"Аракчеев - повелитель и слуга нечисти" (новгородская легенда XIX века)
philologist — 08.01.2019 Текст приводится по изданию: Власова М.Н. Рассказы и легенды пахотных солдат (фольклор новгородских военных поселений) // ТРАДИЦИОННЫЙ ФОЛЬКЛОР НОВГОРОДСКОЙ ОБЛАСТИ. Пословицы и поговорки. Загадки. Приметы и поверья. Детский фольклор. Эсхатология. По записям 1963-2002 гг. / Составители: М.Н. Власова, В.И. Жекулина. - СПб.: Тропа Троянова, 2006.Личность одного из учредителей военных поселений, графа А.А. Аракчеева, еще при жизни была окружена множеством легенд и рассказов полудостоверного-полулегендарного характера. Некоторые из них, разошедшиеся впоследствии по всей России, складывались самими военными поселянами Новгородской губернии. Эти рассказы повествуют «о таких деяниях временщика, которые могут казаться баснословными» (Измайлов 1881: 201). Они стали оригиналь ной, но неотъемлемой частью фольклора Новгородчины и могут слу жить для уточнения «общего взгляда на то, как понимаются народом реформы» (Можайский 1886: 352), а также личность самого преобразо вателя.
АРАКЧЕЕВ - ПОВЕЛИТЕЛЬ И СЛУГА НЕЧИСТИ
Около села Грузина, в одной деревне, топил парень ригу, вре мя было осенью дождливое: дождь, слякоть, ветер и холод. Вот вдруг приходит к нему в ригу человек на вид не простой, весь измокши, мокрехонек, иззябши, так и дрожит, зуб на зуб не по падает. Вошел да и говорит парню: — Сделай, брат, милость, дай мне обогреться. — Погрейся, погрейся, — говорит парень, — разве жаль риги-то! — Ну, брат, будь друг, я тебе заслужу, — говорит незнакомец, — принеси ты мне чего-нибудь закусить! Парень сейчас принес кринку молока, краюшку хлеба. Не знакомый человек пил так жадно это молоко, как будто не ел три дня. Поел да и говорит: — Ну, спасибо, друг, теперь вот я что тебе скажу: через год тебя сдадут в солдаты; когда ты прослужишь год, то просись на побывку домой из службы в гости; дома дня три погости, а потом приходи ко мне: за Грузиным, в кустах, есть такие сопки, в роде могил. Когда ты придешь на это место, то стань на одну могилу и вспомни меня. Мы тотчас увидимся, и тогда я с тобою разделаюсь.
Вот проходит год, наступила солдатчина, и этого парня сда¬ ли. Прослужил он год и стал проситься на побывку, его отпусти ли. Прогостил он три дня дома и пошел в Грузино. Пришел на то место, — видит, как ему было говорено: кустики, в кустах все мо гилы. Встал он на могилу и вспомнил о том человеке, которого кормил в риге. Как только он его вспомнил, вдруг около него вся могила как завертится, так что он впал в беспамятство, а когда пришел в себя, то видит, что стоит у дверей, держится за скобку и думает: идти или нет, — однако пошел; видит — канцелярия. Столы красным сукном покрыты, за столами сидят писаря — пишут. Тут взад и вперед толкутся люди, как будто бы заняты делом. Вдруг выходит тот самый, который грелся в риге, идет да и говорит: — Здравствуй! Ну что, нашел? Молодец. Подожди маленько, сейчас тебя справим!
А сам побежал в другую комнату. Оттуда несут из других две рей безногого писаря — старого, — это был у них самый старший и главный писарь. Принесли его, посадили на кресло к столу и подали ему бумаги. Потом подозвали к нему нашего парня, рас спросили его, где он служил и когда сдан. Он все рассказал. Сейчас старший писарь написал бумагу, запечатал конверт и надписал на конверте: графу Аракчееву, в село Грузино. Потом, который в риге-то грелся — и подает ему конверт: — Вот тебе моя заслуга! Иди теперь прямо в Грузино к графу и подай ему из своих рук! Смотри же, — говорит, — никому не отдавай, кроме Аракчеева, а то ничего не получишь. Поблагодарил парень как умел своего знакомого и пошел; только взялся за скобку, — вдруг смотрит — опять стоит на той же самой могиле, на которой прежде оставался.
Вот приходит парень в Грузино. Добился до Аракчеева, по дал ему конверт. Граф распечатал, стал читать, рассмеялся да и говорит: — Как ты туда попал? Парень рассказал, как было дело. Тогда Аракчеев сказал парню: — Ну, спасибо тебе, что ты такую сделал милость моему слу ге. За это тебя выпускаю в отставку. Сейчас приказал написать билет и в его полк, чтобы он там не числился. В одну минуту все было готово. Аракчеев подает билет и говорит: — Вот тебе за твою услугу; ступай домой и живи в прежнем звании. Парень обрадовался, не знает, что и делать, как благодарить.
Так вот какую власть имел Аракчеев, а от того, что он знался с нечистым. Он-то, может быть, и не знался, так у него была вол шебница — незаконная жена. Да вот какое чудо, что все она могла знать, а смерти своей не могла узнать. Она один раз во что сделала. Аракчеев сбирался ехать там какой-то полк смотреть, а она ему говорит: — Тебя хотят убить на смотру. Вот в такой-то роте у такого-то солдата заряжено ружье: он тебя хочет убить. Приезжает Аракчеев в полк, поздоровался. Сейчас подъехал к тому солдату, у которого ружье, и спрашивает: — У тебя ружье заряжено? — Заряжено, ваше графское сиятельство, — отвечал солдат. — А для чего же оно заряжено? — спросил граф. — В вас хотел выстрелить, — отвечал солдат, а сам только и думает: «Пропала теперь моя голова ни за денежку». — Молодец, — сказал граф, — за то, что искренне признался, выпускаю тебя в отставку. Так вот какая была волшебница: узнавала все на белом све те, а смерти своей не узнала.
__________________
Эта легенда об Аракчееве может интерпретироваться как вариация на тему сюжета «Кумова кровать (Кум Сатаны)» (Афанасьев 1990: №27). Публикуемое повествование (правда, в целом весьма далекое от версии Афанасьева) строится вокруг устойчивых народных представлений о связи («кумовстве») могущественного, но неправедного повелителя (ко мандира, начальника-бюрократа) с нечистью и самим Сатаной. В более широком смысле, но тоже вполне традиционно, сверхъестественными способностями может наделяться любой представитель власти, порою отождествляемый с колдуном, источник могущества которого — в со юзе с чертом.
Реальный характер Аракчеева современники оценивали по-разно му. Чаще всего в воспоминаниях рисуется весьма противоречивый образ «грозного вельможи». Он «деятелен как муравей», но вечно «занимается мелочью»; «ядовит как тарантул», однако «снисходителен к нижестоя щим»; «любит блеснуть и показать все в лучшем виде», но при этом «обманывает посетителей, обманывает и государя и не сердится, ежели кто ухитрится и его обмануть». Помимо того, он болен: страдает бессон ницей, тоскою, биением сердца (Воспоминания 1872: 229,240; Маевс кий 1873: 447-448).
Впрочем, и публикуемая версия двойственна: «волшебницей», в итоге, оказывается «незаконная жена» графа (такие воззрения были очень распространены среди военных поселян), а могущество Аракчеева и страшит, и завораживает. Сообщая, что «в изложении отчасти сохранен язык рассказчика», собиратель подчеркивает: это сделано «с целью по казать ту неопределенность и туманность», которую придала легендам об Аракчееве «боязнь, внушенная самопроизвольными действиями гра фа, в коих военные поселяне видели почти стихийную силу» (Можайс кий 1885: 212).
Согласно сообщению И. Можайского, в Новгородском уезде Нов городской губернии «между простым народом» (преимущественно сре ди стариков) было известно много «легенд об Аракчееве». В частности, любили рассказывать о том, как граф «переряживался в костюм про столюдина, чтобы выведать мнение о себе» (Можайский 1885: 212). Подобные легендарные повествования своеобразно соотносились с реальностью. По утверждениям современников, Аракчеев особенно любил полк короля прусского, подолгу в нем жил, «разговаривал с бабами, слушал их сплетни, заходил к поселянам в отсутствии хозяев» (Воспоминания 1872: 226).
Он любил ссорить подчиненных: «выведывал тайны их» и «обна руживал потом в глаза», делая непримиримыми врагами, а всех людей считал одинаковыми, «ибо, по его мнению, что ни человек, тот и вор», «вся страсть его — брать и наживаться» (Маевский 1873: 448). Популярные среди крестьян (или «пахотных солдат») Новгородчи ны повествования, которые включают мотив «переряживания» всесиль ного графа (ср. также мотивы легенд о явлении народу «переодетых» святых и Христа) можно соотнести с рассказами, имевшими широкое хож дение среди военных чинов (например, среди артиллерийских офице ров, занятых на работах по созданию военных поселений). К ним отно сятся сюжеты об обласканном офицере.
Вот один из них: несправедливо обойденный при производстве артиллерийский капитан встречает на почтовой станции «господина в поношенном платье без эполет». Не признав в незнакомце Аракчеева, офицер рассказывает неприметному господину о своих бедах. Граф (не раскрывая инкогнито) приглашает офицера в гости. Принародно признав содеянную им несправедливость, он тут же производит капитана в штабс-капитаны, подполковники, полковники и т. п.
В одной из версий сюжета (варьирующего фабулу известного анек дота «о вспыльчивом, но благородном императоре Павле I») с переоде тым графом сталкивается «поручик Долгоруков». Неустанными трудами он завоевывает благоволение Аракчеева и произведен в капитаны, а затем — в штабс-капитаны. Однако, обратившись к графу с крамоль ным посланием, которое осуждает устройство военных поселений, «офи цер Долгоруков» арестован, погибает (Измайлов 1881: 201-208). Публикатор «легенд-анекдотов» о переряженном Аракчееве слы шал их в Новгородской губернии. Кроме того, здесь же среди офицеров ходили акростихи, стихи под заглавием «Политическая Сибирь или ра бота за гривну», где «о женщине-поселянке сказано было: “И за цену разврата покупала себе соль”» (Воспоминания 1872: 225-226). Прочи е образцы «аракчеевского фольклора», представлены, преимущественно, переделками исторических песен (Аракчеевщина 1872: 589-598). Среди разнородного и разножанрового, но укладывающегося в распространенные повествовательные схемы фольклорного материа ла, в Новгородской губернии бытовали и рассказы более «документаль ного» характера.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky
|
</> |