R. Kipling, "Tin fish"

chto_chitat — 12.11.2016 Недавний пост о стихотворении Киплинг "Мэри Глостер" вызвал оживленную дискуссию - насколько трудно понимать поэзию Киплинга и почему так много его стихов не переведены. Один из комментаторов привел в качестве примера непонятного и неудобочитаемого - и не переведенного стихотворения "Жестяную рыбу". Мне кажется было бы интерсно и познавательно, не только для тех, кто свободно владеет английским, привести разбор этого короткого стихотворения.

“Tin Fish”
1914-18

The ships destroy us above
And ensnare us beneath.
We arise, we lie down, and we move
In the belly of Death.

The ships have a thousand eyes
To mark where we come . . .
But the mirth of a seaport dies
When our blow gets home.

Во-первых, название. Дословно оно переводится, как "Жестяная рыба". Но это не жестяная рыба Маяковского. То, что мы сейчас называем can, консервная банка, раньше называлось Tin, жестянка. Т.е. это жестяная рыба в смысле "консервная банка, которая как рыба плавает в море". В первой газетной публикации стихоторение носило заголовок Submarines, подводные лодки - и без кавычек. Киплинг изменил его, подчернув кавычками, что это прозвище, несколько презрительное, а не официальный термин. Как мы увидим далее, Киплинг, отнюдь не пацифист, с ненавистью относится к субмаринам, "новым" средствам ведения войны. Он включил стихотворение в сборник "Sea Warfare", т.е. "средства ведения войны на море".

Дата над стихотворением - не дата написания, оно написано уже после войны, но еще одно прямое указание на Первую Мировую войну. Несмотря на это, стихотворение написано в настоящем времени, подчеркивая, что бесчеловечные войны не остались в прошлом.


[военнные] Корабли уничтожают нас наверху и ловят в силки снизу. Мы поднимаемся [вверх] и залегаем вниз, и мы шевелимся, [находясь] во чреве Смерти.

Чтобы оценить эту строфу, надо вспомнить, что Киплинг, не будучи ультрарелигиозным человеком, Писание хорошо знал и часто искал в нем вдохновения (вспомним, например, стихотоворение о казни апостола Павла). Основным переводом Библии в то время, детально известным каждому образованному человеку, была Библия короля Якова (БКЯ) 1611-го года, написанная весьма архаичным, но очень красивым английским языком (когда ее читаешь, как будто чувствуешь запах пожелтевшего пергамента). Для сравнения - русский Синодальный перевод на 200 лет новее. Человек, знающий английский язык, но не знающий БКЯ, удивится странному лексикону этой строфы. Kазалось бы, последняя строчка - In the belly of Death, - является аллюзией на Иону в чреве китовом, тем более что написание Смерти с большой буквы персонифицирует ее (в английской традиции - его). Эта аллюзия, видимо, тоже присутствует, но тут надо вспомнить и другую книгу - Книгу Иова. Там есть фраза: "Though wickedness be sweet in his mouth ... God shall cast them out of his belly". Синодальный перевод (СП): "Если сладко во рту его зло ... Бог исторгнет его из чрева его". И Смерть и Бог - с большой буквы. Смерть заняла место Бога. Когда? В 1914-1919 годах...

Дальнейшее чтение подтверждает эту аллюзию. Вся терминология, использованная в предыдущих строчках, казалось бы, не совсем уместная в описание военно-морского боя, взята из Книги Иова (разве можно сказать, что субмарина уловляет корабли в силки?): "When I lie down, I say, when shall I arise, and the night be gone?"; "That the hypocrite reign not, lest the people be ensnared". СП: "Когда ложусь, то говорю: «когда-то встану?»" "чтобы не царствовал лицемер к соблазну народа" (дословно в БКЯ дабы не были люди уловлены в силки его). Вот таким образом автор противопоставляет ушедший мир Бога новому миру Смерти. Позже мы увидим, что Киплинг и другими способами подчеркивает дисгармонию последней войны.

The ships have a thousand eyes
To mark where we come ...
But the mirth of a seaport dies
When our blow gets home.

Перевод: У этих кораблей - 1000 глаз, чтоб [точно] заметить, где мы проходим ...
Но веселье в порту заканчивается, когда наше blow добирается до дома. Тысяча глаз, конечно, сразу наводит на Апокалипсис: "и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади." (four beasts ... full of eyes within). Редкое слово mirth - веселье, - по-видимому, тоже выбрано по созвучию с библейским мирром, да и само по себе оно тоже звучит весьма архаично. Слово blow имеет много значений, поэтому последнюю фразу можно понять и как "наш ветер доберется до дома", и как "наш удар достигнет цели". Двусмысленность, воможно, намеренная - некоторые литературоведы обращают внимание (не случайно - см. ниже!) на многоточие, которым заканчивается, без очевидной грамматической необходимости, предыдущая строка, и которое напоминает зрительно след торпеды.


В этой связи обратим внимание на последнюю, возможно самую важную особенность стихотворения. Оно не рассчитано на чтение вслух, или даже на проговаривании "про себя", но только на чтении глазом. Особенности английского правописания создают пары слов, которые, казалось бы, должны рифмоваться - но не рифмуются, как например home-come (хоум-кам), beneath-death (бенИс-дес), или above-move (эбАв-мув). В английском стихосложении они называются "рифмами для глаз", eye rhymes, и используются довольно редко. Я не знаю ни одного стихотворения, где 3 рифмы из четырех были бы "глазными"! А ведь Киплинг был замечательным версификатором, например, он написал длинную поэму,в которой в точности выдержал жесткую схему рифм и аллитераций Ворона По - написал в порядке шутки.

Намеренное, вызывающее отсутствие эвфонии, благозвучности, призвано подчеркнуть дисгармонию, безобразие того мира, который описывается. Мир, который можно описать словами, соблюдая форму, но в котором нет духовной красоты. У поэта Мировой войны нет лиры - есть фотоаппарат. И след от торпеды вписывается в эту фотографичность, но не музыкальность стихотворения.

Я думаю, теперь понятно, почему это, казалось бы, "правильное", антивоенное стихотворение, никогда не переводилось и никогда не будет переводиться.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив