В Прибалтике неизбежны этнические чистки

Профессор социологии в Университете Калифорнии, почётный профессор Кембриджского университета Майкл Манн в своей новой книге «Тёмная сторона демократии» выдвигает собственную теорию геноцида и этнических чисток. На примерах истребления американских индейцев, геноцида армян в Османской империи, нацистского Холокоста, этнических чисток в республиках бывшей Югославии и Руанде американский социолог делает вывод, что уничтожение этнических групп является не проявлением средневековой дикости и первобытного варварства, а, напротив, следствием модернизации обществ и перехода их политических систем к демократии.

Этнические чистки и геноцид становятся наиболее вероятны на этапе формирования демократических государств-наций.

В случае, когда современные политические институты создаются одновременно с формированием наций, возникает почва для межэтнических распрей, а при сценарии формирования демократии, работающей на основе этнического национализма, преследование национальных меньшинств практически неизбежно.

«Конечно, ситуация, когда на одну и ту же территорию претендуют два народа, встречается нечасто. Более распространены случаи, когда большинство оказывает давление на меньшинство в пределах границ государства. И чаще всего меньшинство не оказывает сопротивления. Когда же меньшинство начинает сопротивляться давлению и претендует на собственную политическую автономию или даже государство, возникают проблемы. И тогда может начаться эскалация», – говорит Майкл Манн.

В такой ситуации демократические институты – выборы, парламент, многопартийность – не снижают напряжение в обществе, не устраняют противоречия и не являются инструментами диалога между социальными группами, а, напротив, способствуют разжиганию ненависти, усугубляя языковое и региональное противостояние. В конечном счёте это может привести к геноциду, причём в крайнем случае – не в виде стихийных погромов, происходящих в результате низовой инициативы, а в виде сознательного и планомерного истребления целых народов, осуществляемого всей политической, экономической и военной мощью государственной машины.

Классическим примером такого геноцида является Холокост. Адольф Гитлер, как известно, пришёл к власти в Германии демократическим путём. На момент прихода нацистов к власти Германия была монолитным этническим государством, однако гитлеровцы для закрепления своих политических позиций изобрели внутреннего врага, представив таким врагом евреев. Результатом стала «Хрустальная ночь» и нацистские «лагеря смерти».

Однако случаи истребления этнических групп в Европе не заканчиваются после победы над гитлеризмом. Демократизация в сочетании с этническим национализмом в качестве господствующей идеологии приводит к массовым убийствам людей и в конце XX и даже в XXI веке.

После политического и экономического коллапса ареной массового насилия стала постсоциалистическая Европа: Югославия, Молдавия, а в последние годы ещё и Украина.

«После обретения независимости на Украине попытались пойти по пути демократизации. Основные партии всё больше превращались в этнические партии – условно “русская” и “украинская” партии, – говорит Майкл Манн. – Прошли несколько электоральных циклов с высокой конкуренцией между этими партиями. “Украинская” и “русская” партии боролись друг с другом и по очереди сменяли друг друга в контроле над государством. Обе стороны верили, что могут получить поддержку из-за рубежа. “Русская” партия надеялась на Россию. “Украинская” партия рассчитывала на помощь Запада. Эскалация привела к вооружённым столкновениям в Восточной Украине. С этого момента ты должен быть либо русским, либо украинцем – идентичность начинает доминировать. Обе стороны – украинская и русское сопротивление – радикализируются».

Сотни тысяч беженцев и тысячи убитых на Юго-Востоке Украины – результат того, что на втором Майдане Украина окончательно избрала для себя восточноевропейскую модель развития. Эта модель основана на этническом виктимном национализме, согласно которому титульную нацию веками унижали, преследовали и пытались уничтожить всевозможные агрессоры и оккупанты, поэтому теперь эта нация должна быть сама в своей стране хозяйкой, насаждать везде свой (единственный государственный) язык и местную архаичную культуру, а потомки «колонистов» и «оккупантов» должны либо ассимилироваться, либо убираться туда, откуда их предки приехали.

Такая самоуничижительная модель формирования нации с сознательным умалением и принижением себя в истории, представлением о себе как о бывшей колонии, свойственна большинству постсоветских республик (кроме России и Беларуси). Одновременно с этим процессом шёл процесс пересадки на местную почву западных демократических институтов.

В результате в бывших советских республиках происходило формирование демократии на основе этнического национализма и, в полном соответствии с теорией Майкла Манна, начиналась дискриминация национальных меньшинств.

В наиболее чистом и приближенном к описанной американским социологом модели виде этот процесс происходил в странах Прибалтики. В Латвии и Эстонии замена советских коммунистических институтов западными в начале 1990х годов произошла одновременно с лишением гражданства и поражением в фундаментальных правах трети населения. В результате выборы, парламентаризм, многопартийность – все эти прелести демократии – работали исключительно для титульных латышей и эстонцев, для своих, для «белых». Русскоязычное население с помощью института неграждан было отстранено от прибалтийской «демократии» практически в полном составе.

Демократия в Прибалтике создавалась одновременно с формированием наций по восточноевропейской этнолингвистической модели и утверждением виктимного этнического национализма в качестве господствующей идеологии.

Поэтому для русских и прочих русскоязычных жителей Прибалтики (а также для литовских поляков) демократия обернулась своей тёмной стороной.

«Демократия для своих» привела к запрету голосовать на выборах и референдумах, участвовать в приватизации, рассчитывать на поддержку государства за рубежом и социальную защиту на родине для сотен тысяч человек.

Демократия в сочетании с национализмом породила языковой террор и языковую полицию, искусственные фильтры, отсекавшие представителей нацменьшинств от работы на государственной и муниципальной службе и приведшие к запретам учиться на родном языке, запретам писать и произносить свои имена и фамилии по правилам родного языка, к ликвидации вузов, школ и средств массовой информации для нетитульного населения.

Подобная специфическая «демократия» породила шельмование национальных меньшинств на высшем государственном уровне, бесконечные подозрения в их нелояльности, провозглашение их «пятой колонной» и крики «чемодан, вокзал, Россия!».

Майкл Манн в своей книге отказывает подобным политическим режимам в звании демократических: режимы, проводящие этнические чистки и занимающиеся дискриминацией населения по языковому и культурному признаку, не могут быть демократиями по определению. Это этнократии, соблюдающие демократические стандарты и выполняющие демократические процедуры только в пределах одного «избранного» этноса.

Такая ситуация в Литве, Латвии и Эстонии сохраняется по сей день. Политические режимы этих стран по-прежнему являются этнократическими, понятие «нация» в странах Прибалтики всё так же означает этническую нацию – литовцев, латышей и эстонцев, ради процветания и благополучия которых существуют Литва, Латвия и Эстония. Последний тезис даже особо прописан в преамбулах к Конституциям Прибалтийских республик.

Русские Прибалтики, поляки Литвы – все они по-прежнему «пятая колонна», о
нелояльности
и постоянной угрозе
со стороны которой
из года в год упоминают в своих публичных отчётах местные спецслужбы. Прибалтийские националисты раз от разу приходят к власти на рассказах о русской и прочих «угрозах» и на обещаниях ускорить принудительную ассимиляцию национальных меньшинств – закрывать русские и польские школы, ужесточать законодательство для СМИ, печатающихся и выходящих на негосударственных языках. Партии национальных меньшинств остаются («Согласие» в Латвии) или становятся (Избирательная акция поляков Литвы) политическими париями, которых нельзя принимать в правящую коалицию и допускать к участию в управлении страной.

При сохранении такой ситуации в Прибалтике рано или поздно начнутся этнические чистки русских и поляков.

Никого не должно обманывать то отрадное обстоятельство, что после распада СССР в Прибалтийских республиках всё обошлось без резни национальных меньшинств и массовых преступлений на почве межнациональной розни, ограничившись поражением в правах и языковой дискриминацией. Правящие националисты Литвы, Латвии и Эстонии всё так же идут путём Гитлера и нацистов, для упрочения своих политических позиций занимаясь изобретением внутреннего и внешнего врага. Внешний враг – это Россия, внутренний враг – нетитульное население.

По мере деградации этих стран, продолжения бегства оттуда коренного населения, вымирания, разрушения экономики, сокращения дотаций Евросоюза потребности в создании образа врага у правящей верхушки будут только возрастать. Не станут же они объяснять провалы и поражения своих стран собственной никчёмностью и бездарностью. Кто может быть виноват в проблемах и неудачах Эстонии, Латвии и Литвы? Конечно же, внутренний враг – «нелояльные меньшинства». Все эти русские, поляки или латыши, именующие себя латгальцами, – это агенты Путина и вражеские шпионы, которые пьют кровь христианских младенцев! Все проблемы из-за них! Пусть эти потомки колонистов и имперских оккупантов убираются туда, откуда приехали!

Вся эта риторика будет транслироваться через вполне себе демократические институты: партии, СМИ, предвыборную агитацию, парламентские слушания. В результате демократия, будучи основанной на этническом национализме, обернётся для нетитульных народов Прибалтики своей тёмной стороной.

Источник