«Архитектурное наследие Лужкова» или почему мы никак не разучимся бороться с прошлым.
blog_SOLDIER — 11.10.2010Один
непопулярный ныне сатирик как-то высказал мысль о том, что мы
страна с непредсказуемым прошлым. Можно ещё добавить, что мы страна
с непредсказуемым архитектурным настоящим. Полем особенно бурных
архитектурных экспериментов на все времена оставалась
многострадальная Москва. Причём с древнейших времён неизменным
оставалось только одно - хаотичность и эклектичность архитектуры
города. Заботой владык допетровских времён являлся в основном
Кремль, патриархию и, в частности, московскую митрополию
интересовали культовые сооружения, бояр и дворян – собственные
усадьбы. Всё остальное образовывалось и застраивалось более или
менее стихийно, и власть интересовало мало. Петра Первого с точки
зрения архитектуры Москва же не интересовала вовсе. Даже к Кремлю
– резиденции великих князей и царей он относился более чем
равнодушно, чтобы не сказать с отвращением, особенно если учесть,
что его там пару раз чуть не растерзали. Поэтому он предпочёл
податься в куда более спокойную Ингерманландию, где его не терзал
никто, а сам он там вполне успешно терзал шведов. Там же построил
своё детище – Санкт-Петербург, заботился о нём вполне по-отцовски
и относился к нему не в пример нежнее чем к мачехе-Москве. Москва
же для Петра так и осталась символом косности и мракобесия,
регресса и застоя, дремучих боярских бород и столь же дремучих
умов.
Впрочем, на отсутствии единого архитектурного стиля сказался ещё и
чисто утилитарный момент. Конечно нас восхищают древние соборы
Парижа и Праги, впечатляют небоскрёбы Нью-Йорка. Но в лесистой и
болотистой местности, где к тому же нет камня ничего подобного
построить было просто невозможно. Так что процветало в основном
деревянное зодчество, которое куда больше чем камень подвержено
разрушительному воздействию огня и времени. Большим успехом в свое
время пользовался известняк, а позднее кирпич, но строительство
здания из этих материалов обходилось куда дороже чем из дерева. Что
же касается небоскрёбов Нью-Йорка, стоящего на гранитном щите то о
них нам на наших известняках и болотах и мечтать не приходилось.
Приведу два примера. Знаменитые сталинские высотки – до недавнего
времени самые высокие здания Москвы. Достаточно посмотреть площадь
основания каждой из них, чтобы понять какова была опасность их
проседания. Второй, менее известный, пример. Во время реконструкции
здания МХАТа в 80-е годы там создавали новейшую систему управления
трансформируемым планшетом сцены. В результате образовался трюм
глубиной 11 метров и количеством железа весом чуть ли не в тысячу
тонн. И всё это конструировалось на весьма ограниченном
пространстве – примерно в 500 квадратных метров. Так вот чтобы
земля выдержала такую махину – под здание – (тоже по какой-то
новейшей тогда технологии) залили мощную стеклянную подушку. Так
что строительство в Москве – тема вообще очень сложная.
Что же касается В«символичностиВ», то сейчас очень много говорят о
В«символах ЛужковаВ». На мой взгляд даже чересчур много. Потому
что, опять же, на мой взгляд, символами Москвы были и остаются
Кремль и Большой театр. Всё остальное можно называть скорее
наслоениями (или, если уж очень хочется – символами) тех иных
эпох, почти каждая из которых так или иначе уничтожала предыдущую,
(особенно это относится к сталинскому времени) нежели В«символами
МосквыВ» в целом. После постройки Храма Христа Спасителя,
просвещённая часть населения, особенно люди искусства относились к
нему (с архитектурной точки зрения) более чем скептически, считая
его архитектурным монстром, изуродовавшим Москву. В моём детском
восприятии, например, самыми уродливыми зданиями были гостиница
В«МоскваВ» и здание Госплана СССР (нынешнее здание Государственной
Думы), не говоря уже о том, что новое здание Госдумы, построенное
позади старого, ныне выпирает из-за него каким-то невероятно
уродливым прямоугольником – смотреть тошно. И я уже не говорю о
В«символахВ» брежневского времени – бетонных коробках.
