Русские: какие мы-2?

Сообщество "Книга предложений (БРИЗ)" — 10.12.2011

В чем сходство русских с другими народами и в чем отличие? Почему нам нравится, когда нас хвалят, гладя по шерстке, и приводит в бешенство, когда критикуют, даже если критика эта исходит от нас же самих, пытающихся разобраться в своей природе со всеми ее сильными и слабыми сторонами?

Попытка пригласить к разговору заинтересованных в дальнейшей судьбе русских, которую я предпринял, разместив в сообществе «Книга предложений (БРИЗ)» Гайдпарка статью «Русские: какие мы?», закончилась полным фиаско. Свыше семидесяти комментаторов обругали не только меня, но и переругались между собой. Точь-в-точь так, как это делают самые замшелые русофобы.

И все-таки я продолжаю надеяться, что среди нас есть люди, которым небезразлична судьба русских. И потому берусь продолжить разговор на предложенную тему. Итак, читайте.

Владимир Меженков

РУССКИЕ: КАКИЕ МЫ-2?

Продолжение разговора

ВЛАСТЬ И РУССКИЕ

В кого превратились мы, русские, в непростом ХХ веке, соединившем в себе и созидательный прорыв в будущее, и чудовищную трагедию иностранной военной интервенции и Гражданской войны, карательную систему ГУЛАГ, и не имеющий аналогов в мировой истории жертвенный героизм, проявленный советским народом – прежде всего русским народом - в годы Великой Отечественной войны?

            Вся совокупность событий минувшего века, включая сталинское определение русских, как «единственного верного союзника русской революционной армии», и ленинское представление о нас как о народе-«держиморде», который в новых исторических условиях обязан соблюдать не только «формальное равенство наций», но и такое неравенство, которое возместило бы «своим обращением или своими уступками по отношению к инородцу то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесены ему правительством “великодержавной” нации», - превратили русских в совершенно особое этническое образование, имеющее слишком мало общего с другими народами как Советского Союза и Российской Федерации, так и мира.

            Размышляя на тему «власть и народ», филолог Сергей Аверинцев как-то написал: «Для русских антиномии, заключенные во власти над людьми, в самом феномене власти… Наша опасность заключена в вековой привычке перекладывать чуждое бремя власти на другого, отступаться от него, уходить в ложную невинность безответственности. Наша надежда заключена в самой неразрешенности наших вопросов, как мы их ощущаем. Неразрешенность принуждает под страхом моральной и умственной гибели какой-то иной, высший, доселе неведомый уровень… Неразрешенные вопросы обращены к будущему». (Сам член-корреспондент АН СССР Аверинцев, замечу в скобках, оказался в новой России никому не нужен и потому был вынужден уехать преподавать в Венском университете, где вскоре скончался.)

            Отстраненность от власти, отсутствие собственнических инстинктов превратилось в негативное отношение к богатству, «вещизму», накоплению ради накопления, а поскольку материальное благополучие теснейшим образом  связано с деньгами, то – негативное отношение к деньгам. И дело тут не только в том, что, как подметил философ В. Киселев, при Сталине «товарно-денежные отношения были низведены до учетно-регистрационных, а деньги, как и предсказывал Энгельс, к простым квитанциям», - деньги как таковые вызывали у основной массы русских брезгливость, а приобретенные на них ценности воспринимались как проявление мещанства, отсутствие широких взглядов на жизнь и ее главные цели.

            Взвалив на себя ответственность за действия царского правительства, от которого наши предки едва ли не сразу после призыва на княжение «инородца» Рюрика больше других народов и пострадали, на долгие века превратившись в рабов власти (крепостное право, напомню, было отменено в России лишь немногим более полувека ранее Октябрьской революции), русские утратили свою идентичность, растворившись в российском, а затем в советском. Психолог Зинаида Сикевич, исследовавшая настроения людей в зонах этнических конфликтов, разгоревшихся в последнее десятилетие ХХ века, пришла к выводу: русские за годы советской власти превратились в «денационализированное ядро советского народа» (курсив мой. – В. М.). 

РУССКИЕ ВНЕ РУССКОСТИ

            Потому-то именно русские оказались лишены ряда важнейших институтов, которые имелись у других народов СССР. В Советском Союзе существовала Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, но не было Русской. Точно так же существовала Коммунистическая партия Советского Союза, как существовали Украинская, Белорусская, Казахская и другие республиканские коммунистические партии, но не было и до сих пор нет Русской коммунистической партии, хотя есть КПРФ – Коммунистическая партия Российской Федерации. Не было в Советском Союзе и до сих пор нет Русской академии наук, русского радио и телевидения, не было и нет ничего из того, что сохранилось в бывших союзных республиках, а ныне независимых государствах. Как писал после развала Советского Союза бывший советолог, а ныне русист Саймон Диксон, «глубокое отождествление русских с советским режимом поставило их в особенно невыгодное положение,.. поскольку им за его крах некого винить, кроме себя». Стоит ли удивляться, что социологические опросы, проведенные в начале 90-х годов прошлого века, показали: огромное большинство русских характеризовало свое состояние в изменившейся политической и социальной среде как «угнетенно-ослабленное».

            Если в советские времена русских отождествляли с российским и советским, то сегодня все больше с европейским. Самое же понятие русский воспринимается на Западе как синоним мафиозности, а в России как «оголтелый национализм» и чуть ли не фашизм.

ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ

            На несходство русских с европейскими народами обращали внимание многие. Так, религиозный философ, правовед и публицист Иван Ильин, высланный в 1922 году за границу, писал: «Западноевропейское человечество движется волею и рассудком. Русский человек живет прежде всего сердцем и воображением, и лишь потом волею и умом. Потому средний европеец стыдится искренности, совести и доброты, как “глупости”, русский же человек, наоборот, ждет от человека прежде всего доброты, совести и искренности».

Николай Бердяев обнаружил не одно, а сразу четыре несовпадения между русскими и западноевропейцами. Во-первых, писал он, западная душа более рационалистична, упорядочена, организована разумом, чем русская душа, в которой всегда остается нерациональный, неорганизованный, неупорядоченный элемент. Во-вторых, русские люди более склонны и способны к общению, чем люди западной цивилизации: у русских есть потребность видеть друзей, хороших знакомых, делиться с ними мыслями, спорить. В-третьих, в европейцах поражает их замкнутость, закупоренность в своем типе культуры, отсутствие интереса к другим культурам и способность их понять, чего не скажешь о русских, легко перенимающих все хорошее, что находят у других народов (как, впрочем, и плохое). В-четвертых, заключает Бердяев, русские рассматривают проблему по существу, а западноевропейцы – ее отражение в литературе, то есть обсуждают не суть, а нечто вторичное.

Блестящий анализ несовпадений между русскими людьми и западноевропейцами сделал наш современник, профессор из Вологды Гурий Судаков:

«Первое несовпадение – деньги. “Мани” давно покорили индивидуальную и коллективную психологию Запада. Личная мечта любого иностранца – стать богатым, потом еще богаче, затем очень богатым. Не то в России. Мы приучили каждого к ощущению востребованности: моя работа нужна моей стране, поэтому мы работаем не столько ради денег, сколько для высшего блага Отечества. Русскому мало личной выгоды. Он рвется отвечать за всю Россию. Вспомните, как нещадно эксплуатировался этот энтузиазм советским государством. И сегодня эта черта сохраняется в общественном сознании, она – реальность российского менталитета. Семь десятков лет большевистского периода мы не только теряли, но и приобретали. Не будем отрицать это.

Второе. Сегодняшние европейцы (да и американцы) исповедуют индивидуализм. Дитя, выросшее до сознательного возраста, уходит из родительского дома, учится самостоятельно делать свою судьбу. У нас великовозрастные дитяти сто раз причалят за помощью к родительскому порогу (если вообще его покинут), да еще подосадуют, что мало дали, мало помогают. Мы не можем без детей, без родных, не можем без родного коллектива. Коллективизм – наша национальная особенность, и если разобраться, то традиционная, а отнюдь не только наследие советского периода. Общинное существование в условиях нашего нелегкого климата было решающим способом выжить.

Третье. Труд как средство достижения земного, материального благополучия почитается во всем мире. А как у православных? Цитирую епископа Феофана: “Дело – не главное в жизни, главное – настроение сердца, к Богу обращенное”. Забота русского – как душу настроить. Терпение, воздержание, жертвование собой ради других, ради добра – вот нравственные ценности русских, воспетые нашей культурой. У нас считается, что душа крепнет через страдания, и способности человека реализуются также через страдания. Можно ли назвать случайным такое совпадение желаний у двух известных всей России влюбленных, как Пушкин и Анна Керн? Пушкин: “Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать”. Керн: “Я буду жить, любить и страдать”. Один, желая жить, хотел мыслить, другая – любить, но страдать стремились оба. Русские – не самый угрюмый народ на земле. Но протяжные, грустные песни полней всего олицетворяют русскую национальную душу. Вздыхать – наше излюбленное занятие. Если мы когда-нибудь разучимся вздыхать, мы, наверное, задохнемся от переполняющих нас чувств.

Четвертое. Совесть и правда – Бог русских, а покаяние – непременный атрибут бытия. Нравственность – сердцевина любой цивилизации, но русской – особенно. Любая цивилизация – и прежде всего русская, - утратившая нравственность, ослабившая моральные устои, обречена на вырождение. Приметой духовной деградации народа является несопротивляемость насилию. Культура – один из способов обуздания дикости и агрессивности. Вообще, культура, нравственность – одежды на естественной природе человека. Когда ветры страстей срывают их, человек либо действует кулаком, либо берется за нож, а то и автомат. Почему это важно помнить нам, русским? В нашей природе слишком много бурного, эмоционального. Между тем в русской культуре, защищающей нас от самих себя, все обстоит прямо противоположно: смирение, готовность к страданию, мягкость и кротость… Русская натура, утрачивая свою культуру, способна уничтожить не только себя. Вот почему русскому человеку более всего необходимы не дополнительное возбуждение, а воспитание и самовоспитание. Сила народных эмоций (этой взрывчатки достаточно накопилось в нас за последние годы), сопряженная с экстремизмом некоторых политических идей (“последний бросок на Юг”, “хватит русским кормить другие народы”, “пусть эти дерьмократы за все ответят”), способна не только здорово рвануть, но и разнести в клочья все далеко вокруг…

Пятое. Кто счастлив в нашем сегодняшнем неустроенном мире? Психологи установили, что нынешние счастливцы – это люди, независимые от массовых стереотипов, самопобуждаемые. Они просты и естественны, дисциплинированны, честны перед окружающими и перед собой. Это люди творческие вне зависимости от того, чем занимаются. Они ничего не делают напоказ, мало интересуются почестями, наградой им служит положительный результат их работы, а не зарплата. Теперь вспомните, что за образ встает за ними? Это тип русского праведника и образ героя русской классической литературы. И случилось это благодаря подмеченной Карсавиным такой сугубо русской национальной черте, как тяга к абсолютному. “Постепеновцем” русский быть не умеет. Он признает только самые высокие планки, которые сразу же и хочет преодолеть.

Шестое. Русские – общительный народ, открытый для других народов. Наши предки, осваивая северные просторы, не заставляли местное население учить русский, а сами изучали карельский, якутский и иные языки. Легко перенимали местные способы ловли рыбы и зверя, обработки шкур, заимствовали ремесла. Окруженные многочисленными большими и малыми народами, русские стремились завязать с ними мирные взаимоотношения, жить в согласии, не разделяя на “это мое”, а “это твое”. Мы – нация, сотканная из противоречий. Не любим технику, металл, нам дороже цветущее дерево и живая лошадь. Но в космосе мы оказались первыми. Потому что очень захотелось. Да и высота планки соблазняла».

            Из этого анализа Судаков делает два важных вывода, на которые я прошу читателей обратить особое внимание. Вывод первый: «Каким словом можно обозначить главную национальную черту русских? Пожалуй, одним: нерыночник. Русский национальный характер сформирован не на основе рыночной деятельности. Отсюда и наше принципиальное отличие от людей Запада. Для европейцев главная социальная значимость заключена в деле и богатстве, а потому ведущие ценности для них – свобода и право. Для русского более значимы общество и Родина. Деловитость у нас развита меньше, и потому свой патриотизм мы стремимся реализовать через жертвенность и сотворение блага». Вывод второй: «Перечисленные моральные нормы внеисторичны. Культура, основанная на них, трудно поддается реформированию. Она скорее разрушится, чем изменится. Поэтому кризис ориентации, распад традиционных ценностей чреват разрушением русской культуры и русской нации».

            Оказавшись в Вологде, я познакомился с интеллигентнейшим человеком - отцом Максимилианом, епископом Вологодским и Великоустюжским. Меня давно занимал вопрос: как сегодня следует понимать одну из основных заповедей Христа – «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Лук. 10:27), - если видишь, чувствуешь и знаешь, что сам-то ты отнюдь не являешь образец морали и нравственности? В ответ отец Максимилиан прочитал целую проповедь, которая, полагаю, покажется небезынтересной и моему читателю:

«Мысль моя покажется странной тем, кто полагает, что уж кого-кого, а себя-то они любят. Любить себя всякого и любить себя правильно – это не одно и то же. Большинство людей находится в жалком самообольщении, думая, что любят себя. На самом деле они себя ненавидят. Потому, стремясь делать добро, совершают зло, нанося себе смертоносные язвы.

В чем причина того, что, желая делать добро, люди делают зло? “Причина заключается в том, - пишет святой Игнатий Брянчанинов, вологжанин по происхождению, - что мы правильную любовь к себе заменили самолюбием, которое внушает нам стремиться к безразборчивому исполнению пожеланий наших, нашей падшей воли, руководимой лжеименным разумом и лукавою совестью”.

Увлеченные исполнением греховных прихотей, порабощенные памятозлобием и мщением, завистию и зложелательством, многостяжанием и хищением, чревоугодием и пьянством, люди не любят себя, а удовлетворяют страстям, господствующим над нами. Они ищут спокойствия и счастья, а сами злодействуют против себя. Служа самолюбию, вредят себе и губят себя.

Правильная любовь к себя заключается в точном исполнением животворящих заповедей Христовых. Если не памятозлобствуешь, не мстишь – правильно любишь себя. Если не завидуешь и не желаешь зла ближнему – правильно любишь себя. Если не увлекаешься многостяжанием и не крадешь – правильно любишь себя. Если уступаешь и помогаешь ближнему – правильно любишь себя. Если не потакаешь своим страстям – правильно любишь себя.

Правильно полюбив себя, правильно полюбишь и ближнего твоего. Тогда будет преодолена проклятая разъединенность мира и твердый мир водворится между людьми».

Слова епископа запомнились мне надолго. Ведь антироссиянин, живущий в нас, не только лишил нас возможности трезвого самоанализа, но и права на собственное мнение. И – потянулась цепочка, вроде бы связывающая нас с нашей историей, с нашими предками, а на деле обезличивающая нас, превращающая в людей, лишенных индивидуальности. Отказавшись от права на собственное мнение, мы отказались от участия в общечеловеческих делах; отойдя от участия в общечеловеческих делах, мы искусственно сузили свои интересы и лишились культурных корней, довольствуясь эрзац-культурой, которая идет к нам с Запада; лишившись культурных корней, мы отгородились глухой стеной от достижений мировой цивилизации. «С социологической точки зрения, - пишет екатеринбуржец Александр Пронин, - мы продолжаем жить в традиционном обществе. Таким обществом в социологии называется родоплеменная патерналистская структура. В таком обществе правят старейшины – авторитетные люди. Традиционное общество не признает прав личности. Здесь требуется одно – беспрекословное подчинение. Здесь “каждый сверчок должен знать свой шесток”. Здесь нет прав (“право сильного” – не право), а есть обязанности и привилегии для тех, кто либо сам приблизился к старейшинам, либо, выражаясь современным языком, стал “дедом”. В чистом виде эту модель мы видим в российской армии и на “зоне”, но она воспроизводится на всех уровнях нашего общества».

ЛЮБОВЬ-СОСТРАДАНИЕ

Между тем одной из отличительных черт наших предков, отмеченная всеми иностранными путешественниками, была любовь, замешанная на сострадании к слабому и беззащитному, из которой выросла наша великая самобытная культура. Как верно заметил поэт Андрей Вознесенский, «культура замешана на любви». С течением времени эта любовь-сострадание – при самом деятельном участии со стороны власти – стала энергично вытравляться из нас, а вместо нее подсовываться в качестве единственных настоящих ценностей понятия собственности, денег, рыночных отношений, что никакого отношения к духовности не имеет. В XIX веке носителями изначального чувства любви в России осталось считанное число людей, и среди них Достоевский. «У нас создался веками какой-то еще нигде не виданный высший культурный тип, которого нет в целом мире – тип всемирного боления за всех, - писал он. - Это – тип русский, но так как он взят в высшем слое народа русского, то, стало быть, я имею честь принадлежать к нему. Он хранит в себе будущее России. Нас, может быть, всего только тысяча человек – может, более, может, менее, - но вся Россия жила лишь пока для того, чтобы произвести эту тысячу. Скажут – мало, вознегодуют, что на тысячу человек истрачено столько веков и столько миллионов народу. По-моему, немало…»

Кого сегодня можно причислить к этому высшему культурному типу людей? Власть? Лидеров партий? Новоявленных нуворишей, называющих себя «элитой» и «работодателями»? Увы, некого. Высший культурный тип людей в России вымер, как вымерли некогда динозавры. Но зато появились тысячи и тысячи новых людей, для которых единственным смыслом существования стали богатство, собственность, деньги. Именно они навязывают обществу свое представление о том, как нам следует жить и что необходимо делать, что правильно и потому справедливо, а что неправильно и несправедливо.

Что же не слышно голоса нашей интеллигенции, которая не могла в одночасье исчезнуть и которая ярче всего проявляет себя сегодня в провинции (мы зациклились на Москве и Санкт-Петербурге, полагая, что эти города являются хранителями и выразителями русской культуры, хотя и Москва, и Санкт-Петербург уже давным-давно ничего общего с русской культурой, как и с Россией в целом, не имеют). И что делать тем, кто осознает невыносимость существования в навязанной нам модели жизни и ищут из нее выхода?

НЕНАВИСТЬ К БЛИЖНИМ

В древности, когда наши предки еще только приходили к осознанию себя как этническая общность, мы начали не с любви к ближним своим, не с веры в них, не с опоры на них и не с единения с ними, что было бы естественно, а с неприятия своих соплеменников. Причина такого неприятия, вылившаяся сегодня в ненависть русских к русским (достаточно вспомнить в этой связи, как наши школьники избивают своих одноклассников до полусмерти, снимая эти побоища на мобильные телефоны и выкладывая их затем в Интернете, как охранники в продовольственном магазине ногами избивают воришку за грошовую шоколадку до такой степени, что их жертва оказываются на операционном столе, где ему вырезают омертвевшую селезенку, - да подобных примеров проявления ненависти каждый может привести множество!), для меня лично остается неразрешимой загадкой. Казалось бы, что нашим предкам, да и нам, нынешним, было делить между собой, из-за чего ненавидеть друг друга? Из-за земли? Ее у нас всегда было вдоволь и каждый мог взять ее столько, сколько мог обработать. Из-за собственности? Собственность наши предки не признавали, как не признавали они и денег. Из-за природных богатств? Но разве это не наши предки говорили варягам: «Земля наша велика и обильна»? Питерский историк Борис Миронов пишет: «К богатству русский крестьянин вообще относился противоречиво. Он понимал, что деньги могут дать власть, силу, материальное благополучие, но считал, что богатство аморально, так как всегда нажито не по совести и правде, а в ущерб и за счет других». Миронов прав: в подсознании русских крепко засело убеждение - от трудов праведных не наживешь палат каменных. Нечего было нашим предкам ни делить между собой, ни отнимать друг у друга, но вот возненавидели они своих соплеменников и соплеменники ответили им тем же. С этого и начался в нас антироссиянин.

Мы все еще считаем, что мы, русские, единственный в мире праведный народ, живущий в соответствии с православной этикой, центральное место в которой занимает признание всеобщей греховности и необходимости смирения и покаяния. На Западе так о нас не думают. Там одна за другой выходят книги о современной России и о нас. Одна из таких книг, изданная в переводе на русский, «Россия и русские глазами американского психоаналитика» Дениэла Ранкура-Лаферьера.

ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ

Если отбросить в сторону уже порядком набившие оскомину обвинения русских чуть ли не во врожденном антисемитизме, из этой книги можно почерпнуть немало любопытного о нас, чего прежде мы не знали. Так, автор считает, что «этнические русские составляют группу, имеющую общие иллюзии, одна из которых – сама Россия». Каково? Заокеанский ученый «открыл»: Россия для нас, русских, уже не страна, а – иллюзия. «На некотором уровне она не доступна чувствам, - поясняет свою мысль Ранкур-Лаферьер, - если только не поверить, что сама земля в пределах границ России и есть Россия, или что находящаяся перед глазами береза – это Россия, или что трехцветный бело-красно-голубой флаг – Россия». Это не более, чем «мишени», говорит автор.

По своему трепетному отношению к «мишеням» русские ничем не отличаются от американцев: «Говорить о значимости этих “мишеней” правомерно только в отношении групп людей, в противном случае мы будет иметь дело лишь с патологией отдельной личности. Человек, склонный к беседе с фонарным столбом, считается душевнобольным. Однако американец, поднимающий руку, чтобы принести клятву верности куску материи с изображенными на них звездами, или русский, встающий на колени, чтобы поцеловать землю, считаются абсолютно нормальными».

Впрочем, на этом сходство русских с американцами заканчивается. Ранкур-Лаферьер цитирует Федора Тютчева о России, которую умом не понять и аршином общим не измерить, и противопоставляет им вирши современного поэта Игоря Губермана, в которых, как ему представляется, выражено стремление рационально объяснить феномен «иллюзии» России:

                                               Давно пора, ебена мать,

                                               Умом Россию понимать.

«Возможно, - комментирует автор, - эта пародия на Тютчева излишне экспрессивна и категорична. Возможно также, что данный образчик фольклора показывает, что понимание России “умом” неизбежно вывело бы на первый план концепцию материнства (“ебена мать”). И здесь можно многое добавить. Во всяком случае, даже человек, случайно оказавшийся в стране националистов, например Солженицын или Шафаревич, не согласятся с Тютчевым и станут ратовать за рациональный подход к пониманию России».

Отличительная черта русских, по мнению американского психоаналитика, – стыд, но стыд особого свойства. Цитирую: «Когда на смену ленинским идеям “интернационализма” и объединения с западным пролетариатом пришла сталинская политика “социализма в одной отдельно взятой стране”, политическая элита СССР вновь поставила перед собой традиционную, националистическую по сути цель “догнать и перегнать” Запад. Как всем хорошо известно, Запад перегнать не удалось. И в постсоветский период Россия опять чувствует себя “не совсем уютно”... Стыд – главная эмоция, испытываемая гражданами современной России. России не только не удалось догнать Запад – она сейчас еще больше отстала от него в социально-экономическом развитии. В стране появилась массовая нищета, наблюдается стремительный рост заболеваемости туберкулезом и СПИДом, медицинское обслуживание находится на примитивном уровне – исключая медицину для богатых, - смертность значительно выросла, продолжительность жизни сократилась и продолжает сокращаться, правительство и частный бизнес коррумпированы, окружающая среда серьезно пострадала в советский период индустриализации и милитаризации и т.д. Обо всем этом хорошо знают и в России, и за рубежом. Также всем известно об участии русских в нарушении прав человека (включая ГУЛАГ и сталинские “чистки”), и это тоже заставляет современных русских испытывать стыд».

То, что русские «главные виновники» всего дурного, что происходило в Советском Союзе (включая ГУЛАГ и сталинские «чистки»), - мотив не новый. Новое в «психоанализе» России и русских другое, а именно. По мнению Ранкура-Лаферьера, русские не просто больная нация (с чем лично я согласен), а неизлечимо больная нация. Автор обнаружил у нас целый «букет» заболеваний. Здесь и нарциссизм («Этнический русский может пересечь одиннадцать временных зон от границы с Беларусью до Тихого океана и тем не менее остаться на Родине. Ни татарин, ни приволжский немец, ни чеченец не могут похвастаться тем же. Поистине, такое различие не может не иметь следствий нарциссического характера)». Мы, продолжает анатомировать нас Ранкур-Лаферьер, мазохисты («Со времен Ивана Грозного русские демонстрировали мазохистскую склонность подчиняться властной “железной руке”»). Мы садисты («Внешний садизм прикрывает или дополняет глубинный мазохизм»). Мы параноики («Паранойя и мазохизм неотделимы друг от друга»). Что касается «русской души», то в ней не разберется ни один психоаналитик, а потому будет лучше, если она навсегда останется тайной для всех, включая русских («Русская душа является загадкой, поскольку это подмененная или находящаяся не в том месте душа. Строго говоря, у самой России не может быть души. А если она и есть, значит, она откуда-то появилась. Но попытка ответить на вопрос: “Откуда она взялась?” – поднимает проблему мазохизма, весьма неприятную, даже пугающую. Может быть, не стоит задаваться такими вопросами? Пусть русская душа так и останется загадкой. Тайна лучше анализа». (Замечу в скобках – загадкой и тайной для западных исследователей; для отечественных авторов русская душа не такая уж и тайна; советский писатель Василий Гроссман, например, назвал русскую душу «тысячелетней рабой».)

Сравнивая современный русский бизнес с бизнесом западным, Ранкур-Лаферьер пишет: «Надо признать, что настоящий западный бизнес эффективнее всего работает в условиях капиталистической инфраструктуры, вроде той, что сложилась в развитых странах: стабильный курс валюты, надежные банки, государственное регулирование и т.д. К этому следует добавить наличие рабочей этики, нелюбовь ко взяткам и коррупции и определенное доверие к правительству. Однако в постсоветской России капиталистическая инфраструктура практически отсутствует, рабочая этика проявляется нечасто, а коррупция повсеместна. Неудивительно, что экономика России оказалась в кризисе после распада Советского Союза. Проблема, с точки зрения традиционного русского мазохизма, усугубляется еще и тем, что совершенно не мазохистски настроенные бюрократы, олигархи и отъявленные бандиты слишком хорошо знают, как им действовать ради  своей выгоды в хаотической экономической ситуации». Потому бизнес по-русски, заключает Ранкур-Лаферьер, это «спереть ящик водки, продать его, а на вырученные деньги напиться».

Словом, куда ни кинь, всюду клин. И виной всему антироссиянин, прочно засевший в русских. Поэтому нам не следует пренебрегать таким нежелательным для каждого русского развитием событий, как возможный самопроизвольный развал России, о чем говорят многие западные аналитики, и исчезновением русских как нации.

«КОМПЛЕКС НЕПОЛНОЦЕННОСТИ» ИЛИ ДУШЕВНАЯ БОЛЬ?

Один из моих комментаторов расценил первую мою статью «Русские: какие мы?» как «комплекс неполноценности» автора.

Есть такое русское выражение, какое не встретишь ни в каком другом языке: душа болит. Болит за ближних своих, за народ свой, за Россию. Тоже комплекс. Но комплекс, который ведет к выздоровлению. Отсутствие же любых комплексов, кроме самолюбования и гипертрофировано развитого самомнения, если к чему и может привести, так это к утрате последнего, что еще имеем. В том числе к утрате России.

Вот что говорил о возможном самопроизвольном развале России английский публицист русского происхождения Павел (Пол) Хлебников, застреленный в Москве летом 2004 года (убийц до сих пор не нашли, да и, судя по всему, не найдут). Свою книгу «Крестный отец Кремля Борис Березовский, или История разграбления России» он закончил словами: «В прошлом крупнейшие национальные бедствия – нашествие татаро-монголов, период Смуты, Гражданская война и коллективизация, нацистская оккупация – удавалось преодолеть, потому что страна располагала гигантскими человеческими ресурсами. У страны была мощная и растущая демографическая база и здоровая народная культура, что передавалось из поколения в поколение. Кроме того, на выручку России приходили миллионы скромных героев, помогавших выстоять новому поколению. Но сегодня все иначе. Демографическое будущее представляется туманным. Народ полностью деморализован. Можно сказать, что россияне совершают коллективное самоубийство. Где те богатыри и святые, которые спасут Святую Русь? Конечно, они все еще есть, но они гибнут в безвестности, борясь с непреодолимыми препятствиями. Возможно, России уже не подняться. Ни одной стране, ни одной, пусть даже великой, цивилизации не дано жить вечно. Без сомнения, Россия, как географическое единство, будет существовать еще долго. Константинополь существует по сей день – как место на карте, которое называется Стамбул, - но великая и славная Византийская империя живет только в музеях и учебниках истории. Точно так же и существование России – как народа и культуры – вопрос очень сложный».

Исчезнут Россия и русские, по-видимому, не сразу и не вдруг. Нам, скорей всего, еще предстоит пройти стадию «дешевого рабочего придатка» к своим огромным природным богатствам.

ЕСЛИ НЕ МЫ, ТО КТО?

В 90-е годы в Америке откровением стали статьи ведущего консультанта Института мировой экономики США Уолтера Мида под общим названием «Не купить ли нам Сибирь?» Сквозным стержнем ученого стал тезис, рефреном переходящий из одной его статьи в другую: «Бездарность власти, не способной управлять богатейшим краем, плачевное состояние всей инфраструктуры региона, кризис в отношениях с Центром и тотальное воровство на всех уровнях экономической жизни, равнодушие местных жителей к попыткам Москвы восстановить свой контроль на местах», - вот что, по мнению Мида, определяет суть современной России и русских.

Как финальный аккорд отходной, исполняемой на Западе по угасающей России и по нашему вымирающему народу, прозвучали слова бывшего премьер-министра Великобритании Джона Мейджора: «Задача России – быть кладовой ресурсов, необходимых развитым странам, а для их сохранения и использования России достаточно и 50 миллионов населения». Еще дальше в вопросе использования русских в качестве дешевой рабочей силы, обслуживающей интересы Зап

Оставить комментарий

Популярные посты:

constantinus

Когда нужно заменить электрический щиток?

matsam

Домой в Россию

ka_mysh

Мишки тедди - 2024

uncle_pafnutiy

100 лет назад. Мемуарная повесть об Андрее Белом. Главы 7-12

shatff

В этот день 10 апреля – 2

everstti_rymin

Здравствуйте, товарищи!

sapojnik

Куда они ехали?!

nemihail

Русских выгоняют из Турции

foto_history

Во времена распада Британской Индии

• Ранее
• Архив