Утро в электричке.

Когда-то давно ходили пригородные электрички Ярославского направления, а в некоторых нечетных вагонах были туалеты. Электрички и сейчас ходят, я недавно проверял, а вот насчет туалетов сказать не могу. Не видел. Зато "кнопки" для общения с машинистом есть, а тогда не было еще.

"Советский спорт", - только и успел я успел определить название газеты, как меня, и еще пятерых человек позади, неизвестная сила внесла в полупустой тамбур утренней мытищинской электрички на платформе Тайнинская. Развернутую газету, до нашего "вброса" в последнюю дверь третьего вагона читал, невысокий человек в очках, прислонившийся к двери туалета. Затормозив об жилистого старичка деревенского вида и извинившись, я оглянулся. Неизвестная сила, или неимоверно толстая тетка средних лет и выдающихся достоинств входила в дверь боком. Она и боком не влезет, - подумал я и ошибся. Выдохнув и задержав дыхание, тетка пропихнула правую ногу в вагон. Правое теткино полужопие впритирку обтекло читателя Советского спорта и тетка втащила в дверь вторую ногу. Ты смотри, пролезла, - опять ошибся я. Тетка вздохнула полной грудью и живот уперся в стену тамбура. Читатель Советского Спорта, оказавшийся в межъягодичном пространстве, был притиснут к двери туалета и полностью закрыт мягким женским телом. Только краешки газеты выдавали присутствие человека. Двери закрылись и мы тронулись. Тетка попробовала протиснуться дальше, но их с мужиком заклинило.
- Какая женщина, - старичок восхищенно пихнул меня локтем, - моя-то покойница, тоже дама в теле была: как в дверях раскорячится, так ни войти ни выйти, но эта потолще будет. Пуда на два.
- Что вы напираете, женщина, - на свою беду, поинтересовался любитель спорта сдавленным голосом .
- Ась? - тетка попыталась обернуться на голос. Всем телом, как и все толстые люди. Повернуться не удалось.
- Что вы творите? Раздавите совсем. - пропищал расплющенный.
- Да кто там? - огромной рукой тека уперлась в стену, выдохнула и опять начала разворот. Электричка тормозила, останавливаясь в Перловке. Левое бедро и инерция с такой силой вдавили читателя в дверь туалета, что замок не выдержал, дверь распахнулась, пропустив любителя чтения в помещение туалета, и захлопнулась, изрядно шлепнув тетку по заду от чего по теткиной груди даже прошла некоторая рябь. Электричка остановилась. Ушлые пассажиры, поняв бесперспективность посадки к в наш тамбур, ринулись штурмовать другие двери.
Оставив попытки повернуться, женщина спокойно подперла туалетную дверь спиной и свободно вздохнула. Поезд вновь набирал ход.
- Выпустите меня отсюда, - громко раздалось откуда-то из теткиного живота, - Немедленно.
- Во-во, - дед снова толкнул меня локтем, - моя бывалочи тоже сожрет чего-нибудь по утру, а потом животом бурлит. Но чтоб человеческим голосом - первый раз слышу.
- Ты, дочка, чего на завтрак-то ела? - ехидно обратился дед к толстухе, - мужика-то свово не поглотила ненароком? Ишь как верещит.
И действительно, несчастный узник туалета, барабанил в дверь, дергал ручку и возмущенно требовал свободы.
- Яишенку только с чаем, вы, дедушка за собой бы последили лучше, чем к женщинам приставать, огрызнулась тетка и вылезла из вагона на станции Лось.
- Откройте дверь! Мне выходить скоро. - напомнил о себе туалетный пассажир и опять задергал ручку.
- Заперто, - резюмировал дед, нажав на ручку и навалившись на дверь плечом, - ключ нужен специальный. У машинистов должен быть.
- Тогда передайте машинисту, что мне выходить в Москве-третьей, пусть откроет, я на работу опаздываю, - туалетный голос был полон отчаянья.
- Сейчас сообщим, - спокойно сказал старик и командным голосом гаркнул внутрь переполненного вагона - Граждане, передайте машинисту, что в туалете третьего вагона человек застрял.
- Ага, сейчас, хором крикнем, - в вагоне, кто-то засмеялся, - нука, раз два три, дружно: человек застрял в сортире.
Энтузиаста не поддержали.
- Ну что же вы, - громко попенял энтузиаст остальным пассажирам, - человек же застрял. Вдруг ему писать захочется, а он выйти не может?
- Так он же в туалете застрял. Пусть хоть обосрется со всеми удобствами. И нечего тут орать, аж в ушах звенит. - густой мужской бас пресек попытки оповещения машиниста, - Доедет до Ярославского, не развалится.
- Не получается, сынок, - передал дед внутрь туалета, - ты уж потерпи до вокзала.
Из туалета не ответили и выругались. Электричка шла со всеми остановками. В туалете третьего вагона было тихо. Но узник не смирился. На Маленковской снаружи вагона донесся знакомый голос:
- Немедленно сообщите машинисту, что я застрял в туалете третьего вагона, - читателю Советского спорта удалось открыть узенькое окно, - мне выходить в Москве-третьей.
Видимого результата крики не принесли. Наконец поезд добрался до Ярославского и народ хлынул на перон. Из окна туалета торчала голова в очках, тихим безнадежным голосом, просившая сообщить машинисту.
Решив исполнить свой гражданский долг, я быстрым шагом направился к первому вагону. Я был не одинок: высунувшегося из поезда помошника машиниста окружало человек сорок, требовавших освобождения пленника.
Отзывчивый у нас народ, все-таки, да?