Разн., и проч., опрос, что-то еще

peggotty — 20.02.2015 Все вокруг смотрят «50 оттенков серого». (А небось, когда родители им ремня по попе давали, бежали бабушке жаловаться.)
А надо мной все эти люди, значит, смеялись, когда я говорила, что читала все книжки про сумерки (это там, где упрощенный викторианский любовный роман, когда мужику должно быть сто двадцать лет, чтобы он перестал хотеть секса до свадьбы) и смотрела все фильмы. Сначала это, конечно, был стокгольмский синдром – иначе я бы не выжила. Я тогда работала в журнале для юных девственниц, из которых вампирская индустрия сосала кровь и родительские деньги. Мы в свою очередь сосали из вампиров медийные поводы. Любой тест на отношения – «Какая ты несовершеннолетняя тигрица?», например, играл новыми красками, если назвать его «Какая ты Белла?» (Правильный ответ был «никакая», потому что важно быть собой и ценить свою индивидуальность.)


«Ты уже встретила своего Эдварда, - недрогнувшей, нестыдящейся рукой писала я, - но вот незадача - он слишком холоден с тобой? Посмотри, нет ли рядом Джейкоба погорячее» и пр. Тогда-то с рабочего компьютера я осилила все четыре тома про то, как девочка с мальчиком пытаются заняться сексом, но им вечно что-то мешает: то член холодный, то война. Потом на читательских просмотрах я посмотрела три, что ли, части, с третьей уволилась, но решила досмотреть четвертую, потому что – внимание – надо же было узнать, чем у них там все кончилось. Так я открыла для себя невыразимую прелесть качественной трэш-литературы, когда садишься и смотришь ее, родимую, с любого места, только глазами – и мозг обмякает, разглаживается, выдавливает из себя по капле дюрренматта, пока на экране и в книжках герои решают важные проблемы. «Белла, - серьезно говорит Эдвард, - я могу прочесть мысли всех людей в этом зале, а твои – не могу». И ты такая, awww, вот она настоящая любовь, потому что при таком раскладе мальчик не подумал, что девочка просто ТУПАЯ И У НЕЕ НЕТ МЫСЛЕЙ НИКАКИХ В ГОЛОВЕ, а решил, что она НЕ ТАКАЯ КАК ВСЕ. И вот на волнах попкорна и этой неземной логики ты плывешь себе мимо собственных проблем и кажешь им крепенький томик, составленный исключительно из глаголов действия и гормонального перегноя.

Поэтому я сделаю вид, что как будто совсем не ржу над тем, кто потел зрением, читая «50 оттенков серого», потому что сама прекрасно понимаю, как это, когда хочется в двенадцать часов ночи съесть шаурму из ларька возле метро «Университет» и эта шаурма будет в стопятьсот тысяч раз лучше чизкейка из карамелизованной свекольной ботвы с артизанальными оливками и мороженым из мальков сардин. Наоборот, я им даже посочувствую.

Знаете, на сайте bookriot.com недавно писали про такое понятие - low shelf-esteem (сейчас сходу не могу придумать, как перевести, поэтому объясню в чем игра слов – low self-esteem – низкая самооценка, shelf – полка). Так вот, по мнению авторов зарисовки, люди с такой книжной самооценкой – ниже полки, фактически – страшно любят везде, по делу и без, выпятить своего внутреннего опять же дюрренматта и подчеркнуть, что они-то вчерашний день всё читали Герцена в оригинале, а от разговоров про «50 оттенков серого» или про что-что, знаете, что читают ВСЕ, у них по всему телу умирает духовность. (Эта проклятая реклама, как надоело, в России больше никто не читает, тем более никто не читает страшно увлекательных записок сторожа Попоздовенского музея плевательниц серебряного века, недавно вышедших в издательстве «Интеллектуал 3 уровня» и сюрреалистического романа венгерского классика Чичиша Желтохаркая «Как все плохо», о том как все плохо.)

Со мной этот номер, правда, не проходит. На филфаке меня научили читать и свой читательский скилл я прокачала примерно до миллионного уровня: могу хоть Саксона Грамматика в оригинале, хоть Туве, простите, Дитлевсен – и не только читать, но и при желании разговаривать об этом в терминах экстраполяции, допустим, внутреннего мира на медиевально-схоластическую государственность. Поэтому мне решительно все равно, если ко мне, дыша неизданным Сологубом, вдруг подкрадется страшно духовный человек и застукает меня за чтением Джона Грина. Я ему быстро википедию закрою. Но вот несчастным людям, которые действительно получают удовольствие от своих скромненьких сереньких оттенков, бывает, приходится несладко, хотя они всего-то навсего хотят немножко отвлечься от окружающей реальности, которая натурально похожа на роман о том, как все плохо, и уйти в мир говорящих кружевных трусов. И вот они сидят, не претендуют на трактовку Чичиша, не вырывают ни у кого из рук попоздовенского сторожа, а осторожно себе изучают, куда бабе шнурок тянуть, и тут им в лицо – хрясь так! – «Стонером»: да как тебе не стыдно бескультурным-то быть, ишь, духовность в трусы спрятал, а ты вот почитай, как мужик-то жизнь прожил – ну да, тоже плохо, но зато с Шекспиром и Чосером!



Нет, вот как обычно, я хотела сказать одну фразу, но задумалась. Тогда еще скажу. Недавно Джонатан Францен давал интервью (а Джонатану Францену в семидесяти процентах случаев надо бы брать пример с Сэлинджера – нет, не умереть, а молчать на публику). Так вот, Францен в интервью сказал, что, мол, людям, у которых жизнь и без того трудная, вовсе не нужно, чтобы Элис Манро лишний раз напоминала им о том, что никакие они не герои и жизнь, в общем-то, говно – они и сами это знают, а потому читают легенькие книжки, где все круто, хорошо и просто. За это Францена, конечно, все публично побили, потому что вроде бы как выходит, что тем у кого жизнь сложная, условный Достоевский вообще не сдался, а, значит, они так и помрут в серости со своей фабульной литературой всех оттенков серого. Но я думаю, что некоторое зерно истины здесь есть, просто не то, которое клевал Францен. Мне кажется, что таким людям – с оттенками серого – просто неоткуда взять понимания о том, что литература классом повыше может быть увлекательной. Возьмешь рецензию на что-то важное – а там суровый критик оперирует словами «перинатальная глоссолалия» и, допустим, «трюизмы». Откроешь фейсбук, а там тебе скажут – все, кто читает «Оттенки серого», тот сифа, ну или, что еще хуже, тонко про тебя пошутят. И никто-никто не скажет – знаете, Достоевский – это клево. Потому что если ты читаешь Достоевского, то ну как ты можешь употреблять слова типа «клево», если ты такой умный, то почему у тебя лексикон такой бедный?

Поэтому да, вот та одна фраза, которую я хотела сказать, она была, наверное, про то, что давайте уже перестанем ржать над людьми, которые читают про застенки серого, а поржем, например, над собой и в честь пятницы расскажем, что из «трэша» мы сами читали и нам понравилась.
Мой каминг-аут был про «Сумерки» (я очень, вот правда – очень – люблю первый фильм). Ваша очередь.

Серьезным людям, впрочем, как обычно, предлагается опрос и серьезные книжки на выбор:

1) норвежский писатель рассказывает про свое детство, но как обычно, получается про смерть,
2) русский переводчик пишет роман про всё,
3) американский писатель соединяет в одной книге бейсбол, Мелвилла и геев – никто не возражает,
4) нигерийская писательницы приезжает в Америку и узнает, что она – черная,
5) исландский мальчик попадает в Гренландию, теряет два пальца, но находит друзей (книжка детская, но датская).

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив