Воспоминания о советском роддоме. Ч. 6

maria_gorynceva — 05.01.2018 Часть 1. Часть 2. Часть 3. Часть 4. Часть 5.

Как я уже писала, наступило торжество сплошной физиологии. Увы: без нормального функционирвоания материнского организма и у ребёнка может быть не всё в порядке. Поэтому беседы о том, кто как поел, как после чего оправился, и насколько успешно, занимали бо́льшую часть времени. Однако девочки были, к счастью, не болтливы; кроме того, у нас в палате была Ира. Ире было двадцать восемь лет, и она уже "пришла за вторым", то есть за второй - родилась девочка. Таким образом, в негласной табели о рангах нашей палаты Ира занимала высшее место. Она уже один раз прошла эту женскую инициацию и могла рассказать нам не только о том, что с нами происходит здесь и теперь, но и приотркыть завесу тайны над будущим - как там оно дальше будет, с младенцами уже дома?

Именно Ира строго сказала в первый же день своего появления в палате:

-- Девочки, сейчас лучше спать столько, сколько получится, пока детей от нас увозят. Дома уже так не будет.

Завету Иры мы следовали неукоснительно и не только свято блюли тихий час, но и спали в любой момент, когда не были заняты больничной повседневностью: едой, процедурами, походами в туалет. Тем более что у нас в палате был человек после кесарева: на вторые сутки нашего пребывания в послеродовой палате дверь широко отворилась, санитарки выволокли вон обычную кровать с панцирной сеткой, стоявшую ближе всего к двери, и ввезли послеоперационную, высокую. А потом на каталке привезли Таню. Я не знаю до сих пор, полагается ли женщинам после кесарева хоть сколько-то пробыть в палате интенсивной терапии или их сразу везут в общую. Таня проспала до следующего утра, и мы оберегали её сон. Да и позже относились к ней с особой заботой.

С другой-то стороны, если подумать: а что ещё было делать, если не спать? Никаких соблазнов вроде ноутбуков, планшетов, смартфонов-айфонов у нас тогда просто не было, как не было ещё в стране Интернета (то есть, наверное, где-то уже был, но не для населения). Книг и прессы, как я уже писала, тоже не полагалось. Как и какого-либо рукоделия. Ну разве что вот рисовать шариковой ручкой - письменные принадлежности разрешались, и все свои нужды мы зимою передавали родным в письменном виде. Записка приносится в пакетике с передачей - записка от тебя уходит вниз с той же санитаркой, иногда тоже в пакете, но с пустой посудой или ненужными вещами.

Еду (четыре раз в день) нам привозили в палату, как и всем остальным. И не потому, что мы были такие барыни и не могли собраться для еды, а потому, что из-за ремонта не было помещения для столовой - роддом-то "уплотнился" в гинекологию. У нас был поместительный стол, на котором стояли наши припасы, не нуждавшиеся в холодильнике (печенье, орешки, сгущёнка в стеклянной банке из-под майонеза - больничные правила требовали переливать сгущёнку в стеклянную тару и закрывать полиэтиленовой крышкой), и можно было разместить принесённые блюда. На завтрак, как правило, была какая-нибудь каша (манная, пшённая или овсяная), якобы на молоке. Иногда была творожная запеанка или омлет. На обед давали суп - с вермишелью, либо жидкие щи, либо как бы рассольник, либо что-то такое. На второе - мясная часть (гуляш или котлета, иногда рыба) с гарниром - гречкой (изредка она нам перепадала в больничном меню), макаронами или картофельным пюре. На полдник был обычно чай или фруктовый кисель и хлеб с маслом. На ужин - если утром давали кашу, то вечером запеканку или омлет, а если нет, то каша шла на ужин. Кажется, бывали и молочные супы, но я совершенно не могу вспомнить, когда их нам давали, на обед или на ужин, вместо каши. Грецкими орехами (нам присылали уже очищенные и помытые ядрышки), печеньем и сгущёнкой мы делились друг с другом и побуждали друг друга съесть побольше орешков: "Это полезно для лактации, и покакаешь легче". Мне приходилось есть стоя. Для удобства я опиралась коленом о стул.

После еды нам привозили младенцев. Их везли на такой вот длинной тележке:



Фотография современная, но точно так же возили и вас, дорогой тридцати- - тридцатипятилетний читатель. А может, даже и меня, и даже скорей всего. И точно так же были примотаны бирки к животу. Вторая бирка была привязана к кровати мамы. Дети лежали рядком, завёрнутые в казённые пелёнки смешные маленькие куколки. После кормления их забирали и увозили куда-то в недра на той же тележке. А нам выдавались стеклянные баночки, миллилитров на четыреста. Надо было сцедиться. Ира вызывала у меня сильную зависть двумя вещами: во-первых, её дочка весила на 50 граммов больше, чем моя (да, женщины тоже меряются - например, размерами детей), так что моя оказалась по весу только второй. Во-вторых, когда Ира склонялась над баночкой и принималась лихо цвиркать в неё тугой и сильной, кремового цвета струёй, я начинала осознавать собственную неполноценность. Ира надаивала почти стакан шикарного молока, на котором немедленно начинали отстаиваться желтоватые сливки. У меня едва получалось покрыть донце баночки. Ну да, Тане было ещё хуже: у неё после кесарева совсем не получалось "раздоиться". Она сидела на своей выоской кровати с печальными очами в пол-лица и терзала свою грудь резиновым молокоотсосом. Но то, что Тане ещё тяжелей, чем мне, меня, естественно, никак не утешало.

Потом приходила медсестра, забирала баночки, и их увозили - на стерилизацию молока. Этим молоком, как нам говорили, докармливали тех детей, у мам которых, вроде меня, не было или было слишком мало молока.

Врачи в целом обращались с нами хорошо - я говорю об акушерах-гинекологах и терапевтах. А вот педиатр, которая один раз появилась у нас в палате, была форменная садистка. Когда я спросила, как же быть, чем мне надо будет кормить ребёнка, раз у меня нет молока, тётка мерзко улыбнулась и сказала с видимым удовольствием:

-- А зачем ты рожать пришла, если ничего не знаешь?

Я после этого рыдала в туалете. Моё воспитание тогда не позволило задать педиатрице простой вопрос: а откуда мне, первородящей, всё это знать? И зачем тогда нужны врачи, если предполагается, что женщины должны узнавать информацию из каких-то внемедицинских источников?

Но настал день, когда мне сняли швы - в той самой смотровой, где проходила обработка. Снимала их тогдашняя лучшая акушерка, которую все хвалили, но в смену которой мне не удалось попасть. Фамилия её была Белоглазова. Она действительно очень осторожно и деликатно удалила швы на моих внешних частях, одобрила заживление внутренних, спокойно и доброжелательно ответила на какие-то мои вопросы и пригласила "приходить ещё". Она же посоветовала мне не спешить с посадкой на всё седалище, а ещё хотя бы месяц кормить ребёнка лёжа, а если понадобится просто сесть, "то вот так, на бочок" (она изобразила, как, слегка согнув ноги в коленях и свернув колени в сторону). И швы, мол, заживут надёжней, и послеродовый геморрой не будет мучить.

На следующий день, утречком, часов, по-моему, в одиннадцать, нас выписали. Приехал муж, а привёз его на своей машине свёкр. Совершенно не помню пути домой, но помню, как я одевалась в боковушке приёмного покоя в свою одежду, а на пеленальном столике медсестра пеленала мою дочь в принесенное приданое: марлевый подгузник (какие памперсы, вы что, мы вообще не знали, что это такое - только марля или старые ночные рубашки из хлопка, чтобы были выношенные, мягкие!), распашонка, сшитая мною из моей же старой рубашки (русский народ считал в незапамятные времена, что так надо, причём не только из соображений практических, и я соблюла этот обычай, а шила на руках, чтобы швы были мягче), новенький чепчик, даже два - батистовый и фланелевый, фланелевая кофточка, фланелевая пелёнка, тёплое одеяльце, а вот был ли кружевной уголок... По-моему, не было. Так как на дворе стоял февраль, лицо ребёнку прикрыли уголком одеяла, когда понесли на улицу.

Надо сказать, что пелёнки я получала по талонам - мне выдали их в женской консультации, и я купила скоклько-то ситцевых и сколько-то фланелевых (по-моему, по пять штук тех и других). Эти пелёнки были маловаты для так называемого широкого пеленания (такого, при котором ноги ребёнка не спелёнываются вместе, он лежит как бы в спальном мешочке, который закрепляется вокруг его талии, с согнутыми ножками), и жена К., которая родила на полгода раньше, показала мне, какого размера они должны быть. Пришлось мне резать пелёнки и делать из трёх - две, подшивая к целой половинку. Где-то ещё батистовых пелёнок достала свекровь, а ещё (лёгких и тёплых) - отдали подруги, родившие раньше. В общем, пелёнками мы были обеспечены. Ползунков и кофточек нам надарили. Коляску (больлшую, громоздкую, вишнёвого цвета, но зато такую вместительную!) купили родные, пока я лежала в роддоме.

Когда медсестра освободила туловище моего ребёнка из казённых пелёнок, я почувствовала острую жалость. Это было продолговатое, тощее создание, которое дёргало ручками с прихотливо растопыренными пальчиками, как заводная куколка.

-- Какая тощенькая! - воскликнула я.

-- Эта - тощенькая? - неподдельно возмутилась медсестра. - Это вы тощеньких не видали!

Муж мне потом как раз и объяснил насчёт борьбы за привесы в роддоме, поэтому мою жалостливую реплику медсестра приняла так близко к сердцу.

Я знаю, что при выписке сейчас принято что-то давать в карманчик медсестре, которая передаёт ребёнка папе. Такой обычай был и в СССР, правда, практиковался не везде. Я, честно говоря, до сих пор не знаю, дал ли мой супруг что-нибудь медсестре на счастье. Но помню, что хорошие конфеты в коробке (а тогда это был дефицит!) и ещё какие-то вкусности - да, вручил (у свекрови были некоторые возможности "достать дефисит".

Выправить свидетельство о рождении ребёнка полагалось, когда мать с младенцем ещё лежали в роддоме. Я знаю, что это вроде как не везде соблюдалось, но у нас грозили, что не выпишут, пока не будет предоставлено свидетельство о рождении. Как муж это делал, не знаю. Надо было взять справку из роддома, паспорт матери (то есть мой), свой паспорт и пойти в ЗАГС. Сделали всё за день или два. Ребёнок у нас выписывался уже с именем и документами. Об имени мы условились заранее, и я ещё раз напомнила о нашем выборе в соответствующей записке.

Вот, собственно, и всё. Как видите, в моём случае никакого апокалипсиса. Я постаралсь писать как включённый наблюдатель. Надеюсь, у меня получилось.

КОНЕЦ!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив