and all the souls on earth shall sing

quod_sciam — 24.12.2011 То, что есть Рождество, и то, что оно есть 25 декабря, стало очевидно году в восемьдесят третьем, когда Римма начала с нами петь.

Здесь надо шагнуть на ступеньку вниз, в воображаемые сноски, и пояснить, что юный дракон со второго класса обучался в сорок второй, английской школе, — кто-нибудь поймёт вообще, что такое "английская" или "французская" школа в прежней стране, кроме её хитровывернутых уроженцев? — откуда когда-то выпустились в переводческую карьеру драконовы мама и папа. Род клуба и тайного братства, которое до сих пор интересуется у новых людей, учуяв что-то в разговоре, в манере: "Вы ведь в нашей школе учились?" — не уточняя номера. Что там нынче, в третьей гимназии, я не знаю и знать не особенно хочу, орден распущен, в тамплиеров после казни Жака де Моле пусть верят бесноватые.

Школа важна, но важнее то, что мне удалось попасть, меня удалось впихнуть в группу к Римме Николаевне.
Когда при мне начинают умильно рассуждать о необходимости любви учителя к ученикам прежде всего, я тихо ухмыляюсь: Джадис, королева Нарнии, могла бы позавидовать тому, какими ледяными глазами глядел на меня самый лучший и самый важный в моей жизни учитель. Её боялись до вымерзания нутра, но она научила нас говорить — так, что родители-переводчики ни разу за девять лет не поинтересовались, что у меня там, по английскому. Для чего, когда есть Римма? Когда есть ежедневная олимпийская тренировка, ни роздыху, ни послабления, когда требования тотальны, нагрузка основательна и постоянна, и в какой-то момент ты понимаешь, что взбегаешь на двенадцатый этаж с пульсом и дыханием, ровными, как у стоячего.

Было и ещё кое-что: почти сразу, только мы выучились лепетать и медленно читать, Римма начала с нами петь.
Хотела бы я нынешними ушами, извне, послушать тот нестройный щенячий хор, вопреки мелодии и слуху выводивший про трёх слепых мышей на три голоса, про ферму старика Макдональда и мерцающую звёздочку — сейчас про звёздочку часто поют в рекламе, и я автоматически, цирковая, начинаю подтягивать про себя. Оценивать методическую важность пения на изучаемом языке не стану, но мы ехали на полчаса раньше в школу, чтобы петь — и пели на уроках, чуть приходилось кстати. На Римминых уроках, где и на часы посмотреть было едва ли возможно, такой задавался темп, такой взгляд включался, стоило отвлечься.

— Should I make big eyes? — тихо спрашивала Римма, и ты всей душой понимал, что не хочешь этого, нет.

Это началось с Three Ships, подслушанной Настасьей и мной из коридора, пели старшие, это началось в конце второй четверти, когда мы мыкались по третьему этажу, то ли после ёлки в классе, то ли уйдя мыть кисточки после новогодней газеты. Всё собственно рождественское — Вифлеем, младенец, Мария — было аккуратно убрано из текста, не положено, но остались корабли, которые зачем-то плыли куда-то, что-то везли, и в этом слышалось такое огромное, такое тайное и оттого ещё большее чудо, что мы, затаившиеся под дверью двадцать третьего кабинета, тоже захотели — так.

И стало так.

Самый конец второй четверти, скоро-новый-год, целый урок, целый Риммин урок, мы поём про несуществующий в этой области мира праздник, мы тащим в школу плюшки и пироги, украшаем еловые лапы, рисуем на доске в классе, где сбоку на столах висят наушники, звезду, заснеженные домики, условную открытку, выключаем верхний свет, опускаем специальные кино-шторы, зажигаем гирлянды и свечи и поём, и в этом есть какое-то особое значение, в этом даже есть смысл.
Мир внешний живёт очень по-другому, на длинном здании завода, мимо которого я еду на троллейбусе в школу, висят сепийные портреты членов политбюро, пионерская дружина у нас имени Павлика Морозова (не будем медитировать на эту тему), у всей страны праздник только через неделю, но в ранце у меня рулет с орехами и изюмом, а кто-то, не помню, кто именно, везёт латунную ёлочку с вращающимися от восходящего свечного тепла лопастями-колокольчиками сверху.
Уже потом выяснится, что над такими ёлочками обычно парят ангелы.

Ангелы незримы, слова не называются, но раз в году во всём теплится чудо, и для него в мире и в себе, для себя в нём мы поём.
Я, живущая вне обрядов и церквей, чувствую так: мы поём, кто как умеет, кому как дано, сейчас важен всякий голос, как бы неуклюж и слаб ни был, потому что только так можно услышать других.

С Рождеством, празднующие.
Три корабля идут к берегу и будут здесь к утру.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив