ТУМАН НАД МОСКВОЙ
kurchatkinanato — 08.10.2016Над Москвой вчера стоял туман. Утром, в восемь, когда я вышел из дома, он был еще негуст, мережен – можно подумать, просто серый день, мало света, и даль улиц захлебывается в нерастопившейся до конца ночной мгле.
Но когда в одиннадцать я вновь оказался на улице, в воздухе все так же была развешена серая марля, и казалось, она даже конденсирует на себе влагу и высеивает ее тебе водяной пылью на голову – не было даже мороси, а когда провел рукой по волосам, они оказались влажны. Опрятно одетый, с красным лицом бородатый мужичок, стоявший у церкви, скорее молодой, чем пожилой – не особо поймешь по пропитым лицам, – спросил у меня: «Мелочи не найдется?» Я подал ему пятьдесят рублей, произнеся положенные слова, он мне не ответил, в глазах его уже стояло: иди-иди, что стоишь?
Красная площадь кипела уже экскурсионным народом. Разноязыкая оживленная речь, на истоке Ильинки бегали, словно стригли воздух стрижи, стремительные японки, фотографировали себя смартфонами, закрепленными на палочках для селфи, на фоне Василия Блаженного, Спасской башни. Я вернулся к Ветошному переулку, прошел вымощенным новой плиткой узким тротуаром вдоль ГУМа и вышел на Никольскую.По Никольской на расстоянии пятнадцати-двадцати метров друг от друга прогуливалось несколько ряженых Сталиных и Лениных. Ласково приставали к прохожим и предлагали сделать им исторический снимок. Один из Лениных был совсем молоденький. Он почему-то рванул со своим предложением ко мне, Я спросил, из какого он периода жизни вождя. Молоденький замешкался, и мне удалось беспрепятственно улизнуть от него, спасшись еще и от накатывавшего сбоку Сталина такого изрядного объема, что в этом объеме могло бы уместиться и трое реальных Иосифов Виссарионычей. Какие-то Петры Первые, Меньшиковы и, видимо, Екатерины Великие шатались в отдалении от вождей 20 века, явно не смея приближаться к ним, и вели себя в обращении с экскурсионным народом, призывая его сделать исторический снимок, ощутимо скромнее: просто кидая завлекающие взгляды.
Я все же неверно сказал несколько дней назад, заметив, что Москву перестали копать. Еще копают. То здесь горы земли и обнаженное нутро в переплетениях труб и кабелей, то там. Меньше, но копают. Видимо, Собянин полагает, что Лужчков часть клада заныкал и спешит до зимы просмотреть все возможные места лужковских заначек. Но где места заначек уже просмотрены, там вместо прежнего пошлого асфальта сияет все та же свеженькая, сияющая, похожая даже на гранитную плитка, тротуары расширены – на той же Тверской; камень, камень, сплошной камень представляет сейчас собой Тверская, никакого нигде трепыхания зелени, а над этим камнем – мережная мгла осеннего, все усиливающегося тумана. Должно быть, земля начала остывать, отдает в воздух накопленное за лето тепло, насыщая его и влагой, – скоро, значит, надо ждать понижения температуры, ясных дней, а если нахлынет ветер – и последнего листопада. На Тверской которого, впрочем, не будет. Лафа жизнь у дворников центральной улицы стольного города!
А было у меня от голой, каменной Тверской чувство Вавилона, все строящего и строящего свою башню и уже не отдающего себе отчета, для чего он ее строит, какие цели преследовал, когда начинал строительство, но все продолжающего сооружать новый ярус за новым…
Вид на Красную площадь от Ильинки - в сторону Красных ворот
Вид от Ильинки на Красную площадь левая сторона; Спасская башня и собор Василия Блаженного
Вид от Красных ворот на Манежную площадь (торговые палатки - временные, установлены ко Дню города)
Вид на Тверскую улицу от Манежной площади
Ваш,
Анатолий Курчаткин