"Я - существо многослойное"
diak-kuraev — 13.09.2010http://my-f5.livejournal.com/54630.html
- Как вы относитесь к пользователям, которые постоянно стучатся с
вопросами?
- Ужасно. Как и ко всем, кто мне звонит, кто меня останавливает на
улице и так или иначе вторгается в мою личную жизнь. Но нельзя жить
только для себя. Я существо многослойное: на одном реактивном слое
я прячусь от того, что вторгается в меня, на другом - открываю
сознание для того, чтобы быть доступным.
- В интернете, чтобы быть услышанным, блогер должен вести
самопиар.
- Я понимаю, что какой-нибудь политтехнолог, пиар-менеджер может
сказать, что вот такую-то тему Кураев резко подал, вызвал волну
интереса, поэтому был такой-то заголовок, булавку или шпильку он
засунул в свой текст... Но это анализ со стороны. Моя персональная
задача - быть интересным для моих собеседников, это правда. Но нет
задачи быть интересным ради того, чтобы этих собеседников стало
больше и мой рейтинг вырос. Чего-чего, а известности я уже
накушался и мое человеческое и авторское тщеславие удовлетворено
более чем полностью. Наверно от известности я уже получаю больше
минусов, чем бонусов - незапланированные остановки на улице,
подглядывание-подсматривание в магазинах, в интернете время от
времени натыкаешься на чужие заметки: «А я сегодня видел Кураева на
велосипеде в нашем районе». По характеру я интраверт и домосед.
Радостный день для меня - если ко мне никто не пришел, никто не
звонил (такого, конечно, не бывает, но я о таком дне мечтаю). Я уже
не прыгаю при выходе своей новой книги, а скорее понуждаю
себя к изъявлению радости по этому поводу – ибо так
положено… Я даю интервью, когда об этом просят. И свои статьи
и книги я не навязываю изданиям. Вот и интернет-собеседников
я не ищу, и потому радости от того, что вот меня еще где-то
напечатали, на столько-то тысяч увеличилось количество моих
читателей - этого у меня нет.
- Вы можете говорите с людьми глаза в глаза. Зачем
растрачиваться в интернете, где произошла его девальвация
слова?
- Для меня как для человека, работающего со словом это тоже очень
интересно. Дискуссии в интернете показывают, как люди неочевидно
могут воспринимать те или иные слова. В одном и том же тексте
слышат разные, даже противоположные интонации. Иногда меня радует
такая возможность, иногда печалит. Но понимать это надо. Ведь если
у меня возникнет потребность высказаться о чем-то предельно ясно и
избежать двусмысленности, то это удастся только при знании о том,
как эти нежеланные двусмысленности рождаются.
- Вас атакуют инернет-провокаторы?
- Сам образ моей жизни защищает меня от интернета. Я половину
времени провожу в поездках по стране или миру. В ноутбуке нет
вайфая. Когда я возвращаюсь, у меня много нагрузки, встречи в
реале, лекции, просто усталость после поездки... Это мешает
раствориться в интернете, слишком серьезно воспринимать то, что
происходит на виртуальных полях.
Вторая форма защиты: анонимных интернет-юзеров я за людей не
считаю. Если человек входит анонимно, под ником, а не под своим
настоящим именем, если я про него не знаю и он про себя ничего не
рассказывает, то для меня этот человек тождественен тому тексту,
который он оставил на моей странице. И в этом смысле он не вполне
человек. И поэтому я могу отреагировать на юзера более резко, чем
на живого человека. Например, женщина-мать для меня это - святыня.
Если я вижу женщину с ребенком, то независимо от того, что она
сделала до в своей вне-семейной жизни, для меня она останется
святыней. Но если она зашла ко мне не по семейному вопросу, не с
рассказом о своем ребенке и под ником – я не видя рядом ее детей и
не зная об их существовании, могу ответить жестко. Но если я с
кем-то веду полемику в интернете, это не означает, что при встрече
в реальной жизни я буду смотреть на него через экран
монитора. Люди этому иногда удивляются: «Как же, мы думали по
вашим репликам, что вы руки не подадите, и вообще чуть не с
кулаками наброситесь! А вы совершенно спокойно общаетесь…». Но я не
переношу на людей в реале то, что было в виртуале.
- То есть для вас блог – не паства, а эксперимент?
- Не паства – это точно. Я никем не хочу управлять и никого не
желаю пасти. Да, в моих интернет-публикациях есть аспект апробации,
нужный мне самому. Какие-то тексты я могу обкатывать, прежде чем
воспроизводить их в печатном виде или в книге. Интернет позволяет
публиковать черновики и видеть реакцию Она бывает очень здравая и
критическая. И тогда я людям очень благодарен.
