Вечная тема

Одной из вечных тем, которые обмусоливаются тысячелетиями (нет, я не шучу, по той теме, о которой я хочу говорить сейчас, есть даже высказывания в папирусах Арабской Республики Египет тех времён, когда эта страна была и не республикой, и не арабской, и даже не называлась не Египтом и не аль-Масром, а Хеми), является обсуждение ситуации с малолетками 12-25 лет. И такие они, и сякие, и этакие, и вообще дёрг их за ухо, причём сильно, так, чтобы неделю сидеть не могли. Зато каких-нибудь 10-20 лет назад в этом вопросе полное благорастворение воздухов.

Как-то, году в 1978, к нам на классный час заявился шестидесятник, работавший гауптштабсметодистом республиканского дворца пионеров (и школьников тоже, если что). Такой мужичок лет под сорок (поскольку мелким в классе было по 15, то он казался просто выходцем из палеозоя). Тут надо заметить, что шестидесятники — не знаю, как сейчас, но тогда точно — были трёх видов. Общеизвестные антисоветчики-злопыхатели-агенты ЦРУ, дефензивы и Моссада (Солженицын, Сахаров и им подобные Даниэли с Синявскими); красные романтики с фигой в кармане (коллективный Окуджава, включавший в себя, помимо собственно Полада Шалвовича, также Евтушенку, Вознесенского и Марка Захарова); третий, наиболее редкий вид — это красные романтики без фиги в кармане, которые могли ругнуть существующую власть лишь за то, что она-де отдаляется от идеалов, но в общем и целом были ей преданы. Вот к такой третьей категории относился, как мне кажется, и этот персонаж.

Пришёл он не для того, чтобы ругать Брежнева за то, что тот обмещанился и мировую революцию продвигает слишком вяло (вон, в Чили Пиночета прошляпил и Альенде не уберёг), а для того, чтобы покритиковать современную ему молодёжь за отсутствие интересов, выходящих за пределы жвачек и джинсов. И как всегда, противопоставил своей ушастой аудитории молодёжь прежних десятилетий. Вот, мол, все как один записывались в кружки авиамоделирования, оттуда — в аэроклубы, ну, а оттуда — самая дорога на околоземную орбиту. И в свободное время не тряслись под бессмысленную буржуйскую музыку стиля «диско», а ходили в Политехнический институт слушать поэтов (тут он маленько ошибся адресом, в Азербайджанский политехнический институт им. Ч.Ильдрыма если кто из людей младше 30 лет и ходил, то исключительно в целях получения инженерного образования, Евтушенки выступали как бы на полторы-две тысячи километров севернее). В общем, раньше были времена, а теперь мгновения, и вместо сами знаете чего с утра поднимается артериальное давление.

Но самое интересное, что я ему поверил. И долго полагал, что люди, которые были старше на 20 лет, поголовно были в маленьком возрасте восторженными идеалистами и все поголовно рвались в космос. А потом узнал интересные вещи. Вначале из рассказов людей постарше, потом, когда появился Интернет — из Интернета. Нет, энтузиасты были всегда, даже до эпохи исторического материализма. Тот же Циолковский, наверное, был единственным человеком на всю Калугу (и одним из одной-двух сотен на всю немаленькую Российскую империю), которого интересовали философия Николая Фёдорова и модификация уравнения Мещерского. В соответствии с правилом Парето или вне всякой с ним связи, такие люди составляют незначительный процент от населения в целом. Поскольку Москва — большой город, то таких хватало на заполнение в соответствующие годы аудитории в Политехническом музее, причём, некоторая часть приходила потому, что модно или за компанию.

Но вот только из рассказов об уголовной преступности 50-60-х годов пришёл к выводу, что основная масса 14-17-летних «обмещанившихся» октябрят 70-х была на порядок приличнее представителей той же возрастной группы за 10-20 лет до того. У нас в школе шпаной считались 15-летние Н. и В., имевшие по приводу в милицию. Н. написал на заборе то самое слово, которое из трёх букв, но не «мир», а В., когда ему нахамила продавщица в магазине, не стал молчать и порекомендовал ей занять рот мужским членом, чтобы не грубила покупателям (стоявшая в очереди пенсионерка из «интеллигентных» тут же завопила «Хулиганы! Вызовите милицию!» и, к несчастью В., в этот момент мимо магазина шёл милиционер). В 50-е годы пенсионерка в присутствии расходившегося октябрёнка не то, что слово «милиция» побоялась бы произнести, а уползла бы из магазина по-пластунски, пока ей ряшку мойкой не пописАли просто по приколу. Больше половины школьников 14-15 лет имели в те времена при себе тот или иной острый предмет (нож, заточенный трёхгранный напильник, опасную бритву, спицу от велосипеда с заточенным концом), и немалая часть была на подхвате у взрослых уголовников. Про то, как это было в послевоенном Баку, читаем повесть «Забытый август». В моё время, через 30 лет, не было ничего и отдалённо смахивающего на это. При этом, по словам покойного соседа, инженера-механика Ю.К.З., 1939 г.р., русского, члена КПСС, который в детстве был «пацаном» с того же «раёна» (те, кто бывали в Баку, наверное, слышали о районе Баилов), что и автор повести Рустам Ибрагимбеков, и его ровесником, писатель очень сильно смягчил картинку...

А какие фокусы отмачивали малолетки 20-х годов, можно почитать тут. Про то, как в Ленинграде в 25 рыл снасильничали молодую работницу, например (насиловали, правда, не совсем рылами, но это не суть важно). Когда октябрёнком был я, эти граждане были бабками да дедками и с высоты своей, якобы, непогрешимости (мы, мол, комсомольцы 20-х годов, при том, что упоминающийся по ссылке Константин Кочергин в 1926 году был не просто комсомольцем, а даже комсоргом) читавшими нотации моим ровесникам.

В общем, вывод такой: ушастая мелочь, конечно, может быть не подарком. Совсем даже не. Но говорить о том, что она испортилась по сравнению с прошлыми временами, равносильно самому бесстыдному вранью.