Агрессивные разъяснения (вдогонку предыдущему посту)

topbloger — 15.01.2022

– Папа, как ты думаешь, можно ли наказывать человека за то, чего он не делал?
– Разумеется, нельзя.
– Ну, в общем, я не сделал уроки.

В комментариях к предыдущей статье внезапно всплыла интереснейшая тема.

Один из моих постоянных собеседников заявил мне, что я неправильно трактую термин «агрессия». Мол, он может обозначать только непосредственные, активные враждебные действия, направленные на причинение вреда. А, например, бойкот, когда с провинившимся попросту перестают разговаривать – это никоим образом не агрессия. Люди сами решают, с кем им взаимодействовать, а с кем нет, и имеют на это полное право. Нельзя ставить им в вину, что они решили не общаться с этим конкретным человеком.

На первый взгляд в этом даже есть логика. Нельзя же осуждать человека только за то, что он чего-то не делает – если он имеет право этого не делать. Мы, например, по большей части не волонтёрствуем в приютах, не помогаем голодающим Африки, не тушим лесные пожары и вообще не совершаем практически никаких подвигов. Это не делает нас плохими людьми.

Мой собеседник, чтобы окончательно морально уничтожить мою позицию, привёл в пример гнуснопрославленных инцелов. Эти странные ребята, если кто не в курсе, полагают, что женщины обязаны с ними спать. Женщины же, как ни странно, отказываются одаривать вниманием неадекватных агрессивных инфантилов – и инфантилы, в свою очередь, воспринимают этот отказ как агрессию.

Убедительно? Вроде да.

Но на самом деле перед нами ровно то же самое передёргивание, которое мы видим в эпиграфе. Ибо ключевое слово тут «если».


Я никогда в жизни не разговаривал со своим соседом сверху. Даже не здоровался с ним. Можно ли сказать, что я его бойкотирую?

Нет, нельзя. Мы просто с ним не общаемся, и ни один из нас от этого не страдает. Нас вообще ничего не связывает, кроме того, что мы живём в одном подъезде. Мы реализуем своё законное право не взаимодействовать сверх необходимого.

Пусть мы даже в какой-то момент обменяемся репликами – это всё равно будет укладываться в рамки ожиданий. А вот если я вдруг приду к нему и попрошу одолжить шуруповёрт – это уже будет заявка на более близкие соседские отношения... и сосед может воспринять это как агрессию. Особенно если я буду чрезмерно настойчив и несдержан в выражениях.

Но если я перестану разговаривать со своим сыном, или женой, или коллегой по работе – то есть с теми, кто ожидает, что я буду с ними активно общаться – это совсем другое дело.

Заметьте, меня точно так же никто не заставляет взаимодействовать с ними сверх необходимого – вот только уровень этого необходимого существенно выше. «Температура» наших отношений по умолчанию вовсе не на нуле.

Если я внезапно в одностороннем порядке установил её на ноль – это уже с моей стороны вполне определённый поступок, причём поступок негативный. Действие со знаком минус. То есть, в полном согласии со словарным определением, агрессивный акт.

Некоторые родители наказывают детей, на время переставая с ними разговаривать и реагировать на них. Психологи не рекомендуют так делать – равнодушие родителей наносит куда более серьёзную травму, чем даже физическое насилие.

Они объясняют это нашим прошлым. Ребёнок всецело зависит от мамы и папы, без их заботы он просто погибнет. Пока родители ругают и бьют его – он им не безразличен, а значит, будет жить. Если они молча уходят прочь, не слушая его плач и крики – это смерть.

На полном серьёзе, ребёнок может от одного такого действия заработать невроз на всю жизнь. А уж если родители и в самом деле его бросили...

Но от постороннего взрослого ребёнок, наоборот, ожидает противоположного поведения. Чужак и должен игнорировать чужое дитя. И внезапное внимание от незнакомого дяденьки или тётеньки в норме должно настораживать. Возможно, это проявление враждебности.

А почему работает бойкот? Да ровно потому же – мы все зависим от ближних. Чтобы нормально существовать, общество должно поддерживать некий градус взаимодействия между всеми участниками. И если оно внезапно, согласованным решением, вычёркивает одного человека из своих рядов, начинает выдавать ему существенно меньшую «температуру» – это враждебный акт.

Не зря бойкот – один из частых инструментов школьной травли. В отличие от избиений и обзывательств, прямых и явных, он ненаказуем. Ничего особенного формально не происходит. «Просто» вожак сказал – и все, кто не хочет сам оказаться изгоем, перестали общаться с «помеченным».

Действует ничуть не хуже, чем отлучение от церкви в средние века. И точно тем же способом.


В общем, принцип взаимности истинен здесь, как и везде. Бездействие, как и действие, вполне может быть поступком – в том числе враждебным, агрессивным и вредоносным.

И даже закон тут полностью со мной согласен. У человека могут быть обязанности – общество ждёт от него, что он будет совершать определённые действия. И если он их не совершает – это плохо, и он подлежит наказанию. Его буквально наказывают «за то, чего он не делал» – вернее сказать, за то, что он не делает того, что должен.


Остаётся только один нюанс, мелкий, но значительный по последствиям.

Чтобы принцип взаимности работал правильно, нужно, чтобы планку ожиданий оба участника выставляли одинаково. Иначе действие, совершенно невинное для одного, другой сочтёт агрессивным.

В деревне, например, градус коммуникации между людьми в разы выше, чем в городе. Дети там всегда в какой-то степени общие. Баба Нюра, живущая за две улицы, может и погладить по голове пробегающего мимо мальчишку, и угостить яблоком под настроение, и надрать ему уши за проказы. А в городе попытка дотронуться – неважно, зачем – до ребёнка, которому ты не родственник, может обойтись весьма дорого.

К бездействию это относится ровно так же. Если горожанин проходит, не здороваясь, мимо соседки, сидящей у подъезда на лавочке – это нормально. Она скорее насторожится, если он поздоровается – вдруг хочет что-то впарить? А в деревне или даже посёлке городского типа это уже знак враждебности – я сам помню, как моя бабушка выговаривала мне за «невежливость» к совершенно мне незнакомым людям.

А уж как среагировали дальние бабушкины знакомые, когда я в десять лет из застенчивости отказался идти к ним в гости... Я только потом, уже взрослым, сообразил, как мой поступок выглядел с их точки зрения.


И тут мы, разумеется, приходим к инцелам.

Проблема с ними не в том, что они видят «эротическое нет» от женщин как акт агрессии. Оно вполне может так и быть в определённых случаях – Аристофан не даст соврать. Лисистрата и её единомышленницы таким способом, ни много ни мало, остановили войну между Афинами и Спартой.

Да и в реальности при помощи демонстративного пренебрежения женщина может выражать множество смыслов – презрение, равнодушие, дружбу и даже сексуальный интерес («игнорирую, чтобы ревновал и сильнее добивался»). Всё определяется, повторю ещё раз, намерениями одной стороны и ожиданиями другой.

Проблема инцелов как раз в том, что они устанавливают планку ожиданий на таком запредельном уровне, до которого ни одна реальная женщина – если она в здравом уме – не дотягивается.

Я бы даже сказал, что она намеренно установлена так, чтобы ни одна реальная женщина заведомо до неё не дотягивалась. Это такая специальная конструкция, созданная для самооправдания. «Они так со мной поступают – я вправе их ненавидеть». На деле же ненависть первична.

Примерно так же уличные гопники не могут просто так избить толпой одного «противника». Им нужно вначале «докопаться» до него, чтобы получить формальный повод. Только тогда они смогут искренне считать свою агрессию оправданной – более того, ответной.

Но раз кто-то делает фальшивые деньги – значит, где-то есть и настоящие. И подобная казуистика работает лишь потому, что отказ от действия и в самом деле бывает агрессией, и ответ на него действием в некоторых случаях может быть оправданным.



источник - anairos 
[1 ссылок 90 комментариев 4150 посещений]
читать полный текст со всеми комментариями

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив