тяжелая история, не для слабонервных

laragull — 10.07.2017 "Мне 42, детей нет. Также нет профессии, друзей, по факту нет жилья. Есть не особо денежная работа, за которую я держусь из года в год, но если я её потеряю, ума не приложу, куда идти и как себя предлагать, - письмо в рубрику_ответов


Шесть лет лучшим другом был муж, и если всё это время мы были ровнями по ресурсам, двое довольно-таки одиночек и довольно-таки социофобов, дающих друг другу заниматься своими тихими делами, то сейчас он приподнялся в возможностях, и его колбасит - то ли вживается в статус, то ли готовится уйти в отрыв - я уже "не так стою, не так пою", а движется к "не так молчу, не так шучу, не так клубок в руках верчу, не так дышу, не так пишу", чего я, конечно, не приму.

В анамнезе внешне благополучная, но по сути токсичная семья, где я была девочкой для битья с 8 лет. До 8, до окончания начальной школы, я жила у бабушки и дедушки по линии матери - домашний книжный ребёнок, хорошо училась... и пряталась, когда в обеденный перерыв приходила вечно раздражённая мама и начинала вчинять воспитание. В мои 8 родители получили квартиру в спальном районе-гетто и перевезли меня туда. Оказалось, что между собой они грызутся и неделями не разговаривают, "поди скажи этой...", "поди скажи этому..." и постоянно размахивают друг перед другом и передо мной разводом, о чем за дверью квартиры и особенно бабушке даже заикаться нельзя, а однажды в особенно затянувшемся бойкоте меня заставили ответить, с кем я хочу остаться. Проревевшись как любой нормальный ребенок, я сказала, что с папой.

Мать мне этого не простила никогда. Анализируя задним числом её характер, я понимаю, что она в принципе не справилась ни со взрослостью, ни с родительством, ни с телесностью, вообще ни с чем. Она каким-то внутренним взором видела себя юной, тонкой и звонкой, блистательной звездой литературного салона Серебряного века, и за то, что из зеркала на неё смотрела полная рыхлая нервозная женщина средних лет в угрюмых водолазках, работающая бухгалтером в унылой конторе, мучающаяся в переполненных автобусах и убежденная, что материнство это каторга и почти инвалидность, за это вот всё должен был кто-то ответить. А тут еще объект материнства, как назло, так её унизил, даром что беспроблемный - моет полы и посуду, тихо читает энциклопедию в углу, уроки делает самотёком и учится не ниже четверки. Вот пусть он и ответит.
Она натравила на меня отца, хорошие на то время отношения с которым закончились буквально сразу, по пути решив свои проблемы в браке стратегией "дружим вдвоем против третьего". Меня лупили и кошмарили по малейшему делу и без, впрок и для профилактики. Мать не гнушалась меня откровенно подставлять, например, обвиняя меня в съедении кило дефицитных конфет в одно лицо и, соответственно, в лжи, а потом, после вечера дознания с этими двумя следователями, после слёз, требований прекратить врать и после порки, наутро достававшая кулёк из платяного шкафа: "О, а конфеты-то вот они... а попа-то болит, да-а?" Когда я вечером в слезах попыталась сказать об этом отцу, влетело ещё и за оговор матери.

В то же время я как домашняя хорошистка-отличница по полной огребала криминогенного угара и травли всех и вся в школе и "на раёне", с воровством, порчей вещей прочим чучелством, но худшее начиналась в стенах квартиры, сама-дура-виновата, за-что-нам-всё-это, неси-ремень.

Позже мы оттуда уехали в более благополучный район, а кошмар переехал вместе с нами. Ежевечерние многочасовые "разговоры по душам", в ходе которых от меня сплоченно требовали ответов в цифрах, сколько именно ещё я буду над ними издеваться, когда закончится моё безобразное поведение и почему жизнь так несправедлива, что они, несчастные усталые уважаемые люди в возрасте под сорок, должны содержать эту кобылу (школьницу) за свой счет. Отщебетаться и уйти было нельзя, меня просто ставили на кухне как пленного и упражнялись, кто похлёстче донесет до меня мою ниочёмность и злонамеренность и чётче доведет меня до истерики, чтобы с полным удовлетворением перейти к "ты посмотри, как эта мразь с родителями смеет разговаривать!" И - неси ремень.

В 90-м я заканчивала школу, а родители начали люто пить. Спирт Роял был везде: чистый, разбавленный или со смородиновым вареньем. Два пьяных лица каждый вечер требовали от меня ответить на те же вопросы, а еще - "понимаю ли я, что я сгнила изнутри?" И - неси ремень.

Репутация нашей семьи при этом была безупречной и радикально положительной. Деда тем временем не стало, через несколько лет умерла и бабушка, с немногочисленной роднёй контакты были редки и формальны. Жаловаться и искать защиты или хотя бы адеквата было некому и негде. "Ну ты это, учись и слушайся маму-папу, они у тебя такие замечательные"

После школы я поступила на бюджет в сильный технарский вуз, а мать стала "домохозяйкой", при том, что уборка/стирка/глажка и все другие домашние дела кроме готовки были на мне.
Домохозяйка выпивала в 1-1,5 бутылки водки в одно лицо в сутки день за днём. Я не видела такого больше нигде и никогда - у неё не бывало ни похмелья, ни перегара. С утра она начинала более или менее рьяно разогреваться, к ужину была сильно навеселе, за ужином и после него они пили уже с отцом (ужин=очередной выволочка для меня), затем отец выключался, а она поддерживала себя рюмками на грани невменоза ночь напролёт до рассвета. Отец в ночи порывался за руль и куда-то ехать, мать открывала окна/воду/газ, а я ходила за этим цирком по пятам, отнимала ключи, укладывала спать, закрывала краны и т.д., а утром ехала в институт.

С началом учебы в институте вопрос бюджета вышел на новый уровень (семья не бедствовала). Кварплату, деньги на продукты вынь и положь, но с дневного отделения уходить не смей, учиться - твоя обязанность перед нами (сами оба без вышки), тебе всё для этого дали, но учишься ты для себя, так что не надо вот тут про карманные деньги. Я ходила в каких-то жутких сапогах на два размера меньше, удачно лопнувших на пятке, чтобы нога помещалась, говорила "а я не голодная" в компании в студенческой столовой, вечно одалживала у однокурсников циркули и переписывала от руки методички, не имея денег на ксерокс. Подработки не покрывали мой долг перед казной, "а если учесть, что 16 лет до этого вообще ни копейки не приносила в дом, как ты вообще можешь себя человеком считать?!" и - неси ремень.

Ни о каких мальчиках, свиданиях и личной жизни я даже не думала. Я была симпатичной девицей, но была затравлена, черт-те как одета и паниковала при малейшем проявлении интереса к себе. Только очень много времени спустя я с трудом отслоила от себя убеждение, что семья или пара - это вот то, что я испытывала на своей шкуре дома, и стала вручную отращивать другое. Близость (не только в интимном смысле, а в общем) для меня была невыносима, незнакома и страшна.

Почему я тогда, уже будучи совершеннолетней, не взбрыкнула и не ушла в закат? Потому что меня к тому времени уже не было. И мне кажется, что значительной части меня нет до сих пор.

Институт я в итоге не закончила, на третьем курсе начала работать на полную ставку, дотянула до пятого и не смогла писать диплом, потому что если занятия и экзамены "по расписанию" я еще выдерживала, то когда нужно было назначать встречи руководителю проекта или договариваться с лабораторией, я подходила к преподавателю, начинала плакать от унижения, что такая гадость как я дёргаю и напрягаю таких хороших уважаемых людей как они, и уходила.

Работала, находила и теряла друзей, продолжала быть козлом отпущения дома.
К 25 почти дошла до ручки и скопила ворох психосоматики. В 27, после краткого рабочего романа, случайно завертевшегося, первого для меня, не рассматривавшегося никем из нас как перспектива долгих отношений, но немного меня отогревшего (и то, что оттаяло, стало адово болеть на границе с обмороженной частью), пошла на терапию. Там меня собрали в более или менее человека.

А чуть более чем через полгода моей терапии и после двенадцати лет своей пьянки мать не проснулась, ей было 49. Отец быстренько организовал гостевой брак с давней знакомой, а вскоре сел мне на шею, за семь лет до пенсии разругавшись вдрызг в своей отрасли, и не рассматривая никакие другие варианты трудоустройства, потому что работа не вязалась ритмом жизни его неработающей подруги, перепутавшей день с ночью. Я по сути осталась младшей женой по хозяйству и сырьевым придатком.
И если после смерти матери я приостановила терапию, чтобы переосмыслить и прожить уже накопленные изменения, то потом в неё не вернулась - и финансы уже жали, и времени не нашла, а надо было продолжать.

В 35 встретилась с мужем, с которым больше года общались на тематическом ресурсе в сети. Отец устроил форменную истерику, как будто он не отец, а отвергнутый супруг в припадке ревности. В итоге я осталась без жилья, т.е формально доля моя, и отец там почти не живет, живет на даче, но по сути это коммуналка с обезумевшим соседом, которому я противостоять не могу, потому что его агрессия и манипуляции откликаются у меня слишком мощно, и меня просто опрокидывает. А если там будет приманка - я - это будет поводом "продолжать воспитывать дочь, которую мало пороли". И мы уехали жить к мужу, недалеко, но всё же в другой город.

Отец помешан на том, чтобы ему завидовали, беспрестанно выражали уважение и почитание, жадный, завистливый, нетерпимый, нечестный, патологически правый во всём любой ценой, агрессивный, ревностно ненавидящий материальное и нематериальное, до чего не может дотянуться сам и захапать себе. Некоторые как-то мудреют или хотя бы смягчаются с годами, а он только сатанеет. Ради своих целей одну минуту перекидывается из альфа-самца "здесь всё моё и все мои" в няшечку-пенсионера "люди добрые, вы посмотрите как с уважаемым пожилым человеком обращаются, прям глаза выклевывают и жизни лишают" и обратно. И при этом очень пристойный для окружающих человек. Поэтому мои проблемы с ним никому не были видны и понятны, пока "измена сырьевого придатка" не приоткрыла его подноготную даже для окружения. А в мою сторону его подноготная с такой мощью показала себя за годы моей отдельной жизни и так вымотала даже в редкие стычки, что последний год все контакты заблокированы. Жилья у меня от борьбы с ним не прибывает, а жизни явно убывает.

Что имеется в сухом остатке - я практически одна, друзья остались в Москве и потерялись за время моего отсутствия и молчания, если сейчас еще и муж потеряется, буду точно одна. Я нигде практически не общаюсь кроме девичьих пабликов по рукоделию, и соответственно, ни я никого не знаю, ни меня никто не знает.
Флиртовать, знакомиться, ходить на свидания, чувствовать на себе внимание и оценку, переживать конфетно-букетные периоды - это вообще не про меня. Про меня - узнавать человека на расстоянии, какое-то время происходить параллельно на одной волне без бабочек в животе, почувствовать себя безопасно, а потом сблизиться и начать вместе жить. Для меня отношения это доверие+нежность, а уже то, что из этого выращивается - это любовь. У нас так и было, и теперь оказывается, что мужу жмёт отсутствие в начале Большой Любви, хотя это, конечно, может быть просто поводом к...

Я не знаю, куда мне двигаться. Ни в личностном плане, ни в профессиональном, ни в каком. Повторюсь, у меня ощущение, что значительной части меня нет до сих пор.
У меня дыра вместо нормальной для людей любви к матери. Я забываю отдалившихся по тем или иным причинам друзей, хоть и ценю прежние отношения, но выходит "с глаз долой из сердца вон". Я перестала читать, потому что меня пугает, что я не восприму красоту или тонкие смыслы, а без впечатлений прочитанное всё равно выветрится. У меня напрочь заткнуты творческие способности, т.е. я научилась делать руками тонкие красивые вещи, но только заранее сдизайненные кем-то для этого.
У меня нет спонтанности, которая делает человека и жизнь рядом с ним - живыми. Я слишком правильная, потому что меня не штырит делать что-то другое. У меня хорошее чувство юмора, и те, с кем я общаюсь, считают меня довольно позитивным человеком, но у меня непреходящий синдром самозванца: я могу работать только "на подхвате" и я могу быть прикольной только когда я сбоку. Я знаю, что если направить внимание на меня, я превращусь в пресную, испуганную, скучную тётку, а когда меня накроет этим осознанием, на глаза навернутся слезы, и я ретируюсь, оставив впечатление странной особы.
Для меня люди слишком активные, у них какой-то поток, какие-то амбиции, мечты, таланты или хотя бы даже иллюзии, а я только тем и грежу, чтобы можно было обо всём помолчать и чтобы не шарахнулись, если заговорить о том, о чем молчим, но при этом не быть настолько уж звеняще одной и без движения.
Особенно жутко думать, что это выглядит как сбывшееся утверждение моих родителей: я никто и звать меня никак, я ни на что не имею права, ничего из меня не выйдет.

В 27, после терапии, мне казалось, что теперь то уж моя жизнь состоится. Я понимаю, что в 42 многое может только начинаться, но прожив недо-жизнь недо-собой до 42, я снова очень напугана, потому что не понимаю, в чём искать это недо- и откуда звать до-.

Оттуда - звала. То ли не слышу, то ли не отвечают, то ли нет ничего другого для меня".

о т в е т

Над этим письмом я думаю много дней.
Всего не высказать, что в голову приходит, надо как-то отфильтровать, а по какому принципу - непонятно.
Ну как получится тогда, кусочками, в случайном порядке.

- как вы сказали что лучше бы остались с папой, чем с мамой - так и вышло.
случайность? или способность остронесчастного существа повлиять на будущее - словно заклясть? или интуиция? в любом случае, это какой-то знаковый момент, стоящий внимания, и говорящий о силе вашего воздействия на реальность - силе, которую вы не знаете в себе, вернее не осознаете, потому что вам производили постоянную обрезку свободы и воли, и как следствие - самооценке.

- о родителях не хочу.
да, они патологические оба, но что важно: они не вырастили вас подобной им.
то есть они ломали-ломали, надломили, лишили всего, чего мыслимо лишить, но не сделали самого страшного - не сделали из вас подобия себя.

- о том, куда дальше:
вам и не надо видеть куда двигаться дальше, вы и так в постоянном движении, только движение это не тупо по прямой, а движение как жизнь: непрерывное деление клеток, отмирание их, обновление крови - вот такое всякое, на уровне психики, вы новая у себя постоянно рождаетесь, и ничто это не остановит.

- про друзей и одиночество: вы бессознательно удалились и избавились от всех людей, знающих вас ту, которой вы не хотели быть, и это хорошо, не о чем горевать, друзья возникают сообразно нашим новым запросам, они у вас появятся - и те, и другие.

- что касается мужа: он ведь отдельный от вас человек, у него отдельная жизнь, такие периоды случаются и у других мужей, и у жен, и неважно у кого первого - потом люди либо расстаются, либо остаются вместе еще крепче и яснее, чем были до того: если он вам дорог как человек, допустите у него право на сомнение что его жизнь - единственно с вами, он с вами не потому что у вас было жестокое детство, он не может за него отвечать, он с вами, потому что в вас есть то, что ему нужно для жизни лучшей, чем без вас.
да и вы с ним не ради него, а ради себя.
это утешительная мысль на самом деле: вы нужны, от вас есть что брать, чем питаться, с вами можно жить, вы не никому не нужная, ничего не достигшая, не пустое место, и все такое, чем проклинали вас родители.
(кстати, они точно ваши биологические родители, а не удочерившие?)

- что касается форы у тех кого не били, не гнобили с детства и до упора: фора есть, но она быстро испаряется.
к сорока годам все заняты примерно теми же вопросами что и вы: "кто я вообще?", "что было бы, если бы я то и то", и "куда дальше".
то есть ваш кризис - типичен, а не пост-травматичен, понимаете? вы совершенно нормальны, этим людям не удалось вас убить.

нет, я не хочу умалить ваших страданий, я хочу сказать, что у них нет власти лишить вас всего наперед и навсегда.
они были пока были, а дальше они уже вцепились нелигитимно, и вы имеете полное право отцепить эти грохочущие жестяные банки и не носить их мучительный звон за собой.
они не часть вас, они - болезнь, которая старалась вас изъесть, но так и не смогла, и шрамы крепки и раны под ними не обнажатся вновь, потому что невредимость души сильнее.
и вы никому не дадите больше себя обидеть, и никого сами не будете мучить.

- вы себя не только собрали полностью, у вас даже откуда-то лишние детали образовались))

- и знайте пожалуйста, что на человека с большим опытом страдания, превозмогшего этот опыт, переплавившего его в силу - на такого человека всегда будет спрос в обществе,
потому что он понимает об этой жизни нечто такое, чего не поймут сытые и благополучные - и потому работа у вас будет всегда.
ваше страдание не маргинализировало вас, вы сумели себя в социум интегрировать, работать, выйти замуж, поладить с мужем - вы сумели это, а не в психушке зависнуть - что реально было бы при таком семейном анамнезе с детства.

вы можете собой гордится, реально, и дальше будет только лучше - вы не на краю, вы на пороге, у вас впереди под ногами не минное поле, а твердь и свет - даже если ноги пока не уверенно ступают, и глаза привычно закрыты, это ничего, вы сонастроитесь с реальным положением дел, справитесь с любыми переменами, и сделаете так, что они будут вам во благо.
"если молния меня не убила, то гром мне ей-богу не страшен"

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив