
22-24 декабря 1812 года. Вильно.

Не менее тяжёлые испытания, что обрушились на
отступавшую французскую армию, легли и на главные силы русской
армии под командованием фельдмаршала Кутузова, шедшие параллельным
маршем, и изнурённые утомительными переходами. Несмотря на то, что
снабжение наших войск было более регулярным, тылы отставали,
отмечались серьёзные перебои, а болезни и морозы косили всех
одинаково.
Император Александр I в Вильно 1812 года
Борис ЧОРИКОВ
После переправы через Березину настали
страшные морозы. Я не мог проехать верхом более десяти минут, и так
как снег не позволял долго идти пешком, я то садился на лошадь, то
слезал с нее и разрешил моим гусарам проделывать то же самое. Я
предохранял свои ноги от мороза, засовывая их в меховые шапки
французских гренадер, коими была усеяна дорога. Мои гусары страшно
страдали... Сумский полк насчитывал не более ста двадцати лошадей,
годных идти в атаку... Наша пехота была видимо расстроена. Ничто не
делает человека столь малодушным, как холод: когда солдатам
удавалось забраться куда-нибудь под крышу, то не было никакой
возможности выгнать их оттуда. Они предпочитали умереть. Рискуя
сгореть, солдаты забирались даже в русские печи. Надобно было
видеть все эти ужасы собственными глазами, чтобы поверить
этому. (из Записок генерала Владимира Ивановича
Левенштерна)
По оценкам историков Евгения Тарле, Николая Троицкого к Неману
Кутузов привёл чуть более четверти численного состава, вышедшего из
Тарутино. Прав был Стендаль, отмечавший, что ...русская армия
прибыла в Вильну не в лучшем виде, чем наша.
Это были не только и не столько боевые потери, а по большей части
раненые, больные, ослабленные, просто отставшие, многие из которых
затем вернулись в строй. Положение дел не скрывал и сам
генерал-фельдмаршал в рапорте из Вильно: Главная армия пришла
в такое состояние, что слабость ее в числе людей должно было утаить
не только от неприятеля, но и от самих чиновников, в армии
служащих. А посему по мнению светлейшего князя Кутузова
дальнейшее уничтожение армии Наполеона должно было быть выполнено
без участия главной армии, нуждавшейся в отдыхе; войскам же
адмирала Чичагова, генералов Витгенштейна и Платова предписывалось
безостановочно следовать за неприятелем до самой Вислы.
Император Александр I
Томас ЛОУРЕНС
22 декабря в Вильно из Санкт-Петербурга на
тройке лошадей, запряженных в дорожные сани, прибыл император
Александр I, которого при полном параде, со строевым рапортом в
руке, встречал главнокомандующий князь Голенищев-Кутузов. Его
Императорское Величество обнял Михаила Илларионовича и рука об руку
прошёл в свой кабинет. После аудиенции фельдмаршал был награждён
орденом Святого Георгия 1-й степени, став таким образом первым
полным его кавалером. Дань уважения и почести со стороны императора
к народному любимцу были соблюдены. Кстати, сказать, что все были в
восторге от этого, нельзя. По свидетельству Николая Троицкого
многие участники событий были возмущены, так, например,
генерал-лейтенант Hиколай Раевский в письме жене Софье Алексеевне
писал 25 декабря: Раздают много наград, но лишь некоторые даются
не случайно. ...Кутузов, князь Смоленский, грубо солгал о наших
последних делах. Он приписал их себе и получил Георгиевскую
ленту. Ещё более язвительно высказался флигель-адъютант
полковник Aрсений Закревский (будущий граф, генерал от инфантерии,
московский генерал-губернатор и министр внутренних дел): Надели
на Старую Камбалу Георгия 1-го класса. Если спросите, за что, то
ответа от меня не дождетесь. В письме к министру внутренних дел
академику Осипу Козодавлеву генерал от инфантерии Aлександр
Римский-Корсаков констатировал: Интриг – пропасть, иному
переложили награды, а другому не домерили, а лейб-гвардии
полковник и поэт-сатирик Сергей Марин конкретизировал: За одного
порядочного производятся пять дрянных, чему все свидетели.
Последний прижизненный портрет М.И. Кутузова,
изображённого с Георгиевской лентой ордена Святого Георгия 1-й
степени
Роман ВОЛКОВ
23 декабря в день рождения императора победа над
французами была отпразднована обедом и балом, на котором
фельдмаршал Кутузов поверг к ногам императора несколько отбитых
французских знамён.
А в это же время в Санкт-Петербурге другой герой войны 1812 года
генерал Михаил Богданович Барклай-де-Толли присутствовал на приёме
в Зимнем дворце, где был встречен придворными очень холодно. Его не
узнавали (или делали вид) даже знакомые, и лишь после того, как
очаровательная императрица Елизавета Алексеевна выказала Михаилу
Богдановичу свои симпатии и расположение, на него обратили
внимание. Это очень подействовало на Барклая и он, приехав домой,
опять слёг.
Император Александр I
Из книги Год 1812, серия Роковые годы. Документальная хроника.
В Вильно 24 декабря русский император подписал Манифест
О прощении жителей от Польши присоединенных областей,
участвовавших с Французами в войне против России:
БОЖИЕЮ МИЛОСТИЮ
МЫ АЛЕКСАНДР ПЕРВЫЙ
ИМПЕРАТОР И САМОДЕРЖЕЦ Всероссийский,
и прочая, и прочая, и прочая
Объявляем всенародно
В настоящую ныне с французами войну главная
часть жителей в прежде бывших польских, ныне же российских областях
и округах, пребыли НАМ верны; почему и разделяют со всеми НАШИМИ
верноподданными НАШУ признательность и благоволение. Но другие
различными образами навлекли на себя праведный НАШ гнев: одни по
вступлении неприятеля в пределы НАШЕЙ ИМПЕРИИ, устрашась насилия и
принуждения, или мечтая спасти имущества свои от разорения и
грабительства, вступили в налагаемые от него звания и должности.
Другие, которых число меньше, но преступления несравненно больше,
пристали еще прежде нашествия на их земли к стране чуждого для них
пришельца, и подъемля вместе с ним оружие против НАС, восхотели
лучше быть постыдными его рабами, нежели НАШИМИ верноподданными.
Сих последних долженствовал бы наказать меч правосудия; но видя
излившийся на них гнев Божий, поразивший их вместе с теми, которых
владычеству они вероломно покорились, и уступая вопиющему в НАС
гласу милосердия и жалости, объявляем НАШЕ Всемилостивейшее общее и
частное прощение, предая все прошедшее вечному забвению и глубокому
молчанию, и запрещая впредь чинить какое либо по делам сим
притязание или изыскание, в полной уверенности, что сии отпавшие от
НАС почувствуют кротость сих с ними поступок и чрез два месяца от
сего числа возвратятся в свои области. Когда же и после сего
останется кто из них в службе НАШИХ неприятелей, не желая
воспользоваться сею НАШЕЮ милостию и продолжая и после прощения
пребывать в том же преступлении, таковых, яко совершенных
отступников, Россия не примет уже в свои недра, и все имущества их
будут конфискованы. Пленные, взятые с оружием в руках, хотя не
изъемлются из сего всеобщего прощения, но без нарушения
справедливости не можем МЫ последовать движениям НАШЕГО сердца,
доколе плен их разрешится окончанием настоящей войны. Впрочем и они
в свое время вступят в право сего НАШЕГО всем и каждому
прощения.
Тако да участвует всяк во всеобщей радости о совершенном
истреблении и разрушении сил всенародных врагов, и да приносит с
неугнетенным сердцем чистейшее Всевышнему благодарение!
Между тем надеемся, что сие НАШЕ чадолюбивое и по единому подвигу
милосердия соделанное прощение приведет в чистосердечное раскаяние
виновных, и всем вообще областей сих жителям докажет, что они, чко
народ издревле единоязычный и единоплеменный с россиянами, нигде и
никогда не могут быть толико щастливы и безопасны, как в
совершенном во едино тело слиянии с могущественною и великодушною
Россиею.
На подлинном написано собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА
рукою тако:
АЛЕКСАНДР.
г. Вильно
Декабря 12 дня 1812 года
Русская армия в Вильно получила отдых, пополнилась резервами с тем,
чтобы в январе 1813 года выступить в Заграничный поход.
|
</> |
