Россия и Америка: к новой разрядке

werewolf0001 — 15.06.2015 Теги: Путин Обама Клинтон Буш Когда закончилась холодная война, казалось, что исчезла угроза со стороны России, долгое время нависавшая над Европой. В 1992 году Россия была жалким осколком своего прежнего «я» в плане военной мощи и экономического веса. Даже все еще грозный ядерный арсенал страны не мог устранить впечатление общего упадка. Поэтому западные творцы политики вполне естественно почувствовали, что съежившуюся Россию надо в большей степени игнорировать, нежели страшиться. Но они ошибались.

Сейчас воспоминания о недобрых старых временах стремительно возвращаются, особенно что касается возможностей Москвы по созданию проблем при помощи военной силы. «Тайная» война президента Владимира Путина на Украине продолжает усиливать напряженность. Он изводит своих прибалтийских соседей и грозит Европе провокационными полетами военных самолетов и ядерной риторикой. Тревога на Западе усиливается еще и из-за кажущейся непредсказуемости Путина и его неограниченной власти внутри страны. Запад не знает, как далеко зайдет российский лидер со своей демонстрацией мускулов, и как его остановить.

У НАТО нет стратегии противодействия нарастающему давлению России. Экономические санкции, ставшие острием западной политики, нанесли серьезный ущерб российской экономике, который оказался достаточным для того, чтобы добиться от Путина некоторых весьма сомнительных соглашений о прекращении огня на Украине. Но заставить его отступить при помощи санкций не удалось. Европейцы не хотят расширять санкции, боясь вызвать ответную военную реакцию со стороны России, а также опасаясь усугубить свое положение по причине зависимости от российской нефти и газа. Что касается военной стороны вопроса, то НАТО начала перебрасывать на восток истребители (в основном американские), активизировала проведение совместных учений и поставки вооружений. Неудивительно, что европейские союзники по НАТО делают минимум в военном плане, предпочитая оказывать слабое дипломатическое давление.

Причина такой слабости Запада болезненно очевидна. Это военное превосходство России над НАТО на западных границах. Если Североатлантический альянс повысит военные ставки, Москва легко сможет побить его своими козырями. Россия обладает значительным превосходством в обычных силах, поддерживаемых мощным оперативно-тактическим ядерным оружием, и она заявляет о своей готовности применить всю эту мощь для удержания преимуществ и во избежание поражения. НАТО меньше всего хочется выглядеть слабой или проиграть в ходе столкновения.

Военные и гражданские руководители Североатлантического альянса обеспокоены такой ситуацией вот уже несколько лет, но при этом не получают никаких полезных указаний из своих столиц. Вполне предсказуемо, все более громкий хор в Америке (и это не только традиционные «ястребы») требует поставить оружие Украине. Столь же предсказуемо эти сторонники конфронтации ничего не говорят о том, что они будут делать, если Москва в ответ пойдет на эскалацию.

Таким образом, варианты действий у НАТО сокращаются. Больше оружия и помощи оказавшимся в трудном положении друзьям, но никаких ответов на конфронтационную реакцию России; больше санкций, которые вредят российской экономике, но не могут заставить Россию покориться; призывы к наращиванию сил НАТО в Восточной Европе без каких-либо перспектив на их воплощение в жизнь; усиление дипломатического давления, когда рычаги такого давления отсутствуют.

Что же в таком случае может сделать Запад, чтобы иметь при этом какие-то шансы на успех? Единственный разумный путь — это разработка дипломатической стратегии с реальными рычагами давления. Такая стратегия должна предусматривать сохранение санкционного режима и надежные перспективы наращивания натовского присутствия до тех пор, пока ее преимущества не начнут материализовываться. Но сейчас уже совершенно очевидно, что одними только этими карательными и оборонительными мерами невозможно оказать требуемое давление на Россию. К такому выводу пришли некоторые бывшие американские послы в Москве, в том числе, Джек Мэтлок (Jack Matlock), Томас Пикеринг (Thomas Pickering) и Джеймс Коллинз (James Collins).

Эффективная дипломатическая стратегия должна основываться на том, что важнее всего для российского руководства — это историческое самолюбие и страстное стремление к тому, чтобы с Россией обращались как с великой державой. Меньшего Москва не заслуживает, учитывая ее возможности по созданию проблем и по их решению. Западу не следует хранить молчание по поводу жестокости Кремля или отступать от своих жизненно важных интересов. Но при этом совершенно нереалистично думать, будто Запад сможет добиться от России сдержанности и сотрудничества, не относясь к ней как к великой державе, у которой есть вполне реальные и законные интересы, особенно на ее периферии.

Предлагаемую здесь стратегию следует назвать «разрядка плюс». В ней необходимо учесть прежний опыт дипломатии разрядки, но такая стратегия должна пойти гораздо дальше. Прежняя разрядка была нацелена на урегулирование и разрешение серьезных конфликтов интересов и ценностей с самым непримиримым врагом. Осуществляя «разрядку плюс», к России не следует относиться как к врагу; с ней нужно обращаться одновременно как с противником и партнером. «Разрядка плюс» должна выйти за прежние рамки контроля вооружений, сосредоточившись на решении самых важных политических вопросов в Европе и во всем мире. В такой стратегии следует признать наличие широкого круга общих и совпадающих интересов, и она должна решать как российские, так и американские проблемы.

Такое сотрудничество должно быть заметным, должно приковывать к себе внимание. Мир будет наблюдать за тем, как две державы вырабатывают общие решения общих проблем.

Американское и западное влияние будет возникать из такой наглядности и достигаемых результатов. А если мир увидит, что Россия находится на вершине горы вместе с Соединенными Штатами, занимаясь решением проблем, это во многом удовлетворит ее страстное желание обрести высокий статус. Кремлевские лидеры поймут, что для поддержания такого статуса они должны идти на уступки; но одного только статуса будет недостаточно. Москва должна получить и материальные выгоды, главным образом, в виде улучшения экономических перспектив и снятия политических озабоченностей.

Пользуясь такими рычагами, Вашингтон сможет сделать две вещи. Во-первых, укротить российскую напористость и добиться от нее сдержанности на западных границах. Во-вторых, активизировать совместные действия на базе общих интересов по другим крайне важным вопросам, таким, как терроризм, Сирия, Иран и распространение ядерного оружия. Сегодняшняя всепроникающая атмосфера враждебности и недоверия затмевает эти многообещающие возможности. Поскольку впереди нас ждут большие опасности, а альтернатив для их преодоления у нас немного, стратегия «разрядка плюс» заслуживает того, чтобы испытать ее.

Представьте себе, что было бы, проиграй Соединенные Штаты холодную войну. Чтобы получить об этом лучшее представление, вспомните о той боли, которую испытывала Америка, проиграв Вьетнамскую войну. Вспомните неубедительные и безрезультатные войны в Афганистане и Ираке, длившиеся много лет. Но большинство американцев совершенно не желает признавать намного более острую боль, которую испытывают русские, потерпев полное поражение в холодной войне, когда НАТО без промедлений двинулась на восток к их границам. Мощное потрясение крайне важно для проникновения в суть сегодняшних провокационных действий России и для противодействия им. Важно учитывать российскую историю после падения Берлинской стены, но не для оправдания путинского курса, а для понимания его.

По всей Восточной Европе происходило стремительное падение коммунистических диктатур, на смену которым быстро приходили демократически избранные правительства, смотревшие на Запад и видевшие в нем свое будущее. Как заявил чешский государственный деятель Вацлав Гавел, «у нас буквально не было времени на то, чтобы удивляться». Германия воссоединилась и в короткое время стала ведущим членом западного клуба. Михаил Горбачев проявлял большую сдержанность, наблюдая за тем, как вокруг него рушится внешняя империя. Но его стране и народу такой опыт явно причинял огромные страдания. Советские войска были вынуждены спешно уйти из Восточной Европы и без единого выстрела отдать те самые территории, за завоевание и господство над которыми отдали свои жизни миллионы советских солдат.

Консервативные критики из коммунистической партии и военных кругов понимали, насколько рискованным является курс Горбачева на реформы в Советском Союзе, но у них не было единства в вопросе о том, что делать. В августе 1991 года небольшая группа консерваторов попыталась свергнуть президента в ходе переворота, но ее действия были слишком нерешительными и слишком запоздалыми. Советские патриоты, такие, как начальник Генерального штаба Сергей Ахромеев и министр внутренних дел Борис Пуго покончили с собой, не желая видеть, как гибнет их страна.

Спустя несколько месяцев после путча рухнул Советский Союз, распавшись на пятнадцать слабых республик. Россия, составлявшая его основу, утратила четверть своей территории, половину населения и значительную часть своего богатства. Русские особенно сокрушались по поводу потери таких территорий, как Украина, которая является неотъемлемой частью истории и идентичности России. Колоссальная в прошлом по своей мощи Советская Армия оказалась в руинах, поскольку бывшие советские республики начали национализировать боевую технику и войска, находившиеся в пределах их границ. В 1991 году на действительной военной службе в СССР было почти четыре миллиона человек, а мобилизовать он мог до десяти миллионов. Система, призванная одержать победу в третьей мировой войне, оказалась слишком слабой и не смогла спасти даже саму себя.

Усугубляя ощущение кризиса в России, периферийные республики Советского Союза взорвались ужасными этническими, националистическими и религиозными конфликтами, а коммунистическое здание стало рушиться изнутри. Интенсивные боевые действия охватили Центральную Азию, Кавказ и Молдавию. Даже прибалтийские республики в своей борьбе за выход из СССР прибегли к насилию. Когда Советский Союз был еще жив, он отправлял свои войска для восстановления порядка и подавления зарождавшихся движений за независимость, но зачастую его действия давали обратный результат.

Даже после 1991 года российские войска воевали на южных рубежах страны. Москва опасалась, что эти националистические, религиозные и этнические конвульсии могут оказаться заразными. Они могли создать угрозу существованию многонациональной и многоконфессиональной России. Эти опасения оказались вполне оправданными в Чечне, где российская армия в период с 1994 по 1996 годы несла унизительные поражения от боевиков.

Россия оказалась в тисках хаоса, и поэтому вряд ли стоит удивляться тому, что западные лидеры начали игнорировать интересы Москвы, о чем несколько лет назад они и подумать не могли. Когда канцлер Германии Гельмут Коль сказал в 1990 году президенту Джорджу Бушу-старшему, что Москва должна получить что-то взамен на свое согласие на объединение Германии, тот ответил: «К черту! Мы победили, они нет. Мы не можем позволить Советам выхватить победу из пасти поражения». Русские очень остро ощущали пренебрежение, и их недовольство нарастало, когда Запад на протяжении двух последующих десятилетий использовал свои преимущества, пытаясь, как может показаться, взять Россию в кольцо окружения.

В начале своего президентского правления Билл Клинтон и Джордж Буш-младший предпринимали определенные попытки включить Россию в европейский дипломатический процесс и в процесс экономического развития. Действуя в рамках программы «Партнерство ради мира», а позднее в рамках Совета Россия-НАТО (в настоящее время их деятельность приостановлена), оба президента пытались снять российские подозрения по поводу нового атлантического порядка. Ощущая, как болезненно Россия реагирует на то, что ее держат в стороне от экономического клуба G-7, Клинтон и Тони Блэр в 1998 году договорились о ее включении в качестве полноправного члена, каким она являлась до прошлого года, когда ее членство было приостановлено.

Но в других важных областях Клинтон и Буш проявляли меньше восприимчивости к российским интересам. В 1990-х и начале 2000-х годов НАТО приняла в свои члены многие страны Восточной Европы. Зачастую это была вполне здравая стратегия для Запада, несмотря на недовольство России. Но альянс слишком провокационно использовал свои преимущества. Он простер свои покровительственные крылья прямо до российских границ в Прибалтике. Выражая мнение многих политологов, Джордж Кеннан (George F. Kennan) предсказал в феврале 1997 года, что политика расширения НАТО до российских границ может породить «националистические, антизападные и милитаристские тенденции в российском общественном мнении, оказать негативное воздействие на развитие российской демократии и повести политику России в таком направлении, которое нам решительно не понравится».

Здравыми советами Кеннана пренебрегли, но его пророчество сбылось. Джордж Буш, который вначале стремился к налаживанию добрых отношений с Путиным, оставил свои попытки, отдав предпочтение повестке продвижения демократии и прав человека. Команда Буша дала России непростительную пощечину, предложив принять в НАТО Украину и Грузию, где в результате цветных революций к власти пришли дружественные по отношению к Западу правительства. Но здесь вмешалась Западная Европа и сказала «нет». Хотя демократические восстания в Тбилиси и Киеве были отечественного производства, у Москвы неизбежно возникли подозрения в тайной причастности Америки к этим процессам. Москва также заметила один парадокс. Укрепляя свое присутствие на российских границах, НАТО медленно, но верно ослабляла военную мощь своего союза.
Встреча Дмитрия Медведева и Барака Обамы

Новая администрация под руководством Обамы намекнула на большую восприимчивость к чувствам россиян, провозгласив политику «перезагрузки» в отношениях с Россией. В то время весьма авторитетный эксперт по России Роберт Легволд (Robert Legvold) пытался настоять на разработке обширной повестки, предусматривавшей взаимодействие с Россией по самым разным вопросам. Он был прав насчет того, что было необходимо, однако у Белого дома Обамы не ушло много времени на то, чтобы более или менее вернуться на позиции Буша. Какое-то время казалось, что Обама встал на правильный путь в своих отношениях с президентом Дмитрием Медведевым. Соединенные Штаты и Россия в то время заключили соглашение по ядерному оружию и осуществляли остро необходимое сотрудничество по Афганистану. Обама также содействовал принятию России во Всемирную торговую организацию, но потом подорвал собственные усилия, утвердив «закон Магнитского», создавший механизм целенаправленных санкций в ответ на нарушение Россией прав человека. Эта мера была направлена на подрыв позитивных связей с Москвой, и она сделала это. Открыто антироссийские действия некоторых назначенцев Обамы еще больше возмутили Кремль.

Москва, со своей стороны, пыталась заставить постсоветские государства выполнять свои требования посредством целого ряда двусторонних и многосторонних механизмов. Россия стала «беспристрастным» посредником в ряде неразрешенных территориальных споров, настраивала друг против друга воюющие государства типа Армении и Азербайджана, а также использовала рычаги энергетического давления, особенно против Украины. Россия также предпринимала тщетные попытки объединить под своим началом постсоветские государства в рамках международных институтов, таких как Содружество Независимых Государств, Евразийское экономическое сообщество, Организация Договора о коллективной безопасности, а в последнее время в рамках Евразийского экономического союза. В целом России не хватило привлекательности и влияния, чтобы добиться успеха в этих начинаниях.

Когда некоторые соседи отвергали Россию, отдавая предпочтение Западу, Москва применяла силу. В Грузии она усилила контроль над территориями Южной Осетии и Абхазии. Демократическое восстание на Украине привело к тому, что Россия стала оказывать поддержку восставшим в восточных украинских областях и аннексировала Крым.

За прошедшую четверть века Вашингтону следовало понять, что Кремль не будет бездействовать в ожидании того, что Запад определит судьбу России. Российские лидеры в стремлении самостоятельно решать будущее своей страны отреагировали самым естественным для себя образом — применив военную силу.

Те стратегические решения, которые после колоссальных поражений и потерь принимали другие современные крупные державы, были совершенно непривлекательны для России в период после холодной войны. Британцы лишились своей империи после Второй мировой войны, однако поняли, как можно сохранить место в высшей лиге за счет «особых взаимоотношений» с США. Франция после захвата ее нацистами и потери империи примирилась со своим местом во втором эшелоне. Побежденная Япония решила отказаться от военной силы, но добилась весомого положения, став ведущей экономической державой. Россия же для восстановления статуса великой державы прибегла к военной мощи.

Да, некоторые российские лидеры хотели проводить стратегию, в центре которой была экономика. Одним из таких руководителей был Владимир Путин. После прихода Путина к власти в 1999 году его считали кем-то вроде либерального реформатора, и многие в России и за ее пределами надеялись, что ему удастся поднять и диверсифицировать экономику. Но в силу привычек, политики и практики новой и старой элиты решить эту задачу оказалось невозможно. Между тем, доходы от нефти и газа оживили умиравшую российскую экономику, поставив ее на восьмое место в мире, хотя она по-прежнему существенно отставала от ведущих стран. Кроме того, этот рост доходов уничтожил стремление к реформам и диверсификации. Ведущим экономическим принципом государства стала клептократия, а значительная часть остававшихся от продажи энергоресурсов прибылей пошла на оборону.

Начиная с 1990-х годов, российские руководители пришли к единодушному выводу о том, что военная мощь — самый важный элемент в достижении главных целей, какими являются сохранение власти внутри страны, недопущение развала России и утверждение в перспективе ее статуса мировой державы. Действуя медленно, неустойчиво и неэффективно, Москва восстановила свою военную мощь, но не свое величие.

План создания требуемой военной мощи был весьма последовательным и включал четыре ключевых элемента: сохранение ядерного паритета с США, оптимизация структуры российской армии, модернизация и ремонт военной техники, и демонстрация превосходства на российских границах.

Поддержание ядерного паритета с США было первым и последним приоритетом данного плана. Сделать это было довольно легко, потому что у Москвы есть и ядерные ракеты, и технологии. Чтобы компенсировать ослабление потенциала неядерных сил, Москва в 1993 году отказалась от многолетнего советского обязательства не применять ядерное оружие первой. Но в это время российские руководители продолжали совместную работу с Западом по уменьшению рисков ядерных аварий, по обеспечению сохранности ядерного оружия и особенно по передаче в руки России тех ядерных средств, которые были рассредоточены на территории бывших советских республик. Что важно, Москва и Вашингтон продолжали тесно координировать свои действия по предотвращению ядерного распространения.

В последние годы усилились разногласия между двумя ведущими ядерными державами по вопросам ядерных вооружений. Путин не разделяет страсть Обамы к «безъядерному миру», о которой тот часто говорит. В одном из своих выступлений в 2012 году он не стал скрывать свои мысли на этот счет: «Мы ни при каких условиях не откажемся от потенциала стратегического сдерживания и будем его укреплять. Именно он помог нам сохранить государственный суверенитет в сложнейший период 90-х годов, когда других весомых материальных аргументов у нас, будем откровенны, не существовало».

Имея последний рубеж обороны, Россия перешла к решению более сложной задачи по восстановлению неядерной военной мощи. После распада Советского Союза российские вооруженные силы были по-прежнему могущественны, однако та мощь, которой они обладали, плохо соответствовала решению встававших перед страной проблем. Было трудно мобилизовать российских солдат на далекие и непонятные сражения между чужими народами, а уровень укомплектованности большинства частей и подразделений был недостаточен для их боевого применения. России надо было реформировать свою армию.

Русские понимали, что им нужна армия меньшей численности, но полностью укомплектованная личным составом, который хорошо обучен и находится в постоянной боевой готовности. Они хотели создать практичную и годную к использованию армию внутри армии. У России оставались страхи по поводу натовских интриг и опасностей со стороны Китая, но российские стратеги не видели необходимости в сохранении вооруженных сил численностью десять миллионов человек. Реформы прошли настолько успешно, что в 2000 году удалось восстановить контроль над Чечней.

Следующий мощный вызов был брошен российской армии в 2008 году в ходе войны с Грузией. Россия одержала победу за пять дней, однако военные ощутили, что нужные дальнейшие реформы, и Кремль начал осуществлять еще более масштабные перемены, стремясь придать армии новый облик.

Эти реформы предусматривали сокращение штатной численности личного состава до одного миллиона человек, серьезные сокращения офицерского корпуса, радикальное укрепление воинских частей, централизацию шести военных округов с их преобразованием в четыре региональных объединенных стратегических командования, а также отказ от старой полковой структуры в армии с созданием бригад меньшей численности и более широкого назначения. Главная цель программы заключалась в создании таких вооруженных сил, которые могли бы действовать в полную или почти в полную силу в любой момент, имея в своем составе солдат-контрактников, а не бесполезных в большинстве случаев призывников.

Призыв в России сохранили, хотя срок службы был сокращен до одного года. Призывники служат в большинстве частей, однако эти войска считаются практически бесполезными в бою. Они плохо обучены, у них слабая мотивация, и используются они в основном во внутренних районах России в тыловых целях. Тем не менее, призыв по-прежнему считается лучшим средством для подготовки будущих резервистов на случай объявления внезапной мобилизации.

В последнее время Россия уделяет приоритетное внимание совершенствованию своего оружия и военной техники. Сейчас у нее имеются высококачественные противоракетные комплексы, первоклассные самолеты и большое количество артиллерии. Путин требует вкладывать крупные инвестиции в разработку новой высокотехнологичной техники. Это стало отличительной чертой его третьего президентского срока. Направленный в сентябре прошлого года в Государственную Думу федеральный бюджет предусматривал увеличение военных расходов с 3,4% в 2014 году до 4,2% в 2015-м, причем основная их часть должна была пойти на закупки.

Цель этого триумвирата в составе ядерного щита, более мобильных сил и более современной техники состоит в том, чтобы обеспечить России военное превосходство на ее западных и южных рубежах, создать крепкую линию обороны на востоке и получить силы для действий в кризисных ситуациях, особенно на неспокойном Кавказе.

Какой же результат дали эти реформы?

Что касается стратегических ядерных сил, то здесь Россия поддерживает результативный паритет с Соединенными Штатами. У двух сторон примерно равное количество пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет, подводных лодок с баллистическими ракетами и ядерных бомбардировщиков. Российские бомбардировщики уступают американским, но это никак не влияет на общее стратегическое равенство в вооружениях и на способность России принять на себя первый удар и сохранить при этом возможность для нанесения эффективного ответного удара.

Болезненным моментом являются системы противоракетной обороны. Вашингтон в 2002 году вышел из договора по ПРО, вызвав оторопь у Москвы. Соединенные Штаты также решили развернуть системы противоракетной обороны в Восточной Европе. Москва жалуется на то, что ПРО ограничивает ее потенциал ответного удара, однако в частном порядке признается, что ее наступательные средства легко могут преодолеть противоракетный заслон. Таким образом, получается следующая картина. Непонятно, как размещение этих средств ПРО способствует укреплению безопасности Запада, но в то же время, вполне понятно, почему они вызывают раздражение у Москвы.

Соотношение оперативно-тактического ядерного оружия в Европе явно в пользу России. Соединенные Штаты держат на шести базах в пяти странах НАТО примерно 200 ядерных бомб свободного падения, и в настоящее время занимаются их модернизацией с целью применения с безопасного расстояния. С другой стороны, у России имеются оперативно-тактические ядерные силы, насчитывающие в своем арсенале несколько тысяч боезарядов. При этом считается, что примерно две тысячи из них это боезаряды с головками самонаведения. Средства их доставки к цели находятся в составе ВМФ, сухопутных войск и нестратегических ВВС.

В последнее время Вашингтон обвиняет Россию в нарушении Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности от 1987 года. По условиям этого договора обе страны отказываются от своих крылатых и баллистических ракет наземного базирования с радиусом действия от 500 до 5 500 километров. Запад не уверен в серьезности последних действий России в этой области, однако его беспокоит то, что Москва все чаще занимается ядерным позированием. Особое беспокойство в НАТО вызывают разговоры о применении ядерного оружия первым. В частности, это объясняется тем, что 15 лет назад в России была принята доктрина о применении так называемого «деэскалационного удара». Это означает нанесения ядерных ударов с целью восстановления статус-кво, когда в противном случае Россия может потерпеть поражение. НАТО сейчас теряется в догадках, пытаясь понять, блеф это или серьезная политика, и думая о том, как реагировать на эту доктрину.

У России остаются крупные армии для ведения неядерной войны, и сосредоточены они в основном на Дальнем Востоке. Из четырех региональных объединенных стратегических командований лишь в Восточном военном округе имеется четыре общевойсковых армии. В случае вторжения со стороны Китая две армии должны составить первый рубеж обороны, а еще две будут действовать западнее во втором оборонительном эшелоне. Силы и средства ВВС и ВМФ, включая Тихоокеанский флот, будут, скорее всего, сдерживать наступление противника, в то время как из Центрального военного округа будут походить подкрепления.

Что интересно, несмотря на настороженное отношение России к Китаю, она продолжает продавать Пекину высококачественное оружие, причем по хорошей цене. Москва не стала бы этого делать, если бы не испытывала острую нехватку денег. Самое примечательное заключается в том, что Москва передала лицензию на производство в Китае своего истребителя четвертого поколения Су-27, сделав это еще в 1990-е годы.

В Народно-освободительной армии Китая в настоящее время 1,6 миллиона человек личного состава. В случае вторжения Китай в первую очередь постарается перерезать Транс-Сибирскую и Байкало-Амурскую железнодорожные магистрали, чтобы изолировать Сибирь. При таком сценарии единственный стратегический вопрос для России будет заключаться в том, когда нажимать ядерную кнопку.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив