Андижанская катастрофа (4/4)

Сижу в вагоне и пишу, поминутно отогревая застывающие на холоде пальцы. Вдруг слышу два удара станционного колокола, т. е., иначе говоря, второй звонок к отходу поезда. Переполошился я. Вот, думаю, незадача, не поспел всего сделать. Придется еще день пробыть в этой тяжелой для душевного спокойствия обстановке, в этом «аде», как высказывались при мне многие. Одна мысль только и была, как бы поскорее уехать подальше и поскорее от этой подавляющей картины грандиозной катастрофы.

Прибегает мой спутник и приносит успокоительную весть: звонили не к отходу поезда, а вызывали колоколом станционного сторожа.

Успокаиваюсь и сажусь снова писать. Вдруг стол запрыгал, так что пришлось приостановить процесс писания: земля вздрогнула от толчка.

Когда мы сели в вагон отходящего поезда, то в нем оказалось несколько знакомых, которые уже совершали с нами полное разного рода мытарств путешествие в Андижан.

Пассажиры и провожающие то входили, то выходили. Одним словом, была обычная при отходе поезда суетня. Несмотря на шум, движение и толкотню, мы все почувствовали, как вагон сильно затрясло и он стал покачиваться. Снова, значит, подземные толчки; это было минут без пяти два часа дня. В окна мы увидели, что туземцы быстро сбежались в отдельные группы и, став на колени в молитвенные позы, огласили воздух кликами «Аллах акбар».

Толчок был изрядный. На наших глазах с полуразрушенного здания вокзала сыпались кирпичи.

Вскоре все успокоилось и снова началось обычное движение, и жизнь закипела вокруг нас.

Смотрю, в поезд садится юноша «специальный корреспондент».

— Вы куда? — спрашиваю.

— Еду в Ташкент, — отвечает.

— Как в Ташкент? а кто же будет корреспондировать? — изумляюсь я еще больше.

— Никак нельзя. Нужно ехать. Передал другому, — бросает он на ходу, пробираясь в другой вагон.

«Что-то загадочно», — подумал я про себя.

Наконец поезд тронулся. Послышались прощальные приветствия, пожелания счастливого пути и т. п. Многие из пассажиров нашего вагона облегченно вздохнули, некоторые набожно перекрестились. Начались разговоры, конечно, на тему о землетрясении, о разрушенном городе и т. д.

Сидящая невдалеке группа дам о чем-то ожесточенно спорит.

— Это ни на что не похоже! разве так можно распределять пособия, — с негодованием восклицает одна из них.

— Где уж тут справедливости ждать. Делают, как хотят, — поддерживает другая.

— Нет, вы посудите сами! разве это хорошо? у N. N. даже рояль уцелел и посуды в буфете много осталось, а им дали 500 рублей. Они, поди, и без того со средствами. Ковров-то одних сколько у них! а нам, когда у нас все вдребезги разбито и поломано, дали только 150 рублей. А это все оттого, что N. N. хороши с «Икс», — горячится первая.

— Постойте, милочка! на то они и N. N., чтобы им больше получать… — перебивает ее еще третья.

Один из пассажиров был донельзя смущен тем обстоятельством, что сын его, гимназист подросток, уселся на шляпу их знакомой Анны Васильевны. В другое время и при других условиях Анна Васильевна если не упала бы в обморок от подобного сюрприза, то, наверное, наговорила бы массу приятных вещей и гимназисту, и по адресу его родителей, и учебного начальства и т. д. В данный же момент дама ограничилась лишь замечанием, что шляпа была уже под развалинами, так что неловкость молодого человека ничего не значит. Расправив перья на шляпе, дама сунула ее в какую-то коробку, откуда, как мне показалось, выглядывали обрезанные ноги жареной курицы.

Из дальнейших разговоров узнаю, что «специальный корреспондент» выехал не добровольно, а ему предложено было оставить Андижан за сообщение в газету якобы неосновательных и преувеличенных известий с места катастрофы.

