой смысл сидеть напротив несуществующего суда. С таким же успехом можно сидеть напротив продуктового магазина. Я так говорю, потому что три судьи в Мосгорсуде, три тетки в мантиях, оставившие девчонок в тюрьме, точно, те три тетки, что работают в продуктовом магазине неподалеку от моего дома. Я часто покупаю там хлеб и колбасу. Те же самые тетки, лицо в лицо. Переоделись, сняли халаты продавщиц и надели судейские мантии. Сняли судейские мантии, надели халаты продавщиц.

     На днях я спросил у этих трех продавщиц в продуктовом магазине, у этих самых теток, зачем они оставили молодых матерей в тюрьме. И они мне ответили:
     - За то, что они очень сильно обидели наш народ.
     - Как сильно?
     - Сильно, до Небес.
     Я их понимаю. Они, правда, чувствуют обиду. Что девчонки находятся в тюрьме незаконно, знают даже эти продавщицы-судьи. Но дело не в Законе. В народе! В обиде.

     Но никого эта тема особенно не беспокоит, нового информационного повода нет, чтобы об этом говорить, - отвечают оппозиционные СМИ. Кричишь им в ответ, что, когда наступит информационный повод, будет поздно. Поздно будет, когда начнется суд! Сейчас – нужно говорить, кричать. Нет – говорят, - по поводу «Pussy Riot» уже достаточно высказывались журналисты, политики, ждем информационного повода, а пока жизнь продолжается. Только не для этих нескольких людей в сквере напротив суда.

     Протестная суета и протестное веселье, вторую неделю идущее по Москве, их не увело за собой. Они остановились здесь, они сказали рутине протестного движения «стоп», здесь место правды, здесь мы останемся.

     «Pussy Riot» спели панк молебен на жертвеннике, сакральное место для православных в нашей стране не амвон в храме, а именно жертвенник, плаха. Именно это показали «Pussy Riot», они десакрализовали людоедские комплексы набожного народа. Поэтому их вина и их дело не в компетенции Закона, не в компетенции Конституции страны, она больше. Поэтому, не будучи осужденными по закону, они сидят в тюрьме.

     Своей акцией «Pussy Riot» высмеяли сам протест, само протестное движение, эти девчонки оказались впереди него. Поэтому оппозиция в тайне их сторонится. Поэтому эти несколько человек напротив суда сидят одни. Поэтому рядом с ними никого нет, к ним не идут, не думают идти.

 
    
     «Pussy Riot» сорвали маску набожности со звериной хари народа, три четверти этого народа, согласно социологическому опросу, желает, чтобы девчонок осудили минимум на семь лет. «Pussy» также сорвали маску с элиты протестного движения. Протестное движение по сравнению с «Pussy Riot» является пародией на протест.
     Протестные гуляния и митинги не дотягивают до уровня того, что сделали эти девчонки. Как не дотягивает, кочующий по Москве лагерь оппозиции, до уровня этого маленького скромного лагеря напротив суда.

     Минувшая ночь была прохладной, две ночи назад дождь шел, а в лагере напротив суда нет даже палатки, спальников нет, только пенки и одеяла, которые промокают к утру. При этом ребята ничего не просят и говорят, что у них все есть. Денег тоже не берут, мерзавцы!

     Воздушные шарики с образами «Pussy Riot» развиваются и смотрят на ребят сверху вниз, на самом деле смотрят, шарики, как живые. У них, у «Pussy Riot сегодня есть только вот они эти ребята, эти несколько человек. Они – есть. Чего не скажешь о кочующем по центру Москвы лагере оппозиции; это именно гуляния, протестные гуляния, туда приходят погулять писатели, приходят выступить депутаты.  



     Самое неприятное, что может случиться в этом мигрирующем Гайдпарке, что тебя заберут в автозак и почти сразу же отпустят. Но зато, здесь можно завести неплохие знакомства и, если повезет, сделать политическую карьеру, пробиться в большую политику. Беспроигрышный вариант: в худшем случае, неплохо нескучно провел время, в лучшем – сел в Кремль. Прошел во власть.

     Политическую карьеру умные молодые люди делают сегодня в оппозиции, в лагере оппозиции на Чистых прудах, на Садовом кольце, где-то еще, где проходят протестные гуляния оппозиции. В лагере напротив городского суда ничего такого не сделаешь, в лучшем случае останешься жив.

     Ребята в этом лагере чужие для оппозиционной толпы, они всегда будут чужие, как «Pussy Riot». Ничего хорошего здесь в сквере напротив суда их не ждет. Никакого счастливого политического будущего, здесь нет. Ловить здесь нечего, здесь холодно и опасно.

     Активисты из оппозиции сюда не спешат, потому что здесь они никто. Здесь у них не будет драйва, успеха. Если в центре города, они смотрятся хорошо, здесь они будут смотреться плохо. Если на очередном модном месте в центре города, где пройдут оппозиционные гуляния, они будут смотреться, как авангардисты, как прогрессивные люди, здесь они будут смотреться, как отстой.
 


     Если на Садовом и бульварном кольце Москвы о таких людях хочется сказать, что они молодцы, потому что там они выглядят, как молодцы, то здесь в сквере напротив суда с одной стороны и напротив кладбища с другой стороны, не скажешь, что они молодцы. Эти несколько человек на земле не выглядят, как молодцы. Ни для кого. Они выглядят, как группа риска, они выглядят несчастными, неудачниками. С ними потеряешь, а не найдешь, - говорит жизнь, гипноз жизни, они выглядят, как враги, как выглядят сами «Pussy Riot».

     Не случайно лидеры оппозиции, правозащитники, прочие, выражают свою поддержку девушкам только, как узницам совести, как политическим заключенным, а «Pussy Riot» осуждают, бояться. Они чувствуют то же, что те три продавщицы в продуктовом магазине, три судьи, три тетки, которые день за прилавком стоят, день – вершат правосудие в суде. Или они и здесь, и там - и в суде, и в магазине, везде.
     - Плохо, что сейчас не древние времена. «Pussy» хорошо бы сжечь, а пепел их развеять, чтобы никто не знал, где, - сказали они мне.

     Собаки огромные зубастые подбегают, обнюхивают, автобусы рейсовые проезжают по дороге. Менты проедут, притормозят, постоят, уедут. Люди разные проходят по дороге, сворачивают со своего пути.

     Ночью пришли два православных, так они сами себя назвали, молодых парня, один из них достал и показал свой нож. Но не угрожал. Настроение было хорошее, дружелюбное. До них приходил выразить свою поддержку православный монах.

     Днем раньше пришел ученый-биолог, прочел лекцию о дизайне политического протеста. Пришел студент, сказал, что не понимает: какой смысл в таком протесте, какой, вообще, смысл, в жизни?

     Подошла пенсионерка, заслуженный учитель России, назвала ребят бездельниками, сказала, что валяться на земле и протестовать легко, но уже через минуту спросила, чем она может помочь, сказала, что готова остаться и спать здесь, что готова на все.

     Подошел пожилой мужчина, тоже ветеран труда, имеет награды от государства, живет один. Он спросил меня, что здесь делают эти люди. Я сказал, что протестуют, борются за «Pussy Riot». Он спросил, что именно пели девчонки в храме Христа Спасителя. Девушка поднялась с земли и показала в ноутбуке клип панк молебна. Пожилой мужчина послушал и сказал, что готов подписаться под каждым из этих слов, если нужно, кровью. 

Аристакисян Артур
20 мая 2012 г.

P.S. Добавллю и свои пять копеек - http://golishev.livejournal.com/2014738.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

sarisso

Активация ChatGPT в России: руководство по оплате

konstantinus-a

Дурман марксистских и прочих мракобесных левых идей, или Цитата дня

sapojnik

БЕЛАЗ и АВТОВАЗ

foto_history

Исполнилось 100 лет со дня рождения главного редактора «Марий коммуна» Петра

nathoncharova

Чудище носатое: как в Средневековье рисовали слонов

pantv

Прогулка по вечному городу России и китайцы что его охраняют

kler_sk

Кто тут у нас именинник?

larus

Про хлеб

gelio

Якутск — столица самого крупного и холодного региона России

• Ранее
• Архив