Завоевание Северной Анатолии Меликом Данишмендом. Часть IV

germainn — 15.09.2015 Интерпретация похода 1080-84 гг. и образование эмирата

Северная Анатолия накануне завоевания представляла собой «ничейную землю», и в 1078 г. на западе от нее началось образование султаната Рума^[i]. В это же время на юго-восточной границе области под контроль мусульман перешла часть дуката Месопотамия^[ii]. Таким образом, «ничейная земля» на севере Анатолийского плато оказалась между двумя центрами влияния Сельджукидов - Иран и Рум. В период, предшествующий образованию эмирата Данишменда, наблюдалось бессилие византийского правительства по защите североанатолийских областей от турецких набегов. Оборона городов осуществлялась разрозненными силами местных динатских группировок, и империя оказалась неспособной оказать им действенную военную помощь в течение целого десятилетия. В Северной Анатолии образовался вакуум власти, и его восполнили туркмены Данишменда.
В основе сюжетной линии «Данишменд-Намэ» изображен завоевательный поход героя эпоса. Туркменский воитель взял поочередно города: Севастия, Докия, Комана, Газиура, Зела, Анкира, Гангра, Амасия, Никония и Неокесария^[iii]. И действительно, целью Данишмендов стали города византийских фем Харсиан, Севастия и Армениак. Судя по всему, началом похода был 1080 г., сразу после окончания грузинской кампании Данишмендов. И действительно, в это время фиксируются многочисленные турецкие отряды во многих областях Анатолии[iv]. Среди них были воины Мелика Данишменда, так как «Данишменд-Намэ» фиксирует воинов грузинского похода. Это были газии «от Берды и Карса до Аладага и Гюрджистана, которые почитали религию Пророка»^[v]. В перечне завоеванных городов Севастия упомянута первой у ряда хронистов^[vi]. Ибн ал-Асир говорил о тяжелой осаде города, что подтверждается  значительным количеством павших газиев согласно эпосу[vii]. В этом районе состоялось одно из немногочисленных полевых сражений туркмен с войском динатов. В стремлении газиев атаковать сооружения христианского культа, обнаруживается использование тактики отвлекающего маневра. Для того чтобы вызвать выступление динатского войска на открытую местность, Мелик Данишменд подверг штурму монастырь Святого Иоанна (Дерьянос) на холме. Когда ромеи вышли в долину, туркмены их разгромили[viii].
В эпическом произведении описаны многочисленные осады городов, но, оказывается, большинство из них брались «хитростью», то есть газии договаривались с какой-нибудь группой в городе, которая давала возможность завоевателям проникнуть внутрь. Вероятно, речь идет о соглашении туркмен с местным населением, что избавляло города от осады, а также от уничтожения посевов и зданий. Согласно договору туркмены получали контроль над городом, а христиане становились зиммиям, и находились под покровительством мусульман, таким образом, они сохраняли самоуправление[ix]. Так, при осаде самой Докии один из руководителей города дал возможность проникнуть внутрь туркменам, в дальнейшем, он стал правителем города[x]. В свое время император Роман IV Диоген успел испортить отношения с городской верхушкой, ограбив купцов Докеи. Видимо, с этим связано выступление против императора одного из армянских князей из семьи Арцруни, которого впоследствии ослепили по приказу Романа (1071)^[xi]. Поэтому «покладистость» местных жителей при переходе города под контроль турок следует рассматривать с устойчивыми антиимперскими настроениями в Докии. После захвата этого города газии взяли Коману, которую Мелик Данишменд передал в управление местному армянину, обращенному в ислам; затем пали крепости Газиура и Зела.
На этом этапе туркменского завоевания заметна недальновидность византийской политики, приведшая к разрушению собственной системы фемного ополчения и, следовательно, к потере обороноспособности североанатолийских областей. Особенно катастрофической оказалась ситуация в «малых армянских фемах», где местного ополчения из армян более не существовало. К началу завоеваний Данишмендов функционеры-армяне были отстранены местными ромейскими группировками от управления в провинциях. Так, самые поздние упоминания о представителях бывших царских семей Арцруни и Багратуни относятся к 1080 г.[xii] Неудивительно, что первыми покоренными пунктами Мелика Данишменда стали города этих «фем» - Севастия, Комана и Докия. Таким образом, произошло образование ядра будущего эмирата, где статус Севастии как главного города эмирата подчеркивается многими хронистами, но в эпосе также заметна роль Докии в оборонительной системе туркмен. Согласно повествованию из Докии мусульмане выступали на завоевания ряда городов, из нее Мелик Данишменд получал помощь при осадах, сюда же отступали газии при поражениях[xiii].
На следующем этапе можно увидеть смещение набегов туркмен западнее, в области Галатия и Пафлагония. Согласно эпической традиции Мелик Данишменд взял Севастию, и предпринял большой поход на Константинополь[xiv]. Попробуем выяснить причину отправления Мелика Данишменда за две сотни километров на запад, хотя он не закончил покорение всего междуречья Галиса и Ликоса. Свяжем эти завоевания с политической ситуацией в Византии в 1080-81 гг., и учтем особенность мировоззрения туркмен. В конце 1080 г. в империи разразился очередной мятеж Никифора Мелиссина, и его поддержал Сулейман б. Куталмыш. Император Никифор Вотаниат готовился к походу против мятежника и его союзников. У византийцев возникли дилемма с целью похода: либо ее должна быть Никея, где засел мятежный Мелиссин; либо атаковать турок. Важным моментом в этом раскладе сил являлось присутствие Сулеймана в Дорилее. В ее окрестностях находилась могила Сейида ал-Баттала, его героический культ почитался среди анатолийских туркмен, и до появления турок в этом районе захоронение было скрыто, чтобы предотвратить надругательства со стороны неверных. Присутствие праха ал-Баттала близ Дорилеи делало эту область священной для мусульман^[xv]. Обладание районом Дорилеи подняло престиж Сулеймана среди газиев, поэтому ему не пришлось уговаривать туркмен для похода на защиту мусульманской святыни.
Многочисленные отряды турок выступили в Западную Анатолию, к войску Мелика Данишменда подключился отряд Каратегина и, возможно, гуззы племени Чавлдур во главе с Чакой[xvi]. Византийцы определились с целью похода, ею стала Никея, но выступление вражеской армии было воспринято турками как основание для начала джихада. Сулейман неожиданно атаковал имперское войско близ Никеи, которое в панике отступило, а турки «сделались обладателями всех азийских, фригийских и галатских городов»[xvii]. Такое указание хрониста Вриенния имеет отношение к дате захвата туркменами Анкиры, митрополии Галатии (начало 1081). Мелик Данишменд взял город, и передал ее перешедшему в ислам Ахмеду-Саркису (идентификация как Agymith в хронике Альберта Ахенского)[xviii]. Затем Мелик совместно с Каратегином захватил Гангру[xix], и этот эмир стал ее правителем[xx]. К середине 1081 года турки захватили почти «всю Анатолию»[xxi], но наступление туркмен к Черному морю захлебнулось. Несмотря на то, что данишмендский эмир Османджик разорил район Кастамоны, он не смог взять город[xxii].
В мае 1081 г. Сулейман заключил договор с новым императором Алексеем Комниным. Несмотря на то, что Византия по договору теряла почти всю Малую Азию (де-факто основная часть региона ей не принадлежала с 1075 г.), созданием буферного образования империя обеспечивала себе безопасность со стороны сельджуков Ирана[xxiii]. Султанат Рума оказался признанным со стороны императора и, стабилизировав границу с Византией, сельджуки получили возможность расширения своего государства на восток. Сирийские хронисты отмечают удивительную синхронность завоеваний Сулеймана и Данишмендов в направлении с запада на восток. Пока Данишменды продвигались от Гангры к Неокесарии, сельджуки захватили Киликию, Антиохию, Каппадокию и Мелитену^[xxiv]. На эти же области претендовали Данишменды, однако конфликт между ним и сельджуками Рума разгорелся спустя десятилетие. Это свидетельствует о том, что сельджуки Рума имели первенство перед североанатолийскими туркменами в завоеваниях, и на первых порах не были озабочены усилением Данишмендов.
Мелик Данишменд отправился покорять области нижнего течения рек Галиса и Ликоса, где им были захвачены города Амасия, Пимолисса и Никония (1083). В это же время Каратегин совершил неожиданное нападение на Синоп, где едва не захватил императорскую казну[xxv]. Видимо за такую активность эмир удостоился упоминания в свою честь на сборнике хадисов, записанных в период правления Исмаила Гюмюштегина (1086)[xxvi]. Турецкими источниками отмечается овладение эмиром Османджиком серебряными рудниками в районе Пимолиссы, где сразу началась чеканка монеты с именем Мелика Данишменда[xxvii]. Денежная эмиссия – важный атрибут государственности, поэтому имеет прямое отношение к дате основания эмирата. Начало чеканки данишмендской монеты произошло накануне взятия Неокесарии, и корреспондируется с данными Михаила Сирийца и Григория Абу’л-Фараджа, что соответствует примерно 1084 году.
Исходя из повествования «Данишменд-Намэ» наибольшие потери туркмены понесли при завоевании Севастии и Неокесарии. Отчаянное сопротивление жителей этих городов видится в том, что они являлись митрополиями, и их защитой руководила местная греко-православная верхушка; ее принципиальное участие в обороне не предполагало легкой сдачи крепостей мусульманам. Мелик Данишменд несколько раз подступал к Неокесарии, где во главе ее защитников находился митрополит Григорий (в эпосе Медрепелит или Метробит). Последнему слишком поздно, но удалось наладить координацию сил сопротивления туркменам, поскольку одну из их осад отбил Гаврас, то есть войско из Халдии[xxviii]. Туркмены сохранили блокаду крепости, а в ходе последней ее осады Мелик Данишменд поджег монастырь Сематургос (святого Григория Просветителя), чем вызвал панику среди местного населения. Мусульмане вошли в Неокесарию, но бои продолжились внутри стен. Горожане забирались на крыши домов, и оттуда камнями давили захватчиков (лето 1084). Город был взят[xxix], но, вероятно, в одной из стычек в его окрестностях погиб эмир Ахмад Тайлу[xxx]. После смерти своего отца Исмаил Гюмюштегин стал правителем («меликом») новообразованного эмирата.

Заключение

«Данишменд-Намэ» включает внушительный пласт исторических сведений, проливающих свет на покорение турками Малой Азии в период 1079-84 гг. Ход завоевания северной части этого региона, указываемый эпическим источником, прекрасно ложится в канву политической ситуации. Вначале Данишменды вскрыли самое слабое место в локальной оборонительной системе североанатолийских городов (бывшие «малые армянские фемы»), где и произошло образование ядра эмирата. Этим городам, за редким исключением, было сохранено местное самоуправление. Присутствие туркмен Данишменда перестало восприниматься местным населением как нечто ужасное и экзотическое. Вместо утомительной обороны крепостей горожане начали заключать договоры с газиями. На втором этапе Данишменды использовали беспомощное состояние византийской империи. Хаос в Западной Анатолии, связанный с восстаниями Никифора Мелиссина и Алексея Комнина, а также наступлением сельджуков Рума в Вифинии, позволил туркменам овладеть некоторыми галатскими и пафлагонскими городами. На заключительном этапе завоеваний произошло изменение направления похода Мелика Данишменда в восточном направлении, который связан со стабилизацией границы с Византией. Признание Византией утраты Анатолии дало возможность Данишмендам получить контроль над всем междуречьем рек Галиса и Ликоса.
Сложность формирования эмирата обуславливал внутренний фактор, поскольку анатолийские туркмены были настолько независимы, поэтому часто меняли войско, если удача перестала ему сопутствовать^[xxxi]. Данишменды смогли избежать тяжелых поражений в ходе своих многочисленных кампаний, что свидетельствует о незаурядных задатках лидера как у Ахмада Тайлу, так и Исмаила Гюмюштегина. Отсюда и прозвище «мелик», появившееся у Данишмендов задолго до официального получения одноименного титула. Поэтому главным фактором образования эмирата оказалось объединение североанатолийских туркмен вокруг Данишмендов. Они щедро вознаграждали своих воинов передачей им крепостей, тем самым, закрепляли лояльность туркменских беков в деле образования эмирата. Авторитет в лице туркмен поднимала близость Данишмендов к султану Мелик-Шаху.
Дальнейшее продвижение туркмен к Черному морю было остановлено Византией в районе Кастамона и на рубеже Халдии. Северная граница на долгое время станет театром военных действий эмирата с империей. На востоке движение Данишмендов ограничивали владения союзных туркменских эмиратов, а на юге и западе – сельджуки Рума. Зависимое состояние Сулеймана б. Куталмыша от Великих Сельджуков не помешало Сулейману удалось удержать анатолийских эмиров под своим контролем[xxxii]. Ситуация в регионе изменилась, когда «султанат» Рума вступил в конфликт с Укайлидами и сельджуками Сирии. Для Сулеймана экспедиция в Сирию стала фатальной, он погиб в сражении с Артуком б. Эксебом. Эти конфликты вызвали поход Мелик-Шаха[xxxiii], и султан восстановил мир, нормализовав социально-экономическую структуру в западной части Сельджукского государства. Согласно новому порядку основными держателями икта стали лица, не имевшие прямого отношения к сельджукам. Этот процесс не миновал эмират Данишменда, и султан окончательно закрепил за Великими Сельджуками район Южного Понта и восточную Анатолию. Таким образом, туркмены Данишменда стали независимы от Рума. Фактически эмират оставался частью государства Великих Сельджуков, и на протяжении своего существования во внешней политической деятельности ориентировался, в основном, на Багдад[xxxiv].

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив