вечером
eilin_o_connor — 20.02.2016 По парку гуляет сильно беременная девушка и задумчиво разговаривает со своим животом. Издалека вижу, как она шевелит губами, и ветер бережно в ладонях доносит до меня неопознаваемые обрывки фраз. Немедленно переполняюсь нежностью, и девушка эта, маленький глобус в пуховике, кажется мне прекрасной, как тополь, овеянный робкой весенней дымкой. Как целый парк тополей.На втором круге мы с Патриком догоняем её.
– От ку-урва! – со сладострастной ненавистью цедит глобус. – Сука толстожопая... Уродина, блядь.
"Ого! – переглядываемся мы с ошарашенным пуделем. – А ребёночку-то тут не рады!"
– На заочном она! – продолжает сочиться яростью наш овеянный робкой весенней дымкой тополь. – А я, бля, на дневном, бля, что ли?
Оборачиваюсь и, разумеется, замечаю в ухе девушки гарнитуру.
– Чо?! – рыкает девушка в ответ на мой прямой и, боюсь, довольно беззастенчивый взгляд.
– Ничего-ничего, – заверяем мы с Патриком и торопливо смываемся, пока и нам не досталось.
"Прекраснодушный ты дурак!" – говорю ему потом, смеясь. "Сама-то!" – ухмыляется в ответ пудель.
Деревья в парке костистые, исхудавшие. Скоро, хочется пообещать им, скоро всё будет: и талая вода, и солнце, и тепло, и жизнь, и птицы в ваших ветвях, и мудаки, выцарапывающие простреленные сердечки на вашей коре – у всех придёт весна.
Впрочем, мудаки-то всесезонны.
К вечеру небо созревает, наливается спелой синевой. Если присесть на корточки и задрать голову, то маленькие упорядоченные луны фонарей выстраиваются в нём до горизонта в долгую дорогу, по которой можно идти далеко-далеко даже в очень тёмном небе, и быть бесстрашным, и совсем не бояться заблудиться.
Особенно когда с тобой маленький косматый пудель, твёрдо знающий дорогу домой.
|
</> |