«Там русский от русского края отвык…»«Там русский от русского края отвык…»

domestic_lynx — 03.03.2013 Я чувствую, обсуждение последних постов зашло в некоторый тупик, вернее, о посте забыли и стали выяснять отношения между собой. Это верный признак того, что пора написать следующий текст, тем более, что я давно собиралась. Читайте.

Недавно один пожилой человек, из творческой интеллигенции, с которым мы познакомились не слишком давно, сказал нечто, слегка меня озадачившее. «Чем больше я Вас узнаю, - сказал он, - тем больше зреет во мне вопрос: а почему Вы не уехали?» Имелось в виду: за границу. То есть что выходит: раз человек не совсем никчёмный – тут же возникает вопрос: а что он тут делает? «В этой стране», как выражаются «креативные».

Сказать по правде, у меня и желания-то особого не было – уезжать. Вернее, было, но короткое и нетвёрдое – году в 1990. Тогда была некоторая вероятность уехать с мужем- физиком. Из его среды многие тогда уехали, примеривались и мы, но – что-то нас оставило здесь. Не иначе - подсознание. А там началась новая жизнь, новые возможности – ну и уж вовсе стало незачем ехать. В начале 90-х мне лично жизнь казалась очень интересной. Мнилось, кончилась совковая убогая серость, разбежались коммуняки, вот-вот начнётся какое-то дивное развитие, и мне удастся в нём поучаствовать. Я уже где-то писала, что я была форменная дура и ничего не понимала, хотя воображала себя весьма сведущей в общественных процессах. Во всяком случае, в философско-социологических книжках я была довольно начитана, и глотала всё подряд, что находила. В общем, была позитивная такая дура. Работала на итальянскую фирму, казалось, что делаю большое дело: привлекаю иностранные инвестиции. Не какие-нибудь – промышленные. Действительно, на фоне тогдашнего развала наши индустриальные проекты казались достаточно впечатляющими. Ездила в Италию, затаривалась красивыми шмотками, которые мне удавалось находить в Падуе близ Венеции, - в общем, моя собственная жизнь была совсем не дурна. Кстати сказать, я никогда не бывала одета так элегантно, как тогда. Сейчас денег гораздо больше, а шмотки как-то не попадаются… Но я, собственно, не о том. Словом, с той поры мне ни разу не приходило в голову – уехать.

А вот под влиянием слов моего знакомого, с которых я начала, я стала вспоминать, кто из моего окружения – уехал. И оказалось, что их – немало. И ещё больше тех, кто не уехал, но – хотел бы, мечтает, но как-то не складывается.

Есть у меня подруга юности, с которой мы дружим до сих пор. Она постоянно обдумывает и никак не разрешит для себя свой личный «основной вопрос философии»: «Правильно ли мы сделали, что тогда вернулись?» Они с мужем жили за границей накануне и слегка после развала Союза, но – вернулись. Так вот правильно или нет? – спрашивает себя моя приятельница. И не знает ответа. При этом она вполне материально обеспечена здесь, муж прилично зарабатывает, она даёт уроки, переводит и без крайнего напряга тоже зарабатывает кое-что.

Многие, многие, оказывается, уехали.

Вот моя бывшая секретарша, ещё по работе с итальянцами. Милая, очень трудолюбивая девушка, училась в ГУУ, где преподавал и её отец, доктор экономических наук. Она знала массу недоступных мне вещей и даже умела слегка программировать. А уж печатала как – просто пулемёт. Семья была прокоммунистическая, мама её даже ходила на заседания ячейки КПРФ. Катя разделяла эти взгляды, а я ей разъясняла идеи Хайека, как сейчас помню. Тогда все читали Хайека – «Дорога к рабству», «Преступная самонадеянность». Недавно полистала: типично профессорская мура, отораванная от реальности. А тогда казалось!.. Просто свет истины.

Помню, она участвовала в каких-то мероприятиях КПРФ, проводившихся в те поры в Ленинских Горках, на которые у меня отпрашивалась. Что-то вроде международной тусовки левых теоретиков. Она мне потом с восторгом об этом рассказывала. Потом отец её умер – молодым, что-то до 60-ти. А Катя поехала в Испанию (она учила испанский, вообще была очень способна к языкам и знала их штук пять), встретила испанца и вышла замуж. Сейчас живёт под Барселоной, имеет дочку лет 12. Карьеры никакой не сделала несмотря на хорошее знание языка и многообразные таланты и умения. Меня это всегда удивляло: такой, как она, – в Мировом Банке работать, да ещё на приличной должности. Я видела этих международных менеджеров и аналитиков – моя Катя их вполне за пояс заткнёт. Но… как-то не сложилось. Видимо, Катя оказалась какой-то чересчур скромной, довольствовалась малым и не просила у судьбы по полной. Вот фортуна ей и не дала ничего особенного. Судьба ведь она такая: что просишь, то она и даёт. Впрочем, у Кати дружная семья, на жизнь хватает. Мама её, я слышала, сдала квартиру в Москве (у них хорошая была квартира) и живёт у дочери.

А когда-то мы спорили с Катей о троцкизме. Сегодня невозможно представить, чтобы я с теперешней моей секретаршей беседовала о троцкизме. Заговори я о об этом с любым из моих служащих – это был бы культурный шок, примерно, как если бы я попросила доказать теорему Пифагора. Нравы и интересы за эти двадцать лет изменились радикально.

Катя прижилась в Испании, а одна моя родственница – в Италии не прижилась. Вышла примерно в ту же пору за итальянского ветеринара, родила ребёнка, но года через три-четыре – вернулась. Даже язык толком не выучила – только на разговорном уровне, а так чтоб книжку или газету – это так и осталось недосягаемой вершиной. Но эта – понятно. Она ужасно много о себе понимала и приспосабливаться, приноравливаться – это казалось ей оскорбительным. А семья попалась деревенская, крестьянская. «Что я – на тракторе что ли ездить буду?» - ну и уехала. С тех пор считает итальянцев «идиотами», её мама тоже не любит итальянцев.

Вообще-то в Италии многие наши девушки вполне приживаются, там уже сложилось почти нацменьшинство – «русские жёны»: они и гиды, и переводчицы, и так – служащие в конторах, имеющих дело с Россией. Многие из этих девушек вышли за подвернувшихся итальянцев просто, чтоб уехать, и мне иногда бывает жаль этих простодушных парней – всяких там шеф-монтажников, технологов и т.п. Итальянцы, надо сказать, имеют непреоборимую тягу к русским девушкам и готовы жениться чуть не на следующий день после знакомства. И женятся, и некоторые вполне дружно живут.

Когда-то я знала в конторе крупного иностранного концерна в Москве одну симпатичную молодую девушку. Пришла она туда как-то временно: её взяли под праздник клеить поздравительные конверты, которых отправлялось неимоверное количество, и штатные секретарши не справлялись. Галя, до того работавшая нянечкой в больнице, надеясь потом поступить в медицинский. Жила она в коммуналке с одинокой мамой, а тут окунулась в иной мир и решала там закрепиться. Она ухитрилась остаться, а потом по мере сил кружила голову пожилым сотрудникам, которые ей по возможности протежировали. Почему-то именно пожилым – так, вероятно, ей казалось надёжнее. Наконец она нашла какого-то пожилого вдовца с детьми её возраста, но сравнительно богатого, вышла за него замуж и уехала. Одна конторская сплетница мне потом рассказывала, как эта дурашка Галька превосходно устроилась: живёт себе в горах и в ус не дует. Иногда спускается с гор и едет на приличной машине в местный университет изучать историю искусств. Вот что значит: человек знал, чего хочет. Судьба неизменно благоволит к тем, кто знает.

А вот школьный друг моего мужа. Он не уезжал – его увезли в подростковом возрасте родители-евреи. Ехали вроде в Израиль, а оказались в США, в Нью-Йорке. Он закончил университет, что-то по программированию, работал по профессии, прилично зарабатывал, но почему-то мечтал вернуться. Как только это стало можно – вернулся. Может, ему казалось, что в России открываются какие-то совершенно гигантские возможности. Господи, как его встречали! Просто за то, что американец. Я не говорю – женщины, вообще все. Тогда быть американцем значило быть любимцем публики. Он к тому же был парнем обходительным, контактным, с фантазией. Умел придумывать бизнесы, порой удачные.

К сожалению, он не умел доводить дело до конца и скрупулёзно заниматься собственными делами. В результате все бизнесы как-то уходили от него. Один из его подручных сегодня заметная фигура в российском бизнесе. И раскрутился он когда-то на деньги этого русско-американского еврея – назовём его Борей. Боря как-то недолго огорчался и тут же принимался за что-то другое. Плохо только, что выводов не делал и уроков не извлекал из своих деловых приключений, а потому закономерно повторял их почти дословно. Ещё у него была неудобная для делового функционирования черта – он любил всех попадавшихся на пути женщин и на всех готов был жениться. Он и женился на одной из них. Потом у него была масса романов с какими-то приезжими из провинции на завоевание столицы девушками, а жена его меж тем отбыла в Америку на жительство: для этого, по-видимому, она и вышла в своё время за Бориса. Лет шесть Боря жил с двумя жёнами – одна в Москве, другая в Нью-Йорке и как-то ухитрялся лавировать. Потом московская его прогнала, к вящему его облегчению, и он отбыл в Америку. Но не надолго.

Время от времени он снова прибывает в Москву – почему-то всегда в ранге вице-президента какой-то вполне приличной компании, но долго нигде не работает. Мы с ним не общаемся, поссорившись лет пять назад из-за одной его аферы, а которой муж потерял деньги. Сейчас, конечно, всё это утратило актуальность, и мне было бы забавно с ним повстречаться, может, и повстречаемся ещё…

Он всегда на плаву, но ни богатства, ни даже прочного положения в бизнесе он не достиг: и то, и это, а по сути – ничего. Жена его, сколь я понимаю, бросила. Вряд ли его это сильно огорчило. Боря типичный «ни в городе Богдан, ни в селе Селифан»: русский в Америке и американец в Москве, пытавшийся «срубить бабла» на этом своём промежуточном положении, что вроде и удавалось временами, но ничего основательного и прочного, сколь я могу судить, не получилось.

А вот родители его, бывшие советские евреи, довольно успешно проработали всю жизнь зубными врачами – сначала в СССР, а потом в Штатах.

В ближайшие дни расскажу о судьбах других уехавших.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив