Во всём виноват Сид Мейер

artyom_ferrier — 04.01.2017

Чего греха таить: все мы это делали не один десяток раз...

Сначала мы строим города. Развиваем экономику. Двигаем вперёд науку. Осваиваем новые технологии. Заключаем полезные дипломатические пакты с соседями, обещая им вечную нерушимую дружбу. Но все понимают, что это всего лишь присказка.

Нет, мы работаем над развитием своей страны вовсе не для того, чтобы понастроить красивых городов и поднять благосостояние своих подданных, сохраняя мир и дружбу с соседями. Мы развиваем свою страну — чтобы, окрепнув, напасть на соседей, отобрать у них лакомые куски с целью их выгодной эксплуатации, а возможно — вовсе уничтожить целые нации, которые мешают нам жить одним фактом своего существования на тех землях, что мы рассматриваем как своё жизненное пространство.

Поэтому, когда мы считаем, что набрали достаточно силы для завоевания — не моргнув глазом устраиваем войну, и плевать, какие там договоры были заключены прежде. Ибо война — это настоящая движуха, это соль игры, без войн всё было бы невыносимо скучно.

Занимая же чужие города, мы сталкиваемся с некоторыми проблемами. Покуда там сохраняется преобладание коренных жителей — города могут взбунтоваться и отложиться к родительской нации. Что порождает неудобства.

Процесс естественной ассимиляции идёт очень медленно, поэтому нам приходится немножко его форсировать. Мы выдёргиваем из покорённого города партии жителей, отряжаем их на работы по строительству инфраструктуры. С другой стороны, мы снимаем работников с полей вокруг города, чтобы вызвать голод и стремительную убыль населения. А когда пятимиллионный город превращается в трёхсоттысячный — мы напихиваем его поселенцами собственной нации. И когда процесс завершён, мы получаем полностью функциональный город, такой же, как и прежде в смысле продукции и налогообложения, но уже без риска мятежа.

В принципе, это называется «геноцид». Но мы это делаем, потому что это целесообразно. И это, в конце концов, всего лишь игра, «Цивилизация» или какая-то подобная стратегуха, а эти рисованные человечки — они ненастоящие. Они не понимают, что с ними делают, и не могут на это отреагировать как-то более резко, нежели то заложено в них программным алгоритмом. В действительности, они будут вымирать от голода сотнями тысяч за год, но при этом веселиться и радоваться жизни, когда всех снятых с полей крестьян мы назначили артистами. И когда эти человечки до такой степени тупые — ну и чего их жалеть, спрашивается? Ведь наша цель — вовсе не в том, чтобы их облагодетельствовать. Наша цель — развлечь себя завоевательными войнами и получить высокий рейтинг в зале славы.

Да, таковы суровые и безжалостные правила виртуальной реальности имени Сида Мейера. И я думаю, в наше время не найти человека, который бы имел какой-то интерес к геополитике, но никогда не пробовал бы свои силы в стратегических игрушках.

Правда, одним из очень важных критериев психической вменяемости является разделение виртуальной реальности — и настоящей. Понимание того, что игровой мир представляет собой условную и очень упрощённую модель. Просто потому, что даже самый гениальный коллектив разработчиков — в принципе не может учесть всё калейдоскопическое многообразие факторов, действующих в реальном мире. Будь иначе, будь он в состоянии это сделать — наверное, сначала бы срубил мал-мало мильярдов на фондовой бирже, а только потом бы занимался игрушками.

В истинной же реальности сплошь и рядом случается так, что самые гениальные планы сталкиваются с неожиданными препятствиями и рушатся в прах. Особенно, конечно, если это планы такого рода, что, будучи раскрыты, встретят неминуемое противодействие.

Поэтому уж такие планы, как проведение геноцидов, этнических чисток — мало-мальски вменяемые злодеи стараются держать в тайне, насколько возможно. Маскировать свои мотивы.

Тут не будем даже говорить о морально-нравственной стороне таких предприятий (к чему повторять банальности?) - но вот речь о практической реализуемости и необходимых условиях для этого.

И первое такое условие — необходимость всё же скрывать свои истинные намерения. Ибо если люди поймут, что ты решил их тупо истребить по национальному признаку — ну, они могут немножко воспротивиться этому. Когда ты создашь подобную тотальную угрозу для них — они тотально же и объединятся против неё, презрев все имевшиеся прежде противоречия между ними. И даже тот, кто мог бы при иных условиях перейти на твою сторону в качестве коллаборанта — не сделает этого, если будет понимать, что ты на него по-любому смотришь как на «низший сорт» и неминуемо избавишься от него, как только пропадёт надобность в его услугах.

Поэтому даже такой бесцеремонный режим, как гитлеровский — в действительности не анонсировал свои планы по окончательным решениям тех или иных национальных вопросов. То есть, в «Майн Кампф» там было, конечно, чего-то понаписано о мечтаниях фюрера, но это можно было воспринимать как всего лишь духоподъёмную националистическую лирику, рождённую в период упадка Германии. Практические же программы избавления от расово неугодных элементов — держались в таком секрете, что до сих пор их конкретное содержание является предметом дискуссий.

Взять, скажем, пресловутый план «Ост». Официально утверждённые документы, входившие в этот план, не сохранились ни в каком виде. Поэтому судить о примерном содержании приходится по дошедшим до нас запискам и меморандумам с предложением уточнений к нему. Данный факт, конечно, не делает план «Ост» менее одиозным, но подчёркивает ту степень секретности, какая придаётся программам подобного рода мало-мальски вменяемыми злодеями.

И выступления Гиммлера перед чинами СС и ляйтерами, непосредственно занимавшимися «благоустройством» восточных территорий — в действительности не предназначались для публикации. То были закрытые совещания, чисто для своих. Потому что существовало отличное понимание того, как могут быть использованы тезисы Гиммлера в пропаганде противников, если сделаются доступны им. А уж самим озвучивать эти тезисы urbi et orbi, публично признавая авторство, - естественно, это показалось бы лидерам Райха запредельным идиотизмом, и вполне закономерно.

Однако ж, семьдесят лет спустя после того, как ребята вроде Гиммлера были однозначно признаны весьма отрицательными историческими персонажами, находятся вроде бы даже образованные люди, экономисты, профессора МГИМО, всякое такое, - которые публично, на весь белый свет, заявляют такие милые соображения по «окончательному решению украинского вопроса», что Гиммлер в действительности постеснялся бы озвучивать на закрытом собрании самых доверенных своих эсэсовских головорезов. По хорошему счёту, столь откровенное «людоедство» публично пропагандировали, пожалуй, лишь идеологи резни тутси в Руанде — это самое близкое, что приходит на память.

И тут, повторю, вопрос не в морально-нравственном облике данных товарищей. Ну, с этим-то всё давно уже ясно. Вопрос — в том, какое у них в башке говно вместо мозга и как они умудрились до такой степени деградировать именно в интеллектуальном плане, имея всё же некоторое образование, имея знание того, что бывало в истории с носителями схожих идей и методов и как они воспринимаются в современном мире.

Многие люди, наблюдая эту феерию воинствующего кретинизма в современной России, недоумевают не столько от цинизма и скотства этого новейшего «имперства», сколько именно от неимоверной тупости его идеологов. Ведь казалось бы, озвучивать столь враждебные всему живому идеи не просто неприлично (ну, гнидам вроде Дугина, Хазина, Ивашова — естественно, неведомо значение приличий, принятых у людей), но и весьма неразумно, если ты действительно собираешься преуспеть в достижении своих целей. Поскольку же эти гниды всё-таки претендуют на роль think tanks своего вшивого ватного воинства — от них ожидается наличие хоть какого-то разума, понимание хоть самых элементарных вещей в вопросе о том, что можно говорить, а о чём лучше молчать.

И вот ломают голову, что же может быть причиной столь неисправимой поломки их мозгов. Неумеренное потребление алкоголя и наркотиков? Психические травмы, полученные от того, что они были вырваны из своего оранжерейного совкового мирка и жёстко изнасилованы реальностью, в которой оказались просто никчёмными лузерами, жаждущими реванша? Общий дефект массового русского (и любого другого незрелого, «простонародного») сознания, отмеченный Павловым в своей нобелевской речи (т. е., неспособность различать факты реальности и словесную, символическую мишуру)?

Да, это всё имеет место. Но я бы рискнул утверждать, что на все эти факты наложился ещё один. А именно — увлечение стратегическими играми вроде «Цивилизации». Когда игрок может сидеть за компом и бормотать себе под нос: «Так, через два хода у нас появляются рыцари, ещё пяток на строительство армии вторжения — и идём на персов. Но надо бы покамест выторговать у них какие-нибудь технологии. Воспользоваться-то нашими они всё равно не успеют. Что ж, здравствуй, Ксеркс, я тебя тоже очень люблю и уважаю...»

И тут-то игрок уверен, что наивный рисованный Ксеркс не слышит его бормотания о завоевательских планах. Потому что рисованный.

Точно так же игрок приговаривает: «Так, Персеполис — слишком большой. Там слишком много персов. Он в любой момент может переметнуться. Поэтому снимаем ресурсы с полей, делаем рабочих, чтобы мелиорировать нашу тундру, а когда уничтожим пару-тройку миллионов — подгоним своих поселенцев».

Но когда это привычка бормотать за экраном компа накладывается на алкоголизм, наркоманию и психические травмы оттраханного в жопу Эго — она играет забавную шутку с таким «стратегом». Он начинает публично излагать свои планы уже не перед компьютерными человечками, данными в виде статистики вверху экрана, а перед живыми людьми, которые очень внимательно слушают, что он собирается с ними сделать. И, конечно, охуевают — но притом и вздыхают с облегчением. Если раньше они ещё могли опасаться какого-то раскола в своих рядах, то теперь могут быть уверены: с агрессором и оккупантом до такой степени откровенным и притом лунатичным — никто не будет сотрудничать из мало-мальски разумных и уважающих себя людей. Более того, и никто в мире не будет воспринимать его иначе, как чокнутого отморозка, с которым невозможно договориться, с которым невозможно наладить мирное сосуществование — которого можно только уничтожить, используя для этого любое коварство, любой обман. С такими — позволительно.

Что же ещё забавней, эта привычка к компьютерным стратегухам приводит и к превратному видению своих и чужих возможностей. Ибо в играх, даже самых продуманных, повторю, все модели очень упрощены и не учитываются многие факторы реальной жизни.

Скажем, в хорошей игрушке будет заложен такой фактор, как коррупция. Но для её целей он означает лишь, что ты несёшь некоторые финансовые потери, недополучаешь какую-то часть налогов в казну, и только. Если в принципе у тебя богатая, развитая экономика — ты вполне можешь себе это позволить. То есть, лучше, конечно, было бы получать полную сумму в полторы тысячи денег, но и тысяча — тоже неплохо. Некритично.

Но в играх не бывает коррупции такого рода, что ты заказываешь своему военно-промышленному комплексу новейшее высокотехнологичное снаряжение, тратишь уйму средств, и тебе предъявляют очень нарядные образцы, «не имеющие аналогов в мире», а на практике это оказывается просто пафосная туфта вообще не для жизни сей, не пригодная ни для какого разумного применения.

В играх не бывает и такой коррупции, что какой-то прапорщик сливает горючку на три копейки, в масштабах твоей военной машины, разбавляет топливо каким-то дерьмом, чтобы не попасться на краже сразу, а потом у тебя встают на марше с заклиненными движками боевые машины ценою в миллионы, в самый ответственный момент. Ну или ракеты и самолёты летают чёрте как.

Нет, в играх если уж ты произвёл некий боевой юнит — его функциональность вполне предсказуема. Он имеет некие заданные параметры, и хотя в боях может иметь место некоторый рэндом, но в целом ты примерно знаешь, каковы возможности этого юнита. Ты можешь ожидать, по крайней мере, что он выдвинется в нужное место по твоему приказу, и вступит в бой, послушный твоей воле, имея некую предсказуемую фактическую силу.

Такого сюрприза, что его матчасть приведена в негодность небрежением и воровством, что бойцы вместо боевой подготовки страдали какой-то неведомой хернёй и «мотивированы» так, что массово дезертируют при первых признаках серьёзного шухера, что офицеры окажутся безграмотными и безвольными дегенератами, неспособными наладить управление боем и сохранить дисциплину — ну, это сложно учесть в игрушках.

А в реальности — такое бывает сплошь и рядом. Когда какой-то самонадеянный индюк думал, что у него есть армия, поскольку на неё были велики статьи расходов, а как дошло до дела — выясняется, что у него были только статьи расходов, а не армия в практическом смысле. Ибо когда политическое руководство, определяющее финансирование, хочет слышать об успехах военного строительства, но при этом не хочет ничего слышать о реальных проблемах (ему это просто неприятно) — что ж, в конце концов ключевые должности займут люди, умеющие докладывать приятное, а не решать проблемы.

Причём, конкретно Россия — это страна, которая попадала в ловушку иллюзорных представлений о своей военной мощи не один, не два, и даже не десять раз за последние века. Казалось бы, это должно было бы излечить от чрезмерно оптимистического джингоизма. Но — some pigs never learn.

И вот очередной «воевода Пальмерстон», скрючившись над картой, тычет в неё и приговаривает, как он, напав на сорокамиллионную страну, уничтожит сколько-то миллионов непримиримых врагов «братского поглощения», а такие-то области подвергнет деиндустриализации, а лишнее население перегонит на Дальний Восток.

Ещё раз отмечу, в данный момент мы не будем ничего говорить о моральности такого подхода. В конце концов, решение Цезарем «галльского вопроса» - тоже не отличалось уважением к правам галлов на культурную идентичность. Это, правда, было две тысячи с лихом лет назад, и это был Цезарь, и это был Рим, с его непревзойдённой по тем временам военной машиной. Да и то: Цезарь никогда и нигде в ходе всей той многолетней кампании не заявлял, что его истинным намерением является покорение Галлии, её романизация, что он намерен мужчин большей частью истребить, а прочее население обратить в рабство. В итоге примерно так и вышло, но по ходу Цезарь просто выполнял союзнические обязательства перед одними галльскими племенами, защищая их от притеснений со стороны других племён, более сильных, нарушавших мирные договорённости — ну и так по цепочке, покуда всю Галлию целиком не «защитил». Юридически, однако, всё выглядело вполне благообразно.

Но эти наши «конкистадоры-теоретики» - они хоть соображают, что современная Россия — это немножко так не Рим, а Украина — не Галлия, раздираемая раздорами племён, заведомо находившихся на гораздо более низком уровне развития, как политического, так и индустриального?

Сразу после начала аннексии Крыма в марте 14-го я писал, что теоретически в тот момент РА могла бы пройти как нож через масло хоть до Львова (потом, правда, началась бы настоящая веселуха с партизанским движением). И не потому, что РА такая сильная, а потому, что украинское государство после Майдана пребывало в крайне нестабильном состоянии, не было доверия между новой властью и командованием ВСУ, да и сами по себе украинские вооружённые силы представляли собой скорее фикцию, нежели боеспособную военную структуру, когда на протяжении четверти века вообще никто не понимал толком, зачем они нужны. Рассматривались скорее как торговая фирма по предпродажной подготовке советского наследия. РА же имела некоторую грозную ауру войска, имевшего какой-никакой боевой опыт в Чечне, да и в Грузии. Поэтому тогда вполне можно было ожидать, что значительная часть украинского генералитета просто переметнётся к русским, не желая войны и не понимая, что их ждёт при новой украинской власти.

Этот момент безвозвратно упущен. Война состоялась так или иначе, и украинцы (как и весь остальной мир) получили возможность наблюдать «победоносную» РА в деле. Не сказать, что это кого-то очень впечатлило. В действительности, у многих отпала челюсть от вида изрядно возросшей недееспособности РА по сравнению с чеченскими и грузинскими временами. Такого конфуза — правда никто не ожидал. Все считали русских существенно сильнее. Особенно — по части новейших, «не имеющих аналогов» средств, которые оценивались как «хоть сколько-нибудь нетуфтовые», но оказалось, по украинскому и сирийскому опыту, что реально абсолютная туфта и голимый распил бюджетов. Что все новейшие заявленные средства — в действительности проигрывают по практически значимой функциональности не только что современным западным, но и советским аналогам тридцатилетней давности. Этого действительно никто не ожидал.

А ВСУ, между тем, это уже сейчас — довольно качественный такой «монстрик». Они, несмотря на весь закоренелый «хохляцкий» бардак, вполне успешно осваивают новейшие военные средства, они уже на голову выше РА по возможностям практического их применения, они уже почти совершенно не боятся РА, увидев её в деле, и уже сейчас, если кто не обратил внимания, думают не о том, как бы не спровоцировать Россию и её «прокси» на Донбассе, а, напротив, о том, как бы спровоцировать своими локальными наступлениями — и раздолбать, ловя на реакции. Что довольно успешно делают.

Естественно, всякое троглодитское кудахтанье про «деукраинизацию Новороссии» и «уничтожение тех миллионов, кто не будет это приветствовать» - не производит на украинцев ни малейшего впечатления. Вернее, производит, но лишь то, что люди, ранее крутившие пальцем у виска, когда слышали речи наиболее ярых националистов о том, что не будет Украине жизни, пока не будет разрушена Российская Империя — теперь кивают: «Так!» И чистят «машингверы».

И я никогда не скрывал, что согласен с ними в той части, что «Московия» как геополитический проект — действительно должна быть похоронена навсегда. Ибо это реально чуть ли не самая ебанутая «империя» в истории человечества, видевшая цель и суть своей политики не в развитии своей страны, а исключительно в том, чтобы кучка мерзавцев, окопавшихся во власти и на подкормке у власть имущих, могли оправдывать и обеспечивать своё паразитарное существование, намеренно разжигая войны с соседями по любому поводу, чтобы поддерживать статус «осаждённой крепости». Ну и сколько-то веков такая схема работал, враждебная не только к соседям, но прежде всего по отношению к собственному народу — но всему приходит конец. Должен прийти.

Но в отношениях с Украиной нам предстоит решать много трудных вопросов даже тогда, когда с «Московией» как с ублюдочным геостратегическим концептом будет покончено. Нам придётся доказывать, что с нею покончено именно навсегда. Что никогда больше здесь не будут править бал отмороженные лунатики, готовые приносить миллионы людей в жертву реваншу за свою пидарнутость, никогда больше не будет здесь малодушных, тщеславных и вороватых правителей, готовых идти на поводу у означенных лунатиков. Что нынешний период будет восприниматься как время величайшего позора России, шизофренического умопомрачения даже тех людей, которые должны были бы обладать некоторыми знаниями и способностью к логическому мышлению.

Нам только и останется оправдывать это умопомрачение тем, что они сделались жертвами компьютерных игрушек — ну и основополагающей инфантильности сознания, не позволяющей отделять игровую реальность от настоящей.

В последней же ситуация уже сейчас такова, что Россия нихрена не сможет решить военным путём, имея противником даже одну только Украину, без поддержки Запада. Да собственно, и в августе 14-го уже стало ясно, что момент для «блицкрига» упущен, что это не миллионная Чечня с её почти никакими технологическими и индустриальными возможностями, что тут-то просто кровью умоешься, если попробуешь напирать. Ну а сейчас, повторю, ВСУ — это монстр по сравнению с РА. Они уже не делают вид, что боятся полномасштабного конфликта (хотя, конечно, любые разумные люди избегают его, покуда можно).

Но через пару лет, если Россия не найдёт мирного решения той проблемы, которую создала в отношениях с Украиной, - та не будет штурмовать Крым. Зачем? Те российские силы, которые там есть — и так заперты в ловушке. Крым — это всегда ловушка для тех, кто пытался его удерживать.

ВСУ, скорее, поведёт наступление на Белгород и Ростов. И вопрос будет стоять не о том, «как нам приручить Украину», а о том, отдавать ли ей Кубань и Курскую Магнитную Аномалию в качестве компенсации за всё хорошее. Потому что сил эффективно парировать украинское наступление — у собственно российского государства тогда уже не будет, и это нужно очень хорошо понимать.

Более того, через пару лет, вполне возможно, самое что ни на есть ватное население Белгородчины начнёт называть себя «Северной Слобожанщиной», а кубаноиды — резко вспомнят о своих украинских корнях (ну, это ж потомки запорожцев, колонизировавших для Екатерины Черкасскую Татарию). И все они дружно будут встречать колонны ВСУ цветами и музыкой. Запросто. Потому что вся лояльность нынешнему Кремлёвскому режиму — она более чем дутая, а так-то народ всегда принимает ту силу, которая выглядит преобладающей.

И события развиваются так, что именно Украина может начать восприниматься как преобладающая и наиболее внушающая доверие сила в западной части постсоветского пространства.

То есть, все годы после крушения СССР роль «смотрящего» на этом пространстве безусловно признавалась за Россией (за что ей прощались очень многие вольности, а её привилегированный статус ни у кого не вызывал сомнений). Но вот благодаря нашим геостратегическим гениям, заигравшимся в оторванные от реальности игрушки, — эта роль оказалась похерена и Россия вышла из доверия, когда впала в оголтелый лунатизм и всё больше создаёт проблемы, причём умышленно, вместо того, чтобы решать их.

Ну и каждая персона, претендующая на какое-то всё же влияние на умы в России и притом живописующая, как она там будет де факто несуществующими силовыми инструментами «деукраинизировать хохлов» - служит лишь поощрением к тому, чтобы Украина, окончательно укрепившись, признала состояние войны с Россией и перенесла военные действия на её территорию, когда сочтёт нужным и полезным для себя, имея полнейшее моральное оправдание даже в глазах самых застенчивых европейских политиков. Нет, они, конечно, будут выражать озабоченность по поводу некоторого украинского волюнтаризма — и это они умеют делать хорошо, выражать озабоченность.

И приходится думать над тем, как бы всё же максимально безболезненно решить вопрос сохранения хоть какого-то статуса России, восстановления доверия к ней, признания за ней права на существование как государства. Которое бы гарантировало, что никогда больше власть в нём не возьмут психи, угрожающие соседям и всей планете своими неумными понтами.

Что ж, крайним, видимо, действительно придётся назначить Сида Мейера. Который не предупредил в титрах своих творений, что выигрышные там стратегии не всегда годятся для реальной жизни. Чем смутил неокрепшие умы многих выпускников МГИМО и Академии Генштаба, не поминая уж «свадебных экономистов».

Сохранено