По приказанию генерал-губернатора ротмистр Асфендиаров (переводчик) объехал с 18 по 22 декабря 41 селение наиболее пострадавшего от землетрясения района и 4 селения менее пострадавших, все в Андижанском уезде. Пользуясь докладом ротмистра Асфендиарова, «Туркестан. ведом.» так описывают положение населения этого района:

Жители этих селений, благодаря хорошей погоде после землетрясения, успели обзавестись шалашами и откопать, за очень редкими исключениями, весь свой запас разного рода зернового хлеба, заготовленный ими еще осенью на продовольствие в течение предстоящей зимы и весны, а также и на весенние посевы. При наличности такого запаса хлеба у населения пострадавших местностей и при оказании правительством и благотворительными обществами помощи беднейшим туземцам, нет никакого основания опасаться, что население будет терпеть нужду в продовольственном отношении.

В одежде население также почти нужды не имеет, так как успело откопать из-под развалин летние и зимние свои одеяния и все свое домашнее имущество. Что касается устроенных жителями на скорую руку шалашей, то относительно пригодности их для жилья в зимнее время и влияния их на здоровье людей докладчик затрудняется дать какое-либо заключение и описывает лишь их наружный вид. На открытой площадке каждого двора разрушенных селений построено этих шалашей от одного у самого бедного, до двух-трех у посредственного, до четырех, пяти, шести и более у богатого хозяина. Тип шалашей однообразный: остов шалаша из толстых жердей, прикрепленных, в виде двухскатной крыши, к перекладине, установленной на двух деревянных устоях, отстоящих один от другого на расстоянии от 5 до 8 аршин и имеющих вышину от 3 до 5 аршин. Снаружи большая часть шалашей покрыты стеблями джугары, кукурузы и хлопка; все это является совершенно непригодным для означенной цели материалом, так как стебло эти, какой бы толщины слоем их ни класть, не представляют, по словам жителей, преграды проникновению дождевой влаги вовнутрь шалаша и подвергаются после дождя (особенно стебли кукурузы и джугары) быстрому гниению. Шалаши в Ярбашинской, Коканкишлакской и Майгырской волостях Андижанского уезда крыты рисовой соломой, представляющей более подходящий материал, не подающийся скорому гниению и не пропускающий дождевой влаги вовнутрь шалаша, особенно после того, как он уплотняется на крыше. Во всех сказанных волостях встречаются шалаши, покрытые сплошь кошмой, но их очень мало, как и шалашей, покрытых барданами и разным материалом, т. е. частью кошмой, частью армячиной, лошадиными попонами, одеялами, халатами и даже свежими шкурами животных.

Между тем из последующих сообщений той же газеты мы узнаем, что к камергеру Александровскому были отправлены 27 декабря Маргелана, но это все пока капля в море. К счастию, погода до сих пор сносная, хотя и сырая. Пищевые продукты приходят также ежедневно, но помощь еще не организована и раздача как жизненных припасов, так и одежды имеет характер случайный. Все стараются урвать нужное и ненужное. Иные по нескольку раз. Помощь потребуется солидная. Те крохи, которые имеются еще кое-где, вскоре истощатся; могут наступить морозы и ненастья, и тогда между десятками тысяч людей разовьются болезни со всеми последствиями».

Помощь пострадавшим от землетрясения требовалась не только продовольствием, платьем и строительными материалами, но и рабочими силами. Так, например, из Оша 5 декабря были отправлены в Андижан 30 туземцев-рабочих для помощи при раскопках.

Туркестанский генерал-губернатор телеграммою 23 декабря доносил, между прочим, г. военному министру: «Цифра жизней, погибших в туземном населении, считается не менее пяти тысяч; погибло много скота, вероятно, представится необходимость придти на помощь населению облегчением, а может быть, и сложением части податей, также содействием семенами и скотом весной будущего года».

Полагаю, что этих отрывочных сведений достаточно, чтобы выяснить с очевидностью истинное положение пострадавших от землетрясения.

Не меньше должно нас интересовать, как организована была врачебная помощь раненым и увечным. По этому поводу мы располагаем следующими сведениями.

Распоряжением окружного военно-медицинского управления командированы из Ташкента старший врач 2-го Туркестанского стрелкового батальона кол. сов. Коляго и младший врач 1-го Туркестанского стрелкового батальона надв. сов. Норвилло. С врачами отправлены 4 фельдшера. Означенный отряд снабжен из ташкентского аптечного магазина перевязочными средствами и необходимыми медикаментами. Отряд выехал в Андижан вечером 4 декабря; 5 декабря в Андижан выехал окружный военно-медицинский инспектор действ. ст. сов. Г. К. Тарасевич. Затем из Нового Маргелана, по распоряжению военного губернатора Ферганской области, командированы врачи: бригадный врач 3-й Туркестанской стрелковой бригады ст. сов. Садовский, старший врач 6-го Оренбургского казачьего полка кол. сов. Добросмыслов, младший врач Маргеланского местного лазарета Портнягин и младший врач 4-го Андижанского резервного батальона кол. асс. Сагатовский. С этим отрядом командированы три фельдшера и 8 окончивших курс фельдшерских учеников. Отряд также снабжен инструментами и медикаментами, взятыми в маргеланском лазарете, и перевязочными средствами, взятыми из городской аптеки.

По приказанию главного начальника края, в распоряжение камергера Александровского командированы были врач Смирнов и 8 фельдшеров, присланных в Туркестанский край по постановлению Высочайше учрежденной комиссии о мерах предупреждения и борьбы с чумною заразою Китайском Туркестане и с афганского берега по Пянджу.]. 2 января врачи и фельдшера выехали в Андижан. Туда же были командированы прибывшие в Ташкент доктора медицины Баумгольц, Оссер и Ростовцев, присланные упомянутою комиссией.

Между прочим, «Туркестанские ведомости» опубликовали оригинальный факт в деле организации врачебной помощи, а именно о некоторых недоразумениях в организации врачебной и продовольственной помощи населению. Так, едва были командированы на место катастрофы 4 военных врача для оказания медицинской помощи, как они тотчас же были потребованы обратно, и только благодаря энергичному вмешательству ферганского военного губернатора и настоянию областного врача трое из них были оставлены. И это было в самом начале, вскоре после катастрофы, в то время, когда чувствовалась самая острая нужда в широкой медицинской помощи.

Какая была нужда во врачебной помощи и как много пришлось врачам поработать в районе разрушений, дает понятие следующая выдержка из одной корреспонденции. «Совсем другую картину представлял амбулаторный пункт, находившийся поблизости. Здесь царила смерть, и ужасные стоны увечных людей являлись диссонансом в начавшей было вступать в свои права обыденной жизни. Число юрт сравнительно с предыдущим днем значительно возросло. Доктор Коляго, сменивший доктора Баранкина, не успевал накладывать повязки, до того было много больных. За четверть часа до моего пребывания здесь, я видел до десяти вновь принесенных калек. Картина была более чем ужасная. Вот мучительно стонет сарт с разбитой рукой, ему делают перевязку. Со лба его катился пот, глаза выражают ужасное страдание, он как-то судорожно кривит рот... В другом месте на самодельных носилках корчится маленькая черноглазеньная девочка, у которой были размозжены обе ноги. Тут старик держит на спине своего внука, со свесившимися как плети ногами, перевязанными какими-то грязными тряпками. Жалобные возгласы, душу раздирающие крики наполняют воздух, и больно-больно становится за этих несчастных жертв катастрофы. Доктор, переходя от одного в другому, по мере сил и возможности облегчал страдания».

Самоотверженная работа сестер милосердия в Андижане, прибывших из города Оша, была официально аттестована телеграммою военного губернатора на имя ошского уездного начальника, в которой воздается честь, хвала и благодарность сестрам-добровольцам.

О числе убитых и раненых во время землетрясения 3 декабря 1902 года, охватившего густонаселенный район площадью около 1.500 квадратных верст Асхабаде приступил к изданию литературного сборника «Лиловые сказки» (сказки для взрослых) сочинения графа Валериана Веги русско-туземной школы и Пейшамбинской (Катта-Курганского уезда) русско-туземной школы отказались от рождественских подарков и елки, устраивавшейся для них ежегодно на средства, собранные добровольной подпиской. Катта-курганский уездный начальник полковник В. Чертов препроводил для андижанцев триста руб., собранные на устройство этой елки.

Девочки ученицы Мариинского в Ташкенте училища добровольно и с полным сознанием дела отказались от елки, которую собралась устроить для них почетная попечительница, и мало того, нанесли из собственных детских сбережений 51 руб. 37 к., а также натаскали для бедных андижанских детей массу теплых вещей, отправленных через редакцию «Туркест. ведом.» в первые же дни после землетрясения.

В общем, приходится отметить, что пожертвования поступали и поступают весьма слабо и далеко не соответствуют размерам бедствия. Если мы припомним, как дружно шли пожертвования в пользу шемахинцев, то должны будем придти к заключению, что участь андижанцев не так сильно тронула сердца россиян. Через одну только редакцию газеты «Каспий» было собрано в пользу шемахинцев 34.945 р. 35 к. по 6 апреля 1902 года, т. е. только за два месяца после катастрофы. Через редакции же других газет за тот же период поступило 6.525 р. 92 к.

Между тем в настоящее время ничего подобного не замечается в отношении несчастных андижанцев, хотя число пострадавших от землетрясения 3 декабря 1902 года значительно больше, да и катастрофа охватила неизмеримо больший район. По этому поводу привожу следующие сравнительные данные.

При шемахинском землетрясении, по последним сведениям, разрушено зданий около 4½ тысяч. При верненском землетрясении 1887 года погибло всего только 338 человек.

Выше же мы видели, что землетрясением 3 декабря разрушено 35.000 домов, а погибло под развалинами до 5.000 человек (по другим сведениям, до 7.000 чел.), причем раненых и увечных насчитывают около 18.000 человек.

Само собою разумеется, что, судя по размерам бедствия, мы вправе были ожидать гораздо больших поступлений. Чем же объяснить это оскудение в пожертвованиях? Неужели тем только, что в один и тот же год пришлось вносить лепту два раза? Или потому, что в Андижане пострадали главным образом туземцы-мусульмане? Последнее обстоятельство не должно играть никакой роли в добровольных пожертвованиях пострадавшим от землетрясения, да и история русской жизни показывает, что наш народ не различает ни народности, ни веры, раз дело идет о помощи «несчастным». Это отличительная черта русского народа.

Выше мною было упомянуто, что туземцы быстрее русских приспособлялись к новому своему необычайному положению после катастрофы. Эту черту подметил также корреспондент газеты «Асхабад», который пишет, что «сарты не унывают и своею быстрою применимостью к обстоятельствам доказывают как свою жизненную нетребовательность, так — это не покажется странным — и своеобразную культурность. На кучах мусора от бывших зданий, из выдерганных кусков леса, они устроили двускатные курени, прикрыв их разным хламом: барданами, „чиями“ (камышевые циновки), кусками кошем и т. д. Около входа или, если можно так выразиться, „влаза“ в каждый такой курень горит маленький костер, и восточная жизнь почти вошла в свою суетливую, пеструю и говорливую колею».

Прибывшая в Туркестанский край специальная комиссия горных инженеров гг. Вебера, Бронникова и др., под председательством академика г. Чернышева, для исследования андижанского землетрясения далеко еще не закончила своих работ, на которые ассигновано от казны 15.000 р. Служащий в крае горный инженер Б. Корольков (занимает должность ирригационного техника) был командирован главным начальником края генерал-лейтенантом Н. А. Ивановым на место катастрофы тотчас же после получения известия о гибели Андижана. Затем вторично г. Корольков ездил туда вместе с упомянутой выше комиссией. Результатом наблюдений инженера Б. Королькова явился сделанный им 1 марта в Ташкенте в общем собрании членов Туркестанского отдела Географического общества доклад. По мнению «Туркест. ведомостей», особенно интересны наблюдавшиеся Б. Корольковым в районе землетрясения 3 декабря нарушения земной коры, трещины и обвалы. Говорить что-либо по поводу доклада Б. Королькова с своей стороны считаю преждевременным, ввиду незаконченности еще работ правительственной комиссией по исследованию андижанской катастрофы. Надо ожидать, что комиссией будет добыт богатый материал, на основании которого, по всей вероятности, возможно будет хотя отчасти выяснить причины столь большого бедствия.

Весьма многие ставят землетрясение 3 декабря в Андижане и его окрестностях в связь с постоянными за последнее время землетрясениями в Кашгаре, которые началась сильным подземным толчком 8 августа 1902 года, значительно ощущавшимся по всему почти Туркестанскому краю, в том числе и в Ташкенте. С 8 августа колебания почвы в Кашгаре продолжалось беспрестанно. Привожу интересное донесение нашего консула в Кашгаре г. Петровского о землетрясениях.

Последнее сообщение о землетрясении в Кашгаре было 23 октября. С тех пор по сегодняшний день, 3 декабря, не было дня и даже часа, в которых бы землетрясения, в той или другой степени, не ощущались. Все время земля весьма слабо дрожала, и это дрожание, как бы дрожание лихорадки, чувствовалось только теми, которые спокойно сидели и не занимались каким-нибудь делом. Временами к этому лихорадочному трясению присоединялись слабые звуки, как будто от разрыва весьма маленьких ракет; эти звуки слышали и слышат многие, в том числе и я сам, слышавший их в течение указанного времени раз 25. Заметные землетрясения случились в следующие дни:

22 октября, в 10 часов вечера, очень заметное колебание с севера на юг; качалась лампа, звенело стекло. 23, в 3 часа 25 минут утра, колебание более сильное, разбудившее спящих: двери трещали и качались; в 4 часа 20 мин., такое же повторительное. 25, в полночь, такой же силы. 26, в 8 час. 15 мин. утра, колебание менее значительное, чем ранее, но качались лампы. 27, в час ночи, колебание, разбудившее только некоторых. 28, утром, в разное время, колебания, которые чувствовались всеми, но в разной степени, ибо колебания были, по-видимому, разнообразны и, может быть, не в одном направлении, что уже было и ранее замечено. 29, в 5 час. 25 мин. утра, сильное колебание, подобное вышеупомянутым; в 7 час. 30 мин. такое же, долгое время продолжавшееся и медленно ослабевавшее. 3 ноября, в 10 ч. утра, довольно сильное колебание; растворялись двери. 17 ноября, в 8 ч. 10 м. вечера, слабое колебание. 19 ноября, вечером, всеми замеченное трясение, относительно которого сказано выше. 22 очень сильное колебание, по силе третье и четвертое после бывших; случилось в полночь и было ощущаемо больше в городе, чем вне города (в консульстве). 24, вечером, колебание всеми ощущается. 26, в полночь, сильное колебание, многих разбудившее; в городе упал дом, вероятно, уже расшатанный прежними колебаниями. 27, в полтора часа пополуночи на 28 число, тоже всеми ощущавшееся колебание. 2 декабря, вечером, несколько раз слабое колебание. 3 декабря, в 9 часов 50 мин. утра, заметное колебание, в 10 час. 10 мин. утра продолжительное, медленное колебание, продолжавшееся с повторением около часу; качались лампы и большой портрет Государя Императора; люди выходили на двор.

Подробные сообщения делались г. Петровским и ранее, начиная с описания землетрясения 8 августа, когда разрушено было несколько селений и в них погибло до 400 человек.

В вышеприведенном донесении консула г. Петровского интересны сведения, как отразилось в Кашгаре землетрясение 3 декабря. Когда г. Петровский писал это сообщение, то ему еще не было ничего известно о разразившейся в Фергане катастрофе.