Свобода предполагает огромную ответственность за то, как мы ею распорядимся

pg_forever — 08.01.2015 12 человек, расстрелянных в офисе парижской газеты - это, безусловно, трагедия.
Убивать нельзя. Убийство не оправдывается обидой. Нет таких высоких идей, ради которых надо устраивать бойню безоружным людям.
Это безусловно, а потому не нуждается в обсуждении.
Пишу сейчас об этом только потому, что находятся у нас тут периодически демагоги и извращенцы (от слова "извращать"), которые непременно назовут оправданием убийства утверждение, что жертвы занимались мерзостью.
На самом же деле зачастую происходит ровно обратное :( - под личиной справедливого возмущения убийством происходит оправдание низменной мерзости.
А сейчас политиками на щит поднимается идея "равенства" мерзости и свободы слова.
Меркель:“атака не только на французских граждан, но и на свободы слова и прессы, являющиеся ключевым элементом нашей свободной демократической культуры”
Все говорят о покушении на главные европейские ценности - демократию и свободу слова. У них не жизнь человеческая главная европейская ценность, а эта самая псевдодемократия и "свобода слова". Поэтому штатовские "гуманитарные бомбардировки", в которых Европа выступает соорганизатором или попустителем массовых убийств не являются преступлением. Преступление - это когда против "демократии" и "свободы слова", когда людей массово убивают во имя этих "ценностей" - то всё в порядке.
Журналистское сообщество тоже восприняло массовое убийство в Charlie Hebdo как покушение на свободу слова. Liberation вышла с траурной передовицей – на черной странице написано «Мы все Charlie».
Вы знаете, если без суда убьют педофила, а не буду протестовать под лозугном "Я - педофил"
Но о мертвых либо хорошо, либо ничего. Поэтому будем говорить не о персоналиях, а о журнальчике и псевдолиберализме.

Так что же за помойка этот журнальчик?
По словам корреспондента Би-би-си Хью Скофилда, сатира Charlie Hebdo - часть свято чтимой традиции французской журналистики, уходящей корнями во времена Марии Антуанетты, которую высмеивали в листовках накануне Французской революции.
В этой традиции причудливо сочетаются левый радикализм и провокационная сатира, часто граничащая с непристойностью. В XVIII веке объектом насмешек была королевская семья, а мастера по созданию слухов расписывали зачастую вымышленные сексуальные игрища и коррупцию среди придворных Версаля, причем часто истории сопровождались рисунками.
Сегодня сатирики охотятся за иной добычей: политиками, полицейскими чинами, банкирами и религиозными деятелями. При этом во французской сатире сохранился тот же дух веселого нахальства, присущий когда-то критике королей, авторы сатирических статей о которых не чурались сквернословия и политической саморекламы.
Charlie Hebdo - яркий тому пример. Решение посмеяться над пророком Мухаммедом полностью совпадает с исторической традицией французской сатиры, пишет Хью Скофилд.
Сегодня Charlie Hebdo продается во всех газетных киосках. За годы его издания на страницах еженедельника появлялись рисунки, по сравнению с которыми карикатуры с изображением пророка Мухаммеда выглядят невинными иллюстрациями к детским книжкам. Полицейские, держащие в руках истекающие кровью головы иммигрантов, мастурбирующие монахини, папы римские с презервативами - и это далеко не полный перечень скандальных образов, созданных карикатуристами журнала.
Сам журнал стал реинкарнацией сатирического издания под названием Hara-Kiri, популярного в 1960-е годы. События, приведшие к появлению Charlie Hebdo, произошли в 1970-м.
Два трагических события - пожар на дискотеке, где погибло более 100 человек, и кончина бывшего президента Франции генерала Шарля де Голля у него дома в деревне Коломбэ. Hara-Kiri вывела на обложку заголовок, высмеивающий смерть генерала: "Трагедия на танцах в Коломбэ: один погибший" (Bal tragique a Colombey - un mort). В результате последовавшего скандала журнал Hara-Kiri закрыли. Но журналисты очень скоро начали выпуск нового еженедельника, назвав его Charlie Hebdo.
Европейцы считают что "святая традиция - ржать надо всем подряд. Она зародилась когда вы весело ржали над зверски убитой .. королевской семьёй и всей страной погрузились в кровавую оргию, где гильотины работали на потребу толпы... Традиция укрепилась, когда вы ржали над смертью своего президента, бывшего символом французского Сопротивления. Почему бы вам не остаться верными этой традиции и опять не поржать? Не хочется?" (Н.Завьялова)

Вы все еще считаете, что свобода, свобода слова - это свобода глумления,в том числе над смертью, свобода кощунства и похабщины?

А еще в связи с этим уместно было бы поговорить о месте государства в предотвращении этой трагедии

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив