Республика Санкт-Петербург

kotsubinsky — 01.06.2012 Каким должно быть будущее города и области?
Опыт публицистического мечтания в контексте последних номенклатурных назначений



Вряд ли есть в России хоть один разумный человек, способный предположить, что досрочный уход в отставку губернатора Ленобласти Валерия Сердюкова и назначение на его место экс-вице-губернатора Александра Дрозденко были вызваны неожиданно обострившейся заботой Кремля об интересах граждан этого субъекта Федерации.

Ибо известно: главный смысл накатившей на страну эпидемии досрочных губернаторских отставок и назначений – не в том, чтобы заменить «плохих» губернаторов на «хороших» (ибо все они хороши). Смысл в том, чтобы вынужденно реанимированная и весьма обременительная для Кремля система прямых губернаторских выборов была бы де-факто отсрочена на максимально возможный срок.

И потому когда 5 мая Валерий Сердюков, узнав о том, что президент РФ Дмитрий Медведев остановил свой выбор на кандидатуре Александра Дрозденко, громко заявил о том, что намерен доработать до конца своего конституционного срока – то есть, до 9 июля 2012 года, - все, включая, думаю, и самого Сердюкова, прекрасно сознавали истинную цену такого «громкого заявления».

Впрочем, удивительно, наверное, даже не то, что в номенклатурном Зазеркалье «все не такое, каким кажется» - депутаты делают вид, что «предлагают президенту три кандидатуры» и что потом «выбирают» одну из них, а действующий губернатор сперва делает вид, что «хочет доработать до конца», а затем точно так же делает вид, что досрочно уходит по внезапно снизошедшему на него «собственному желанию». И все они вместе при этом дружно делают вид, что таким поистине оруэлловским образом реализуют священную волю избирателей. Удивительно, повторяю, не всё это институциональное лицемерие, а то, что, похоже, оно уже очень давно почти никого не удивляет.

А ведь удивиться, и еще лучше – задуматься – самое время. «Пир Валтасара» медленно, но верно, подходит к концу. Золотой век вертикального равновесия, похоже, «взвешен, отмерен и отдан персам» - рассерженным горожанам, морально готовящимся к тому, чтобы рано или поздно выйти на улицы крупнейших городов в количестве 1 миллиона человек и добиться, наконец, политической свободы...



Но если это и вправду случится, не только все россиянам вместе, но и гражданам каждого региона в отдельности придется срочно решать вопрос об оптимальном пути продвижения в будущее. А это значит, что различные варианты проектов этого продвижения должны обсуждаться заблаговременно, то есть, уже сейчас.

И вот если взглянуть на проблему будущего Ленинградской области под углом интересов самой территории, а не шустрой семейки столоначальников, поставленных Кремлем присматривать за ней (а заодно и кормиться, «чем бог послал»), то все рассуждения о Сердюкове, Дрозденко, Елине и прочих провинциальных управителях покажутся совершенно не актуальными. На первый план выйдет проблема осознания того, что же на самом деле представляют из себя регионы под названием Ленинградская область и Санкт-Петербург и как должны выглядеть их оптимальные отношения с внешним миром, а равно друг с другом?

Если внимательно приглядеться к тому, как развивались оба эти субъекта Федерации на протяжении, как минимум, последних 20 лет, нетрудно заметить, что разделяющие их административные границы совершенно не отражают сложившуюся социально-экономическую реальность. Ибо в реальной жизни, а не на чиновничьей карте, есть не СПб и ЛО, а «Большой Санкт-Петербург» ,то есть, собственно СПб вместе с западной частью ЛО, с одной стороны, - и восточная часть Ленобласти с другой.

«Большой Санкт-Петербург», разумеется, не следует понимать буквально. Ядро «Большого Санкт-Петербурга» - т.н. Санкт-Петербургская агломерация (в которой обитают 5,4 млн. из 6,7 млн. всех жителей города и области) занимает лишь 11,6 тыс. кв. км. Однако вся жизнь от Выборга на севере до Ивангорода на Западе, Луги на юге и Волхова на востоке – плотно «зациклена» на это санкт-петербургское «ядро».

Более 150 тысяч жителей зЗападной части области работают в городе. В этой части Ленобласти расположена большая часть дачных хозяйств, принадлежащих горожанам. Здесь же – львиная доля успешно работающих областных промышленных предприятий, также в массе связанных с СПб агломерацией. Именно в западной части Ленобласти развито и сельское хозяйство, ориентированное на петербургский рынок. По сути, западная часть Ленобласти представляет собой петербургский хинтерланд («примыкающая земля») - огромную зону развития и рекреации, теснейшим образом интегрированную с «петербургским ядром».

Такое положение дел, к слову, идет на пользу обеим половинам социально-хозяйственного целого. В частности, «замкнутая» на Петербург западная часть Ленобласти по плотности и интенсивности жизни – то есть, по хозяйственным и демографическим показателям - заметно опережает восточную половину региона. Достаточно сказать, что при примерно одинаковой площади обеих половин - на западе Ленобласти вдвое больше муниципальных районов, чем на востоке, почти в 5 раз больше населения – около 1,5 млн. и 350 тыс. соответственно.

То, что Запад Ленобласти с Санкт-Петербургом представляют собой нечто по факту отдельное от Востока Ленобласти, легче всего ощутить при покупке автомобильной карты Леонобласти – как правило, эта карта охватывает лишь западную часть ЛО, поскольку далеко за Волхов петербургские автомобилисты ездят, судя по всему, нечасто. Помню в этой связи исполненные неподдельного ужаса рассказы коллег-телевизионщиков, которым пришлось в свое время по смертельно опасным для автотранспорта добираться до далекого мятежного Пикалево…

В том, что примерно по Волхову проходит не только географический, но и социально-экономический водораздел между двумя мало связанными друг с другом территориями, нет ничего странного. Ибо так было испокон веков. И Водская Пятина эпохи Господина Великого Новгорода, и шведская Ингерманландия, и даже Санкт-Петербургская губерния – все они, так или иначе (хотя их конфигурации были различны), охватывали территорию, в широком смысле тяготевшую к бассейну Невы.

Нынешний Восток Ленобласти оказался «прирезан» к ней в советскую эпоху вполне искусственно и до сих пор так и не «прирос» к телу «Большого Санкт-Петербурга» - просто по причине слишком большой географической удаленности и транспортно-транзитной оторванности от СПб агломерации. Социально-экономический облик восточной части области гораздо органичнее «сливается» с ландшафтным обликом соседей – Карелии, а также Вологодской и Новгородской областей.

Экономика восточной части Ленобласти, в основе которой – добыча и переработка сырья и леса – также не имеет непосредственного отношения к жизни «большого города». Возможно, именно это – положение региональной «падчерицы» - и является причиной, по которой Восток Ленобласти является одной из самых депрессивных территорий российского Северо-Запада. В то же время, допустим, соседняя Карелия развивается в целом успешнее – это видно хотя бы по состоянию дорог, когда покидаешь Подпорожские ухабы и оказываешься вдруг на ровной и благоустроенной трассе.

Таким образом, если рассуждать с точки зрения интересов устойчивого развития СПб и ЛО, то в будущем следовало бы предусмотреть – разумеется, согласно волеизъявлению самих граждан! - упразднение субъекта Федерации под названием «Ленинградская область» и появление в западной ее части «Республики Санкт-Петербург». Восточные районы при этом могли бы «примкнуть» к более крепким соседям и получить импульс для динамичного развития.
Вряд ли стоит долго перечислять все экономические выгоды от административно-политической интеграции западной части Ленобласти и Санкт-Петербурга, уже интегрированных по факту. Законы ведь нужны для того, чтобы «поспевать за жизнью», а не лежать бревном на ее пути. В том числе и законы, касающиеся государственных моделей и политических границ.

Но не только в экономике дело. Создание большой Республики Санкт-Петербург помогло бы Петербургу навсегда преодолеть комплекс «великого города с областной судьбой» и стать по-настоящему самодостаточным, свободно дышащим и развивающимся вширь европейским мегаполисом, тесно интегрированным в «балтийское кольцо», а через него – в Европу в целом.

Пытаться же играть роль «великой столицы маленькой земли» - недостаточно и недостойно для Санкт-Петербурга по определению. Да, когда-то такой столицей Невского края был шведский Ниеншанц, основанный в 1611 году – от которого, собственно и берет начало Санкт-Петербург (таким образом, в 2012 году нашему городу, к слову, исполнился ровно 401 год). Но в то время население Ниена и всей Невской дельты исчислялось тысячами человек. Сегодня же в Санкт-Петербурге - 5 миллионов жителей, и он является средоточием социально-хозяйственной жизни всех непосредственно окружающих его земель, которые так или иначе оказываются «удаленными частями Петербурга».

И если уж продолжить мечтать чуть дальше, то логично предусмотреть появление у «Республики Санкт-Петербург» своей государственной символики, свободной от имперских геральдических канонов и задающей иной – более древний (ниенский) и органичный Невскому краю балтийско-европейский вектор…



XX век сильно скомпрометировал идею «геополитики», под которой нынче принято понимать идеологию национал-державной экспансии и порабощения чужих земель. Однако в «региональной геополитике» нет ничего агрессивного, так сказать, по определению. «Петербургская геополитика» не только не несет в себе никакой угрозы интересам жителей Ленобласти или достоинству «малых городов», но напротив, дает всем им шанс на еще более динамичное и успешное развитие в XXI столетии.

Вопрос лишь в том, захотят ли жители двух соседних субъектов РФ всерьез задуматься о своем интеллектуально обозримом будущем…

Оригинал: http://www.rosbalt.ru/piter/2012/05/31/987259.html

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив