Я и патриарх Кирилл

diak-kuraev — 19.10.2015 Жили да были Медведь и Еж.
Еж постоянно спорил с Медведем: то не так сделает, это не так.
Как-то раз Медведь нечаянно сел на Ежа, и тот умер.
На похоронах Ежа Медведь сказал:
"что мне нравилось в покойном, так это острая критика снизу".


***

Я нисколько не жалею, что поддержал митрополита Кирилла на патриарших выборах 2009 года.

Для меня не было секретом, что старое петербургское духовенство, которое помнило его в качестве ректора Академии, очень не хотело его возвращения в Петербург в качестве митрополита.

Патриаршие выборы показали, что подобные опасения были у многих людей, близко знавших Смоленского владыку. По моим данным, чуть более половины епископов России голосовали против него. Он победил голосами зарубежных делегатов Собора (прежде всего – Украины; неслучайно вечером накануне выборов митр. Кирилл приехал поговорить с киевским митрополитом Владимиром в гостиницу «Националь»).

Было вполне очевидно, что это крайне властный человек с жестким стилем управления. Еще в предвыборные дни я говорил, что «это человек, чья властность буквально сочится через телеэкраны» (http://kuraev.ru/smf/index.php?topic=212321.0)

Но, во-первых, я много раз видел, как выпрямлялись и менялись люди, пойдя "на повышение". Как менялись парни-одноклассники, принимая постриг или священство. Как менялись друзья игумны, принимая благодать епископства. Как вовсе не идеальный человек, не чуждый интриг и искательства, добившись желанной власти, меняется. Став настоятелем или епископом, он на деле показывает, что искал зоны ответственности и власти не для того, чтобы кушать вкуснее, а для того, чтобы работать с несвязанными руками.

Я полагал, что митр. Кирилл, обретя пожизненную полноту церковной власти, изменится. Отчасти это произошло. Отчасти – не в ту сторону, о которой мне мечталось. Но добрая надежда все же не есть грех.

Во-вторых, недостатки митр. Кирилла это не столько его личные черты, сколько стиль вообще нашего слишком имперского епископата. У всех тогдашних кандидатов в патриархи недостатки были общими. А вот таланты митр. Кирилла были только у митр. Кирилла.

В-третьих, если бы митр. Кирилл не стал патриархом, это на несколько поколений затормозило бы развитие самосознания нашей церковной интеллигенции. Она еще десятилетиями мечтала бы на кухнях – «вот если бы тогда в начале 21 века, патриархом стал талантливый и либеральный митрополит Кирилл, все могло бы быть иначе…». И этот переход на личности мешал бы понять некоторые «системные» проблемы православной истории.

До кончины патр. Алексия у нас с митр. Кириллом не было бэкграунда дружеских отношений. Напротив, был период определенных трений в пору моей работы пресс-секретарем патриарха Алексия в начале 90-х годов. Так что у меня не могло быть корыстно-карьерных расчетов для поддержки митр. Кирилла.

Митрополит Кирилл не просил меня о поддержке. Я сам по своей инициативе стал говорить на «предвыборную тематику» с аргументами в пользу митр. Кирилл. Позже, при встрече, он сказал мне: «Спасибо, что вы меня защищаете!». Я не согласился с этим: «Владыко, я не вас защищаю. Защищая вас, я защищаю себя». После секундного раздумья я услышал от собеседника: «Это самая правильная позиция!».

Мой «интерес» был простым: к миссионерско-молодежной работе из возможных претендентов на патриарший престол интерес высказывал только митр. Кирилл.
Даже в 2015 году глава радио «Радонеж» Евгений Никифоров заверяет: «Вот нас призывают заниматься проповедью среди каких-то субкультур, байкеров, гитаристов и еще кого-то – не надо нам этого! Если люди не хотят идти в храм, не надо их туда тащить: пользы не будет, а еще чуму затащат в наш дом. Не надо нам этого» (http://radonezh.ru/recommend/44-i-osnovy-pravoslavnoy-kultury-134798.html).


А ведь еще за девять лет до этого, 14 апреля 2006 года митрополит Кирилл в беседе с легендами русского рока - Константином Кинчевым и Юрием Шевчуком говорил именно об этом: «Собственно говоря, что такое «литургическая культура»? Это субкультура. Может ли субкультура претендовать на то, чтобы стать культурой для всех? Может, но весьма сомнительно, что она действительно этой культурой станет и всех объединит. А Церковь призвана спасать всех. И здесь мы входим в соприкосновении с очень болезненными темами… Сегодня молодёжь находится под сильным влиянием той музыки, представителями которой вы являетесь. Я не знаю, хорошая это музыка или плохая. Но совершенно очевидно, что если эта субкультура является понятной и убедительной для молодёжи, то, конечно, возникает вопрос, может ли эта культура гарантировать, чтобы в этой среде возникали предпосылки для усваивания Божественного Откровения?».
В ту пору митр. Кирилл ясно говорил, что сама православная культура в современном мире является не универсальным кодом, а всего лишь «субкультурой», ее язык понятен далеко не всем и поэтому она должна быть в диалоге с другими субкультурами. Например, через пять месяцев после своего избрания, на заседании Богословской комиссии 4 мая 2009 патр. Кирилл сказал: "Христос Спаситель пришел в мир и культуру, которые не были христианскими. Церковь по существу преобразовала старую языческую культуру. И сегодня, вопреки всем «апостасийным тенденциям», Церковь не может отказаться от максимальной задачи: созидать, строить христианскую культуру и христианское общество. Но этой задачи нельзя решить, находясь в гетто, в самоизоляции, за стенами, возводимыми посредством отрицания всего, что не принадлежит собственной субкультуре". http://www.patriarchia.ru/db/text/636348.html

Если эта позиция, высказанная патриархом, оспаривается даже сейчас, то что было бы с важной для меня молодежной миссией, если бы патриархом стал оппонент митрополита Кирилла? Именно в этом смысле я «защищал самого себя».

Еще в 2007 году я объявил, что свертываю активные поездки по стране («ухожу на пенсию»).
Тогда же я писал (книга «Перестройка в Церковь»» вышла в 2009 году):

Сухие крестообразные линии демографических графиков неумолимо говорят: пришло время расставаться с обыкновением видеть в бабушках предмет традиционной, главной и почти исключительной церковной заботы.
Если это обыкновение не будет отложено, причем не когда-нибудь, а в ближайшие десять лет, то будущие авторы «Заката и падения Российской империи» будут иметь право сказать о преступлении русской Церкви перед русским народом. «Не поняли русские священники боли своего умирающего народа. Не заметили его умирания. Не смогли найти ни слов, ни аргументов. Не пожелали выйти из привычных и потому комфортных образцов и клише».
И немногочисленные русские священники той поры (еще и нерожденные ныне), читая такие слова историков (тоже еще ныне нерожденных), будут недоумевать: «А что, разве могло быть иначе?».
Да, могло. Было время, когда у русских еще были дети. Было время, когда хотя бы некоторые священники пробовали говорить с детьми не на «церковно-китайском» языке. Было время, когда Патриарх Русской Церкви призывал к тому, чтобы Церковь стала многоязыкой и могла находить общий язык и с бабушками и с их внуками. Но что-то не сработало… Государство отошло в сторонку. Организационные и финансовые ресурсы Церкви обошли своими потоками те делянки, где работали миссионеры. Епископы не прикрикнули на сплетников, косящихся на миссионеров… В итоге все осталось по прежнему. Парус не поменяли. И прямой курс привел к рифам, которые нельзя было не заметить, но лень было обходить…
И в итоге эти люди, считающие себя традиционалистами, морозят последнее движение имперского инстинкта православия – миссионерское. Имперская позиция – активная, живая, убежденная в том, что свое можно внести в мир соседей и своим преобразить их жизнь.
4 мая 1799 года Синод постановил печатать католическую духовную литературу в типографии Почаевской Лавры (Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской Империи. Царствование императора Павла Первого. Пг., 1915, сс. 568-569). Когда я зачитал это императорское и синодальное решение семинаристам, они были возмущены – что, мол, за экуменизм такой. А на самом деле это не экуменизм, а нормальная имперская мудрость. Раз миллионы католиков вошли в состав Империи после раздела Польши, и эти католики нуждаются в духовной и богослужебной литературе, то зачем же эту литературу импортировать? Ведь даже в издании Евангелия можно поместить такое предисловие или комментарий, который окажется враждебен интересам православия и России. Так зачем же ждать этих изданий из Вены или Варшавы? Лучше все необходимые в приходском обиходе книги издать здесь, под присмотром образованных монахов православного Почаева….
Миссионер несет «свое» в мир «других»: «очень нужен я там, в темноте. Ничего, распогодится!». Без обращения этих «других» (точнее - наших же детей, но не полюбивших нашу демонстрацию нашей веры) в Церковь Россия не выживет. Наши пять процентов, из которых три четверти – бабушки, не заселят и не отстоят Россию. Значит, надо выйти из тихого покоя келлий и пойти на сквозняки площадей и молодежных аудиторий.
Если Церковь сможет выйти за пределы кадильного занавеса, переступить через некоторые свои стереотипы – не догмы, а психологические стереотипы - и обратиться к молодежи и детям на языке понятном и доходчивом для них, а не для тех, чьи юбилеи мы отмечаем, то в этом случае у этих детей будут дети, а, значит, будет будущее и у России.
Тем, кто не смог пожертвовать привычным покоем (психологически покойно жить, когда все по «уставу» и «преданиям»), скажу опять по армейски - «Господа офицеры, я прошу вас учесть: кто сберег свои нервы, тот не спас свою честь!».
«По прогнозам, на середину нынешнего столетия число иммигрантов и их потомков в России, нравится нам это или нет, превысит половину ее населения. В результате к 2050 году Россия превратится более чем наполовину в мусульманскую страну. Выражение "исламская опасность" - не наш лексикон». Это демонстрирует дивную «диалектическую логику» консультант Администрации президента России Владимир Дергачёв (Владимир Дергачёв: Выражение "исламская опасность" - не наш лексикон // Столетие. Информационно-аналитическое издание Фонда исторической перспективы. 22 авг 2007. http://www.stoletie.ru/russiaiworld/070822155559.html
http://www.islamnews.ru/news-6988.html).
Цифра в 50 лет, которые, как кажется, у нас еще есть впереди, может расхолодить: Мол, что-нибудь да успеем, да придумаем.
Но, во-первых, 50 лет – это по оптимистическому сценарию, предполагающему, что мы будем тихо вымирать сами, без войн и внутренних катаклизмов.
Во-вторых, думать о демографической пропасти надо было еще позавчера, сегодня надо действовать. Так врач говорит больному: если все оставить как есть, у вас впереди еще пять лет жизни. Но если вы хотите преодолеть болезнь, то для этого у вас есть в ближайший месяц. Потом процесс станет необратимым. Так что если вы сейчас выйдете из больницы и уедете в планировавшйися вами отпуск, то вы прогуляете свои последние шансы… И не говорите мне, что отпуск вы хотите провести на Афоне! Пока еще есть шанс – давайте бороться за вашу жизнь обычными средствами. Если на этом пути нас ждет неудача (а удача или неудача обозначатся очень скоро – уже через месяц), то потом у вас еще будет пять лет для молитв, паломничеств и составления завещания.
Вот также неравномерна значимость оставшихся нам 50 лет. Ближайшие 5-10 лет определят всю будущую историю: останемся мы в ней, или уже к концу начавшегося столетия мы уйдем в мир преданий, и о нас будут писать диссертации так же, как сегодня их пишут о печенегах и шумерах.
Для меня это и личный вопрос: мне самому осталось 5-10 лет активной миссионерской жизни. Неужто так до конца и придется мне оправдываться и «партизанить»? Ибо каждая моя поездка, книга, статья и лекция есть плод или моей инициативы, или зова конкретной церковной общины, но никогда не заказ и не помощь Патриархии, и при том изрядную долю своих сил и нервов приходится тратить на опровержение диких и враждебных слухов, сеемых обо мне в некоторых православных же кругах.
У нас есть 10-15 лет – не больше – чтобы повернуться лицом к молодежи, чтобы ее повернуть к вере. Послезавтра будет поздно, динамика станет совершенно необратимой. А если при этом немногие пока еще молодежные миссионеры будут постоянно слышать сплетни за своей спиной в церковной среде – это и будет означать парализацию церковными же усилиями церковной миссии среди молодежи.
От священника зависит – есть ли в его приходской иконной лавке книги, интересные для молодого и сомневающегося человека, а не только сборники акафистов и любимые бабушками «жития стариц». Ну посмотрите вы на свой храм глазами «постороннего», а не «благочинного». Вот зашел в храм человек, способный читать и думать, ставить новые для себя вопросы и слышать новые ответы. У него появился вопрос о сути нашей веры. По привычке он и в храме обращается прежде всего к книжной витрине и пробует там найти ответ. Представьте, что у него вопрос не о том, «как вести себя на кладбище», а о том, почему христиане верят в Троицу. Найдет ли он в храме ответ на свой вопрос? В большинстве наших храмов не найти ни одной книги по основам христианской философии и богословия, ни одной книги о Христе… Все про блаженно-юродивых стариц и особенности ритуального поведения… Не стыдно ли за православие при виде убожества приходской книготорговли? Неужели православие состоит в почитании царя Николая, обличении масонов и колдунов?
От епископа зависит – направит ли он епархиальные доходы и возможные пожертвования спонсоров на строительство очередного собора или на дело миссии».

И вдруг, после написания этих строк о значимости ближайшего десятилетия – уход старого патриарха и шанс на появление нового, миссионерски активного. Мог ли я не желать всем сердцем избрания митрополита Кирилла?

… Это десятилетие прошло. Надежды тоже. По прежнему майнстрим церковных финансов остается строительным. О миссионерстве за эти годы было сказано много – но именно официально. А, значит, - мертво.

Я точно знаю день, когда мои надежды на миссионерство уже патриарха Кирилла умерли. Это 23 мая 2009 года.

Вот как об этом событии писала пресса:
«В субботу в спорткомплексе «Измайлово» на большой арене Кирилл отвечал на вопросы столичных студентов. Подобный формат общения РПЦ практикуется впервые. В России беспрецедентная по своим масштабам и форме акция привлекла на стадион около 4 тыс. человек. В центре спортивной арены находился длинный стол, за которым сидел патриарх и некоторые участники XIII Всемирного русского народного собора, который прошел в храме Христа Спасителя в пятницу. На полутемных трибунах расположились многочисленные студенты: каждый из них, воспользовавшись микрофоном, мог задать вопрос патриарху». http://www.gazeta.ru/social/2009/05/25/3177157.shtml

И все же это не вполне так. Студенты были согнаны на эту встречу. Напротив, желающих, но не имеющих пропусков-флаеров, на нее не пускали (даже мне в моей рясе было очень непросто пройти). Список лиц, задающих вопросы, равно как и сами вопросы, были заранее согласованы: кто, в какое время, после кого, с каким вопросом и к какому микрофону подходит…

Эта заорганизованность якобы «открытых встреч» стала постоянной чертой патриарших «выходов к народу».
Его первый визит в Киев. Прямой эфир на украинском телевидении разговора с украинской интеллигенций – и точно также: вопросы заранее согласованы и распределены между допущенными участниками.

Странно: патриарх Кирилл умнейший человек с великолепной полемической реакцией и вкусом к импровизации. Но почему же он уходит от действительно прямого общения с аудиториями?

На патриаршие именины 2010 года к Красной площади свезли студентов, которые должны были изображать море православной молодежи. Свезли их задолго до окончания патриаршей службы в Успенском соборе Кремля. Ребята отметились у своих кураторов и разошлись - так что патриарший крестный ход вышел на опустевшую площадь. Спустя год этот печальный опыт учли. Решили держать молодежь чем-то для нее интересным. По задумке патриархийных мудрецов вышло, что интересна должна быть рок-музыка. Действительно ли на нее есть спрос в 10 часов утра – не задумались. Ну, а раз рок-концерт с церковной тематикой, то по тогдашним нашим представлениям к нему должен прилагаться диакон Андрей Кураев. И вот меня зовут выступить с проповедью до прихода Патриарха.

Пока я в потоке студентов шел к Васильевскому спуску от метро, мое сердце ликовало: столько молодежи, готовой в учебно-зачетный день (это был вторник) пойти на встречу со своим патриархом! Но я вслушался в их разговоры понял: они тут не ради этого. Им обещали зачет «автоматом» о физкультуре поставить…

Поэтому моя проповедь была с извинениями:

Проповедь перед концертом на Васильевском спуске (Красная площадь, Москва). 24 мая 2011. День свв. Кирилла и Мефодия. 8000 человек. Выступают: бард Андрей Селиванов, Ольга Арефьева и группа "Ковчег" группа "Если".
Христос воскресе!
Говорят, что Кирилл и Мефодий создали старославянский язык. Это не так. Они создали не старославянский язык и его азбуку, а церковнославянский. На этом языке никто не разговаривал. Это искусственный язык для письма и молитвы. Можно сказать, что Кирилл и Мефодий – это наш православный Толкиен.
Толкиен придумал новые языки для своего Средиземья – эльфийский, орочий… Толкиен это сделал для детей. А Кирилл и Мефодий новый язык создали для тех, кто в глазах их собственных соотечественников – греков – были орками. В 9 веке греческое национальное сознание очень болезненно переживало недавнее (в 7 веке) вторжение славян на Балканы. Македония - родина славнейшего из греческих воинов - Александра Македонского – стала славянской вотчиной. Можно было бы сладостно холить свою справедливую ненависть, копить поводы к отмщению. Но Кирилл и Мефодий пошли к славянам с любовью. В те времена люди реагировали не на программы политтехнологов, а на глаза людей. У славянских апостолов глаза сияли верой и любовью. Поэтому их дары приняли.
То что церковнославянский язык искусственный, означает что Кирилл и Мефодий решились создать нечто совершено новое. Они взяли греческую грамматику и методику, способ взаимной связи и расстановки слов в предложении, и соединили это с миром славянских слов. Если бы мы сегодня сопрягали грамматику одного языка с основами другого языка, то сегодняшний плод Кирилла и Мефолия звучал бы так: «автомобилю же сущу в гараже бездействующу, изыдох на торжище и взях таксомотор». Благодаря Кириллу и Мефодию наш русский язык до сих пор поразительно открыт к другим языкам, спокойно принимает из них новые слова, но приучает их жить по законам нашей языковой стихии. Если мы хотим быть учениками Кирилла и Мефодия мы должны ездить на метре и ходить в пальте. Зачем нам защищать иностранные слова от воздействия нашего родного языка и его правил?
Творческий прорыв Кирилла и Мефодия призывает нас не превращаться в ксерокопировальные аппараты. Мы должны создавать реальность, а не просто зеркалить ее.
Еще одно расхожее и не вполне точное представление о Кирилле и Мефодии – будто они создали кириллицу. Это не вполне так. Кирилл и Мефодий создали глаголицу. И это был не вполне удачный проект. Кириллица была создан учеником Кирилла и Мефодия – святым Климентом Охридским и его сотрудниками. Бывает, что великий ученый не доживает до реализации своего замысла. Главное итоговое открытие делается его учениками. Но самих этих учеников создал все же именно он. Вот так и Кирилл и Мефодий. Они поставили задачу и нашли методы решения. Потом же уже другие ученые, идя этим путем, смогли совершить культурную революцию. Кирилл не создавал кириллицы. Но его творческий импульс был таков, что его ученики это сделали. Оказывается, мало что-то изобрести. Надо еще уметь ввести это в жизнь и отстоять. Надо уметь сделать открытие - технологией.
Большинство из вас студенты или станут таковыми ближайшим летом… Кстати, простите за то, что многие из вас оказались здесь не вполне по своей воле… Использование административного ресурса, в том числе и постановка зачета по физкультуре за посещение молебна святым Кириллу и Мефодию, вряд ли порадовало бы самих святых братьев…
Так вот, для студента очень важно найти себе достойного учителя и хорошего начальника. Найдите себе такого руководителя, которому нравится генерировать идеи. И не важно, сколько он будет платить. Бонусом к небольшой зарплате может стать радость мысли и овладении техникой мысли. И избегайте тех учителей, которые могут лишь воспроизводить то, что написано до них.
Еще несколько лет назад казалось, что в эпоху Интернета у кириллицы нет будущего. Я помню время, когда нельзя было писать название файла славянскими буквами. И уж тем более нельзя было такой файл передавать электронной почтой. Но прошли годы, и оказалось, что проще компьютер научить говорить по-русски, чем нам переучиваться на латиницу. Так что не нужно бояться своего наследия и отчуждаться от него. Надо не бояться хранить и создавать свои миры. Главное, чтобы и в тех мирах, которые вы создадите сами, в центре было бы солнышко любви.
Света вам! Христос воскресе!

И такие сценарно-проработанные встречи затем повторялись вновь и вновь в разных регионах страны. Патриарху подражают епископы (увы, и лекции митр. Иллариона в МИФИ были добровольны отнюдь не для всех слушателей - http://wiki.mephist.ru/wiki/%D0%9A%D0%B0%D1%84%D0%B5%D0%B4%D1%80%D0%B0_%D0%A2%D0%B5%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8%D0%B8_%2886%29).

«18 февраля в рамках Дней православной молодежи прошла интересная встреча митрополита Тверского и Кашинского Виктора со студентами Тверского медицинского колледжа. К этой встрече готовились заранее. Сотрудники Отдела по делам молодежи организовали предварительный сбор вопросов, после чего выбрали из них самые интересные и актуальные… Встреча прошла конструктивно: на все вопросы были получены ответы».
Ну кто бы и сомневался?

И что потом так «отмиссионеренные» студенты будут рассказывать друг другу о церкви? Люди видят, что всевозможные «молодежные программы» патриархии видят в них лишь кусочки толпы, которую надо показать по телевизору. Они чувствуют, что к ним самим нет ни интереса, ни уважения.

Я же чувствую, что заявленный административно-миссионерский прорыв на бумаге так и остается. Время патриарха Кирилла не войдет в историю нашей Церкви как время миссионерского пробуждения.


Но когда он был митрополитом – я еще надеялся… Выборы это проецирование своих ожиданий на того или иного кандидата.

Я ошибся в своих мечтах? Но это не грех – думать о ком-то слишком хорошо. Выборы это не венчание. Я не обязан жить с избиравшимся кандидатом душа в душу весь срок его понтификата и умереть с ним в один день.

И те мои надежды, равно как и то доброе, что я вижу в действиях нынешнего патриарха Кирилла, не ложатся на мою совесть грузом в виде заведомого и безусловного согласия со всеми его действиями и словами.

Каждый человек может ошибаться. И протодьякон и Патриарх. В разных вопросах и по разным поводам. Так почему же я должен поддерживать того или иного в его ошибке, когда для меня очевидна не правильность принимаемого решения?

Да, я полагаю, что патриарх Кирилл нам действительно дан от Бога, это Промысл Божий. И события вокруг него, то, что выпало на его понтификат, обогащают нашу церковную копилку очень интересным опытом.
Во-первых – ставится очень наглядный эксперимент о толерантности нашей Церкви в медицинском смысле этого слова. Сможет ли церковный организм воспротивиться бацилле папизма, явно ожившей внутри нее самой?
Во-вторых Бог нам послал опыт общественной обструкции… У нас был опыт гонений, был опыт соучастия в делах власти, но не было такого опыта, когда государство более или менее нейтрально, а на улицу бывает выйти стыдно.

Сейчас и это опыт даруется нам в изобилии. Увы - даруется он прежде всего тем, кто в его приходе вовсе не виноват. Обычным и вовсе небогатым священникам. Настоящим же виновникам протодиакона про прежнему орут «Многая лета». И я тоже.

(это серия постов:
"Зачем я это делаю?" http://diak-kuraev.livejournal.com/955967.html
"Мотивы моих публикаций" http://diak-kuraev.livejournal.com/965789.html
"Почему знал, но молчал ч.1" http://diak-kuraev.livejournal.com/966102.html
"Почему знал, но молчал ч.2" http://diak-kuraev.livejournal.com/966223.html

см. также старые:
Почему я не пошел к Патриарху http://diak-kuraev.livejournal.com/592695.html
Почему я не пошел в светский суд http://diak-kuraev.livejournal.com/593262.html
Почему я не пошел в церковный суд http://diak-kuraev.livejournal.com/593631.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив