ахаха, чо нашла

yollissa — 06.02.2017 епопею с пальцем, укушенным Онотолеем, помните? К слову, палец так и не оправился , сухожылее сотоневич перерубил чотка, ну и пох, я ж не музыкант-виртуоз, фконцэконцоф. Оказываиццо, была надристана сказоччка по горячим такскать следам.

Петра Сергеевича укусила соседка по коммунальной квартире. Подкралась сзади , когда он, зачерпнув из дымящейся кастрюли дразнящее вкусовые рецепторы варево, приготовился отхлебнуть, и цапнула повыше локтя. Петр Сергеевич взвыл, отчего задрожали в страхе хлипкие коммунальные оконца, и забегал по кухне, взмахивая пострадавшей конечностью, будто подстреленная птица , чем немало соседку развеселил.
-Так тебе!- хохотала вздорная баба. - Дармоед поганый!
-Что вы себе позволяете, Жоржетта Павловна! В вашем-то почтенном возрасте! - Петр Сергеевич отбегался, утихомирив боль, и угрожающе двинулся на соседку. - Я заявление напишу!
-А я тебя за воровство посажу, - парировала старуха, - и оскорбление личности. Возраст ему мой поперек горла, а борщ не поперек? Женщинам, чтоб ты знал, неудачник убогий, всегда двадцать! Потому и бабы у тебя нет, козел!
Она сплюнула в раковину презрительную кровавую слюну, утерлась рукавом байкового халата в веселенький мелкий цветочек, и, мурлыча победную песнь, удалилась.
Петр Сергеевич пожелал Жоржетте Павловне скончаться в страшных мучениях без стакана воды, рыдающих родственников и прочих, приличествующих умирающему атрибутов, немного успокоился, и начал собираться на работу, обещав себе вечернее вознаграждение в виде крепкого алкоголя.

***
Одиннадцатилетний Валентин в мрачном настроении ходил по комнате, нервно кусая ногти.
-Думай,- бормотал он. - Ну же! Думай! Ты гений, в конце концов!
И он был прав. Не каждый взрослый при помощи набора «Юный химик» , плюшевого медведя, аквариумных водорослей и кошачьего корма замахнется на создание мирного орудия массового понимания.

***
Вечером в магазине Петр Сергеевич неожиданно для себя приобрел чай со слоном, кружок вареной колбасы и пачку кускового сахара. Придя домой, он заварил чай, сунул за щеку кусок сахара, и , подперев подбородок рукой, воззрился на колбасу под аккомпанемент толпящихся в голове странных , не свойственных ему мыслей.
- Обстирывать… Поднимать… Уж как–нибудь… Жрут и жрут… Дал бох зайку, даст и лужайку… Говорила мама… Маленькие детки-маленькие бедки… Саморазвитие… Вот раньше было…
- Это не я! - завопил Петр Сергеевич. - Что происходит? Воздуха! Воздуха!
И ринулся прочь из дома, задыхаясь.
У подъезда скучали на лавочке женщины последней степени увядания и сквозь поджатые, чопорные, похожие на кошачью задницу, бескровные губы, вяло осуждали окружающий мир.
Выскочивший из подъезда ,всклокоченный, с безумным взором, Петр Сергеевич заставил их подобраться, зародив в угасающих циничных сердцах надежду на прекрасный в своем безобразии скандал.
-Наркоман! - хищно облизнулась одна.
-Пидарас! - заклекотала вторая.
-Вор и либераст! - припечатала третья.
-Вот в наше время… - уронила четвертая.
Петр Сергеевич открыл рот, чтобы послать теток туда,где каждая из них втайне мечтала оказаться, но вместо этого изрек плаксивым голосом:
-А Маринка то из первого подъезда на машину насосала, шлюха этакая.
Если бы перед старухами разверзлась земля, во всей красе показав место, куда они отправятся, отсидев положенное на лавке, вряд ли бы это произвело на них такое же впечатление, как слова Петра Сергеевича.
Они застыли соляными столбами, и лишь одна, в которой Петр Сергеевич признал Жоржетту Павловну, похабно ухмыльнувшись, разболтанной походкой направилась под липы. В их благодатной тени трое бомжеватого вида бородатых мужиков забивали «козла».
***
Осознание, что люди друг друга не понимают, пришло к Валентину в месячном возрасте. Когда он в пять утра громким криком приветствовал рассвет.
- Утроба ненасытная, - вздыхала мать, засовывая Валентину в рот угрожающую лопнуть от обилия молока грудь. - Каждый час жрет.
- Я не об этом! - уворачивался Валентин. - Поглядите, какая красота!
- Или живот болит… - женщина задумчиво крутила пальцами газоотводную трубку .-Кто этих младенцев разберет…
- Нет! Просто посмотри в окно! - надрывался Валентин.
- Соска в рот, свечка в жопу и баюшки, - безапелляционно заявляла бабушка, забирая у снулой дочери орущего ребенка.
- Я вырасту, - рыдал Валентин,- и покажу вам! И … и …
Соска, вступившая в союз со свечкой, способна уложить в анабиоз взрослого человека, не говоря уже о месячном младенце.
***
Среди ночи Петр Сергеевич проснулся и понял, если прямо сейчас не испечь шарлотку, мир рухнет.
На кухне его ждал сюрприз в виде Жоржетты Павловны. Старуха, положив ноги на стол, прихлебывала пиво прямо из горлышка. Вид у нее был довольный, пьяный и расхристанный. Совсем как у Петра Сергеевича по выходным дням.
- Безобразие! - возмутился Петр Сергеевич, - Совсем стыд потеряли!
- А ты, я гляжу, приобрел, - ничуть не смутилась соседка.
- Куда мир катится? - запричитал по-бабьи Петр Сергеевич.- В наше время пожилой человек был носителем традиций, наставником и уважал …
-Тебя от себя не тошнит? - поинтересовалась, рыгнув, Жоржетта Павловна. – Ведешь себя прямо как… я. Вот черт!
- Не в то горло пошло? - съязвил Петр Сергеевич, с удивлением отметив, что не прочь поскандалить.
***
В первом классе Валентин получил задание нарисовать , кем он хочет быть, когда вырастет. Он изобразил себя, держащего в руке земной шар, с которого благодарные жители слали ему воздушные поцелуи за изобретение мирного орудия массового понимания.
-У вашего сына большие амбиции, - хвалила учительница, - Президент мирового сообщества – серьезная заявка. Может, к психологу?
-Даже не знаю… - рассеянно опускала глаза мать.
Она недавно вернулась из очередной археологической экспедиции, где прекрасно себя чувствовала в окружении древних курганов и населяющих их останков .Психологи и президенты мирового сообщества дезориентировали ее и даже пугали.
-Конфету в рот, клизму в жопу и баюшки ! - вмешивалась бабушка.
Она лучше всяких психологов знала средство от больших амбиций.
- Милый дедушка, - писал Валентин, - сил моих больше нет. Конфеты приторны, от клизмы унизительно. Пришли мне, пожалуйста, лабораторию по последнему слову техники, чтобы я осчастливил человечество пониманием.
В новый год Валентин обнаружил под елкой набор «Юный Химик», а в мусорном ведре письмо из далекого ИТК13.
-Милый внучек, - писал дедушка, - мы тут с мужиками скинулись и высылаем тебе лабораторию. Твори химические вещества во благо человечества. Главное, не попадайся.
-Уж сотворю, - пообещал Валентин, - Все вы у меня друг друга поймете, как миленькие.
***
-Не кажется ли тебе, что с нами что-то не так? - старуха подозрительно разглядывала Петра Сергеевича сквозь призму бутылочного стекла, отчего тот расплывался, становясь похожим на обиженный студень.
-Иногда кажется, - поглядел на себя со стороны Петр Сергеевич, - но, наверное, это возрастное. У меня возмудрение, у вас маразм.
- А ведь верно, - загрустила Жоржетта Павловна. – Сколько себя помню, обожала сплетничать, осуждать красивых девок , совать нос не в свои дела и на жизнь жаловаться. Теперь почему-то пью пиво и плевать мне на Маринку из соседнего подъезда. С подружками поссорилась, алкаши под липами от меня шарахаются, диверсанткой обзывают, а сами под кипеш пощупать норовят. Ниже талии.
Соседка , густо покраснев, уронила на участливую руку Сергея Петровича пьяную слезу.
-Все мужики козлы, - скорбно покачал головой Петр Сергеевич. - Давайте, я шарлоточку спеку. Чайку попьем.
-Шарлоточку? - встрепенулась старуха, - Рецепт не подскажешь?
- Эммм… Уммммм… Берем муку…. - наморщил лоб Петр Сергеевич.
-Я так и знала! - торжествующе воскликнула соседка. - Вот сучонок!
-Кто, я? - обиделся Петр Сергеевич.
-Да нет, - отмахнулась старуха и зычным голосом рявкнула, - Валентин!
***
Добрые дела всегда наказуемы, вспомнил Валентин слова деда, заслышав бабушкин рык. Деда судили по обвинению в незаконном самогоноварении. В зале смеялись присяжные и другие заседатели.
Валентин, пообещав себе держаться с холодным достоинством, резво выскочил из кровати, оправил пижаму и отправился навстречу наказанию за доброе дело.
***

- Семейное это, - объясняла Жоржетта Павловна, - По мужеской линии у нас изъян. Каждый хочет на свой лад осчастливить человечество. Мыслят глобально. Правда , выходит у них не как задумано. Через жопу все. Вроде как у деда Валькиного. Гнал старый дурак первач. Выходил на улицу и раздавал. Бесплатно. Его как шпиона и посадили, сказали, разлагал население изнутри.
- Ну надо же! - охал, прижимая ладони к взволнованным щекам ,Петр Сергеевич.- Вот она жизнь то!
- Cдерживает их неумный энтузиазм ректальная свечка и пожрать. Одновременно. Но, судя по всему, генетически они приспособились, как тараканы к дихлофосу. Валька вон как чудит, хотя еще лет десять не должен и помышлять.
- Мы стали участниками эксперимента! - закудахтал Петр Сергеевич. - Надо позвонить в телевизионную передачу!
- Гадость какая, - поморщилась старуха. - Неужели, я так себя веду?
- Иногда и хуже, бабушка, - в кухню вошел покаянный Валентин.
- Еще членовредительствует, - наябедничал, закатывая рукав, Петр Сергеевич, - с применением зубного протеза.
- Она не со зла. Просто побочный эффект, - заступился за Жоржетту Павловну Валентин. – Вы тоже не лучше. У старушки еду воровали.
- Не переводи стрелки, - вмешалась Жоржетта Павловна. - Ты нам жизнь испортил, между прочим.
- На пути к великим свершениям иногда случаются неудачи, - вскинул гордый подбородок Валентин. – Впрочем, кое-что удалось. Вы посмотрели на себя со стороны.
Петр Сергеевич с Жоржеттой Павловной воззрились друг на друга с плохо скрываемым отвращением, но вынуждены были признать, что , да. Валентин прав.
-Целью эксперимента , - между тем вещал Валентин, ободренный молчаливым согласием, - было достижение понимания между вами. Вместо того, чтобы ругаться, шпионить и делать мелкие пакости, вы бы сотрудничали на благо всей нашей коммунальной квартиры.
-Это же так скучно! - всплеснул руками Петр Сергеевич.
В своей простоте и искренности он выглядел очаровательно.
- Да заткнись ты, - попросила старуха.
-Не волнуйтесь, завтра вы вернетесь в обычное состояние,- успокоил Валентин.
-Только твоя жизнь навсегда изменится,- кровожадно потерла руки Жоржетта Павловна. – Я тебе секрет открою, мелкий говнюк. Знаешь, есть одно верное средство объединить людей, чтобы они перестали обращать внимание на межвидовые различия. Общий враг! При его появлении понимание и единодушие воцаряется такое, закачаешься!
-Я не выдержу больше одной свечки в день,- испугался Валентин.
-Ты о ней умолять станешь.
-Как вам не стыдно, он же ребенок!- возмутился Петр Сергеевич,- Вы своими драконовскими методами ему и так жизнь испоганили. Мальчик больше так не будет. Ведь, не будешь, правда? По крайней мере, до достижения возраста уголовной ответственности. Пообещай.
Получив неожиданную поддержку, Валентин пообещал. Даже поклялся, не забыв, впрочем, скрестить пальцы на обеих руках.

***

На следующий день, как и сказал Валентин, Жоржетта Павловна и Петр Сергеевич вернулись в обычное состояние.
Старуха помирилась с подругами, чему немало поспособствовали пришедшие на лавочку перед подъездом мужики. Они принесли извинения , сорванные с клумбы петунии и ящик шампанского. Как сами признались, для налаживания контакта. Чтобы если хватать с намерениями, то по обоюдному согласию. Старухам это польстило, они даже забыли осудить Маринку из соседнего подъезда за нового ухажора. Вечерами они теперь собираются под липами. Мужики забивают козла, а Жоржетта Павловна с подругами вяжут им теплые шарфы и варежки на зиму. По обоюдному согласию.
Петр Сергеевич перестал воровать еду и вести себя, как асоциальный элемент. Иногда среди ночи они с Жоржеттой Павловной пекут шарлотку и пьют пиво.
Валентин экспериментов не бросил, наоборот, продолжил с еще большим энтузиазмом. Ведь до достижения им уголовной ответственности оставалось всего ничего. Правда, теперь он стал осторожней и распыляет мирное орудие массового понимания в центре города , у дверей органов самоуправления. Нельзя сказать, что удачно. Идеи у органов возникают одна глупей другой. Впрочем, разве когда-нибудь было иначе?
В далеком ИТК13 дед Валентина гонит самогон. Он обладает целебными свойствами, не вызывает похмелья и дарит умиротворение с просветлением. Дед доволен. Пусть не все человечество, а лишь малую его часть, он все-таки сумел осчастливить.

Вот он, вдохновитель мой