Война в Хорватии глазами хорватов

топ 100 блогов dmitri_lytov03.07.2018 Приближается конец июля, когда исполнится некруглая годовщина операции “Лето-95”, позволившей хорватам пробить на территории Боснии коридор, чтобы окружить с наиболее уязвимых мест сербских “ополченцев” на территории собственно Хорватии - что, в конечном итоге, заложило основы победы хорватов в августе того же года.

Когда рассуждают о том, когда Украина сможет освободить юго-восточные территории, любят проводить аналогии с войной за независимость Хорватии 1991-1995 годов: мол, хорватам удалось, должно получиться и у украинцев. На мой взгляд, параллели с той войной обманчивы - у ситуации в Хорватии так же много общего с ситуацией в Украине, как много и отличий, делающих любые параллели некорректными. Тем не менее, в отдельных деталях тамошний опыт может оказаться поучительным.

Насколько я помню, в начале 1990-х годов большая часть украинской прессы, писавшая о хорватской войне, была на стороне “православных братьев”, то есть сербов, руководствуясь при этом не столько логикой или практическими соображениями, сколько чисто эмоционально - многие всё ещё воспринимали себя как граждане Союза, чьё пространство резко сузилось, а тут вот и других славян тоже “запад обидел”.

И подобным образом средний украинец воспринимал не только войну в бывшей Югославии. Точно так же можно вспомнить, как украинские добровольцы вместе с российскими “казаками” и частями регулярной армии РФ “защищали” приднестровскую Молдову от молдаван. Не сразу дошло, что натворили, и какой опасный криминальный анклав создали на собственной границе, но - что было, то было.

Сейчас, четыре года спустя после аннексии Крыма и агрессии на востоке, война хорватов уже воспринимается иначе, хорваты уже выглядят в глазах украинцев скорее как “свои”. Но сказать, что возросло понимание той войны, пока трудно. “Братья-славяне” в глазах среднего читателя - такая же экзотика, как американцы. Нет, пожалуй, даже большая экзотика. Американское кино и литература - хочу не хочу, вот они вокруг, никуда не денешься. Хорватские, сербские, боснийские фильмы - многие ли из нас их видели? Если кого и смотрели, то в основном Эмира Кустурицу - который и не скрывает, что грустит о развале Югославии; хотя и весьма осторожен в том, кто в его фильмах “хорошие” или “плохие”, но всё равно это просербский взгляд, а другие нам неизвестны.

Попробуем посмотреть на ту войну глазами хорвата.

Различия между народами бывшей Югославии - это тема для отдельной статьи, скажу лишь, что аналогия с русскими, украинцами и белорусами даже близко не лежала, там совсем другой случай, “на пальцах” эти реалии объяснить трудно. В целом, южнославянские народы так же легко отличают друг друга, например, по фамилиям, как долго они сосуществуют и при том постоянно смешиваются между собой. “Черногорский язык”, с формально-лингвистической точки зрения, всего лишь один из диалектов сербского. Литературный хорватский язык также складывался на основе “штокавских” диалектов, принесённых из Сербии, а вовсе не местных “чакавских” или “кайкавских” говоров, тоже, к слову, имевших богатую литературную традицию, но на свою беду уж больно узкорегиональных и малопонятных в других регионах Хорватии.

Так же непросто и с религией. Боснийцы - грубо говоря, те же сербы, даже по образу жизни, просто принявшие мусульманство. Черногорцы - православные, как и сербы. Куда интереснее случай с хорватами - они католики, но при этом чётко отличают от себя сербов-католиков. То есть сербы, переселившиеся в Хорватию несколько веков назад и принявшие католицизм, всё равно для местных так и не стали хорватами. Вот в Сербии подход скорее похож на российско-имперский: если ты православный и не сильно выпендриваешься по поводу своей идентичности, и при этом не цыган - значит, ты серб. Просто есть сербы из более или менее влиятельных кланов, или самый худший случай - вовсе без клана.

Наверное, основная разница - всё же культурно-историческая. Хорваты были долгое время восточным фронтиром католического мира; в периоды агрессивного противостояния с османами хорваты были храбрыми воинами, в относительно мирные периоды пользовались преимуществами нахождения в итало-австрийской торговой и культурной сфере. Хорватские города - жемчужины средневековой архитектуры. Сербы же довольно долго были бедной периферией Османской империи, и не случайно массово мигрировали на территории, подконтрольные австрийцам, в поисках работы и земель. В 18-19 веке, в основном при помощи австрийцев, сербам удалось выбить со своей территории османов и получить независимость. Проавстрийская ориентация подтолкнула в 19 веке торговый и промышленный прогресс в Сербии. Именно к периоду проавстрийской ориентации относятся идеи панславизма, когда хорваты и сербы обсуждали вопросы общего литературного стандарта и общего культурного пространства: австрийцы к этому относились пока ещё благосклонно. В то же время, период проавстрийской ориентации совпал с разгулом коррупции и закручиванием гаек в плане гражданских свобод - что в начале 20 века привело к революции, смене правящей династии, а также политической ориентации - с проавстрийской на пророссийскую. Последнее означало, что австрийские земли, населённые не только сербами, но и вообще братьями-славянами, в глазах сербской монархии стали объектом притязаний, будущим “югославянским миром” с центром, разумеется, в Белграде. Соответственно недавние “братья”-хорваты, поскольку в Австрии им было хорошо, из братьев превратились в пособников врага, а значит - тоже врагами. В Первой мировой войне сербы потеряли примерно столько же мужчин, сколько призвали в 1914 году, а наградой стало присоединение Хорватии, Боснии и Словении (что последние восприняли совсем не однозначно). Сербы стали проводить грубую централизаторскую политику, радикальные хорваты в ответ вооружались и готовили реванш. К началу 2-й мировой места для умеренных в местной политике уже не было - только для радикалов.

В годы Второй мировой националисты-усташи уничтожили на территории Хорватии несколько сот тысяч сербов. При этом коммунистическое партизанское движение по своему составу было не чисто сербским, а смешанным, и пользовалось поддержкой местных крестьян; сам Тито, как известно, был наполовину хорватом, наполовину словенцем, и к “великосербским” идеям относился отрицательно. Идеалом Тито был разумный баланс между этническими группами на федеральном уровне, кланами - на местном.

Но конструкция, построенная Тито, была хрупкой изначально, потому что в её основе лежала неэффективная экономическая система. Хотя югославский социализм по степени гибкости даже опережал Венгрию и ГДР, не говоря уж про бывший Союз - он всё равно страдал от тех же проблем неэффективности и дефицита, как и другие “социалистические” экономики.

Формально государство в экономику не вмешивалось - всё решали на местах “объединённые организации труда”, контролируемые партийцами скорее на местном, чем на общесоюзном уровне. Тем не менее, ещё в 1950-е годы по стране прокатилась национализация, и наиболее вкусные куски оказались в руках наиболее лояльных (и периодически перераспределялись). Пока наверху был сильный вождь - система не очень эффективно, но работала. Когда Тито постарел и решил ввести “коллективное руководство” страной - вместо желанного баланса это привело к сумятице и подковёрной грызне, перетягиванию канатов между влиятельными кланами. Внешне, тем не менее, страна выглядела успешно, и я помню, как в последние годы советской перестройки официальные газеты любили ссылаться на югославский опыт: вот, мол, и коммунисты от власти остались, и промтоваров в стране много, давайте и у нас так же. Советские газеты, правда, молчали про исключительно высокую безработицу (четверть трудоспособного населения) и растущий астрономический внешний долг без возможности его чем-нибудь закрыть.

Беда Югославии была в том, что полностью индустриальной она так и не стала. До самого распада социалистической Югославии ряд её территорий рассматривались правительством как “неразвитые”. Даже общеюгославская мегастройка - шоссе “Братство-Единство” - выглядела очень скромно на фоне более продвинутых соседей. Большая часть развитых предприятий была сосредоточена в бывших австрийских владениях - то есть Хорватии и Словении.

Вы уже уловили, откуда запахло жареным? Оттуда же, откуда и в СССР - когда в центре решили, что подстегнуть экономику можно путём приватизации. Сам по себе шаг был правильным и в перспективе одного-двух десятилетий решил многие проблемы. Однако всякое эффективное решение имеет свою цену. Как и в случае СССР, приватизация означала, что местные влиятельные кланы, партийцы и военные, захотели взять под свой контроль наиболее интересные куски, а их интересы столкнулись. Поскольку партийные должности довольно быстро теряли власть и смысл, разумно было конвертировать как можно скорее ускользающую власть во владение крупной собственностью, расположенной на подконтрольной территории. Риторика на тему “не дадим ихним грабить наших” была поначалу лишь побочным эффектом приватизации, но довольно быстро вышла из-под контроля и стала самостоятельным фактором (который из кланового постепенно приобрёл этническую окраску). А когда в Хорватии и Словении зашла речь о реституции (то есть о возврате имущества, принудительно национализированного или конфискованного комунистами после Второй мировой) - тут и запахло жареным.

Влиятельные военно-партийные кланы, выигравшие когда-то от национализации при коммунистах, от реституции существенно теряли. Поскольку в армии доминировали сербы, они же и подняли бучу: как так, служили стране не щадя живота, а тут кровное из рук уплывает? Да негодяи эти хорваты и словенцы!

В свою очередь, словенцы и особенно хорваты оказались в ситуации цугцванга, которая примерно напоминала постсоветские Эстонию и Латвию. На территории Хорватии проживало довольно крупное сербское меньшинство - не настолько крупное, как русскоязычные в балтийских странах, но настолько, чтобы при прохождении в парламент заблокировать реституцию. В балтийских странах, если вспомнить, просоветское меньшинство тоже крайне отрицательно относилось к реституции - и латыши с эстонцами проявили чудеса дипломатии, сначала дав проголосовать им за независимость, а потом не дав гражданства. Получилось жёстко, но с другой стороны - обеспечило экономический рывок балтийских стран и в конечном счёте более высокий уровень жизни местных русских, чем в среднем в России. Морально ли это - вопрос из той же категории, что и о моральности оккупации балтийских стран в 1940 году. “Русская мафия” в балтийских странах всё равно есть - но она была бы куда более сильной, если бы удалось заблокировать реституцию и закон о гражданстве (и дало бы сразу же огромные деньги и мобилизационные возможности местным военным и боссам советской военной промышленности).

Хорваты пошли ещё менее дипломатичным и более жёстким путём, чем эстонцы и латыши; их планы дать хорватское гражданство только этническим хорватам были открытыми с самого начала. На мой взгляд, именно экономический фактор был основной причиной такого жёсткого подхода. Вспомним, что и “хорватская весна” 1971-го года, ещё при Тито, тоже возникла под влиянием недовольства от перераспределения средств Хорватии на поддержку “отстающих регионов”: какого рожна, возмущались хорваты, при такой высокой безработице мы ещё и должны башлять на строительство Великой Сербии? (ведь часть этих денег шла не куда-нибудь, а в Косово).

В 1991-м году сербы (формально - югославский союзный центр) решили перейти в наступление. Сначала, впрочем, напали не на Хорватию, а на экономически более “вкусную” и при этом более слабую Словению, и столкнулись там в основном с гражданским неповиновением (боевые стычки были мелкими и единичными). Впрочем, меньше чем двух недель сербским стратегам хватило, чтобы сообразить: Словения была территориально отрезана от Сербии, и путь пролегал через всё менее дружественную Хорватию. А хорваты, увидев такой оборот, стали активно вооружаться.В свою очередь, зарубежные кредиторы Югославии без всякой войны просто напомнили про долги - и это сработало.

Чтобы не оказаться в двойной (военной и экономической) ловушке, сербы (формально - опять-таки Югославская народная армия) срочно отступили из Словении, но решили отыграться на Хорватии. Поняв, что целиком страну не захватить, они сосредоточили усилия на нескольких регионах, где был значительный процент этнических сербов. Эти регионы даже не были соединены между собой территориально, но это не помешало объявить на их территории республику Сербская Краина. Так же, как и в случае с “ДНР” и “ЛНР” на украинской территории, власти Белграда не спешили признавать их официально и дипломатически. Признать - значит дать самостоятельность, а в глазах Белграда это были сербские колонии и плацдармы для восстановления Югославии, теперь уже под контролем сербов. Для хорватов же эта война превратилась в войну за собственную независимость и выживание.

Разумеется, на волне растущей взаимной ненависти и отчуждения стали активно эксплуатироваться образы Второй мировой. Но коммунистические партизаны уже были не популярны ни среди сербов, ни среди хорватов, отчасти из-за ассоциаций с прежней, потерпевшей крах Югославией, отчасти за-за своего смешанного этнического состава. Сербы вытащили из чулана образы четников (сербских националистов), хорваты - разумеется, пронацистских усташей (как будто были другие варианты?). Слава Богу, до жестокости времён Второй мировой ни одна из сторон не дошла, но по несколько сот мирных жителей, убитых за этническую принадлежность, лежит и на сербах, и на хорватах (это не считая военных жертв, а также гражданских, погибших просто “по ходу” - от артобстрелов и бомбардировок, например).

И всё же, у хорватов в этой войне было некоторое моральное преимущество - они сражались за земли, на которых жили веками, против тех, кто был на их землях просто переселенцами по экономическим причинам. Даже те, кто сочувствовали в той войне сербам, не могли не заметить, что с проигрышем 1995 года сербы смирились относительно быстро. К своему кровному так не относятся. Я помню, что в начале 2000-х, изучая сербский и хорватский языки, я практиковался в интернет-форумах бывшей Югославии. Хорваты в своих форумах сербскую проблематику просто игнорировали, что там происходит в Белграде - мало кого интересовало. Сербы, напротив, постоянно пытались язвить, мол, “какой неправильный язык у этих хорватов” и какие они вообще не такие - пока где-то через 2-3 реплики не приходил кто-нибудь да осаждал спорящих: оставьте этих “рватов” в покое, у них своя страна, нам до них нет дела. К слову, так же активно сербы язвили по поводу православных “братьев”-черногорцев. У меня сложилось впечатление (поправьте, если не прав), что троллинг вообще у сербов в крови, а вот среднестатистический хорват - деловит и флегматичен как удав, главное - его не злить.

Война в Хорватии, хотя и вызывает у украинцев сейчас чувства “у нас что-то похожее”, всё же имела ряд кардинальных отличий. Прежде всего, в отличие от Украины, “гибридная” война довольно быстро переросла в открытую войну против существенно более сильной Югославской народной армии - при том, что мир мог ответить Югославии только санкциями. НАТО помог Хорватии и в подготовке боеспособных частей, и в планировании боевых операций - но операции проводились со знанием того, что сербы не имели ни оружия массового поражения, ни права “вето” в Совете безопасности ООН.

Ещё одно отличие было в исторической самодостаточности хорватов. У них была богатая и славная история, пусть даже частично и под властью австрийцев, но завидовать сербам у них точно не было исторических причин. Даже такая “мелочь”, как алфавит: хорваты как писали латиницей при австрийцах, так и до сих пор пишут, а вот сербы, несмотря на конституционный статус кириллицы, тихой сапой переходят на латиницу, и процесс, похоже, уже стал необратимым. И да, что важно: хорваты ни минуты не рассчитывали на помощь со стороны “прогрессивных сербов”. Её не было и быть не могло. Кто в конечном итоге, уже лет 5 спустя после хорватской войны, сверг Милошевича? Вовсе не местные прохорватские силы, нет: если воспользоваться скользкой аналогией с Россией, то это были местные обиженные “ополченцы” и “новороссы”, вроде Гиркина и Эль-Мюрида (Вук Драшкович и Воислав Коштуница), в союзе с местным Навальным (Зоран Джинджич). Во время же войны с Хорватией все они были за “великую Сербию”; ну разве что Джинджич, как сейчас Навальный, поворчал, что война может плохо кончиться (как и получилось), но в принципе вывести сербов из Хорватии, если я не ошибаюсь, не требовал.

Подводя итоги: опыт хорватов ценен и имеет с нашим некоторое сходство, но думать нужно своей головой.

И да, возвращаясь к кинорежиссёрам. Босниец Данис Танович не так популярен, как Кустурица, хотя в своё время многие видели его “Ничью землю”. И тем, кому интересна тема истоков войны, я очень рекомендую его фильм “Цирк “Колумбия””, где экономико-политические реалии первого военного года показаны на судьбах конкретных людей. Это история о том, как до катастрофы большой войны, казалось, было ещё далеко, но остановить её уже было поздно.

Оставить комментарий

 гагк 12.07.2018 13:23
С проавстийской на пророссийскую ориентацию в начале 20го века? Скинуть иго османов помогла Австрия в 19м веке???
Архив записей в блогах:
Плачут сумасшедшие старухи, у которых дома жило по сорок кошек. Рыдают заводчики собак, державших их в клетках, чтобы не мешали. Переживают любители домашних зоопарков, тоже немало денег делавших на разведении экзотической живности. В квартирах запретят держать больше положенной ...
Как писал Чехов, - "Даже болеть приятно, когда знаешь, что есть люди, которые ждут твоего выздоровления как праздника". Верю, Миша Кокшенов скоро поправится, иначе и быть не может. Спортсмен, серцеед, оптимист, хохмач, который высмеет всё, даже болезнь. Здоровья ему океаны - от ...
...
У знакомого обокрали квартиру. Взяли ювелирку, часы, несколько бутылок дорогого спиртного, наличные  что-то из аппаратуры. Но вся мерзость не в этом. Воры насрали посреди комнаты. В самом прямом смысле слова. Говном из жопы. Что-то, наверное, хотели этим сказать. Только не понятно - ...
На шнурках не вешаются, на шнурках давятся. Или давят. Просто пережимаешь себе сонную артерию и "отрубаешься", а потом безболезненная смерть. Я за время службы именно удавленников больше снимал и молодых и старых, чем висельников кто не понимает как лучше себя лишить жизни. А если ...