Великий цикл о Великой войне

watermelon83 — 12.04.2016 - или летопись о Первой мировой (1914-1919). Предыдущая часть, увы, лежит тут.

Принято считать, что в 1915 г., покуда российские армии отчаянно пятились, отбиваясь от тевтонского бронированного чудища, союзные солдаты сушили белье в окопах или захватывали дерево после недели упорных боев. Союзники мол благодушно наблюдали за сокрушением Восточного фронта, накапливая силы. Предательство или, в лучшем случае, неспособность.
Это несправедливо. Во-первых, они наступали, да еще как. Во-вторых, именно для того чтобы облегчить положение русских войск. Вообще, весь 1915 г. англо-французская стратегия в значительной степени служила делу монархии Романовых - и Дарданеллы тому не единственный пример. Но упоминать об этом не принято. Впрочем, французский главком папа Жоффр тоже плакался, что воюет одна Франция, остальные лишь просят у нее помощи.Послевоенная пропаганда слишком переплелась с реальными событиями, в значительной степени запутав вопрос. Нет сомнений, что общее руководство, точнее координация усилий Антанты - оставляла желать лучшего. До этой войны такого рода сотрудничество эффективно смогли наладить лишь союзные армии последней антинаполеоновской коалиции, но по некоторым причинам повторить их успех у союзников никак не выходило. Многое, слишком многое, нужно было сделать иначе, но эта война не зря вошла в историю как Первая мировая - потребовались годы и миллионы трупов, чтобы наладить более-менее приемлемое положение в этих вопросах. Центральные державы пришли к этому раньше, но их положение было значительно тяжелее, а необходимость - закон истории.

Газ для Запада
Территориально на Западном фронте действительно не произошло чего-то особенно выдающегося. Никто не отступал на сотни километров, не было громких битв и для потомков этот год запомнился лишь как начало газовой войны, да неудачная высадка где-то в Турции. Но это потом и сейчас, а тогда союзные генералы были полны (неизменно полны) оптимизма. Германский фронт, так нагло выступавший от Северного моря и франко-германской границы к Парижу, казалось бы дразнил их. Союзники считали, что существующее положение глубоко ненормально - так не воюют и так не будут воевать. Окопная война, начавшаяся с Марнского чуда и Бега к морю, все еще считалась уродцем, родившимся от случайной и греховной связи немецких укреплений с нехваткой снарядов у союзников. Да еще и от дурной осенне-зимней погодой, в качестве повивальной бабки. Весной, весной-то все пойдет по другому - снаряды полетят куда нужно, за ними побежит пехота, позиции прорвут и кавалерия наконец-то покажет свою силу! Сродни этому подходу были и планы: выступ следовало подрезать с флангов, стремясь нарушить немецкие коммуникации. Тогда германец отступит, ведь без железных дорог, по которым к нему идут припасы, он - ничто.
Первыми начали британцы, которые хотели показать, что они могут и как надо. Старая история, традиционное недоверие французских генералов к англичанам, еще с Крымской кампании. Битва носила характер пристрелочной, такая себе проба сил перед решающими ударами. Сначала 60 т. британских и индийских солдат легко смяли несколько немецких полков первой линии и поддерживаемые 500 пушками... залегли. Потому что 500 пушек работали с закрытых позиций и не видели кто там чего и где смял. По плану у них был обстрел квадратов тут и там, и не их вина, что пехота сломала весь график своей поспешностью. Покуда англо-французские орудия выбрасывали тысячи снарядов в пустоту, немцы начали приходить в себя. Доктрина жесткой обороны на Западном фронте предусматривала... жесткую оборону, да. Защитники позиций, пусть даже их линия и была разорвана, обязаны были удерживать свои позиции в ожидании неизбежной контратаки собственных резервов. Поэтому, когда артиллерия наконец расстреляла положенное количество снарядов в положенное место, англо-индийскую пехоту встретили пулеметы. И германские резервы. До ночи первого дня продвижение исчерпывалось успехом первой, внезапной еще атаки. Наутро следующего британцы опять пошли в бой, но уже без малейшего успеха. Мартовская проба сил стоила им 13 т. солдат (у немцев в два раза меньше) и сделала Берлин на пару километров ближе. Впрочем, никто же не рассчитывал, что англичане справятся сами (индусов потом выслали в пески, воевать с турками)? Битва станет типичной для последующих лет, но тогда этого никто не понял.

На деле все было хуже
Великий цикл о Великой войне 04

Намного хуже
Великий цикл о Великой войне innovatsij_pervoj_mirovoj_vojny_11

В ответ, месяцем спустя, немцы наконец-то сумели применить новое сверхоружие - газы. Следует заметить, что приоритет в использовании этой гадости (химоружия) оспаривают не только участники, но и фронты, и даже время. Во-первых, первые газы германцы хотели выпустить еще по русским людям на Восточном фронте, в самом начале 1915 г., но там этому помешал генералъ Морозъ - температура была слишком низкой и оружие не подействовало. Впрочем, даже если бы и подействовало - этот газ еще не убивал, а лишь заставлял чихать и плакать. А слезы, как известно, освобождают дух, смягчают сердца и т.д. Во-вторых, еще раньше германцы палили такими снарядами (со слезоточивым) на Западном фронте, но там они пожадничали, заложив его слишком мало и союзники ничего не почувствовали. Наконец, в-третьих, первыми газ в войне испустили галантные французы, использовавшие спецсредства собственной полиции еще летом 1914 г. Но, именно германцы разработали и применили первый убивающий (а не веселящий) газ.
В конце апреля они выпустили перед позициями колониальных французских войск снаряды с хлором, подул ветер и ядовито-зеленое облако наползло на окопы. Через час дорога на Ипр была открыта, но идти туда никто не собирался. Немцы, в своих марлевых повязках, заняли оставленные позиции (блюя при случае перемены ветра), а на большее - и не рассчитывали. Чистая достоевщина: страшное преступление и копеечный итог. Немцы, разумеется, сослались на то, что в Гааге, до войны, запрещали только отравляющие снаряды, а просто не травить - никто не обещал. И вообще, рейх ведет справедливую оборонительную войну. В общем-то, очевидно, что никто в Берлине ставки на газ не делал, противогазами войска не обеспечивал, но союзникам того ведомо еще не было: а вдруг тевтон эдакой методой всех зуавов потравит, как тараканов? Алжир не бездонный! Выручили канадцы, наблюдавшие это побоище по соседству. Они, вместе с англичанами, мочились и мочили тряпки, потому что хлор растворялся в жидкости. Моча, конечно, была средством крайнем, скорее легендарным (навроде тех парижских такси), но смоченные водой повязки на лице действительно помогли в боях последующих дней. В итоге немцы лениво потолкались у Ипра и засели в окопах, даже не поняв на каком тонком льду стояли союзные армии. Единственным положительным итогом для тевтонов было то, что они, наступавшие, потеряли вдвое меньше чем оборонявшиеся (из 70 т. потерянных союзных солдат только каждый пятый пострадал от газа). Появившийся вскоре противогаз стал неотъемлемым символом Первой мировой и Западного фронта. А война приобрела еще одну крайне ~~неприятную~~ мерзкую особенность. Одно дело рубить в мясо на лихом коне, в гусарском мундире и совсем другое корчиться на дне окопа, забыв куда положил противогаз. Один баварский ефрейтор прошел через такое и из хорошего человека получился Гитлер.

Наши доблестные союзники и генерал Жоффр, верховный вождь французских армий

Все это были мелочи, любительщина. Войну пристало заканчивать галлам, кому же еще? В мае они развернули большое наступление. Подготовлено оно было очень и очень просто: французы собрали много-много солдат, пушек и снарядов к ним. Собрали это в одной точке фронта и бросили в бой, хотя еще старый великий Мольтке оставил пару поучительных примеров на эту тему. Сама битва у Артуа являет собой еще один типичный пример союзных наступлений вплоть до 1918 г. Собрав 30 дивизий для прорыва на 30-километров фронте, союзники как-то не задумывались о том, что быстрее: немецкие резервы, прибывающие по железной дороге или их пехота, плетущаяся по лунной поверхности отвоеванной земли? Французы, которых в этом бою было в два раза больше чем англичан, располагали лучшей артиллерией, с большим количеством снарядов. Поэтому и продвинулись они поначалу дальше - аж на на 4 километра от первых вражеских позиций. Т.е. дело обстояло привычным образом: сначала французская артиллерия снесла ~~к херам~~ немецкие окопы с немногочисленными войсками первой линии и целый день галлы шли вперед вполне сносно. Затем в дело вступили германские резервы и наступление остановилось, хоть и не прекращалось. Именно поэтому все успехи пришлись на первые два дня, а потери - на оставшиеся две недели. Спустя месяц, в июне, союзники опять ринулись вперед, тщетно стараясь облегчить положение своего восточного партнера. Новый порыв продлился всего два дня и битва завершилась. За два месяца союзники приблизились к Берлину еще на 6 километров (в итоге англичане все-таки опередили французов, углубившись на 2 километра восточнее) и потеряли 140 т. солдат (и вновь в два раза больше нежели враг). России тоже не помогли - хотя немцы вполне спокойно перебросили с Запада на Восток десяток дивизий, основная ударная масса бралась ими из новых частей, из тех самых призывников которых вели в бой многочисленные унтер и просто офицеры. Короче говоря, кровопролитные атаки союзников нисколько не облегчили положение русских армий.
Весенне-летние попытки срезать германский выступ были признаны репетицией и главный удар наметили на осень. В сентябре англо-французы пошли тем же строем, что и раньше, только гуще: больше пушек, снарядов, шире фронт, сильней резервы! Особенно ярились британцы - теперь и они пускали газы, а кроме того английская армия стала подлинно народной. Вместо наемников прежних веков в ее ряды, по призыву лорд-плаката Китченера, влились миллионы добровольцев, да так, что и последующий призыв не превзошел этого числа. Короче говоря, все спешили во Францию, радуясь возможности служить вместе, так как они раньше работали или учились. Это была большая армия гражданских энтузиастов, с небольшим вкраплением старых кадровых офицеров, помнивших еще времена, когда война означала завоевание какой-нибудь будущей колонии при помощи сотни солдат и пулемета.
У британцев ничего не вышло. Сначала замешкались с газом, потом ветер подул не на презренных гуннов, а на храбрых британцев и все остановились. Снаряды как обычно перепахали первую линию обороны и, привыкайте, пехота остановилась перед нетронутой второй. Выяснилось, что даже миллионом чертовых выстрелов невозможно полностью уничтожить колючую проволоку перед собой, что нескольких пулеметов, поставленных в нужном месте, достаточно для остановки целых полков. Короче говоря, за месяц атак англичане практически не продвинулись вперед.
Еще хуже (потому что кровавей) обстояло дело у французов. Они еще шиковали, иногда подымаясь в атаку с развернутыми знаменами, но действительность грубо лишала их даже этих немногих радостей. Очевидно, что люди защищенные только тканью мундира были обречены на тяжелые потери под огнем врага. У галлов вышло все тоже самое, только с большим размахом: там где британцы потеряли 70 т., они уложили почти 200. Германцы, так и не перебросившие на Западный фронт ни единой дивизии, опять отделались вдвое меньшими потерями. Эти бои поставили крест на надеждах союзников и карьере английского главкома во Франции. Его деликатно подсидел собственный подчиненный, направивший в Лондон письмо, в котором утверждалось, что он справится с делом лучше. Там поверили и теперь британские войска представлял собой немногословный шотландец Хейг. Только годы спустя люди узнают о том, что суровый генерал баловался спиритизмом и советовался с духом Наполеона.

Италия и дело свободы

Здравствуй Италия, прощай Сербия!
Италия, как обычно, все напутала. Ей нужно было вступить в войну на год раньше и вместе с Австро-Венгрией, а не против нее! Но итальянцы, загодя (лет эдак за 20 до, аккурат вместе с Россией) были посажены на французские банковские кредиты и торопиться не желали. Почти год они внимательно наблюдали за развитием событий, чисто из спортивного интереса пытаясь понять чья берет и кто больше даст? Ну, насчет кто больше сомнений вообще не было, а чья берет весной 1915 г. было вполне очевидно: союзники готовились к решающим боям на Западе, высаживались в Дарданеллах и вот-вот выходили на венгерскую равнину. Так что итальянское правительство принципиально выбрало правое дело, секретно присоединившись к Антанте в апреле, и подгадав себе целый месяц на подготовку к сокрушению австрийцев. Заодно нужно было разъяснить ничего не подозревающему населению почему война с венским императором дело нужное и даже богоугодное.
Будущей победе препятствовали некоторые трудности технического и морального характера. Во-первых, итальянская армия была слабой. Лучше всего ее характеризует популярная шутка того времени: для чего Бог создал итальянскую армию? чтобы австрийской было кого побеждать. Нет, в ней были и хорошие северо-итальянские горные части, и красивые шляпы с перьями, но в остальном она была бедна технически и кадрово. Во-вторых, последнюю победу над немцами итальянцы одержали аж 8 веков назад. Тем не менее, решение было принято и войска начали свой марш.
Потратив целый месяц на подготовку итальянская армия ударила, намечая ворваться на Балканы, в Хорватию. Австрийцы удержали пограничную линию силами нескольких дивизий и в течении 1915 г. фронт проходил почти там же где ранее была граница. Итальянская дисциплина была чудовищно жесткой, их командующий Кадорна действовал как карикатурный советский генерал из кинофильма, вовсе не собираясь торговаться за победу. Увы, слишком мало тяжелой артиллерии, слишком мало умения воевать: все на что оказалась способна итальянская армия - это атаки густых рядов пехоты после слабой артподготовки. Такие наступления сумели остановить даже второразрядные австро-венгерские части. Более того, этот натиск придал австрийцам сил: теперь можно было направлять полки из славян не против русских или сербов, а прямо в Италию, где они весьма неплохо сражались. К концу года, после двух больших и множества маленьких наступлений, войска Кадорны утеряли 280 т. солдат (австрийцы 120 т.)
Помимо армии, у итальянского короля был флот, прославленный по антично красивому поражению в бою с могучим австрийским флотом во время войны 1866 г. (тогда итальянский флагман был протаранен и потоплен). Разумеется, он тоже вступил в войну и австрийские моряки, уже затосковавшие в блокаде, опять начали побеждать на море.
Мы совсем забыли о сербских братушках, ради которых Бог уничтожил динозавров и населил Землю людьми. Если Италию сумела купить Антанта, то и Центральные державы смогли задешево приобрести летом Болгарию. Та вступила в войну потому что видела погром русских армий и давно мечтала взять реванш над сербами, которые проигрывали ей в боях, но одолевали в войнах. В итоге Вена согласилась поделиться будущими приобретениями, а София обещалась выступить осенью, основательно взял себе на подготовку не один, как Италия, а два месяца. В этом время, еще в августе, немцы преспокойно сняли с Восточного (да-да!) фронта целую армию, усилив ей австрийские части на сербском фронте. Общее руководство наступлением в октябре, аккурат когда Болгария вступила в войну, принял фельдмаршал-гусар фон Макензен, герой с Востока. Ему, собственно говоря, не нужны были 6 болгарских дивизий, ему нужно было место для драки. Укажем на то, что фельдмаршалу противостоял сербский воевода (аналогичное по рангу звание) Степа Степанович. Это смешно, но братушкам пришлось по настоящему плохо. Их армия попадала в кольцо: с внешней стороны напирали австро-немецкие войска Макензена, с тыла беспрепятственно шли болгары. Спохватившиеся союзники организовали высадку в Греции, нейтральной Греции, запросто повторив Бельгию. Греки оказались попроще бельгийцев и позволяли разоружать себя всем заинтересованным сторонам. В итоге сербской армии помочь англо-французы не успели, но Салоникский фронт был создан. Германцы насмешливо назвали его своим самым большим лагерем для военнопленных и оставили болгар для охраны по периметру.
Что же до сербов - о, они расплатились сполна. Труднейшее отступление их армии и жителей в Албанию, сквозь горы и снега, стоило многотысячных жертв. И даже потом, после эвакуации морем на греческие острова, их ряды косили эпидемии и голод. Нельзя не отдать должное их мужеству, но оно не помешало войскам Макензена полностью оккупировать Сербию. Теперь поезда могли свободно ходить из Берлина в Константинополь. И обратно! Балканы без сербов сразу стали лучше.

Адмиралъ всех времен и народов: подлодки и аэропланы портят всю поэзию войны
Великий цикл о Великой войне

На морях и в воздухе
Прошлый год подарил англичанам и немцам некоторое равенство в числе заработанных очков: англичане проиграли при Коронеле и победили у Фолкленд, потеряли сразу три крейсера от торпед немецкой подлодки и без потерь утопили в честном надводном бою три вражеских корабля. Британцы накинули Германии удавку морской блокады, та ответила набегами крейсеров на прибрежные английские города (заработав прозвище убийцы детей, будто до немецкого флота из морских пушек по городам никогда не стреляли), подводной и крейсерской войнами.
Но в 1915 г. случилось и большое, правильное морское сражение. В январе англичанам удалось поймать пиратскую немецкую эскадру из трех линейных крейсеров и одного обычного. Так как англичан было в три раза больше, то немцы начали удирать, отстреливаясь. В процессе погони у немецкого адмирала сорвала башню (да не одну, а две - на флагмане, конечно же), а лихой британский адмирал Битти вынужден был передать руководство погоней своему заместителю (из-за тяжелых повреждений своего флагмана). Тот не разобрался в приказах (а передавали их в британском флоте тогда из рук вон плохо) и вместо того, чтобы гнаться за всей вражеской эскадрой, принялся расстреливать один отставший обычный крейсер, которому все равно было некуда деваться. Его конечно потопили, но другого такого шанса в этом году англичанам уже не представилось. Кайзер, который очень любил свой флот, расстроился из-за потерь и запретил своим гросс-адмиралам всякие вольности. Линкоры, эти порождения гонки дредноутов предвоенного десятилетия, продолжали стоять на рейде. Немцы все больше переходили к постановке мин и подводной войне. От мин затонул даже новейший британский дредноут, так что несмотря на все победы, в Адмиралтействе продолжали чувствовать себя неуютно.
Но отвратительней всего были эти подлодки! Вот уж подлое изобретение, не для джентльменов, гордо стоящих на палубе собственного судна. Порождение чумазых технарей, а не повелителей морской стихии. Немецкие уботы были пока не так опасны для боевых кораблей (хотя в самом начале года торпедой такой подлодки был потоплен еще один линкор), но они топили торговые суда! Это делало морскую блокаду Германии какой-то неоднозначной... Но и у немецких подводников были свои трудности. По законам войны, субмарина обязана была сначала всплыть, убедиться что судно действительно принадлежит врагу, дать время команде и пассажирам перейти в шлюпки и только после этого палить. Все это представляло известные трудности, и не только со временем. Англичане стали создавать т.н. суда-ловушки - ничем не примечательные внешне корабли, один в один похожие на торговцев. На деле их экипажи состояли из военных моряков, а на палубе были установлены мощные орудия. Германец всплывал и получал из нескольких пушек сразу, после чего уходил под воду, но уже навсегда. Ирония была в том, что эти ловушки почти никого не потопили, но страшно всех перепугали. Теперь немцы объявили Британские острова зоной боевых действий и топили все суда, даже если не были уверены в том, что это не нейтрал или не пассажир. Вскоре это привело к большому дипломатическому скандалу, когда на дно от немецкой торпеды пошел огромный английский теплоход "Лузитания", утащив за собой больше тысячи пассажиров, среди которых оказалась и сотня американцев. Ходили слухи, что англичане все-таки перевозили на корабле военные грузы, но так или иначе, немецкий капитан, направивший единственную оставшуюся у него торпеду в борт англичанина, не имел об этом ни малейшего представления. И на море война приобретала новый, еще более жестокий характер.
А пока американцы подняли страшный шум, грозя разрывом отношений и даже войной. Немцы не стали тратить время на сожаления, а предложили материальную компенсацию, чем временно погасили пламя пожара. И вновь вмешавшийся кайзер значительно ограничил права своих моряков, поставив субмаринам чисто боевые задачи. Тем не менее, вплоть до конца года ежемесячно британцы теряли до полутора сотен торговых кораблей.
В целом, сложно дать итоговую оценку морской войны за 1915 г. Немцы проиграли единственную из имеющихся морских битв, зато значительно сократили разрыв в числе линкоров-дредноутов между ними и англичанами (построив два своих на такое же число потерянных англичанами). Германские и союзные им суда исчезли с океанов, но вместо них у англичан появился новый, опасный и неуловимый подводный враг. Обе стороны продолжали пристально наблюдать, ожидая когда его противник допустит ошибку, чтобы нанести один решающий удар.

Враги рода человеческого в своем торжестве и новые изобретения их хищных умов

Война в воздухе начиналась очень скромно. Несмотря на такие довоенные блокбастеры как английский фильм "Воздушный террор", в котором немецкие цеппелины буквально сжигали Лондон, первые месяцы авиация служила лишь средством разведки, не более. Немецкие авиаторы иногда летали над Парижем, сбрасывая листовки или небольшие бомбы (была убита одна парижанка). В другом случае меткая рука авиатора метнула бомбу прямо в выстроившуюся для атаки вражескую кавалерию, распугав всех коней. Иногда самолеты вступали в поединок. Правильнее будет сказать, что сражались пилоты - они стреляли в своих воздушных противников из пистолетов (единственный немецкий авиатор в осаждаемом Циндао сбил так японский самолет), метали дротики или шли на таран. Последнее было все же средством исключительным, ибо несмотря на всю красоту задумки дело обычно оканчивалось гибелью обоих самолетов. Такого рода война могла вестись державой обладающей большим запасом обученных пилотов и мощными производственными мощностями. Но ее почему-то повела именно Российская империя.
Авиация России в первые месяцы войны не уступала в числе самолетов врагу на Восточном фронте, но была значительно слабее. Русские летуны не могли летать так же долго и далеко как немецкие, более того, моторов и самолетов почти не производили, все приходилось заказывать за границей. С пилотами так было нельзя, поэтому состояние авиаразведки на целых фронтах зависело от состояние здоровья конкретного летчика - сможет он взлететь или нет? В этом время немецкие и австрийские самолеты буквально висели над русскими позициями. К счастью и у наших имелся свой козырь - царь-самолет "Илья Муромец", бомбардировщик. Не один, конечно, а два. Огромная машина, устаревшая уже к 1916 г., внушала уважение своим врагам, сбить ее было практически невозможно, особенно если стрелять из маломощного револьвера. К сожалению, производство не поспевало за нуждами фронта, а чудо-самолет имел неприятное свойство разваливаться в не боевой обстановке, так что влияния на ход войны эти монстры оказать не сумели.
На Западе к делу отнеслись серьезнее. Первые месяцы схваток в небе показали, что пилотам нужно настоящее оружие и французы поставили на свои "Мораны" и "Вуазены" пулеметы. Не то, чтобы до этого не додумывались раньше, просто никто не знал как стрелять, чтобы при этом не лишиться пропеллера? Галлы надевали на винты стальные отсекатели и в начале 1915 г. неприятно удивили германцев, начав легко сбивать их самолеты. Но немцы нашлись, точнее нашли одного голландца Фоккера, который придумал синхронизировать стрельбу пулемета с вращением лопастей. Как у него это получилось нам, гуманитариям, не понять, но с лета 1915 г. немцы доминировали в небе Западного фронта и это господство продлилось аж до весны следующего года. Их "Фоккеры" расстреливали союзные самолеты, заходя на них сзади и уничтожая беззащитный мотор или хвост, все это неслучайно назвали собачьей дракой. Союзники прозвали этот период бичом Фоккера. Особенно тяжело приходилось англичанам, чьи пилоты вплоть до последнего года войны патриотично не оснащались парашютами - считалось что летчик будет бережнее относится к вверенному ему королевскому имуществу. Впрочем, тогдашние бипланы можно было посадить почти где угодно. Эта война потеснила прежних любимцев публики: генералов и кавалеристов. Теперь ими стали воздушные асы, бравые летчики. И тут немцы до конца войны вели с большим отрывом по всем пунктам - именно им принадлежат самые большие цифры сбитых врагов и теоретическая разработка новых форм боя. Увы, новые герои, в отличие от генералов и кавалеристов, жили крайне недолго: два первых истребителя новой войны погибли в 25 лет, успев вписать свои имена в историю авиации (Иммельман и Бёльке).
Тогда же родились и бомбардировочные рейды, удары по тылам врага. В этой области в начале войны неоспоримое преимущество было за Германией, чьи цеппелины были практически неуязвимы. Другое дело, что перед войной их было целых 8 штук и ничего решающего они тоже сделать не могли. Бомбили Лондон, бомбили Антверпен - всем этим занимались моряки, в чье ведение и входили воздушные гиганты. Союзники ответили созданием ПВО и разработкой зажигательных пуль, после чего немцы вынуждены были менять тактику и разрабатывать свои бомбардировщики.

Пилоты и машины

Общие итоги года
Война - менялась. Ушли в прошлое атаки предваряемые оркестром, солдаты не блистали формой, а кепи, фуражки и прежние кожаные каски заменяли настоящие, стальные шлемы. Первыми на них перешли французы (взяв за образец бравых пожарников), потом англичане (одев на головы супницы). Немцы все еще носили свой знаменитый пикельхельм, но уже разрабатывали его замену - ставший не менее знаменитым штальхельм, символ немецкой армии в 20 веке. Пока же они просто модифицировали старую каску, заменив материал. Австрийцы забрали шлемы у своей кавалерии и передали их солдатам на итальянском фронте, их противники щеголяли во французских касках, а русские и покуда решали: закупить у французов или не делать самим.
На Западном и Восточном фронте протянулись линии окопов, постоянно укрепляемых и расширяемых. Нетрудно понять почему в 1915 г. немцам на Востоке удавалось то, что не выходило у союзников на Западе. Дело было не в превосходстве обороны над наступлением, союзники всегда прорывали германские линии, трудности наступали после. Ключевой проблемой являлась связь и скорость: не имело никакого значения количество войск собранных для прорыва, если генералы не могли руководить ими. Они просто не видели картины боя, и не могли увидеть ее, не было адекватной обратной связи с наступавшими войсками. В этих условиях немцы, с их великолепно подготовленной армией, имели огромное преимущество по сравнению с солянкой своих врагов.
Ввод резервов превращался в попытку построить макет корабля через бутылочное горлышко, а такое умеют делать только китайцы-нехристи, за это их нормальные люди косорылыми и прозвали. Союзники на Западе столкнулись с неразрешимым противоречием: они могли прорвать вражеский фронт на любом (узком) участке, но не могли развить этого успеха - линия фронта просто переносилась на несколько километров. В итоге все сводилось к кровавому натиску с соответствующими потерями. На Востоке же сражалась современная, оснащенная всеми новинками техники армия и прежнее войско образца 1914 г., но уже без кадров. Отсюда и чудовищная разница результатов: миллионы снарядов приносили продвижение на 3-6 километров и те же миллионы снарядов сворачивали фронты так, что терялись целые страны.
Англо-французы продолжали считать, что дело в каких-то заминках и деталях: нужно больше пушек, солдат, усилий. Теперь все это переносилось на следующий 1916 г. Что же до уходящего? О, он был наружно неудачен для дела Антанты: все наступления на Западе провалились, армии российского императора были отброшены далеко на Восток, сербский фронт на Балканах был уничтожен, высадка в Дарданеллах провалилась, вступление в войну Италии не оказало ожидаемого влияния. Казалось, что дело идет к ничьей. Начатый с такими радужными ожиданиями год заканчивался весьма удручающе. С другой стороны, немцы не могли не сознавать, что из всей коалиции повержена только Сербия, и то по бельгийскому варианту. В остальном - силы врага все так же осаждали Германию и ее слабеющих союзников. По сути, германские победы 1915 г. носили все тот же оборонительный характер - нужно было защитить Вену, отдалить русских от жизненно-важных центров рейха, не дать выйти Турции из войны и лишь затем попытаться выбить из рук Англии ее лучшую шпагу - Францию. Судьба войны должна была решиться в следующем году.

Прощай, 1915 год!