Свидетели укроИеговы

peremogi — 26.02.2017 Волонтеры «Заставнивской волонтерской сотни»:

Мы выезжали из военного госпиталя к новому месту назначения, где нас ждали айдаровцы. Но предшествовала этому ложка дёгтя в бочке меда, которая оставила горький привкус немаленькой разницы между нами-західняками и жителями оккупированных территорий востока Украины. Проехав блокпосты, ведущие в Донецк, останавливаемся, через несколько сотен метров — сепаратистский. Здесь ждем ребят из «Айдара», а я бегу пообщаться с людьми, которые стоят в длиннющей очереди, те, что слева — чтобы попасть на территорию так называемой ДНР, а те, что справа, — на украинскую...

— Простите, вы — домой, из дома? — Спрашиваю молодых супругов с двухлетним малышом, которые спешили на нашу сторону.
— Мы идем к маме, она живет в Украине, чтобы посмотрела на внука. — отвечает мужчина.
— А почему с мамой не живете, в родном доме, в своем государстве? — интересуюсь. — Видимо, в Донецке есть работа?
— Работы нет и продукты в ДНР дорогие, но в Украине не лучше.
— А вам не безразлично, какое будет будущее у вашего ребенка и что вы ему скажете об этой войне, когда сын вырастет?
— А нам без разницы. Главное, чтоб работа была, чтобы было как в Советском Союзе, чтобы семью и ребенка можно было прокормить.

Молодым людям, инфицированным мышлением о рае в СССР, не понравилось, когда я сказала, что кроме питания нужна духовная пища, которой не почерпнешь из российских телеканалов.

Две женщины моего возраста возвращались домой, в Донецк, где живут с рождения и не собираются оттуда уезжать.
— А вы были у нас?.. Нет? Так приезжайте, у нас там нет Хатыни, никого не пытают. Там живут нормальные люди. — Эмоционально ответила мне она, когда я спросила, как им живется на оккупированной территории. Я сказала, что не приеду, потому что меня там точно будут и “пытать”, и спрашивать только за мой западенський украинский язык, а вот им — ничего не будет за то, что свободно чувствуют себя на этой территории и разговаривают чужим “языком”.

Общаясь с почтенной парой, которая ездила оформлять пенсию. Дама спросила: “Откуда ты такая говорливая?” Я ответила, что с Украины. Она не захотела меня слушать, мол, спешила, но задумалась над моим вопросом:— Как вы думаете, если бы в Донецке была украинская речь, наша народная песня и колядка, церковь, ступил бы враг на землю шахтеров и сделал раздор между нами?.. Пожалуйста, поговорите об этом со своими соседями и родней...

Этой ночью враг бил безжалостно...
Тем временем мы напросились в гости на базу батальона “Айдар”. Ребята встретили нас приветливо, но камеры и фотоаппарата избегали. Мы не настаивали, потому что понимали, что среди них — непримиримые к врагу бойцы, которых могут вычислить, а также разведчики. Пока воины разгружали ящики, Николай получил смс, которое он с улыбкой прочитал вслух: “Порошенко признал независимость ДНР. Ты не нужен в зоне АТО... Не торопісь на дембель, все рєшєно... Солдат за что ты воюешь, за США и дядю Сэма”.
Юноша говорит, что такая “абракадабра” приходит к ним часто, но никто из бойцов не обращает на нее внимания.

Знакомясь с местом расположения бойцов, снова больно сжалось сердце. Мужчины живут в разрушенном помещении, почти без окон и дверей, где холодно и неуютно. В одной комнате спят, едят, стирают, сушатся. На одной из кроватей — раненый боец. Лечиться никуда не едет. Он разведчик:
— Мы живем еще по-божески. Собратья уже полгода в блиндажах. А есть и такие, кто с декабря 2013 года еще дома не был. Поэтому ваша еда для них — настоящая весточка из родного дома... А нога быстро заживет, я здесь нужен...
Рядом с воинами верные друзья — собака и кошка. Первый за полчаса до обстрела предупреждает своим неспокойным поведением, а второй борется с врагом № 2 на войне — грызунами.

Николай (он сначала был волонтером и помогал “айдарівцям”, 2015-го — подписал контракт) долгое время был на огневых точках, сейчас в его обязанности входит воспитательная работа с личным составом и контакт с местным населением, в том числе и разговоры о достижениях Украинской армии. Он — агитатор-просвитянин, издает боевой лист-газету “На линии фронта”, где пишет о героизме своих собратьев, работе капелланов, сотрудничестве с населением. Как сказал боец, в этом селе 60 % жителей — со скрытым пророссийским настроением, 2-3 % — проукраинские, столько же — пророссийские радикалы, остальные — нейтральные. Вспоминает, как впервые пришел с собратьями до дошкольников со сладостями, к ним подошел мальчик и спросил:— Дядєнька, а когда вы нас будєтє убівать?..

На наш вопрос, когда закончится война, Николай ответил, что из-за гнилой политики наших деятелей и того, что лидеры не готовы пожертвовать своими деньгами, не то что жизнью, — не ранее чем через 10 лет. Мы Николая слушали бы ещё и ещё, но командир сообщил, что есть срочная работа: собеседование с серьезным “простым” жителем.

Когда выезжали из того села, дети здоровались “Слава Украине! Героям Слава” и интересовались, когда к ним приедут снова.

Тамошняя заведующая БК проводила в селе референдум о принадлежности к ДНР. С приходом “айдарівців”, “опрокинула кожуха”. Одна из местных жительниц пожаловалась Николаю, что заведующая втайне праздновала День России и избила односельчанку за то, что та разговаривала на украинском языке. Пришлось проводить беседу. Серьезную. Часто прибегают к зачисткам, если провокаторы не понимают по-хорошему.

Не укладывались в голове реалии, которые так глубоко анализировал молодой парень из Закарпатья, брат которого Михаил тоже служит, но в батальоне “Донбасс” и там, в родном селе, им никак не выделят землю, смеясь в глаза, мол, умные воевать не пойдут. И стало стыдно за низость и аморальность наших сограждан, за нашу державу, которая, имея таких умных людей (все, с кем познакомились в «Айдаре» — с высшим образованием, кандидаты и доктора наук), не умеет их защитить. Как не умели это сделать наши атаманы 99 лет назад, когда бросили на растерзание патриотов, которые впоследствии стали героями Крут.
Полностью здесь

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив