Удивительная история

maydan_2014 — 08.10.2014 Получив тяжелое ранение в зоне АТО, 28-летний военнослужащий Эдуард Масько чудом выжил, но лишился ноги. В Киевском ожоговом центре он оформил брак с любимой женщиной и впервые взял на руки своего ребенка, который родился, пока отец был на войне.

Когда волонтер впервые написала о военнослужащем Эдуарде Масько, его любимая женщина Валентина была на восьмом месяце беременности. Тем временем врачи боролись за жизнь Эдика. Диагноз младшего лейтенанта даже звучит страшно: ранение левой ноги, открытый перелом бедренной кости с повреждением бедренной артерии левого бедра, минно-взрывное ранение правой ноги, множественные осколочные ранения правой и левой кистей, открытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга. Левую ногу мужчине пришлось ампутировать, иначе он мог умереть от заражения крови.
— Врачи сказали, что мне повезло, — вздыхает Эдуард. — Наверное, так и есть. День, когда я чуть не погиб, не забуду никогда. Это случилось в день моего рождения — 16 июля. Я был наводчиком БТРа, наш блокпост находился в одном из сел Донецкой области. Около двенад­цати часов ночи нас начали атаковать. Снаряды боевиков разрывались поблизости, но мы успели отойти. А потом зажигательным снарядом в нас выстрелил танк. Я сидел на месте наводчика и прикрыл собой водителя. Наш БТР загорелся. Пламя мгновенно вспыхнуло и уже через секунду, казалось, было повсюду. Начали взрываться боеприпасы. Командир и водитель попытались вытащить меня из машины, но не смогли. Оставаясь внутри горящего БТРа, я затушил на себе пламя. Хотел встать на ноги, но не смог: одна нога была поломана, другая — сильно обожжена. А правая рука была в осколках. Каким-то чудом я все-таки вылез из БТРа и позвал на помощь.
Ребята оттащили меня в сторону, перевязали, выломали в каком-то доме двери, чтобы использовать их как носилки, и поволокли меня на этих "носилках". Командир и водитель кричали: "Эдик, держись!" При этом командир кашлял кровью. Его тоже ранило.
Нас погрузили в "скорую помощь" к десантникам, перебинтовали и сказали ждать вертолет. Мы его ждали часов шесть. Нас постоянно бомбили. Не выдержав, фельдшер подошел к командиру: "Еще часа два, и вертолет уже никому не понадобится". Тогда один из военных на свой страх и риск повез нас на российско-украинскую границу. Когда мы доехали до российских пограничников, он попросил: "Дайте я отвезу раненых ребят, а потом делайте со мной что хотите". Там отнеслись к нам с пониманием, помогли погрузить нас в машину "скорой" и сопроводили в больницу в райцентре Куйбышево Ростовской области. Российские врачи оказали всем раненым помощь.
В палату к нам приходили сотрудники ФСБ, полицейские, следователи прокуратуры. Они не угрожали, не грубили. Просто спрашивали, при каких обстоятельствах мы получили ранения. Моего командира, который был в загоревшемся БТРе, тем временем уже оперировали — из-за множественных осколочных ранений у него открылось внутреннее кровотечение. Потом приходили сотрудники еще каких-то российских структур и спрашивали, как мы можем воевать против своего народа. Я ответил: "А как мы можем не воевать, когда никого не трогаем, а нас обстреливают". Они извинились и пожелали скорейшего выздоровления. Один из них потом еще передавал нам соки.
Российские врачи делали все, что могли. Но утром 17 июля мой командир умер. Около часа медики боролись за его жизнь, однако спасти не смогли. Помню, как все — и врачи, и медсестры — плакали.
Затем меня перевели в ожоговую больницу в Ростов. К тому времени мне уже ампутировали ногу. Потом приехала мама, и меня перевезли в Киев. Сам не знаю, откуда только взялись силы. Но я понимал, что должен держаться. Прежде всего ради любимой женщины Вали, которая ждала от меня ребенка.
.......
Я была на восьмом месяце беременности, — голос Валентины дрожит. — Мы с Эдиком познакомились два года назад на свадьбе у общего приятеля. Сразу друг другу понравились и с тех пор время от времени созванивались. Он в тот момент жил в Запорожье, а я в Александрии Кировоградской области. Но мы часто друг к другу приезжали, а прошлой осенью решили жить вместе. Я переехала в Запорожье.
Эдик служил во Внутренних Войсках, и 16 декабря прошлого года его отправили в командировку в Киев, на Майдан. Через два дня после его отъезда я узнала, что жду ребенка.
На Майдане Эдик получил ранение в руку. К счастью, он быстро поправился. А 10 апреля, когда на востоке обострилась обстановка, его отправили в Луганск. Он пробыл там до конца мая. Успокаивал нас, что все спокойно. Когда же вернулся, я случайно услышала его разговор с товарищем. Эдик рассказывал страшные вещи — о том, как боевики их обстреливали, как на его глазах погибали ребята. Он все время стоял на передовой и даже попросил сослуживцев: "Если со мной что-нибудь случится, уходите, не пытайтесь меня спасти. Иначе погибнем все вместе". Но ребята ответили: "Что бы ни случилось, мы тебя не бросим"… В начале июня они опять поехали на восток.
http://gigamir.net/womans/pub1147445

UPD Лох-это судьба, сначала сабжа били свидомые украинцы потом не свидомые.... И мне одному кажется странным что Россия, по утверждению громодян б.Украины ведущая войну с б.Украиной вот так относится к участникам АТО?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив