100 лет Владимиру Этушу
belan_olga — 06.05.2022Я у него не училась, не играла с ним на одной сцене, не заседала в президиумах. Поэтому я не знаю «грозного» Этуша, о котором рассказывают его ученики. Говорят, когда он шел по щукинскому училищу, ректором которого был много лет, студенты так прижимались к стенкам, что практически в них растворялись. А один актер рассказывал, как однажды на репетиции Этуш запустил в него стулом, потому что он, студент, не знал роль. Хорошо, что промахнулся…Зато с тех пор этот актер знает роль на зубок уже после первой читки.
Я знала другого Этуша. Домашнего. Мягкого и уютного. Который был ни разу не строгим, наоборот, веселым, озорным и даже хулиганистым. Да, в свои 90. Ну и что? Возраст такая штука, которая многих людей вовсе даже и не касается. Бывают такие счастливчики…
Мы ехали с ним на сапсане в Питер на концерт его любимой Мирей. Этуш был в превосходном настроении. Рядом ехала съемочная группа первого канала – снимала кино к 95-летию актера. «Слушай, - шепнул мне заговорщически Владимир Абрамович, - а давай сделаем селфи». Я ответила, что на этом самом селфи изображения получаются не очень… «Ну фу ты, - замахал руками Этуш, - причем тут изображения! Тут важен сам процесс!» Мы с ним делали это самое селфи, и он строил гримасы, совсем как мальчишка. Народный артист! Кавалер орденов! Кумир миллионов!
Зато, когда он выходил на сцену… Он просто молча выходил. И стоял так же молча, пристально вглядываясь в зал. И зал не дышал. То есть в прямом смысле затаил дыхание. И как будто каждый ловил его взгляд. И как будто этот взгляд обращен конкретно к нему. Так длилось несколько минут. И потом – овация! Зал неистово хлопал и даже вставал. А ведь на сцене Этуш не сказал еще ни одного слова. Что за магия такая? Что за талант?
И еще: Этуш на сцене почти всегда, если роль не требовала крика, говорил очень тихим голосом. Иногда почти шепотом. Но слышно его была даже на галерке. Это особенность его голоса – или свойство опять же таланта? А кто знает…
Я очень люблю этого человека. И моя любовь не переместилась вместе с его телом на Новодевичье кладбище. Она осталась живой, как и он сам. И я слышу его голос. Чувствую едва уловимый запах его духов. Вижу его лихо закрученную бровь, усмешку в краешках губ. «Лена, - кричал он жене, едва я входила в его дом, - ты поставила проссеко в холодильник? Уже пора нести!»
Он любил все красивое – одежду, парфюм, машины, женщин… Но не из чего не делал фетиш, ничего не превращал в божество.
Только сцену.
Только театр.
Бог – там, говорил он.
|
</> |