Прохоровка 1943-й.

oper_1974 — 13.02.2011

   Стрелков в лощине очень много: "Значит, встать и вперед!» На бегу я что-то кричал. И я видел, что Эрнст тоже побежал .С возвышенности гренадеры увидели два разрушенных крестьянских дома. Для хутора - много, для деревни - мало. Руины лежали на возвышенности и были исходной позицией для атаки русской пехоты. Слева от обломков хат дымила дюжина подбитых танков Т -34. Перед ними стояло несколько подбитых «Тигров». Еще два стояли непосредственно у развалин и ждали новой атаки. Между Паулем и Петером на позицию вышли два станковых пулемета. И когда они открыли огонь, гренадеры с холмов перешли в контратаку. Они хорошо продвинулись до двух подбитых «Тигров». Я задыхался. Эрнст' сплюнул, выругался и показал на танк, стоявший ближе к хатам. За его кормой лежал танкист и махал обеими руками. В руинах домов поднимали пыль падающие снаряды. Станковые пулеметы стреляли не переставая.   - К танку! - крикнул Эрнст. ОНи побежали под свист пуль.ОНи побежали под свист пуль. Танкист, обгоревший
дочерна, как суданский негр, улыбнулся им, вращая глазами:
- Я уже думал, что вы не придете!
- Что случилось? - спросил Эрнст.
- Нашего старшенького задело. Лежит впереди у гусеницы.
- Да, а почему ты не прополз вперед и не помог ему?
Танкист блеснул зубами:
- Потому что потому.
Его штанина на левом бедре была разорвана. Повязка на нем грязная, темноокрашенная. Метрах в двадцати перед «Тигром» взлетел столб пыли.

 Сильно при гнувшись, они потащили стонущего от танка, и успели вовремя! Рядом с «Тигром» разорвался еще один снаряд. Танкист-ротенфюрер блеснул зубами:
- Привет, шеф, все в порядке?
Тот молча кивнул. Ручьи пота блестели на бледном лице. Коротко стриженные светлые волосы облепили голову. Рыцарский крест висел косо. Он попытался улыбнуться, сказав:
- Спасибо, парни!
Мощный взрыв прервал его. Башня «Тигра» отлетела в сторону, и командир танка сухо констатировал:
- Был на волоске.

- Мы застряли, - проворчал Ханс. - На другой стороне очень много танков. Местность тоже плохая, не годится для наших «Тигров». Нет возможности использовать дальнобойные пушки. Слишком короткие дистанции.
- А где танки Сухопутных войск, которые должны были бить ивана во фланг?
- Где-то, - Ханс разочарованно отмахнулся. - Наши «Тигры» расхлебали дерьмо, хотя при этом многих подбили, а у остальных кончились снаряды, осталась еще пара штурмовых орудий, которые как раз выезжают на передовую, и мы.
- Отлично, - пробормотал Эрнст. - А какие армей- ские дивизии мчатся к нам и до сих пор не доехали?
- Не знаю, Эрнст.

  «Дерьмо, -подумал я, - проклятое дерьмо эта свинская война. А я сижу буквально посреди этого дерьма. Зритель и слушатель». И вдруг я перестал чувствовать себя солдатом «ЛАГа», одетым в маскировочную куртку, стальной шлем, держащим в руках винтовку. Я  превратился в безучастного наблюдателя, нейтрального свидетеля, корреспондента из Гонолулу. И В этот момент сражения под Прохоровкой я принял решение: «Как только Я выберусь из этого дерьма, запишу события каждого дня и каждого часа, каждой минуты и каждого мгновения этого убийственного сумасшествия. Нет, не как писатель для неверящего читательского сообщества, а для себя. Это будет дневник коротких и длинных дней битвы под Курском с приземленной точки зрения солдата. Если, даст Бог; после войны я смогу вести нормальную жизнь, этот дневник станет для моих сыновей и внуков большим, чем краткое, сухое сообщение в исторической книге.

   Они должны будут, по крайней мере, узнать, что видел обершарфюрер-танкист с Рыцарским крестом, который стоит в балке, смеясь как сумасшедший и одновременно вытирая слезы с закопченного лица. Что пережил ропенфюрер, который лежит перед ним в обгоревшей форме и с прожженным нефтью мясом, с обугленной головой, без бровей и ресниц, с безгубым ртом на сгоревшем лице, прежде чем его командир, вытащивший его из подбитого танка, затушил горящую одежду собственным телом и, почти сошедший с ума от боли, дотащил до балки, чтобы там понять, что все это было напрасно. И это только двое!
   Другие даже до балки не добираются. Лежат там, наверху. Их разрывает в их стальных гробах, они сгорают в них, кричат раненые между крутящимися и стреляющими танками, расставаясь с душой, покидающей тела, и никто их не слышит. И никто не может им помочь. Или они тщетно пытаются найти укрытие, обезумев от страха. Их давят гусеницы, разрывают снаряды, давят обломки железа.
   Один экипаж целым выбрался из своей разбитой снарядами духовки, до того как она взорвалась. Танкисты бежали сквозь взрывы, град камней, по горящей нефти, под пулеметными очередями, бившими в стальные борта без направления, потеряв всякие ориентиры. Они пытались найти где-нибудь укрытие в этом сумасшествии, искали путь между взрывами и пожарами. Их накрыло взрывом, двое споткнулись и упали, двое бежали дальше, пытаясь вырваться из грохота и скрежета и спрятаться от осколков. На другом танке радист попытался вытащить наводчика с его места. Он тащил, задыхаясь, просунув руки под мышки друга и сцепив их замком у него на груди. Голова била затылком ему в лицо. Он тащил, а пронзительные крики раненого резали его как бритва. Когда онувидел разбитые в кровавую кашу ноги, и сам закричал от ужаса, но продолжал тащить, а кровавая каша продолжала тянуться вверх и обрываться. Он ударился затылком о броню, закашлялся от едкого густого дыма, увидел плечи механика-водителя, с которых была сорвана голова, раздавленные и размазанные по стальным обломкам остатки тела командира. Он вытащил раненого из погнутого сплющенного металлолома, дотянул его до щитка гусеницы, вскочив, вскрикнул, согнулся, попытался ползти, хотел найти горящим взглядом своего безногого приятеля на танке - два метра отделяли их -две вечности.
    Метрах в пятнадцати от балки подбили «Тигр». Пушка отказала и повисла. Экипаж вылез. Из башни один выскочил, словно прыгун-фигурист. Остальные тащились, спотыкались, зацеплялись, падали с корпуса танка, словно дохлые мухи. Их окутало клубом пыли от взрыва. Лишь один появился из осыпающейся земли, сделал, качаясь, несколько шагов, упал и остался лежать. Гренадеры в балке между взрывами слышали его крики....

   Командир роты погиб ранним вечером или, как уточнил Эрнст, в начале сумерек. Их командир взвода погиб перед ужином. Ханс принял командование взводом, парой оставшихся горемык. Через этот ад Дори три раза подвозил боеприпасы и три раза невредимым возвращался назад. Четвертую поездку предпринял техник. До передовой он не доехал и назад не вернулся."

-Из воспоминаний ротенфюрера Курта Пфеча 2-я рота 2-го панцергренадерского полка дивизии СС "Лейбштандарт Адольф Гитлер".

Оставить комментарий

Популярные посты:

nerva

Градостроительный аудит земельного участка в Москве

nathoncharova

Зайка, киска, солнышко: краткий и очень ироничный справочник по комплиментам

prilepin

Без названия

pro100_mica

Андрей Тарковский, штрихи к портрету

korolevvlad

Домодедово — Константиново и обратно

mbr

Стройка, начало весны 2024

magman67

Классический рок

grazdano4ka

Мачеха сама пообедала, а восьмилетнюю дочку мужа держала голодной весь день

radio-rhodesia

СЛАВЕГ. ВЕСЬ

• Архив