Продуваемых всеми ветрами, проливаемых до основания всеми дождями и
с акустикой дощатого барака. Этими уродцами застроены все
микрорайоны брежневского времени - неужели и после этого можно
обвинять Лужкова в глобальном уродовании города? Ну построили на
Тульской В«Ереван ПлазаВ» - действительно не шедевр архитектуры. Ну
и что? Он там что, какой то безумно красивый вид загораживает? Или
ради него снесли какой-то памятник 18 века? Да ничего подобного. К
железному Петру у меня, например, тоже отношение достаточно
спокойное. Именно из-за отсутствия в Москве какого бы то ни было
архитектурного стиля, который он мог бы вопиюще нарушать. А что
касается зданий на Павелецкой, пусть обвинят меня в полном
отсутствии вкуса, но они мой глаз радуют куда больше, чем безликая
коробка ЦДХ, которую, кстати, столь яростно отстаивали жители
района В«ЯкиманкаВ», в срочном порядке объявившие его тоже символом
В«чего-то»… А отель В«Ритц-КарлтонВ» на Тверской! Неужели можно
заявить, что коробка В«ИнтуристаВ» смотрелась там куда лучше в силу
ещё какой-нибудь В«символичностиВ»! Мне жалко разрушенный
В«ИнтуристВ» только по одной причине – он загораживал со стороны
Манежа уже поминавшегося урода за зданием Государственной Думы. А
главное – ради всех строек, Лужков что – вырвал у кого-то изо
рта кусок хлеба? Попробуйте оспорить тот факт, что московские
пенсионеры живут лучше всех остальных пенсионеров в России. В
Москве больницы имеют самое новейшее оборудование. В Москве учителя
получают столько, сколько нигде в стране. В Москве процветают
театры, подведомственные городу. В Москве не останавливается
стройка метрополитена. Не говоря уже о том, что большие стройки
дают большое количество рабочих мест. И всё это при том, что Москва
является одним из наименее дотируемых федеральным правительством
регионов. Ниже её в рейтинге из 87 (на 2006 год) субъектов
Российской Федерации стоят только четыре богатых нефтяных региона.
Так вот в том же 2006 году дотации федерального бюджета столице
составили 2,39% регионального бюджета против 10% - Московской
области, 15 с лишним – Татарстану и почти 90% – Ингушетии.
Но в заключение хотелось бы всё-таки вернуться к Москве
архитектурной.
До революции Москва – город сонных консерваторов с куполами
многочисленных церквей, купеческими домиками Замоскворечья,
дворянскими усадьбами и трущобами Хитровки. После революции –
город, где сначала тяжеловесный и монументальный сталинский ампир
соседствовал с бараками и теми же трущобами, затем постепенно
обезличивающийся в силу необходимости решения жилищной проблемы –
исчезали бараки – возникали коробки, в 90-е – город стихийного
строительства и разрушения, когда за деньги можно было разрушить
почти всё что угодно, и всё что угодно – с любыми нарушениями –
построить. И наконец, в 2000-е город архитектурных изысков Лужкова,
которые трудно отнести к какому-то единому стилю. Но для Москвы –
это нормально. Потому что Москва изначально – это город
многослойной эклектики. Москва – жертва многочисленных бед,
разрушений, пожаров, политических и социальных потрясений. Москва
– поле для самоутверждения экспериментаторов всех политических
режимов. В этом смысле, можно даже сказать, что Москва – город
огромного количества символов и я, например, не вижу, чем В«символы
ЛужковаВ» хуже чем В«символы СталинаВ» или В«символы
БрежневаВ».
Так что в силу всего вышесказанного, давайте уже наконец перестанем
обвинять Лужкова в каком-то тотальном уродовании Москвы. Нельзя
изуродовать то, что никогда не было красивым. Нельзя нарушить стиль
там, где его не было изначально. Да претензий к Лужкову за 18 лет
накопилось надо думать изрядно, но построенные под его патронажем
здания, якобы уродующие Москву – это на самом деле – наименьшая
из них. Но именно эта тема, по какой-то странной причине является
наиболее популярной на просторах Рунета. Может потому, что другие
темы мелковаты, да и доказывать их замучаешься (те, кто сумел
посмотреть В«Русский адВ» Караулова, уже понял какими В«незыблемыми
доказательствамиВ» на деле оказавшимися полной липой, подкрепляли
свои россказни создатели сляпанного на коленке НТВшного фильма
В«Дело в кепкеВ»). А тут вроде и доказательств не требуется и всё
на виду. И честно говоря всё это очень напоминает известную притчу
о том, что мёртвого льва может пинать даже осёл.
Елена Гаврилина.