А вообще интернет это еще и школа аскетики. Однажды, говорит
древняя монашеская книга, молодой монах молился: «Господи, дай мне
смирение». Игумен, услышав эту его молитву, подошел: «А ты знаешь,
о чем ты просишь? Ты просишь Бога послать кого-нибудь, кто бы
оскорбил тебя….». Вот сейчас с этим проблем никаких нет. В любой
день и любую минуту мне достаточно набрать в интернет- поиске
свою фамилию, чтобы получить оскорбления и критику на любой вкус и
в преизрядном количестве…
- Но нужно обратиться с серьезной проблемой, то лучше прийти
лично, потому что в блоге я увижу не отца Андрея, а любознательного
лингвиста?
- Не совсем так. Себя-то я как раз не отделяю от своего присутствия
в интернете. То есть там тоже я. Поэтому не собираюсь вешать
индульгенцию, основанную на моей личной невменяемости: я не я,
площадка не моя.
- А почему вы не играете по общим правилам?
- А какие есть общие правила?
- Вы их только что сформулировали. Человек в интернете не
тождественен себе в офлайне. Интернет - это большая ролевая игра, в
которую на данный момент вовлечены миллионы.
- Ну, это слишком смелое обобщение. Для многих людей только
интернет и дает возможность быть самими собой. Играют они на работе
или в семье.
Я же вообще нигде не имею права играть. Для меня это принципиальное
табу. Я публичный человек, и потому все время и так нахожусь на
грани фола. Самый страшный мой риск – превратиться в актера,
артиста разговорного жанра. Моя работа для меня очень значима.
Именно она наполняет смыслом мою жизнь. Только когда я в ней
растворен. Ведь моя работа - свидетельствовать о моей вере. Если
все это станет игрой, я сам пойду искать рецепт «золотого укола»…
Да и люди, почувствовав привкус игры, перестанут откликаться на мои
слова. Для меня пагубны любые ролевые побрякушки. По этой причине я
в жизни не прочел ни одной книжки по психологии, по пиару, по
рекламе, ораторскому искусству, по контролю сознания и промывке
мозгов. Не читал сознательно, дабы избежать искушения потом это
использовать.
- Если интернет – игра, есть ли в нем место греху?
- Интернет в церковном восприятии - это все равно реальность, даже
если большинство его пользователей считает иначе. Если священник
скажет что-нибудь неаккуратное не в храме, а в интернете,
последствия для него могут быть те же самые. Объяснение епископу:
«Владыка, я же это не в храме, я же не всерьез, я это в
интернете!», не пройдут.
Интернет - это совсем не просто игра. В интернете можно решать и
создавать реальные проблемы. Через интернет можно реально помогать
людям: собирать средства нуждающемуся человеку, помочь добрым
советом. Через интернет можно привлекать внимание к проблемам,
маркировать проблемные поля. В интернете можно защищать людей
(например, сейчас православный интернет защищает красноярского
священника Геннадия Фаста от преследований со стороны красноярского
же архиепископа). Вообще интернет может влиять на
политический и культурный климат.
- Ну а заповеди нарушить?
- Для церковного человека интернет - это часть его жизни.
Соответственно, заповеди здесь те же самые.
- Так какие поступки в интернете греховны? Обман, травля?
Возжелать жену ближнего на сайте знакомств?
Я думаю, что ставить вопрос так - значит много чести делать
интернету. Потому что ничего нового в интернете нет. Это вполне
обычное пространство человеческого общения. Наука быть человеком
абсолютно одинакова в салоне городского автобуса, на рынке, в
храме, в интернете. Всюду надо оставаться человеком. Какая разница,
где ты занимаешься каннибализмом? Пожираешь однокурсника или
слабенького солдатика в казарме, или в интернете кого-то выживаешь
и поливаешь вонючей субстанцией? Я не знаю никаких специфических
интернет-грехов. Отчасти потому, что за искушениями прячется Сатана
– а он как падший ангел ничего не умеет творить и создавать
заново.
- Желание блогера поднять рейтинг, попасть в топ – это
тщеславие?
- Оценка зависит от цели этой борьбы. Вполне может быть, что если я
однажды стану бороться за рейтинг, это будет не тщеславием, а
тактическим способом достижения цели. Если нужно не себя, а
какой-то свой проект донести до возможно большего числа людей для
их же блага, то тогда можно озаботиться о проблеме акустики - как
сделать так, чтобы твой голос был слышен.
- Выходит, если для меня блог - заработок, то биться за рейтинг
это нормально?
- Там, где тщеславие становится частью профессии, оно может
перестать быть тщеславием. Публичному человеку надо знать как он
выглядит в глазах публики… Есть тщеславие или нет – надо судить не
по профессиональному действию человека, а по его глазам.
- А как вы оцениваете троллей?
- Да никак не оцениваю. Я нажимаю кнопочку «заморозить» и все.
***
- Вы упомянули «фан-клуб Кураева». А ведь фан-клуб есть: перед
разговором я даже рассматривал ваше 3D-фото - через стерео-очки вы
казались вполне живым. Откуда такая популярность?
- Да ведь на безрыбье и рак - рыба. Батюшки слишком иконографичны,
и любой служитель, который не растворяется в этой иконографии,
привлекает внимание. Люди истосковались по человеческому общению. А
со мной можно спорить, можно не соглашаться - я не живу в статусе
памятника своему собственному сану. Как говорил Владимир
Маяковский: попы разные нужны, попы разные важны. Церковь, если она
здорова, может себе позволить существование таких маргиналов, как
Охлобыстин и Кураев.
- А вы все-таки маргинал, поп 2.0?
Такого выражения не слышал.
- 2.0 – универсальная приставка для чего-угодно-продвинутого…
- Ни в коем случае этого бы мне не хотелось. Категорически против
того, чтобы самому превращаться в матрицу для кого-то другого.
- Но вы пишете, что русские должны носить ножи, чтобы силой
отвечать на выпады кавказа, или что читать в туалете религиозную
литературу нормально – довольно резкие вещи, которые странно
слышать от диакона.
- Знаете, я жертва советского тоталитарного воспитания. Тогда все
были очень одинаковые – но именно поэтому обращали внимание на
мелочи. В армии у всех одинаковая форма, но по степени натянутости
ремня или подшитости воротничка можно определить статус человека.
Нечто подобное было и в мире литературы, культуры, газет. Все
газеты советские были одинаковые, их по опыту профессора
Преображенского одинаково вредно было читать за завтраком. Но все
равно «Литературная газета» чем-то отличалась от газеты «Гудок».
Сейчас мэйнстрим православия мне понятен, я в нем живу, люблю его.
Но если ты знаешь, что кроме мейнстрима есть еще обочина, тормозные
пути, какие-то маленькие объездные дорожки, по такой дороге ехать
интереснее. Мне не нравится дорога, по которой железобетонные
перегородки стоят с обеих сторон и ты не можешь даже на миг с нее
сойти, и не может даже затормозить и подумать. При хорошем
знакомстве с ведущим лейтмотивом мне бывают интересны именно нюансы
и контрапункты…
Понятно, что туалет не храм и не молитвенная комната. Но –
всегда ли? Могут ли быть жизненные исключения? Понятно, что
христианин должен уметь прощать. Но – всегда ли?
Когда я ставлю такие вопросы, это еще и массаж головного
мозга. Те, кому хорошо в мире клише, возмущаются. Но Церковь не
может быть наполнена только такими людьми.
- Блог – это такой контрапункт, где можно говорить
все?
Есть определенные правила, которые я соблюдаю и в жизни, и в
интернете. Например, я не выдаю свое мнение за мнение Церкви. Мое
мнение равняется моему. Второе мое табу - запрет на критику
действующего Патриарха. Это не потому, что я боюсь наказаний.
Патриарх умный человек, и не станет унижать себя до наказания
какого-то дьякона: генерал рядового не тронет. Но есть понимание
цены слова и ошибки. Патриарх - лицо церкви, поэтому здесь надо
уметь остановиться. Если ты с чем-то несогласен - лучше
промолчи.
***
- Ваш блог – это приход?
- Нет, не так. С точки зрения богословской приход формируется
вокруг таинств, с социологической - вокруг духовного отца. Но я не
духовный отец, и как минимум половина моих собеседников в блоге
считают хорошим тоном начинать с фразы: «Я не фанат Кураева!» Это
ни в коем случае не приход. Просто площадка для разговора.
- В Second Life работают представительства самых разных
конфессий: обряды, исповеди… Где же виртуальный приход РПЦ?
- Не надо использовать принцип «всё или ничего». Конечно же,
виртуальная православная церковь невозможна и не нужна. Невозможно
в интернете причащать, давать тело и кровь Христовы, потому что это
именно тело и кровь Христа, а не байты информации.
Но немыслимость интернет-таинств не означает, что в интернете
вообще не может быть ничего церковного. Вот скажем только что я был
в Южной Италии в монастыре картезианцев - это монашеский
католический орден, один из самых строгих. Монахи дают обет
молчания. При входе в капеллу - почтовый ящичек. Если кто-то что-то
хочет сказать – кладет в ящик записку. Для туристов-паломников есть
специальная резервация, рассказывающая об истории ордена:
келья монаха (монах там не живет, но висит ряса, заслана постель),
дальше несколько комнаток с телеэкранами – и вот там на разных
языках крутятся фильмы об истории и жизни этого монастыря. В
интернете могут быть такие виртуальные экскурсии хоть по Кремлю,
хоть по храму, рассказы о таинствах, о смысле каждого шага, о
символике… Но интернет не заменит молитвы. Интернет может помочь
людям организовать свою молитву, но молиться все равно должен
человек, а не компьютер.
Я даже могу себе представить исповедь по интернету. Например, я не
отвечаю на исповедального характера вопросы людей, которых я не
знаю. Заочно лечить глупо и преступно, и легко стать жертвой
какого-нибудь тролля. Но, скажем, женщина вышла замуж за араба,
уехала в Саудовскую Аравию, где в округе 600км ни одного
православного храма и священника. И она хочет о чем-то спросить,
исповедаться. По телефону не удобно, по скайпу как-то открыто – и
вот тут она может написать батюшке по электронной почте. Но при
условии, что она заранее условилась с этим священником при реальной
встрече еще в России.
- Это гипотетическая ситуация?
- Нет, вполне реальная. И даже не новая. В былые века люди слали
старцам своим исповеди в письмах. Или советский зэк чувствует
близость смерти – и исповедуется соседу по камере, уголовнику. У
того больше чем политзаключенного шанс выйти на волю. И быть может
он донесет эту исповедь до батюшки…
- Но вы самый публичный деятель РПЦ в Рунете…
- Я не священник.
- Значит, я не могу отправить вопрос на [email protected]?
- На вопрос я могу ответить. Просто вопрос теоретический - это не
то же самое, что вопрос жизненный, а вопрос жизненный - не то же
самое, что вопрос духовный. Теоретические вопросы связаны с
историей церкви, историей религии. Для ответа на них необязательно
надо знать не вас лично, а тему разговора. Жизненный вопрос – когда
речь идет о достаточно простой проекции общеизвестных нравственных
норм на нашу жизнь. Допустим, вы у меня спрашиваете: «У меня жена,
двое детей, а я полюбил девушку… Можно я брошу свою семью и создам
новую?» Естественно, отвечу определенным образом.
Но есть вопросы, связанные с очень сложными оттенками внутренней
жизни человека. Это собственно духовные вопросы. Для ответа
на них надо смотреть в глаза, а не в монитор.
Кроме того, есть вопросы, на которые просто нельзя отвечать
незнакомцам. Приведу резкий пример, чтобы было понятно, почему
невозможен ответ: «Батюшка, как мне быть с утренним сексуальным
возбуждением?»
- Я не думаю, чтобы вам такое писали.
- Писали и не такое! Попытка публичного ответа незнакомому человеку
грозит тем, что потом тысячи троллей на протяжении тысячелетий
будут обгладывать тебя на различных форумах.
- Ну хорошо, а конкретный пример. У меня последние пять лет
кризис целей: не очень понимаю, зачем двигаться дальше. Я говорил
об этом через Skype с психоаналитиком, с друзьями… Мог бы
обратиться и к вам.
- Вы ставите самый главный вопрос. И Вы заранее знаете, кому его
адресуете. И потому опять же заранее знаете, что я отвечу. Я как
христианин не могу ответить Вам иначе как цитатой из Евангелия. Вот
это эпизод: юноша адресует Христу Ваш вопрос: «Учитель, что мне
делать, чтобы наследовать жизнь вечную?». Ответ Христа: «Оставь всё
и иди за Мной». Я не Христос, чтобы говорить: «Иди за мной». Я могу
сказать – «ищите Христа и идите за Ним». А другого ответа я дать
Вам не могу. Потому что в таких вопросах можно делиться только тем,
что пережил сам. А я пережил правду именно этого пути. Но такой мой
ответ покажется вам слишком простым и профессионально
обусловленным. Вы его не услышите. И я заранее знаю, что скорее
всего так и будет. Поэтому наша заочная переписка скорее всего
состояла бы из одной фразы: «Ответ невозможен». Но невозможное в
виртуале возможно в реале…
|
</> |