Вот такой интересный человек

 Лариса сказала, что на следующую передачу хочет пригласить игумена  монастыря. Вот так и сказала: "Он очень интересный человек. Поверь! Ты не против?".  Предложение одобрила. Замечательно, когда в нашей программе выступают интересные люди.

 Ничего себе «интересный»… Как человека с таким лицом можно показать в кадре? О чем думала Лариса, когда его приглашала? Что делать?

- Вы не волнуйтесь. Мне кажется, что у нас все пройдет хорошо сегодня. Я постараюсь.
Очень неловко стало. Мое лицо явно выдало  гостю нашей передачи  реакцию на его внешность.

Провели игумена в комнату для гостей, чтобы обсудить детали эфира, порядок показа сюжетов. Уже в начале разговора  поймала себя на мысли, что его «интересность»  не отвлекает. Нравилось, как внимательно слушает, какие задает вопросы. Это было его первое выступление на телевидении, да еще  в прямом эфире, поэтому   не пытался казаться все знающим и понимающим, не скрывал волнения и даже  неуверенности, как некоторые наши гости.

В комнату зашла Света.
- Уже пора гримироваться. Пойдемте, я поработаю с вами.
- А можно без грима?   Мне как монаху не очень это уместно. Нет, если это обязательно, то готов.
- Конечно, можно без грима, - сказала я.
А про себя подумала, что в данном случае совсем это бессмысленно. Зачем тратить силы, время, грим.

Потом в комнату зашла наша редактор. Теперь и я увидела, как уже ее  лицо не смогло скрыть то, о чем она подумала: как  такой человек  будет смотреться в кадре?

До начала передачи оставалось несколько минут. Проводила Ларису и игумена в студию, пожелала успеха и пошла в аппаратную.
Все, кто там были, обсуждали внешность "интересного человека". Прибежал директор студии, и стал с нескрываемым раздражением говорить о том, что надо более тщательно отбирать священников, которых мы приглашаем на  программу. Все  были недовольны.

Прошла заставка, отзвучала музыка, программа вышла в прямой эфир. Лариса поздоровалась с телезрителями, представила гостя передачи.

- Не показывай крупный план, - быстро давал  команды режиссер эфира операторам в студии. - Посмотри, может быть в профиль будет лучше? Еще хуже? Подумайте, может свет усилить? Чаще камеру на Ларису, на икону, на что хочешь…

Игумен стал рассказывать о воскресной школе при монастыре. Он только начал говорить, а голоса в аппаратной стихли. Все внимательно его слушали. Директор студии, который уже  выходил из комнаты, вернулся и сел рядом со мной. Режиссер перестал давать команды…

Мы даже не заметили, как пролетели 50 минут. Казалось, что передача только началась.

Это был первый эфир, после которого  работники студии аплодировали.
В комнате для гостей собрались  все:  коллектив нашей программы,  директор студии,  главный редактор,  оператор,  режиссер и даже наша визажистка, которая всегда убегала домой еще до начала эфира.  Долго пили чай, разговаривали с игуменом, задавали вопросы. Все были удивительно спокойны. И никто не торопился домой, хотя было уже поздно.
- Приходите к нам еще. 
-  На все передачи приходите.
-  Мы ждем Вас. Очень.
- Первый раз мне было так интересно.

Проводили игумена до машины,  попрощались с ним и вернулись в студию.

- Что это было? – спросил директор. – Я впервые был свидетелем такого преображения человека. Даже камера была им очарована. Она в него просто влюбилась.

Никто из нас не понял, что произошло. Он  не просто некрасив. Нет. Все  еще печальнее: очень узкое, словно   сжатое тисками и перекошенное лицо дополняли  деформированные губы и неправильной формы зубы.  Почему пугающая и даже отталкивающая при первом взгляде внешность стала совершенно незаметной, кода он только начал говорить? Чем некрасивый внешне человек покорил всех? Пришли к одному выводу: все внимание притягивали к себе глаза – карие,  излучающие свет.  Они  были добрыми и любящими. Каждому казалось, что игумен смотрел именно на него.  Так, как  смотрит  человек, который любит именно тебя. И еще его голос: тихий, спокойный, мягкий, умиротворяющий.

После той передачи игумен действительно стал частым гостем нашей программы. И не только потому, что нам было с ним интересно и очень приятно общаться. Этого требовали  зрители.  Телесигналу  удавалось   каким-то необъяснимым образом передавать энергетику добра и любви игумена всем, кто смотрел передачи с его участием. Он рассказывал о том, как собирает беспризорников и устраивает их в монастырские приюты, как занимается с детьми из неблагополучных семей, как ездит к морякам-подводникам, как ходил с ними в поход.

На одну из передач приехал с  военными моряками. И одна женщина случайно  увидела  своего сына на экране, не зная, что он в Москве. Она позвонила, и они разговаривали  у нас в прямом эфире - мама, которая была дома у  телевизора,  и ее сын, моряк-подводник, но совсем еще ребенок, пришедший на передачу. Плакала не только мама, но и все в студии.  Игумен улыбался, но со слезами на глазах...

Мы  с батюшкой подружились. Старалась чаще бывать в монастыре, чтобы  поговорить с ним.  И не только о делах, но и по душам. Приезжала, чтобы учиться у него, ровесника моего сына, спокойствию, неторопливости, умению не давать жестких оценок и понимать людей. А еще тогда, когда  невыносимо грустно становилось от нехватки внимания, понимания и любви. Он давал мне это, даже и не замечая,  а я с благодарностью принимала.

И как же знакомство с ним   помогло мне спокойно воспринимать наступающее старение. Именно тогда, побыв уже «ягодкой опять», поняла, что не стоит мне переживать из-за морщин, которые появлялись на моем лице с геометрической прогрессией, не надо бороться с сединой, которая агрессивно вытесняла каштановый цвет волос. Внешняя красота – это, конечно, удача для тех, кто ее получает в дар от природы, но как она несущественна, второстепенна и временна в сравнении с  внутренней красотой людей. И так   захотелось  приобрести хоть немного именно такой красоты. Настоящей. 

Мне всегда было интересно узнать и понять, почему молодые люди становятся монахами.  Многие, кого спрашивала, говорили об обиде на судьбу, о разочарованиях в людях и в законах, по которым они живут, о несчастной любви, предательстве и изменах. Были и такие, которые росли в семьях священников и видели свою дальнейшую жизнь не только в служении Богу, но и в прохождении  разных карьерных ступеней. Только монахи могут пройти путь от послушника до Патриарха. 

А вот ему,  ставшему в 25 лет игуменом ставропигиального монастыря, не хотела задавать вопрос «Почему?». Понимала, что он по-настоящему счастлив. Возможно от того, что   действительно искренне любит Бога.

  Игумен буквально излучает  любовь. Ко всем  и ко всему. Тогда, 14 лет назад, он был совсем молод. Наверное поэтому его мудрость, доброта, спокойствие и доброжелательность еще больше удивляли и поражали.

Умение любить, понимать и принимать людей,  каждое событие и  явление  в жизни сделало  игумена удивительно красивым человеком. И, конечно, интересным.