Адам и Ева

marinagra — 16.06.2014
Братья Лимбург. Прекрасный часослов герцога Беррийского. Начало 15 в.

Грехопадение Адама и Евы, их изгнание из рая – самые распространенные ветхозаветные сюжеты в европейском искусстве Средневековья и Возрождения. Мы видим фигуры Адама и Евы в скульптурном декоре соборов и на фресках, в живописи складных алтарей, в книжной миниатюре и гравюре. Для того чтобы понять, почему этот сюжет был так популярен, вспомним, как трактовали христианские теологи историю грехопадения. Ева, поддавшись искушению коварного змея, отведала плодов с запретного древа познания добра и зла и уговорила Адама последовать ей. Узнав об этом, разгневанный Бог проклял первых людей и изгнал их из рая. Отныне люди стали смертными; женщина, как более виновная, должна была во всем подчиняться мужу и в муках рожать детей, а мужчина - в поте лица добывать хлеб свой.


Английский миниатюрист. Изгнание из рая. Йоркская псалтырь, 1170 г.

По Библии, изгнание из рая – точка отсчета земной истории человека, и в этом христианство сходится с иудаизмом. Однако для иудеев это сказание - лишь одна из многочисленных историй о людском непослушании и божественном наказании, которыми полна Тора: вспомните Всемирный потоп, Вавилонскую башню, Содом и Гоморру. История грехопадения выделялась лишь тем, что имела для людей наиболее серьезные последствия. В христианстве же постепенно сложились представления о том, что вина за первородный грех распространяется на всех потомков Адама, и искуплением этой вины стало распятье Иисуса. Сцены грехопадения и изгнания из рая сопоставлялись в алтарных композициях и фресках со сценами Благовещенья, Рождества Христова, Распятия или Страстей Господних и призваны были напоминать верующим о смысле искупительной жертвы: Христос, «новый Адам», пришел в мир, чтобы очистить людей от греха и дать человечеству жизнь вечную.


Мозаика собора в Монреале, Сицилия. 1180-е гг.


Французская псалтырь. 1279 г.

Изображая грехопадение и изгнание из рая, художники следовали определенным канонам. Парадоксально, но эти каноны не совсем точно отражали библейское сказание. В сцене грехопадения нагие Адам и Ева стоят у древа познания, внимая речам змея или срывая плоды. В Библии не уточняется, какие именно плоды росли на древе познания, но в Средние века прочно утвердилась традиция изображать на райском древе яблоки (в самых ранних произведениях – гранаты). На иврите слово «змей» - мужского рода, но змей-искуситель (в котором видели воплощение дьявола) традиционно изображался в виде женщины со змеиным телом, что символизировало греховность женского рода. В сцене изгнания из рая безутешных ослушников преследует ангел с карающим мечом. Однако в Библии не сказано, что прародителей изгнал из рая именно ангел: Бог «изгнал Адама и поставил на востоке у сада Эдемского херувима и пламенный меч обращающийся» (Бытие, 3:24).



Джиованни ди Паоло. Сотворение Земли и изгнание из рая. 1445

Традиционная трактовка сюжета, присущая средневековому искусству, сохранялась и в эпоху раннего Возрождения. Посмотрим на изумительное «Благовещение», написанное около 1434 г. флорентийским художником, монахом-францисканцем Фра Беато Анджелико. Когда зритель отводит взгляд от златокрылого ангела и благоговейно внимающей ему девы Марии, он замечает в левом верхнем углу картины почти сливающуюся с пейзажем сцену изгнания из рая. У Фра Беато Анджелико, художника умиротворенного и просветленного, эта сцена не столь драматична, сколь печальна. Ангел не пылает гневом, не вздымает воинственно свой меч. Он почти по-отечески положил руку на плечо безутешного Адама, не изгоняя, а словно сочувственно выпроваживая согрешившую пару из райских врат.



Фра Беато Анджелико. Благовещение. 1434 г.

В первой трети 15 в. параллельно с каноническим появился новый подход к изображению прародителей. Происходила постепенная ломка средневекового мировоззрения: гуманисты утверждали новые представления о природе, о человеке и его месте в мире, и образы Адама и Евы начали интересовать художников сами по себе, а не только как воплощение первородного греха. Каков человек по сути своей? Что крылось за его желанием отведать плодов с древа познания: легкомыслие, глупость, порочность или благородное стремление проникнуть в тайны природы, так хорошо знакомое гуманистам эпохи Возрождения?



Ян и Губерт ван Эйк.  Гентский алтарь. 1422-1432 гг.

Первыми художниками, по-новому трактовавшими традиционные фигуры прародителей, были нидерландские мастера – братья Ян и Губерт ван Эйк, авторы знаменитого Гентского алтаря, созданного в 1422-132гг. для собора Св. Бавона в Генте. Грандиозный складной двухъярусный алтарь объединяет двадцать шесть картин, на которых изображено 258 человеческих фигур. Но нас сейчас интересуют только две из них – Адам и Ева. Когда алтарь раскрыт, и перед зрителем предстают лучезарные картины преображенного мира, который должен воцариться после свершения Страшного суда, лишь фигуры Адама и Евы слева и справа от центральной композиции контрастируют с общим ликующим настроением. Возникающее впечатление очень точно описал автор книги «Антверпен. Гент. Брюгге» Михаил Герман: «Как чужие, входят в сияющий райскими соцветиями складень Адам и Ева, внося с собою тяжелое дыхание реальной, ничуть не облагороженной людской плоти. Они входят в алтарь с противоположных сторон, оставив за плечами глухой черный мрак, настороженные и недоверчивые, некрасивые, усталые, даже уже немолодые».

  
Ян и Губерт ван Эйк. Адам и Ева. Створки Гентского алтаря.
Фрагмент.1422-1432 гг.

Образы Адама и Евы и в этом алтаре служат, как это было принято, вечным напоминанием о первородном грехе, но их значение – композиционное и смысловое – изменилось, усилилось. Мысленно уберите фигуры прародителей с картины «Благовещение» Фра Беато Анджелико: прекрасное произведение потеряет не так уж много. Но попробуйте убрать изображения Адама и Евы с Гентского алтаря – и торжество жизни вечной уже не будет казаться столь полным без сравнения с жизнью бренной, а аккорды красок уже не будут столь ошеломляюще звонкими без этих выступающих из тьмы фигур.


Томмазо Мазаччо. Капелла Бранкаччи.
Изгнание Адама и Евы из рая. 1428

Фрески Мазаччо в капелле Бранкаччи созданы примерно в то же время, что «Благовещение» Фра Беато и Гентский алтарь – в 1428 г., но в это, право же, трудно поверить. Двадцатисемилетний Томмазо Мазаччо работал над фресками капеллы Бранкаччи церкви Санта Мария дель Кармине во Флоренции. В разгар работы художник внезапно умер. Незаконченные росписи капеллы Бранкаччи свидетельствуют о том, что Мазаччо стоял на пороге великих свершений. Капелла стала местом паломничества живописцев последующих поколений, мастерством безвременно ушедшего гения восхищались Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль.
Самая поразительная из фресок капеллы Бранкаччи - «Изгнание Адама и Евы из рая». Немного найдется в европейском искусстве произведений, в которых средствами живописи были бы столь сильно и убедительно выражены человеческие страдания. Фигуры Адама и Евы каждым жестом, каждой складкой тела вопиют о своем горе. «Главное здесь – не библейский сюжет и не внешние детали, а ощущение беспредельного человеческого отчаяния, которым охвачены Адам, закрывший лицо руками, и рыдающая Ева, с запавшими глазами и темным провалом искаженного криком рта», - пишет о фреске историк искусства Татьяна Каптерева.


 
Иероним Босх. Рай. Левая створка алтаря
«Страшный суд». Ок.1504 -1508 гг.

Иероним Босх. Рай. Левая створка алтаря
«Сад земных наслаждений». Ок.1504 г.

Перенесемся, однако, снова в Нидерланды. Через семь десятков лет после появления Гентского алтаря, в первые годы 16 в., Иероним Босх создал удивительные алтарные композиции, в которых интересующий нас сюжет предстает в совершенно неожиданном свете. Собственно говоря, эти работы Босха можно назвать алтарями лишь условно. Хотя «Воз сена», «Сад земных наслаждений» и «Страшный суд» сохраняют традиционную форму трехстворчатого складного алтаря, эти произведения предназначены скорее для философских раздумий, чем для молитвы. Здесь нет возвышенного святого образа, перед которым верующий мог бы преклонить колени. На левых внутренних створках всех трех алтарей изображен рай. Изображен по-разному, но всегда в сложных смысловых взаимосвязях с сюжетами центральной и правой створок. В «Возе сена» и «Страшном суде» запечатлена история прародителей – создание Евы, грехопадение и изгнание из рая. В «Саду земных наслаждений» на левой створке представлена только сцена создания Евы, но более детально написан сам райский сад и населяющие его удивительные существа. Во всех трех алтарях степень греховности изображаемого возрастает от левой «райской» композиции к правой - «адской».



Иероним Босх. Рай. Фрагмент левой створки алтаря
«Сад земных наслаждений». Ок.1504 г.

Всмотримся повнимательнее в босховский рай. У затейливого фонтана мирно пасутся слоны и жирафы, прелестные единороги вышли на водопой. Мрачная фантазия художника еще не разыгралась в полную силу, но и здесь, в раю, происходят нелепые и неприглядные метаморфозы всего живого. В «Возе сена» и "Страшном суде"  прямо из облаков под божественным престолом высыпаются тучи уродливых насекомых с лягушачьими конечностями. В «Саду земных наслаждений» из отверстия в фантастическом райском растении выглядывает сова (на языке символов Босха – воплощение зла), в пруду брюхом вверх плавает дохлая летучая рыба (символ греха), в пасти богомерзкого гибрида исчезают лапы какой-то другой твари, а кошка с мышью в зубах деловито пробегает мимо Адама и Евы, которых благословляет Творец. Адам и Ева выглядят трогательно невинными: безмятежные лица, фарфорово-хрупкие фигурки... Первородный грех еще не совершен, но зло уже пустило ростки в райском саду, мир изначально порочен, и грехопадение - не трагическая случайность, но закономерное начало мировой истории. В трактовке Босха, безгрешный непременно согрешит, дорога из рая неминуемо приведет в сад мирских наслаждений, в царство земных пороков, а оттуда – прямо в ад.


Микеланджело Буонарроти. Грехопадение.
Фрагмент росписи плафона Сикстинской капеллы. 1510 г.

Современник Босха Микеланджело Буонарроти увидел в библейском сказании гордый вызов человека, желающего постичь законы мироздания и сравняться мудростью с Богом. Во фреске на потолке Сикстинской капеллы (1510 г.) Ева предстает перед нами не как неразумное любопытное созданье, словно во сне внимающее сладким речам змея, а как сильная, зрелая, вполне осознающая свои поступки личность. Ее рука уверенно тянется к запретному древу, глаза бестрепетно встречают взгляд женщины-змея. Напряженная ритмика рук Евы, Адама, женщины-змея, ангела с мечом объединяет разделенные древесным стволом части композиции, придавая фреске импульс энергичного движения, которое завершается уже где-то за пределами панно – там, куда уходят первый человек и его подруга, чтобы начать свою земную жизнь.



Рафаэль Санти. Грехопадение. Станца делла Сеньятура, Ватикан. 1508-11 гг.

Микеланджеловская Ева, смело бросающая вызов судьбе, величественна и горда, но ее никак нельзя назвать женственной. То, что прародители, кроме всего прочего, мужчина и женщина, то, что их прозрение, их стыд за свою наготу означали пробуждение чувственной любви, не находило полного отражения в произведениях искусства, пока свое слово не сказал Альбрехт Дюрер. Сравним его первое произведение на нашу тему - гравюру на меди «Адам и Ева» 1504 г. - и картины, написанные в 1507 г. Гравюра Дюрера стала новым словом в искусстве немецкого Возрождения. Побывав в Италии, художник перенес в родную Германию достижения итальянского Ренессанса: никогда еще обнаженное тело не изображалось со столь безупречным соблюдением пропорций. Однако на гравюре Адам и Ева выглядят как бы сделанными «из одного теста»: мускулистая мощная Ева кажется лишь несколько смягченной копией Адама. Сразу же после второго итальянского путешествия художник, находившийся под сильным впечатлением от искусства античности, создал две парные картины – «Адам» и «Ева». В немецкой живописи эпохи Возрождения это было первое изображение полностью обнаженной человеческой фигуры в натуральную величину. Дюрер писал, что коль скоро прародители были сотворены по образу и подобию Божьему, их тела должны являть образец совершенной красоты. И действительно – его Адам и Ева пленительно красивы, но красивы по-разному: юная мужественность Адама подчеркивает мягкую женственность его подруги. Кажется, что нежное тело Евы расцветает в ожидании счастливой земной любви.



Альбрехт Дюрер. Адам и Ева. 1507 г.

Картина первоначально предназначалась для заказного алтаря, в ней есть все непременные атрибуты сцены грехопадения – древо, яблоки, змей (правда, уже не в обличии женщины, а в виде обычной змеи), но по неизвестным причинам алтарь не был написан, и вряд ли это случайность. Могла ли такая картина исполнить традиционную роль, напоминая набожному прихожанину церкви о греховности рода человеческого? Слишком обаятельны юные грешники, чтобы не вызвать сочувствия, слишком сладостным рисуется их грех, чтобы в нем раскаиваться.



Ганс Бальдунг Грин. Грехопадение. 1511 г.

Эта работа Дюрера несколько десятилетий вдохновляла его последователей. На гравюре Ганса Бальдунга Грина «Грехопадение» 1511 г. Адам, едва отведав яблоко, решительно обнимает Еву, а на картине того же автора 1525 г. Ева выглядит стыдливо-целомудренной. У Лукаса Кранаха Старшего (а он создал семь композиций на тему грехопадения!) Ева кокетлива и соблазнительна... Наступали новые времена, рядом с церковным искусством утверждалось светское, и прозорливые художники Возрождения учились видеть в образах Адама и Евы не только первых людей и первых грешников, но прежде всего - просто людей со всеми их грехами и добродетелями.



Лукас Кранах Старший. Адам и Ева. 1528 г.

Иллюстрации с сайта
http://www.wga.hu/index1.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив