За ценой не постоим
starshinazapasa — 10.05.2017
Двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто шестого года нас,
сводный батальон 429-го мотострелкового полка, построили на плацу
и, после прохождения торжественным маршем, отправили на взлетную
полосу военного аэродрома "Моздок-7", чтобы посадить на вертушки и
перебросить в Грозный, где началась мясорубка и блок-посты вторую
неделю вырезались в окружении. Мы - девяносто шесть человек - хилым
строем прошли мимо трибуны. Печатного шага не получалось. Было
жарко и пыльно. Командир полка на трибуне. Два музыканта рядом.
Барабан и труба. Играют "Прощание славянки".
Все это было так буднично, так неторжественно, так обыденно работал
этот механизм по отправке людей на бойню...
На взлетке из прибывших из Грозного вертушек выгружали убитых людей
в черных пластиковых мешках. Иногда одного-двух. Иногда пятерых.
Иногда десятерых. И так не хотелось в эти вертолеты, чтобы через
пару дней вернуться вот так же вот, завернутым вот в эти вот
пакеты... В девятнадцать лет умирать плохо. Так это муторно. Так
нудно. Так тошно. Нельзя так с людьми. Нельзя так с ними на
рассвете жизни. В "Тонкой красной линии" есть одна замечательная
фраза: "Мне всего девятнадцать лет, а мне уже так плохо". И это
одно из лучших описаний войны.
Мне тогда повезло, я в тот раз в Грозный не попал. А обратно из
нашего батальона вернулись сорок два человека. Вертушку расстреляли
при посадке.
Солдат пехоты, махор, в российской армии девяностых в Моздоке - это
вообще самое бесправное, бессловесное, рабское существо. Это было
хуже зэка. Ты вообще никто. Твоя жизнь вообще ничего не стоит. Тебя
даже в штатное расписание не удосужились записать. Ты даже не
копейка, не полушка, даже не одна сотая копейки. Ты просто
затерявшаяся в кармане табачная шелуха. Махра. Махорка. Пехоту
по-другому никогда и не называли. Нами, мной, даже не расплатились
за эту войну, так, просто достали из кармана вместе с мелочью,
сдули - и все. Была шелуха, и нету. Даже имен не осталось. Только
таблички на кладбище в Богородском. "Здесь лежит неизвестный
солдат".
С тех пор эти две песни я не могу слушать.
Не могу слышать их физически.
От "Прощания Славянки" мне хочется только блевать. Никакой другой
реакции у организма на эту песню уже не осталось. Лето, жара,
выложенные рядком мешки с разорванными мальчишескими телами,
полуголый солдат с ведром и тряпкой, смывающий с пола вертолета
кровь, уходящий на взлетку наш сводный батальон и два вытягивающих
душу музыканта на пустом плацу - барабан и труба...
А от "А значит нам нужна одна победа, одна на всех, мы за ценой не
постоим" - я впадаю в ярость. Да пошли вы нахер, бухгалтеры херовы.
За ценой они, блядь, не постоят. Опять готовы расплачиваться мной и
моими детьми за свои ленточки, "Арматы" и парады. Опять готовы
класть людей, как шелуху.
Нет, я понимаю, какой смысл Булат Шалвович вкладывал в эти слова
тогда, при цензуре, когда надо было читать между строк, но слушать
это теперь, сейчас - невозможно.
И я уж совершенно не представляю, как под эти песни можно весело
отплясывать с гармошками и в маскарадных гимнастерках.
Не понимаю, как можно превратить эти миллионы смертей в такой вот
полоумный шабаш.
С Днем Победы.
В рамках проекта "Журналистика без посредников"
Как обычно, кто считает нужным, сколько считает нужным
Теперь можно перевести и на номер МЕГАФОН: +7 926 558 57 89
Яндекс-кошелек, номер 410 011 372 145 462.
В Сбербанке карта номер 4276 3800 8339 8359.
Для пользователей WebMoney рублевый кошелек номер
R361089635093.
Для пользователей WebMoney долларовый кошелек номер:
Z525692199692
Для пользователей MasterCard, VISA и Maestro карта номер 4276 3800
8339 8359.
Либо просто кинуть на телефон
МТС: +7 915 237 41 78.
Мегафон: +7 926 558 57 89
Спасибо
|
</> |