Собачье сердце советской интеллигенции
slavikap — 21.08.2013 Оригинал взят у rjadovoj_rus в Собачье сердце советской интеллигенции
Собачье сердце советской интеллигенции
25 лет назад в 6 номере журнала «Знамя» была опубликована
повесть М. Булгакова «Собачье Сердце». Спустя всего менее года на
экраны советского перестроечного телевидения вышел
одноименный фильм В. Бортко. Оба произведения представляют собой
мощнейшие и сложнейшие символические тексты, которые стали
концептуальным оружием разрушения идеалов Советского
человека.
Фильм, ставший культовым среди советской интеллигенции,
подлым клеймом поставил в ее сознании на советского человека кличку
«шариков». Сегодня Латынина и ей подобные либероиды под новым
соусом зовут нас «анчоусами», гораздо грубее и с нескрываемым
бесстыдством проявляя свои определенные идеи, о которых речь пойдет
ниже.
Эти идеи, отражающие вполне понятную модель устройства мира,
программировали сознание нашему поколению с детства. Именно такую
модель, которая разрушительно и предательски противостояла
ценностным основаниям советского хилиастического идеала,
представила аудитории и повесть М. Булгакова, и подоспевший за ее
публикацией фильм В. Бортко.
Хотелось бы под несколько новым углом рассмотреть
ценностное содержание «Собачьего сердца». Постараемся же раскрыть
его и тем самым выкрутить детонатор у этой мины, которая даже
спустя четверть века снова и снова продолжает подрывать идейные,
концептуальные и даже метафизические основания в сознании
отечественной аудитории, ищущей «интеллектуальных деликатесов» и
острых ощущений.
По моему мнению, практически не затронутым в анализе критиков
содержанием этого произведения является развенчание и
переворачивание идеала Нового человека и Богостроительства, и, в
первую очередь идей выдающегося русского и советского мыслителя
А.А. Богданова.
Творчество М. Булгакова – это выдающийся феномен
российской современности и уже неотъемлемая часть современной
отечественной массовой и элитарной культуры (например, до сих пор
самый читаемый роман России – «Мастер и Маргарита», через кривое
зеркало которого массы познакомились с Евангельской историей).
Однако сейчас в наше поле зрения попадает другое важнейшее
произведение Булгакова, имеющее, как я считаю, концептуальное
значение в деле перестройки-1 и ставшее опорным культурным
произведением для перестроечной интеллигенции, а именно – «Собачье
Сердце». В статье рассмотрим и повесть, и фильм, который, по моему
мнению, стал очень точной экранизацией, передающей идейное
содержание и замысел автора повести, которая имеет подзаголовок
«чудовищная история».
Советский режиссер В. Бортко на момент съемок фильма уже
затрагивал тему ценностного содержания Советского человека в
кинокомедии с социальным смыслом «Блондика за углом» (1984). Стоит
отметить, что это символическое кино об экзистенциальной
катастрофе, крушении смыслов советской научно-технической
интеллигенции. По сюжету, инженеру-астрофизику, оставшемуся без
работы и начинающему спиваться, внезапно появившаяся возлюбленная
предлагают «чечевичную похлебку» в виде всяческих дефицитных благ.
Она - энергичная блондинка, которая получает нелегальный заработок
на коррупции в советском универсаме. Сатира? Горькая. Главный герой
(кстати, тезка Чернышевского) выбирает первородство и как бы
побеждает ее во всем известном финале картины. Но «счастливый»
финал выглядит более чем иронично.
Итак, фильм «Собачье Сердце» впервые я посмотрел, когда мне
было лет 8. Скажу откровенно, он стал моим любимым фильмом на
долгие годы. Фильм снимался в Ленинграде, где я провел
постперестроечное детство и который действительно очень напоминал
те самые картины из 1920-х, которые и снял в своем любимом городе
В. Бортко. Вьюга, пустые глазницы домов без окон, горы мусора,
холод, очереди, тьма и какая-то бесконечная безнадега. На долгие
годы этот фильм стал для меня иллюстрацией к собственному детству о
разрухе начала 1990-х годов, и оставил глубокий, как бы я сейчас
сказал, регрессивный след на моем мировоззрении.
Думаю, что подробно на фабуле фильма останавливаться не стоит
– она общеизвестна. Только что завершилась Гражданская война.
Именитый профессор Филипп Филиппович Преображенский, врач первых
лиц партии, озабочен проблемой омоложения человека. В результате
хирургического опыта профессора по пересадке гипофиза и половых
желез от человека к собаке, появляется Существо. Превращенный пес,
ставший Полиграфом Полиграфовичем Шариковым, не поддается
воспитанию и ведет себя подобно Хаму. Разгневанный несовершенством
«творения» «творец» делает еще одну операцию, и Шариков деградирует
из человека обратно в пса. Пес, у которого не осталось
воспоминаний об опыте «человеческой» жизни, счастлив, что его
оставили в роскошной квартире. «Правда, голову всю исполосовали
зачем-то, но это заживет до свадьбы. Нам на это нечего смотреть», -
«говорит» нам пес перед финальными титрами.
Фильм, как и повесть, полон острой идеологической, социальной
и философской полемики между героями. В уста героев вложены
символические диалоги как бы между буржуазией и пролетариатом,
интеллигенцией и народом, капиталистами и коммунистами. Но это темы
достаточно очевидные и лежащие на поверхности.
Интересно, что М. Булгаков намеренно затрагивает более
глубокую идейную проблематику, которая, как мне кажется, не лежит
на поверхности и не всем очевидна. Например, это отсылки к образам
Гомункула (недочеловека, который не может обрести тело) и Фауста
(символу Нового человека эпохи Модерна). В этой проблематике
Булгаков последовательно рассматривает тему превращения и
преображения как противоположных понятий. Превращение – конфликт
формы и содержания, приводящий к извращению, уничтожению
содержательного единства и смысла. Профессор с по-булгаковски
«говорящей» фамилией не преображает (то есть сотворяет восхождение,
вознесение предмета опыта), а превращает собаку в нечто
недоделанное, извращенное и калечное душой (то есть,
c «собачьим сердцем»).
Именно эта тема видится мне ключевой. Булгаков смеется над
идеей преображения человека, то есть появлением Нового Человека в
результате Революции.
Такие размышления наталкивают на мысль, что прототипом
главного героя – профессора - является именно Александр
Александрович Богданов, идеолог важного течения в большевизме,
создатель Пролеткульта, автор теории Богостроительства, крайне
важной для нас сегодня.
«Программная книга А. А. Богданова,
единственного серьезного теоретика среди большевиков (и психиатра
по образованию), под точным названием „Новый мир" начиналась с
эпиграфов из Библии, Маркса и Ницше. „Человек — мост к
сверхчеловеку", — цитировал Богданов и продолжал от себя: „Человек
еще не пришел, но он близок, и его силуэт ясно вырисовывается на
горизонте". Шел 1904
год.<�…>
Мечтатели-символисты, как и их предшественник Ницше, мало
задумывались о механизмах такого преображения человека в массовых
масштабах и, тем более, о его последствиях. … Булгаков, бывший
наследником этих идей, не столько воспроизводил, сколько
пародировал их, осуществляя дьявольскую "теургию" на совершенно
неподходящем материале типичного Homo Soveticus, а в „Собачьем
сердце" довел мотив преображения человека до абсурда»
(Эткинд Александр. Эрос Невозможного: Развитие психоанализа в
России. М., 1994.) .
А как вам полная калька с имени прототипа: имя и отчество с
повторяющейся основой и «теологические» фамилии: Филипп Филиппович
Преображенский и Александр Александрович
Богданов? Подтверждают нашу гипотезу и
имевшие место опыты Богданова по переливанню крови в начале 1920-х
гг. как средства повышения жизнеспособности организма, продления
человеческой жизни (сравните, Преображенский специализировался на
операциях с целью омоложения).
М. Булгаков и его «последователь» В. Бортко как бы говорят
нам: «Богостроительство смешно, а Ваш Новый человек –
гомункул-шариков, дорога которого приведет через многочисленные
страдания к атавизму и деградации». Высмеивание и бахтинианская
карнавализация (выворачивание ценностного содержание
наизнанку) Богостроительства, учения Богданова о Новом человеке и
Новом Мире – главная идея произведения.
Булгаков тонко смеется над своим оппонентом, сравнивая
простого человека с псом (намеренно развенчивая, давая эту низкую
метафору). И автор, и режиссер смеются над Шариковым, который
пытается «вочеловечиться» при помощи еврея Швондера (вспомним о не
сильно скрываемом антисемитизме Булгакова). Полиграф Полиграфович
Шариков – комический персонаж. В произведении это пародийный
«советский гомункул», который так никогда и не станет Человеком.
Правда, для справедливости стоит сказать, кинорежиссер все-таки
сделал героя Шарикова трагической или, по крайней мере,
трагикомической фигурой. Это как бы его диалог с Булгаковым. Что
осознавал он тогда, когда снимал один из памятников перестройки?
Трагедию Шарикова? Помните, как Полиграф Полиграфович под
пронзительную музыку подходит к зеркалу со свечой? Что хотел
сказать автор? Он сочувствует Существу? Да, пожалуй. В отличие от
Булгакова.
Нельзя не сказать о сильнейших кинематографических приемах,
которые сделали кино тонким инструментом, доставляющим идеи автора
в долговременную память аудитории, в самую глубину сознания
зрителя, в опыт значимости. «Хроникальные приемы» видеоряда и
аутентичность деталей. Реквиемоподобная сильнейшая музыка Владимира
Дашкевича. Песни, на слова Юлия Кима, с абсурдными,
пародийно-комическими словами, которые поют большевики под
трагическую музыку. Игра выдающихся советских актеров Е.
Евстигнеева, Б. Плотникова, Н. Руслановой и других. Безусловная
находка – Владимир Толоконников, сыгравший Шарикова.
Осмысливая опыт и полноценно понимая советский кинематограф
периода заката СССР-1.0, нельзя не назвать его тонким и достаточно
совершенным идейным разрушительным оружием.
Развенчивая идеи Богданова, составляющие важнейшую часть
культурного ядра «Красного Проекта» Сверхмодерна, Булгаков и
вторящий ему Бортко, извратили идею о торжестве нашего Хилиазма.
Это явно гностическое мировоззрение, которое постепенно становится
мейнстримным и в современном как массовом, так и элитарном
кинематографе. Это гностическое мировоззрение уже взято на щит
такими рупорами современного «креативного класса», как Ю. Латынина
и А. Минкин (это им принадлежит деление людей на «анчоусов и
дельфинов» и «мух и пчел»). Это мировоззрение поднимающегося из
своего склепа нового постмодернистского фашизма.
Такая интерпретация и понимание «Собачьего сердца»
показывает, как авторы данного произведения противопоставили
идеально-коммунистическим, богдановским мировоззренческим
основаниям гностические, предфашистские идейные доминанты.
Идея о целостности и собирании Нового человека, внесенная А.А.
Богдановым в культурное ядро русского коммунизма, высмеивается, и
ей на смену предлагается древняя идея о фундаментальном
неравенстве, разделенности и невозможности ее преодоления для
человечества.
Не так давно В. Бортко опять обращался к творчеству Булгакова
(экранизация «Мастера и Маргариты»). Сегодня режиссер обещает снять
картину о Сталине. Сможет ли он остаться в истории отечественного
кино как настоящий патриот? Или он останется мастером тонкого
дьявольского разрушительного ящика пандоры, которым стал фильм
«Собачье Сердце»?
Суть этого творца покажет время.
До встречи в СССР!
Станислав Сладковский
Газета "Время, вперед!" №23 (68) от 3 июля
2013.
Update от 18.08.2013:
Статья была написана зимой 2013 года, а вчера я прочитал в
38-ом номере газеты «Суть времени» такие строки С.Е.
Кургиняна:
«А теперь — о смысле этих самых «сердец» и «яиц». В их
соотношении с «Мастером и Маргаритой» и под (подчеркиваю еще раз!)
сугубо нехудожественным углом зрения. Под этим (для нас
основополагающим, а для читателей и филологов несущественным) углом
зрения речь идет о сосредоточенной войне с трансцендентальным
коммунизмом, с идей нового человека….
Речь идет об оформлении в виде текста абсолютной (и абсолютно непристойной в своей физиологичности) ненависти к коммунистам. И даже не к коммунистам вообще, а именно к коммунистическим метафизикам. К тем, кому неймется творить новый мир и нового человека. Есть градус ненависти, при превышении которого лучше не писать художественных произведений… У Булгакова градус ненависти превышает критический не в сотни, а в тысячи раз. А ненависть адресована не коммунизму, не советскому строю даже (хотя и им тоже), а именно этой самой группе А, красным трансцендентальшикам с их мечтой о новом человеке. Новый, говорите, гады?.. А вот вам Шариков. И вот вам «яйца» А вот еще! И еще!!! Никакого другого фундаментального политического смысла в творчестве Булгакова нет. «Профессор Преображенский»? «Преображения хотите, гады?.. Мы вам покажем, чем пахнет это преображение! Псиной, вот чем!..»
|
</> |