Советский протестантизм

schwalbeman — 27.12.2015 Меня подписали на работу, связанную (внезапно) с изложением некоторого не разделяемого мною мировоззрения. Подписали, кажется, полагая дело совершенно простецким, да что там, я и сам недооценивал масштаб бедствия. Речь идет (если рассмотреть тему предельно широко) о взаимоотношениях феноменов и ноуменов в социальном. Раскрыть эту тему достойным образом я никогда не смогу, ни образования не хватит, ни способностей, ни воображения. Получится, может быть, отписка.

Но и в ходе работы над отпиской возникают всякие интересные вопросы. Например, необходимым элементом исследуемого мировоззрения является представление о незримом советском православии: СССР был, с этой точки зрения, формально и визуально (феноменально) марксистским, но это была лишь видимость. Сущность советского строя определялась корпусом ценностей и представлений православия (которое внешне выглядело гонимой и искореняемой религией). Оригинальные марксистские идеи не имели реальной власти и были лишь декорацией - по существу СССР был православной империей, что не мешало ни закрывать храмы, ни устраивать комсомольские облавы в пасхальные ночи.

Эта парадоксальная точка зрения, при всей своей барочной прихотливости, очень распространена. Её разделяют не только симпатизанты русской и советской империй (склонные замечать как можно меньше различий между объектами своих симпатий), но и, скажем, принадлежащий к противоположному лагерю В. Войнович, изобразивший счастливое слияние православной церкви и карикатурно изображенной партократии в 1986 г. (точнее, ещё раньше), кажется, не имея для такого изображения никаких видимых оснований. Должно быть, что-то такое и правда носится в воздухе; давно уже носится.

Как выразила эту мысль обоюдодружественная edelberte

Им (советским людям - Н.Л.) говорили: "Бога нет! - они озадаченно чесали в затылках ("Как это - нет? Ведь не совсем же?") и понимали так, что Христа теперь не принято называть по имени: "Бога нет, а Совесть - есть! Будь чист, праведен, служи бескорыстно людям - Он тебя и без молитв услышит."

Кто-то, не помню кто (может быть, мне подскажут), выразился еще категоричнее: Церковь-де в силу своей коррумпированности не выражала в полной мере идеи православия, а ленинизм их выражал. Поэтому народ собственноручно отправил попов туда, где им и надлежит быть, а Партия восшествовала к вакантному месту в алтаре.

Ясно, что такой взгляд предполагает совершенно секулярное понимание религии, сводит её функции к регулированию общественных отношений (потому что в этой и только в этой сфере ленинизм мог попытаться выразить идеи православия лучше самого православия). Ясно также, что такое сведение многообразного религиозного космоса к роли социального института совершенно естественно для человека с характерной советской оптикой (склонной везде замечать именно социальные институты). Но это все несущественно.

Гораздо интереснее другое. Если государственный строй СССР действительно питался каким-то внутренним потаённым христианством, то точно ли это было именно православное христианство?

Анализируя корпус классических советских текстов (труды основоположников и материалы съездов), можно найти что угодно, от гностицизма до зороастризма. Но мы договорились о том, что все это лишь декорации, поэтому поиск будем вести среди феноменов общественной жизни. Я замечаю в социальных практиках СССР два отчетливо различимых протестантских мотива. Возможно, их больше: я, собственно, как раз и пишу эту сумбурную заметку-черновик в надежде что кто-нибудь поделится своими идеями.

1. Стандартная претензия коммунистов к религии: мистицизм, мысли о спасении, ориентация на небесное в ущерб земному отвлекает от насущных, настоящих дел. От того, чтобы накормить голодных (которых "всегда имеете с собою и, когда захотите, можете им благотворить"), от построения рая на земле, от всевозможных секулярных дел. Понятно, впрочем, что к протестантизму, отождествившему сакральное с мирским, эта претензия никак не относится. Моральный кодекс строителя коммунизма отличается от декалога наличием в декалоге самой первой заповеди, единственной, не сводимой к социальным практикам и ритуалам. Христианские ценности минус мистицизм плюс успех в мирских делах - это и есть формула протестантизма. И это же формула "потаённого советского православия", формула, воплощенная в буре и натиске советской модернизации. Да, разумеется, под мирскими делами в СССР понималось общественное, а не личное - и это важнейшее отличие от веберовского протестантизма стало, быть может, одной из причин гибели советской атлантиды. Возведенная в идеал коллективная секулярная успешность не может быть устойчивой общественной ценностью, во всяком случае, так кажется. Не бывает коллективной Маммоны, она всегда индивидуальна. Коллективное преуспеяние требует мистицизма. Поэтому протестанты живёхоньки, а коммунисты куда-то делись.

В общем, мотив "возвышенность мировоззрения ни в коем случае не в ущерб успешности в светских делах" это мотив протестантский, православию совершенно чуждый (и, можно сказать, подчеркнуто нерусский).

Легенда, грешащая против исторической правды, но безусловно выражающая надмирную истину, повествует о роли, которую в падении Константинополя сыграла набожность византийской молодёжи: слишком-де много способных держать оружие мужчин постриглось в монахи. Слишком мало, чтобы отмолить у Боженьки, но достаточно, чтобы ослабить оборону. Протестантам такая беда не грозит, это типично православные проблемы.

2. Аксиологическое предпочтение "правильного", пролетарского происхождения, безусловно, сродни протестантским идеям о предопределении. Эта социальная предестинация, царящая в двадцатые и тридцатые, еще влияла на судьбы людей в сороковые годы, потом её значение неуклонно убывало (отчасти благодаря естественному растворению людей с самым вопиющим происхождением). Неправильное происхождение в случае рассмотрения кандидатуры на ответственную позицию не компенсировалось никакими положительными результатами проверок и испытаний, наоборот, правильное происхождение спасало в случаях конфликта с законом. Происхождение рассматривалось как фактор, если не определяющий сотериологический (важный для спасения) статус, то, во всяком случае, оказывающий на последний существенное влияние. Я сейчас не даю советским дискриминационным практикам этической оценки, допустим, они были в какой-то степени оправданы и целесообразны, а также мудры, избирательны и незлобны. Сейчас для нас важен их типический протестантский характер, а конкретно, признание некоего врожденного состояния более важным для оценки индивида, чем дела и поступки.

Полагаю, если бы ленинизм был более заражен православием и меньше протестантизмом, мы бы в детстве больше прочитали историй о людях, которые хоть и "из бывших", но обратились в истинную веру и перевоспитались. Но мы гораздо больше читали о том, как людишки "из бывших" оправдывают опасения и подозрения ("Кортик" Рыбакова, гадкие книжки Гайдара, прочее). Это предестинация, увы.

Такие два пункта-с. Можно ли продолжить этот список?

P.S. На всякий случай проговорю по буквам: я лишь анализирую взгляды моих оппонентов, которые я сам не разделяю. Напротив, я полагаю, что христианство (любое, в т.ч. православное) это религия, а не система общественных отношений. Без веры в Бога никакого христианства нет, ни явного, ни потаённого. Большое спасибо всем, кто в комментариях на это указывает, больше не надо.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив