«Сталкер» Андрея Тарковского, 1979

Странный и во многом непонятый фильм, что, впрочем, нисколько не умаляет его глубины. Зрелища здесь нет, динамики – почти нет, зато разговоры, разговоры, разговоры. И знаки, знаки, знаки – в общем, сплошная семиотика. Уловить ускользающий смысл трудно – то-то столько копий сломано, но единства в понимании не достигнуто.

Повесть Стругацких, которая взята основой для этой ленты «по мотивам», осмыслению нисколько не помогает (несмотря даже на то, что Стругацкие выступили здесь сценаристами) – повесть совсем о другом.

Итак, сюжет прост (поскольку он оговаривается в самом начале, то те, кто не смотрел, но собирается, могут смело читать дальше, ничего не потеряв, тем более, что сюжет для фильма большой роли все равно не играет). Лет двадцать назад в результате некоего катаклизма образовалась аномальная зона, напичканная всякими смертельными опасностями. Зону для пользы граждан огородили и никого туда не пускают. По слухам, там в некоем доме есть волшебная комната, исполняющая желания всех, кто ее посещает. Поэтому умельцы-проводники, т.е. сталкеры, в нарушение всех запретов водят желающих в зону. И вот один из этих сталкеров ведет Писателя и Профессора. Доходят. Возвращаются. Все живы и здоровы. Хэппи энд. Всё!

Конечно, фильм не о походе. А тогда о чем? О мотивах – о мотивации жизни. И о ее, жизни, смысле.

Сталкер ведет Писателя и Профессора, лирика и физика. А ведь лирик и физик – это две основных составляющих общества, в известном смысле – символическая модель человечества. Важный момент. Запомним его.



Самый говорливый в компании – Писатель (А. Солоницын). Классический интеллигент-интеллектуал, самодостаточный, коммуникабельный, циничный, не во что не верящий и… ранимый. За броневой коркой грубости и цинизма он прячет обнаженную душу и горечь поражения в деле улучшения человечества: «Ведь я думал переделать их [читателей], а переделали-то меня. По своему образу и подобию.»…





Зачем ему Зона? Писатель идет в Зону за вдохновением – так полагает Профессор. Вроде бы да. Но потом, уже в Зоне, Писатель поясняет, что пишет-то оттого, что мучается, сомневается, доказывает себе и другим, что не серая посредственность, что чего-нибудь да стоит. А если, пройдя ту Комнату и получив гениальность, он будет гарантированно знать, что гениален, то зачем же ему тогда писать? «Какой из меня, к черту, писатель, если я ненавижу писать?»



Нет, Писатель идет не за вдохновением, он идет за смыслом жизни, своей жизни. В его мире, интеллигентском мире рацио, всё жестко структурировано, расписано, исчислено и предначертано – жить скучно и бессмысленно. Вот и Зону он рассматривает, как набор физических законов и где «…уж конечно никакого Бога», но… ему страшно хочется, чтобы все-таки нечто такое волшебное, нерациональное, божественное было. Он идет за чудом.

Писателю не нужно исполнение своих желаний, ему нужно просто прикоснуться к чуду. И когда выясняется, что подтвержденных данных о чудесности Комнаты нет, он разочаровывается в Зоне. Мелкие аномалии его не впечатлили, а Комната оказалась ничем.



Но ведь и однозначного подтверждения, что Комната – фейк, тоже нет: возможно всё! Нужно лишь приложить небольшое усилие, совершить работу духа – и, возможно, мироздание провернет свой ржавый механизм, разорвет пленку рацио. Нужно просто поверить! А вот к этому Писатель и не готов…



Профессор (Н. Гринько) – наиболее адекватный, уравновешенный и человечный из всей троицы. Вроде бы…



Действительно, ученый. Зачем ему Зона? Понятно зачем – изучать. Ан-нет! Наш ученый оказывается вполне себе, так сказать, философом-практиком да еще с застарелыми комплексами.



Зона Профессору не нужна. И Комната тоже не нужна. Ничего изучать он не собирается! Он собирается ни много ни мало спасти человечество от него самого – пресечь возможность разного рода сумасшедших реализовать свои желания посредством Комнаты. Как? А просто ликвидировать эту самую Комнату. (И чем он отличается от тех самых сумасшедших? Только знáком. Но много ли с того?)

Профессор принял феномен Комнаты как природную данность. Но на глазах расползающаяся ткань «научности» и «доказанности» ее феномена приводит ученого в замешательство. Собственно, на чем до сих пор основывалась его картина мира с волшебной Комнатой? Да на вере в чудо, но вере по-научному – на фактах. Когда же факты оказались подвешенными в воздухе (они и раньше висели в воздухе, но никто на это внимания не обращал), подпереть их личной верой в Зону и Комнату Профессор не смог – может, духу не хватило, но, скорее всего, косность мышления не позволила. И как теперь смотреть в глаза оповещенным о плане спасения человечества коллегам?





И вот теперь Сталкер (А. Кайдановский), кто он?





Прежде всего, он любит Зону, он ею живет! И только в ней он живет по-настоящему – упреки жены (А. Фрейндлих) и ее пуганье тюрьмой парирует: «Господи, тюрьма! Мне везде тюрьма…». И не случайно мир вне Зоны черно-белый (вернее, коричнево-белый) и только в Зоне – полноцветный. Потому что только Зона и есть жизнь – жизнь без насилия, жестокости, фальши. Но ведь и без человека…





Следопыт-энтузиаст, романтик, неудачник, блаженный юродивый, Исусик… – да, все это есть. Но лишь отчасти. Сталкер – это проводник. Куда? И кого? В Зону. К Комнате как последней надежде всех отчаявшихся, всех несчастных.



Но Зона не рай, хотя бы потому что в раю не погибают от смертельных ловушек. «Пропускает она не плохих или хороших, а… несчастных… Но даже самый разнесчастный гибнет здесь в три счета, если не умеет себя вести.». И «все, что здесь происходит, зависит не от Зоны – от нас!». Таким образом, Зона – это место активного взаимо-действия личности и бытия, дающее возможность свободной креативной трансформации и того, и другого – были бы на то желание и воля. Это механизм взаимо-проникновения Вселенной и человека. Но правила здесь устанавливает Вселенная! Онá кооптирует в себя человека, а вовсе не наоборот. Ну, как тут не вспомнить «Солярис» Тарковского?..



И, кстати, в Комнате тоже идет дождь – внутри, а не снаружи: Вселенная вошла в мир человека.



Другое дело, что осознать, хотя бы нащупать правильный баланс взаимоотношения с мирозданием непросто. И мало кто нащупывает. Потому что не умеет. А как оно надо-то?

Вот голос за кадром, но голос Сталкера, и поясняет: «Пусть посмеются над своими страстями, пусть поверят в себя и станут беспомощными, как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна… Когда дерево родится, оно нежно и гибко, а когда сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила – спутники смерти. Гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому, что отвердело, то не победит.» Ну, просто цитата из Евангелия! Нет?

А на практике-то как? А на практике – расслабиться и верить, отдаться вере безраздельно, вере в Зону, вере в Чудо – в чудо всемогущества справедливости.

Может быть, Сталкер – это вообще сам Христос? Вот с этим сложнее… Было ли мировосприятие А. Тарковского когда христианским-то в его, христианства, общепринятых формах? Как известно, у каждого интеллигента свой Бог и свое его понимание, так что отождествление Сталкера и Христа не проходит. И не важно, что лирический герой вовсе не есть его автор – проекция-то все равно остается… Да и не любит Сталкер своих страждущих (возлюби ближнего своего – ага, как же!), жалеет – да, принимает, такими, какие есть, – да, но не любит. Он Зóну любит, эту благодать уравновешенного бытия, гармонию мира БЕЗ ЧЕЛОВЕКА. Какой же это Христос?

И справедливость та – это не Любовь. Бог, христианский Бог, простит и воздаст и в конечном итоге примет и грешника, каков бы он ни был – лишь бы раскаялся. А счастье от Комнаты может оказаться жутким, непереносимым! Нет, эта справедливость онтологическая, ничего общего с христианской не имеющая. Вселенная жестче Бога.

Потерпев неудачу с Писателем и Профессором – никто из них так и не проникся гармонией мира Зоны, не принял Вселенную, а значит, поход был совершен зря – Сталкер расстроился: «Никто не верит, не только эти двое. Кого же мне водить туда?». Человечество оказалось бессильно перед собственными заблуждениями и пороками. Так и смысл жизни недолго потерять…





Но! Сталкер – это посредник, посредник между человечеством и Вселенной. И проводник – проводник… В ОБЕ СТОРОНЫ.



И его внутреннее напряжение достигает такого уровня, что неговорящая и неходячая дочь Мартышка обретает возможность исполнения желаний. Вне Комнаты и вне Зоны! Заключительные кадры, где девочка демонстрирует телекинез, можно рассматривать как иллюстрацию ее невписываемости в этот мир – ну, вот такое забавное, но никчемное свойство несчастного ребенка-инвалида. А то, что кадры с этим ребенком обретают полноцветность, а? Зона – полноцвет и Мартышка – полноцвет!



Телекинез? Никчемное свойство, говорите? А только ли телекинез? Нет, это проба сил! Осталось лишь выбрать, чего пожелать…



«Сталкер» – это прямое развитие концепции «Соляриса». В «Солярисе» человек вышел в космос, чтобы встретиться со Вселенной и включить ее в себя, а в «Сталкере» Вселенная сама пришла к человеку, на Землю. И в обоих случаях это Вселенная кооптирует в себя человека и… человечество.