Светит мне знакомая звезда

Михаил Анохин — 19.07.2011

                  

  «Ничуть не желая обидеть
так много народу кругом,
легко проходить –
и не видеть
себя в человеке другом!»
                       В. Башунов.
                                                               
 Турочак – районное село республики Горный Алтай  располагается в междуречье, образованном  тихой  плавно-текущей Лебедью и  бурной рекой Бией,  истекающей из  Телецкого горного озера.
Сюда в 2010 году привели меня родственные узы, и природа этих мест, всколыхнула мою детскую память, ведь рожден я был недалеко  в тогдашней Горно-шорской автономной области, а нынче Таштагольском районе Кемеровской области. А это одна ландшафтно-климатическая  провинция.
Горные хребты на горизонте, крутолобые скалы в которые встроены дома. Тайга с её разнообразными дарами, гравийно-песчанная почва и стелющиеся по земле корни сосен, и кедрачи неким чудом поднявшиеся  на  голым камне!
Все это Турачак.
Этим летом 2011 года я приехал сюда не с пустыми руками, привез в дар районной библиотеки три своих книги и был щедро одарен заведующим отделом культуры Болотовым Павлом Петровичем ответными книгами. Это были для меня бесценные подарки – книжка стихов и публицистики алтайского поэта Владимира Башунова, уроженца этих мест, а так же воспоминание о нем «Отблеск твой мою память колышет».
Воспоминания о нем всколыхнули и мою память, и она улетела в далекое прошлое в 1968 год. Впрочем, может это был вовсе не 1968, а 1970 год – память в таких далях начинает блудить, как ослепшая собака и только чутье деталей позволяет ей утверждать – было!
Бийское торгово-кулинарное училище, её заведующий учебной частью Дмитрий Иванович Шарабарин, нынче руководитель Бийского литературного объединения, а так же молодой и уже лысоватый паренек из Барнаула и я,  страшно подумать, 24 летний уверенный в том, что, по меньшей мере   - приличный поэт и только обстоятельства не дают мне возможность издать свою книгу и тем прославится на весь СССР!
Надо сказать, что в те времена Бийское литературное объединение отличалось особым хлебосольством. Дело в том, что второй секретарь горкома партии Макушин Александр Яковлевич отечески опекал даровитых рабочих ребят и девчат, и частенько по приезду высоких литературных гостей из Москвы, Ленинграда срывал нас с работы, и мы день-два тесно общались с ними на турбазе «Алтай».
Так что неудивительно было, что вскоре на столе Торгово-кулинарного училища появилась закуска и выпивка.
В Бийском, литературном объединении тогда существовала традиция доказательной критики.
Считалось, что похвала и критика должны быть обоснованы, а не просто «плохо», или «хорошо». Как говаривал тогдашний руководитель объединения Михаил Длугавской – это открывало глаза и на собственные стихи – задача архиважная для литератора вообще, а для поэта особенно. Бытовала уверенность в том, что критика куда полезнее похвалы. Я и поныне считаю так, особенно тогда когда дело касается молодых литераторов.
Поэтому я настороженно вслушивался в тихую, с картавинкой, речь Владимира и поражался отточенной техники его стиха.
Я-то думал, вот сейчас и покажу свое умение вылавливать «блох» в стихах, а он меня буквально разоружил. Именно техника, что мне давалась и поныне дается с великим трудом, а не содержание поразили меня тогда. Я видел перед собой мастера поэтического слова. Завидовал? Конечно! Зависть, слишком человеческое чувство, чтобы его можно было избежать в таком возрасте. Взросление есть не что иное, как дисциплина чувств, а многие до старости обуреваемы ими. И даже восхищаются тем, что вот ведь старик, а как ребенок!
Понятное дело, что  тех его стихов не помню, но чувство совершенства стиха  Башунова осталось в моей памяти.
Потом уже не было такой близости, должность Владимира отдалила меня. Не помню встреч с ним на  краевых семинарах вплоть до 1979 года, когда после очередного семинара под нажимом московского поэта Алексея Маркова и красноярской поэтессы Аиды Федоровой издавалась моя первая и единственная книжка стихов «Первая ступень», советского периода. Владимир Башунов и Леонид Ершов были редакторами отдела поэзии Алтайского книжного издательства в то время.
Итак, моя книжка  выходила в  «кассете» семинаристов – «Синева», где была нещадно урезанная редактором кассеты Леонидом Ершовым, который втиснул в неё и свою книжку таким образом «обокрав» тех, кого рекомендовал к изданию прошедший семинар. Своя рука – владыка, что и говорить.
Чтобы прояснить и закрыть этот вопрос, поясню, в те времена были ограничения на бумагу и потому тираж, и объем кассеты нужно было уложить в отпущенный  лимит. Понятно дело, что каждый новый автор съедал часть страниц у тех авторов, для которых по итогам семинара власть выделила бумагу. Не маловажным обстоятельством был и материальный вопрос. Гонорары были очень даже приличными. Например, я получил более 500 рублей при цене водки менее трех рублей за пол-литра, а комплексный обед в рабочей столовой стоил от 40 копеек до 50 копеек. На 10 рублей можно с девушкой шикарно провести вечер в ресторане.
Именно в этот период я учился в Барнауле в литературной студии, которой руководил алтайский поэт Марк Иосифович Юдалевич и потому имел возможность частенько забегать в издательство.  Жил я тогда в общежитии училища под Барнаулом в Новоалтайке, куда меня поселили после звонка в Новоалтайский горком партии из правления Союза писателей. Понятно мое нетерпеливое ожидание выхода в свет первой книжки!
Для многих литераторов  была загадкой назначение Владимира Башунова редактором. Не потому что он не имел  профессионализма, а потому что такие назначения в то время просто не могли быть без «мохнатой руки» в обкоме партии.
К тому же в это время в Барнауле была, в Союзе писателей, очень сильная секция поэзии. Такие имена как Геннадий Панов, Леонид Мерзликин, Николай Черкасов, собирали огромные аудитории, как в школах, так и в студенческих коллективах. Это были зрелые мастера поэтического творчества. Я назвал далеко не всех, были еще Геннадий Володин, Василий Нечунаев.  Их подпирала молодая поросль, в которую входили Стас Яненко, Иван Мордовин, Леонид Ершов, да и сам Башунов. Поэтому назначение редактором Алтайского краевого издательства Владимира, а еще раньше Леонида Ершова, вызывало недоумение и разные слухи.
Могу сделать предположение, что этому назначению  поспособствовала знакомая Владимира по Ельцовке, Галина Качакаева. Она работала в обкоме партии. Впрочем, этот вопрос я оставляю исследователям жизненного пути Башунова.
                                 * * *
О Башунове тех лет довольно точно написал  Владимир Токмаков. Процитирую отрывок из его воспоминаний.
«Башунову завидовали очень многие коллеги по писательскому цеху. Считалось, что в советскую эпоху он сделал удачную, благополучную карьеру: его сразу же заметили как поэта, стали публиковать, издавать книги, обласкали, захвалили. После первой книжки (он издал её в 24 года – тогда это считалось немыслимо рано!) достаточно молодым по тем временам – в 30 лет! – был принят в Союз писателей СССР. Его пригласили на работу в «Алтайское книжное издательство», о такой синекуре мечтали многие! Что может быть лучше, спокойнее и надежнее для поэта советских времен? Почти всегда – только положительные рецензии, участие в писательских семинарах и совещаниях. Конечно, Башунову завидовали…
Завидовали его литературным премиям – я справедливости ради надо сказать, что он получил все краевые премии – регулярному выходу книг, даже в те годы, когда об этом уже никто не мог мечтать. (…) А зависть разрушительна и для того, кто завидует, и  для того кому завидуют».
Именно тогда в 1979 году сложились эти строчки моих стихов.

                            В. Башунову
Заматерел и стал ты не такой,
как раньше,
но особенный, другой.
Так появилась важность в твоем взоре,
степенность и солидность в разговоре.
А я все тот же - пьяница и мот.
слагатель песен,
расхититель сот.
ценитель тел.
целитель женских душ.
Не много ли?
Не слишком ли?
Да, уж...

Должности делают нас не такими, какими  мы были раньше. Если долго играешь роль литературного начальника - эта маска прилипает к  лицу и со временем вытесняет собственное лицо. Когда теряется должность, эта благоприобретенная маска слезает с кровью и мукой. Думается мне в этом и была трагедия Владимира Башунова, случившаяся с ним во времена «бури и натиска». Когда разорвавшее политическое тело СССР, многих смертельно ранило и лишило средств к существованию.Понятное дело, чем краше была кормушка тем больнее было пережить отлучение от неё, тем более с такой специфической профессией как редактор отдела поэзии.
Сейчас всяк сам себе редактор и корректор и от того вал книг настолько низкого качества, что порой хочет выть от этой, поражающей дух человеческой, безвкусицы! Можно сказать, что литература российская утеряла традицию грамотного редактирования вместо их появились какие-то медеаторы, существа без имени и часто без профессионального навыка.
                                     * * *
Из письма поэтессы Людмилы Козловой-Кузнецовой в июле 2011 года.
«Володя Башунов много раз приезжал в Бийск на АБ, где жил его брат Борис, и я в то время тоже там жила - рядом. Саша Родионов постоянно приезжал вместе с Башуновым. Володя, может быть, и выглядел важным, но на самом деле был прост в общении, хотя и несколько закомплексован. Это, видимо, деревенский след - то ли скромность лишняя, то ли некоторая некоммуникабельность, воспитанная деревенским образом жизни, когда человек больше находится в общении с природой, чем с людьми».
                                  * * *
Далее мне хотелось бы поговорить о поэзии Башунова, поскольку именно этим он интересен, а не тем каким литературным начальником он был, с кем дружил и кого избегал. Пусть на этот вопрос ответят они, поскольку любая картина не может быть написана одним цветом, а тем более портрет человека.

       
                 ГОВОРЯТ, ЧТО КАЗАЛОСЬ, А Я ВЕРЮ, БЫЛА.

«Башунов был один из немногих, так сросшихся со своей Музой, что стихи казались продолжением его характера и образа мыслей, да и жизни, а образ жизни как бы задавался стихами. О его биографии, конечно, внутренней, а не фактографии, можно судить по стихам, а о стихах по его человеческим проявлениям».
Соколов В.Д. «Светит незнакомая звезда».

Если о художественном произведении можно исчерпывающим образом сказать, о чем оно – это  произведение на потребу дня и срок жизни его равен актуальности поднятой в нем темы. В стихах это правило тем более очевидно и тогда стихи, смысл которых можно выразить в прозе, остаются стихами – «плохими» или «хорошими» в зависимости от мастерства автора. Иначе сказать, бездарно сделанные, или напротив – мастерски, но это стихи, в которых нет поэзии. Нет духа,  обрекающего их на вечное существование. Точнее доколе есть язык, на котором поэзия явлена миру.
О стихах Владимира Башунова нельзя исчерпывающе сказать, о чем они. Всегда останется тот неразложимый для анализа остаток, который и одухотворяет их, делает смысл бездонным, переливчатым, ускользающим от самого изощренного умовиденья!
Вот скажите о чем это стихотворение?
         
       СЕСТРА
Синих глаз не смыкая
надо мной до утра,
не земная – иная
бродит в небе сестра.
Велико расстоянье
от руки до руки.
Но пробилось сиянье
и любви, и тоски.
Отозваться не струшу –
это все не игра.
Растревоживши душу,
что ты скажешь, сестра?
«Милый брат,
до рассвета
от себя не гони
одинокого света
безутешной родни.
Велико расстоянье
не по силам звезде.
Никакого свиданья.
Никогда. И нигде.
Изведусь не от жажды –
по тебе, милый брат.
Брошусь с неба однажды,
назовут – звездопад.
Обещай же мне малость,
как сгорю я дотла:
если скажут – казалось,
ты не верь – я была».
И очей не смыкая
надо мной до утра,
не иная – родная
плачет в небе сестра.
Чуть – и вспыхнет,
мятежным
наслаждаясь броском
светом горьким и нежным
над ближайшим леском.
Ничего не осталось.
Вся сгорела дотла.
Говорят, что казалась.
Я не верю: была!

Ведь не о метеоре же? И разумеется не о луне, потому как не синяя она вовсе. Может это ночное небо? Но ведь небо не может «вспыхнуть» и «броситься мятежно» к земле, да и как оно «бродит»? Может звезда? Но кто видел синие звезды на синем небе? И вместе с тем мы, всем своим сердцем, всей своей растревоженной душой верим в эту « небесную сестру» Владимира Башунова. Представляя её мечтой, ангелом-покровителем, музой лирической поэзии Эрато, но при этом всегда остается чувство неполноты определения, и оно уводит нас в  бесконечность смыслов и образов.
Эта глубина, или - эта высота есть та область духа, по которой томится душа человеческая в своей земной бытийности.  Но эта душевная истома человека не одинока, ей-то и отвечает то, что Владимир назвал самым близким, самым нежным после слова мама – словом - сестра. Так сам Господь отвечает душе человеческий на её призыв к спасению, так и она эта небесная неизреченная сестра отозвалась на призыв поэта.
Но недаром Владимир пишет: «отозваться не струшу», потому как подлинная любовь всегда страдательна и в этом страдании  человек находит величайшую радость сердца – бесконечную нежность. Нужно иметь мужество любить и это действительно «не игра в любовь», а самый высокий человеческий подвиг. Не будем забывать, что Бог есть  Любовь.
Впрочем,  моя жалкая попытка проникнуть в глубины поэтического образа только одного из стихотворений Владимира Башунова, всего лишь скольжение по их поверхности. Истинная глубина открывается не в словах, а в молчании.
Потому и поставим здесь точку. Умолкнем и в тиши молчания станем созерцать бесконечную красоту жертвенного чувства любви. Была она. Точно – была! И её светом пронизаны стихи этого невзрачного паренька из глухой деревушки, которого встретил так давно, что сама встреча кажется мне чем-то не бывалым, придуманной моей вечно больной по прошлому, памятью.

На фото я в Турочакской районной библиотеки имени Владимира Башунова.
Июль 2011 года.

Оставить комментарий

Популярные посты:

mesian

Открытие ИП без прописки: ключевые шаги и особенности процесса

eirc63

Пропаг​*****ы в атаке

colonelcassad

Байден, Гитлер, Нетаньяху

genby

К какой границе бежали террористы

nathoncharova

10 интересных находок, сделанных внутри статуй

euro-royals

Меган запустила новый проект

everstti_rymin

На сон грядущим. Наша художественная галерея в жанре ужасов

magman67

Иностранцы и их зарубежные доходы: что дальше?

everstti_rymin

Поздний завтрак

• Архив