Онлайн-казино Vavada: от зарождения до завоевания лидирующих позиций и дальнейшего роста 
Фитнес и СПА моего раЁна. Бум строительства 
Котновости 
Монтаж электропроводки под гипсокартоном — особенности, порядок работ 
Ворота для гипер-пространственного перехода 
Новые песни марта, часть 4 
Грибы и ягоды. 18-10-2023 
Лжестарообрядцы как ультраэкуменисты. 
Украинские националисты отказываются приносить себя в жертву... Так, друзья — сегодня думал написать о другом, но как вы понимаете главная тема сейчас это Украина . Как вы знаете, в четверг 24 февраля путинские войска РФ начали открытую вторжение на территорию Украины. В качестве цели вторжения президент РФ Путин объявил "демилитаризацию" ...
В черном-черном озере
snovazima — 03.05.2011
Если кто решил, что я снова срулила из ЖЖ, сие не так. Не
срулила. Просто увлеклась очередным сетевым конкурсом. Не могу
сказать, что достигла больших высот - мой рассказик добрался всего
лишь до середины финальной таблицы. Но и то мед. Все-таки на этот
раз "Грелка" была исключительно сильной.Дальше роцказ. Те, кто читают мои творческие недоразумения давно, поймут, откуда ветром надуло.
За темно-зеленой еловой лапой пряталась почерневшая от времени доска с названием скита.
- «Могильник», - прочитал Семен и сплюнул на глинистую тропу. – Шутники, мать твою.
- Да где там шутники, – криво усмехнулся Брага. – Как есть, так и написали. Тут по берегу Кижмы семь скитов стоят. И все – погостами да могильниками называются.
- Что, места гиблые? – Семен полез за сигаретами в карман походной жилетки. В тайге особо курить не хотелось, но разговор требовал привала, а привал – перекура.
- Нормальные места. Просто живут здесь…, - Брага замолчал на полуслове, уставившись за спину приятеля.
Из-за ближайшей ели, тронутой розовым золотом северного заката, появилась девочка. Маленькая, лет шести, прикинул Семен. Одета в фуфайку, какие современные дети видели разве что на бомжах. И то – в глухой провинции. На голове белый платок, на ногах – черные резиновые сапожки. Ну, просто гостья из прошлого.
Семен пригляделся, и едва не выронил сигарету изо рта. У дерева стояла вовсе не девочка – старуха. Детское личико, точно вялый абрикос, было покрыто глубокими морщинами.
- Нормальные места, - медленно повторил Брага за его спиной. – А вот люди странные.
Девочка-старушка захихикала, словно заскрипела несмазанная калитка, и исчезла. Только еловая лапа качнулась.
- Что это было-то? – Семен торопливо закурил.
- Что-что! Ребенок, - мрачно ответил приятель. – Она тут не одна такая. Про прогирию слыхал? Синдром Хатчинсона-Гилфорда?
- Болезнь что ли?
- Угу. Преждевременное старение. В мире всего около сотни случаев известно, а здесь уже трое детей от старости умерло. И это только за те полгода, что мы на Кижме стоим.
Брага, Костя Брагин, работал полевым врачом в лагере геологоразведчиков. Три недель назад ему пришлось вернуться в Москву на похороны отца. Тут и возник на горизонте Семен.
Ни к геологоразведке, ни к медицине он никакого отношения не имел. Просто сработал остаточный профессиональный рефлекс. Семен Гротов уже двенадцать лет числился журналистом только в дипломе, но все еще нет-нет, а становился жертвой жгучего любопытства. Тогда он бросал на партнера свой мебельный бизнес и отправлялся в Южную Африку изучать быт вымирающего племени каннибалов, или в Чили – замерять сейсмическую активность Анд, или в Якутию – искать легендарного Черного шамана.
С местом в таежной экспедиции Гротову повезло. Они с Костей Брагиным дружили со школьной секции по футболу, так что просочиться в группу геологов было делом хоть и хлопотным, но не бог весть каким сложным.
Поднимать в воздух вертушку ради них двоих никто бы не стал, поэтому друзья доехали на поезде до Усть-Ольмы, а оттуда за два дня прошагали вверх по Кижме почти семьдесят километров.
- Так почему же они стареют? Дети-то?
- Кто бы знал, - Брага втоптал окурок в зеленый мох. – Поговаривают, что это наказание такое. За грехи предков.
Слова приятеля прозвучали, как заклинание. Сразу после них на лес обрушился дождь. Сильный и слепой. Пунцовое солнце, так и не успев скатиться за частокол еловых макушек, рассыпалось сверкающими рубинами по зеленой хвое.
- От ведь, шаман тебя за яйца! - устало выругался Брага – он был сторонником творческого подхода к выражению сильных эмоций. – Придется в скит пёхать. До лагеря часа три – вымокнем, как цуцики. Давай-ка у Никодима в сарае заночуем.
И без дальнейших объяснений зашагал по скользкой тропинке в ту сторону, где исчезла девочка-старушка.
***
Дождь становился все сильнее. Близнецы Олма и Сегма, раскатисто хохоча, прыгали по вершинам деревьев и выжимали свои длинные косы на промокший лес. Слушая их, бабка Юргуль ловко скручивала сухими пальцами серую нитку лесных тропинок, чтобы протянуть ее меж болот и малинников. Робкие пачухи выползали из-под гнилых пней и ловили беззубыми ртами прозрачные дождевые капли. Воргун-Ёорг, хозяин речных перекатов, сидя на замшелом валуне, превращал гладкие камни на дне Кижмы в задумчивую рыбу. А с тонкой ветки у самой макушки высокой ели смотрела вслед людям желтоглазая белка. Едва их фигуры скрылись за деревьями, она метнулась вниз по стволу.
***
Могильник оказался большим, оживленным селением с недавно приведенной в порядок церквухой. Над крышами тридцати с лишним дворов вился дымок, в сараях переговаривалась мелкая и не очень живность, где-то бряцали ведра, поругивались женщины, смеялись дети.
- Есть жизнь в Могильнике! – хохотнул Брага, наблюдая удивление Семена. – Остальные скиты помельче будут, но тоже вполне ничего. Живые. Народ отсюда не особенно бежит. Кто в город подался, потом все равно возвращается. Таежная магия, понимаешь.
Никодим, староста Могильника, принял друзей со сдержанным радушием. Это был высокий кряжистый старик с такими светлыми глазами, что их радужки почти сливались с белком. Только зрачки и видно.
В остальном старик оказался самым обычным. Большой дом делил с дочерью, тремя внуками и зятем. Жена умерла много лет назад.
- А, правда, что над вами тут проклятье висит? – спросил Семен, сидя за столом просторной комнаты с недавно побеленной печью.
Никодим велел дочери, жилистой смуглой бабенке, накормить поздних гостей остатками ужина. Та безропотно достала из пожелтевшего холодильника тарелку с вареной картошкой, квашенную капусту и чуть теплые драники – из печи. Староста заварил чая с морошковым листом. Спиртное, вопреки ожиданиям промокшего Гротова, на столе так и не появилось.
- Проклятье? – переспросил староста, отхлебывая чай из щербатой кружки. – Ну, можно и так сказать. Чувство вины-то похуже любого проклятья будет.
- В смысле? – удивился Семен.
- Все мы тут потомки яргудов, что с незапамятных времен Ярагву, Деву лесную почитали. Тысячу лет жили, никого не трогали, и нас никто не трогал. Пока полтора века назад не приехал сюда один шустрый промышленник с Усть-Ольмы. Золото все искал.
- Нашел? – Копна хрусткой капусты замедлила движение ко рту Браги.
- Нет. Зато скважину в лесу пробурил, из которой соленая вода начала бить. Солеварню хотел ставить. Только что-то у него не заладилось. Побросал все и уехал. Ну да дело не в этом. С промышленником попик был. Он-то остался. Поселения наши крестил, церковь поставил, приходом обзавелся. А потом велел деревянных идолов, что по лесам окрестным стояли, снести к нам в Могильник и сжечь. Видать сильный человек был, крепко народ держал. Потому как никто ему перечить не стал. Все сделали, - Никодим плеснул себе в кружку еще заварки. - Вот Ярагва и осерчала. Болезнь нехорошую наслала. Люди слабеть начали, и через месяц, другой помирали. Половина народа тогда полегла, хоронить не успевали. Догадались мужики, что к чему, и решили Деву лесную задобрить – сжечь церковь. Вместе с попом.
Ложка упала из рук Семена на деревянный пол.
- И что? Сожгли?
- А как же, - мрачно усмехнулся Брага. – В тайге быстро запрягают.
- Да-а-а, - потянул старик. – Одним богам угодили – других прогневали. Видно проклял нас поп пока, запертый, в дыму да в огне метался. Начали у нас с тех пор время от времени дети-старики рождаться. В три у них уже морщины, в пять – артрит, в семь – атеросклероз. До десяти никто еще не дожил. Сейчас в Могильнике трое таких.
Дверь ехидно заскрипела, и в комнату вошла все та же девочка-старушка. Уверенно проковыляла к столу и забралась на пустую табуретку. Семену стоило труда, чтобы не выдать охватившего его не то страха, не то отвращения.
- Хочешь чего, Машенька? – ласково спросил старик.
Дряхлая девочка молча схватила с тарелки драник и впилась в него гнилыми зубами. Потом вдруг уставилась на Гротова. Улыбнулась и нежно погладила руку гостя иссушенной ладошкой. Словно попросила о чем-то.
- Недолго твоей внучке, Никодим, осталось, - покачал головой Брага, когда мать увела ребенка в глубину дома.
- Неделя от силы, - согласился старик. – Я таких за жизнь много повидал.
***
Черноокая красавица Цури-Уси помешивала длинной ложкой речной туман. Он тек через край котелка, клубясь над темной гладью Кижмы. В вышине носились крылатые мороги и норовили утащить блеклый месяц, забытый рассеянным Кута-Йоргом на краю неба. Остромордые сестры Ёоку танцевали в траве, заставляя расцветать вокруг себя желтые купальницы. Их горьковатый запах проник в сарай, где спали двое мужчин, и наполнил сон одного из них беспричинной тревогой.
***
Семен проснулся посреди ночи от того, что его кто-то звал. Сел, расстегнул спальник, прислушался.
Ничего.
Впрочем, рядом с Брагой, какой ерунды только не почудится. Приятель умел храпеть сразу на несколько голосов – не человек, а хор Турецкого.
Сквозь щели между досками в сарай просачивался серый свет пасмурного дня, хотя часы показывали, что до подъема еще далеко. На Кижме в это время года стояли белые ночи.
Спать отчего-то расхотелось, и Гротов, натянув сапоги, вышел во двор. На крыльце дома, сгорбившись, сидела внучка Никодима. Ждала.
- Эй, Маша? – позвал Семен, старясь не отвести глаз от носатого личика. – Ты чего так поздно гуляешь?
- Идем, - скрипнула в ответ девочка и пошла прочь от дома.
Гротов направился за ней.
- Ты куда? – его разобрало любопытство.
- Идем, идем, - повторила она, ускоряя шаг.
Белый платок мелькал впереди, точно волшебный клубок, что указывает путь в Тридевятое царство. Семен шел следом, уже не пытаясь уговорить девочку вернуться. Вскоре они нырнули в пропитанный влагой лес. Узкая тропинка петляла среди пышных подушек зеленого мха и поваленных деревьев. Порой Гротову начинало казаться, что еловые лапы сами раздвигаются перед маленькой старушкой, а коварные корни послушно уползают из-под неловких ног.
- Пришли, - сказала внучка Никодима, выходя к небольшому озеру.
Совершенно круглому. И черному. Точно в земляной чаше стояла не вода, а нефтяная жижа.
По берегам озера мерцали в траве лимонные шарики купальниц. В центре глянцевого блюда возвышалась каменная глыба в два человеческих роста. Чем дольше Гротов на нее смотрел, тем больше она казалась похожей на женщину. Покатые плечи, тяжелая грудь, руки прижаты к животу, толстые косы спускаются к самой воде…
Семен не заметил, как ожил каменный истукан. Хозяйка озера подняла грубо вытесанное лицо и открыла янтарные глаза.
Исчезли ели и цветы. Заволокло влажным туманом круглую поляну. Осталась только бесконечная водная гладь, да желтоглазая женщина со сросшимися на переносице бровями. По подолу холщевой рубахи великанши, точно по заснеженному полю, бежали вереницы оленей, а в оттянутых к плечам мочках ушей пылали гроздья спелой брусники.
Рядом с Семеном по щиколотку в воде стояла внучка Никодима. Она повернула к нему голову, и Гротов обнаружил, что старушка превратилась в ребенка. Щеки округлились, зарумянились, нос уменьшился и обернулся задорной картошиной, темные глаза оперились пушистыми ресницами, из-под сбившегося набок платка показалась каштановая челка. Машенька была похожа на свою мать.
- Ярагва сказать тебе что-то хочет, - строго сообщила девочка. Ее голос стал по-детски звонким. – Только ты не слушаешь.
Семен перевел взгляд на великаншу. Та шевельнула бровями – и уходившая за горизонт вода подернулась рябью. Раздула ноздри – и в воздухе закружились мелкие снежинки. Гротов попытался заговорить, но язык ворочался с трудом. Как во сне, когда не можешь очнуться от липкого кошмара.
- Я слушаю… - через силу пробормотал он.
Из-за подола Ярагвы один за другим вышли дети. Все темноволосые. Кто младше, кто старше. Одни одеты в меховые кацавейки, домотканые штаны, валенки. Другие – в болоньевые курточки, джинсы и кроссовки. Дети, точно щенята, жались к ногам лесной Девы.
- Они ждут меня, - улыбнулась Маша. – Давно уже. Я к ним пойду скоро. Только ты остальным про озеро расскажи. Ладно? Ярагва говорит, плохое оно…
И тут Семена оглушил пронзительный визг. Истеричный, как вой автомобильной сигнализации.
Гротов пришел в себя на берегу. В кармане его жилетки надрывался брелок, купленный с год назад во время путешествия по Японии. В нем сработал миниатюрный дозиметр. После возни с застежкой Семен наконец-то вытащил хитрый гаджет и уставился на тускло-зеленый дисплей.
Прибор зашкалило.
***
Сонные мороги тревожно заухали на еловых ветвях. Сестры Ёоки высунули серые морды из своих нор. Бабка Юргуль остановила древнюю прялку и выпустила из рук тонкую нить. Мохнатые пачухи уселись на пни, свесив толстые ножки… Все обитатели владений Ярагвы, отложив свои дела, наблюдали, как по лесу бежит человек. Несется прочь от черного озера, прижимая к груди не то девочку, не то старушку.
***
- А чего тут непонятного? - удивился Брага и бросил в костер еловую шишку, - Под этим озером месторождение радия. Он в воде в виде бромной соли растворен. Той, что сто пятьдесят лет назад, как пищевую, добывать пытались, а потом забросили. Только скважинка-то осталось. И водичка из нее вытекает. Потом на солнышке выпаривается – концентрация радия растет. Отсюда и радиоактивный фон, как в аду. Наши ребята, когда пробы брали, замеры сделали – в сорок раз выше нормы.
- Не хило, – Семен потянулся было за сигаретами, но вовремя вспомнил, что с жилеткой, как и с остальной одеждой, пришлось расстаться. Геологи выдали ему новую амуницию, а старую торжественно сожгли подальше от лагеря.
- Ага, а народ там грибы собирал. И ведь ни раком, ни другой дрянью в этих могильниках никто не болеет. Чудеса! Словно бережет кто. Вот только дети…
- Что с Машей?
Брага помолчал, глядя на языки пламени.
- Ты того, не переживай только. Ей и так оставалось совсем ничего…
- Когда?
- Сегодня утром.
Семен, молча, встал и побрел к берегу Кижмы.
Бережет, Костя, думал Гротов. Как умеет желтоглазая, так и бережет. Перераспределяет силу удара. Потому и появляются дети-старички. Маленькие громоотводы, обреченные на жизнь-вспышку. Вынужденные защитники своего народа… Семен тяжело опустился на плоский камень возле самой воды и попытался представить лицо девочки. Детское личико, возникшее на мгновение у черного озера. Но смог только вспомнить прикосновение сухой лапки, доверчиво сжимавшей его руку.
Сохранено
|
|
</> |
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
Сверху - кудар 70+ крылатыми ракетами (которые ни одной не сбили,согласно слову джентельменов) в 2018 по исследовательскому центру в Дамаске. Barzah scientific research centre (Damascus): 57 Tomahawk and 19 JASSM missiles. Ниже - попадание всего ЧЕТЫРЬМЯ ракетами по ...
В прошлом году я учила иврит, а на работе писала комментарии к видеороликам. В этом учу питон, а на работе придумываю образовательнын проекты. Я стала старше на год и несколько хороших игр... и беда в том, что я не могу предугадать, куда я буду меняться. И это значит - не могу предугадать ...
В последнее время в коментах в сообществе активизировались люди, которые прямо и не стесняясь заявляют, что все наши нападки на мигалки не более чем зависть к более успешным чем мы людям. И если бы нам дали мигалку, то мы бы все забыли и начали ...
4 октября NASA опубликовало пресс-релиз, в котором сообщило об очередном изменении сроков первых полетов частных космических кораблей Dragon 2 и CST-100 Starliner. Теперь расписание будущих миссий выглядит следующим образом. Первый беспилотный тест Dragon 2 перенесен с конца 2018 на ...
