продолжу

ignaty_l — 05.06.2012 продолжу..
Итак, мы разобрались уже, что быть живым и быть добрым это по существу - одно и тоже. Это и значит, что по природе всякая тварь создана доброй. Тут мы со святыми отцами спорить не будем, тем более, что не все из них были законченными олухами. И тогда вопрос: а насколько трудно быть добрым, скажем так, в эксистенции, в проживании? Вот так вот реально каждый день быть добрым, насколько это тяжело? Насколько сильно надо тужиться, чтобы забороть внутри себя все грехи?
Рассмотрим давайте самую классику – паседьмой. Пусть седьмая будет той печкой, от которой мы запляшем. Итак, как мы уже выше сказали, ублажать себя и ублажать другого будет добром. А седьмая как раз тот вариант, когда ублажить себя через другого будет самым желанным ублажением. Паседьмой до определенного возраста у человека треба возникает незначительно реже, чем треба в пище, то есть это часто и регулярно возникающий мотив естества – справить нужду паседьмой. И естество в этом мотиве, конечно и так же, как и в требовании пищи, ищет себе добра, но никак не зла. Если бы речь шла только о том, чтобы почесать спинку или выловить блох, то никаких проблем бы не возникало. Чешется – чешись. Или пусть тебе кто почешет.
Опять же мы сказали ранее, что стремление к разнообразию, поиск разнообразия в отношениях тоже будет добром. Вот ведь как интересно получается. Если, допустим, поискать новый живописный пейзаж за околицей, чтобы поглазеть на него, и поклевать вокруг ежевики, тут никто не станет спорить насчет добра, а вот если ежедневно менять, так сказать, полового партнера, тут все мы встанем в оборону. В чем же дело?
Имеется треба, имеется сильное, можно сказать жгучее желание, а на выходе имеем полный облом. Разнообразие – пожалуйста, но только в фантазиях, но никак не в реале. Да и в ублажении себя посредством фантазии тоже имеется сильный дефект, имеющий все признаки тяжкого согрешения.
Мы имеем что? – правильно. Мы имеем неустранимое противоречие. Дилемму, как еще говорят на рынке. Вот тут Игорь наш Кугридер, как говорится, ручки и потирает. Попались, мол, галупчики. Максим Исповедник вам на ночной столик, и штудировать от и до, пока чесотка не пройдет.


Дилемма, естественно, имеется, но мы не пойдем по стопам Кугридеровым, и не будем класть Максима под матрац. Мы будем продолжать настаивать на том, что всякое желание естества справить свою нужду будет желанием себе добра. Седьмая единственный сильный регулярный мотив, исполнение которого требует участия другого человека, а в некоторых особо буйных фантазиях и целого полка человеков и нечеловеков. Как тут быть? Как признать требования привести полк нечеловеков – добрым желанием?
Мы понимаем седьмым чувством, что без зла тут не обходится, но где оно прячется понять очень трудно.
Конечно мы ранее уже доказали, что зло обладает своей природой, сущностью, и нахождение человеческого естества в смешении двух природ, одна из которых является встроенным паразитом, объясняет в общих чертах человеческое разно-воление. Как бы не бился батюшка иерейс своим толоконным лбом, ругаясь еретиком, и размахивая православными знаниями, полученными лично от протоиерея Смирнова, от учителя с Большой Буки, но это – так. Но это объяснение достаточно именно что только для общих черт. Согласен, что старушку этим не утешить, а такой, чтоб без старушек другой церкви у нас нет. Ну нету, одни старушки, и десяток старичков без головы, в виде всадников на этих старушках. Молодух иерейс все равно не утешит, потому что полк ему Смирнов не даст, полк он сам пользует в уши, удовлетворяя свои стариковские фантазии.
Смотрите какая интересная штука получается. В фантазиях все человечество друг-друга пользует. Паша – Машу, Маша – Сашу, Саша – и Пашу и Машу и черт те знает кого еще, Смирнов – полк, Полк – Анфису Чехову, Анфиса Чехова – Диму Билайна, вологодская зона пользует образ святых страстотерпиц Веры-Надежды-и так далее, пронесенных батюшкай через охрану, Личиныч пользует каких то насекомых, генералиссимус Путин пользует свою админстрацию, Михалыч Гундяев пользует сестру Леонову, и в общем так до бесконечности. В фантазиях все друг друга по нескольку десятков раз поимели. А на самом деле хранят строгое благочестие.
Ну хорошо, раз уж мы договорились без ханжества, давайте уж без ханжества. Вот сидите вы, допустим, молодой мущина 65 лет, и вдруг звонок на видео-мобилу, появляется там в экране какая нибудь этакая брюнетка типа Божены, и так нежным голосом сообщает – а я вас видела вчера на премьере кина, вы мне так понравились, так понравились, давайте сегодня вечером часиков в семь вместе почешемся, если вы не против.
Вот скажите по честному, положа руку на стегно свое, какая вам разница чем в семь вечера заниматься – дрочить или чесаться с брюнеткой?
Я тока вас вот умоляю, вот только не надо предлагать альтернативу всему этому в виде чтения псалтири с земными поклонами. Вся эта сексуальная байда существует только потому, что представлена в виде дефицита. Вот запрети людям есть при других людях, и через поколение возникнет едовое порно. Где перед веб-камерой обжоры будут демонстрировать сущий разврат – съедание свого завтрака.
Конечно, я сильно утрирую, но мысль, кажется, понятна. Человечество никогда не получит комфортного сексуального удовлетворения, потому что тут изначала положен дефицит. Тут всегда будет дефицит, даже если дать зеленый свет. И при зеленом свете симпатичные молодые дефки будут быстро разобраны видными молодыми хлопцами, потом уйдут в декрет, и всё. Это одна сторона дефицита, есть и другие, но остановимся пока на главном. Ага, мы углядели откуда растут ноги у зла. Как и относительно причин возникновения голода, проблема в дефиците. Человек может хотеть таво самова гораздо больше, чем таво самова на планете имеется. Поэтому как относительно голода, так и относительно секса правильным будет социальное устройство, умеющее снижать риски от нехватки. Как и сказано, как и названо богоустановлением – брак тет на тет. И надо понимать что это установление не космическое, не всеохватное и абсолютное, а эксистенциальное. Как условие проживания больного человека в больном мире.
Прелюбодеяние и блуд нарушают хрупкое социальное равновесие, и злом тут является не сам факт удовлетворения «грязными» мыслишками и запачканность человека «грязными» действиями, а создание своими действиями вокруг себя новой зоны дефицита. Мы уже говорили прежде, что природа требует увеличения добра в социальном соприкосновении. Но и зло тут ничего нового не изобрело. Оно точно так же приобретает себя и прирастает собою в социуме. Разве что добро дает, а зло – отбирает. Добро творит изобилие, зло создает дефицит.
В скрижалях не написано ничего о хранении личности от зла, о том, как самому выйти чистым из мутной воды мира дефицита. Там написано, как беречь от зла социум. Если ты добрый, то ты не будешь удовлетворен только ублажением себя. Мы уже знаем, что добро, как и жизнь, которую оно представляет, обладает динамикой, и если естественным добром (талантом) будет ублажение и сбережение себя, то также добром познается ублажение и сбережение социума (талант в обороте). Но то, что ты добр будет видно только на втором, на этом вот шаге приумножения. Динамики. Это та достаточность, при которой жизнь признает в человеке – своего. Это еще не совершенство, но это уже достаточность. Если ты сможешь сберечь и сохранить ближнего, приумножить малый талант, быть верным в малом, то талант можно не отбирать.
Так мы, в общем, разобрались, что само желание удовлетворить себя обо все, что движется, еще не является злом. Когда спина чешется, это значит что там какие-то мелкие клещи завелись, и почесать клещей не будет потаканием злу. – Нисколько. Человеческая сексуальность больна, и мы тут не делаем сильного открытия никому, разве что иерейсу со Смирновым и с ихними полками. Ну да, там клещи завелись и свербят чаще чем требуется на продолжение рода, чем у всех нормальных животных. Но это такое взаимное почесывание, на которое людям, если они хотят добра, лучше накладывать добровольные ограничения, понимая, что это явление временное и в новом веке пройдет и чесаться не станет. Повторюсь, что ограничения эти не оттого, что само деяние грязное. Деяние само по себе обычное, ничем особым не выдающееся, очень даже приятное, хоть и кратковременное. Ну как бы кратковременность и намекает. Что лучше сверх меры себя на почесывание не возбуждать, и иметь стабильного любимого человека как партнера в этом деле, чтобы не создавать дефицита и рожать между делом детей.
Есть ли тут нравственность? Нужна ли она?
А она что-нибудь, когда-нибудь объясняла, а?
Разве мораль «это нельзя, а так – можно», объясняла наличие этих можно-нельзя? Нет, она всегда паразитировала на интуитивно понятном и эмпирически получаемом результате, расписывая на них свои статьи, и делая из этого совершенно другие выводы. Она всегда работала только на себя и на паразитов, которые ее комментировали.
Союз одного мужчины и одной женщины понятен интуитивно, выводится и подтверждается эмпирически почти во всех здоровых человеческих культурах, избегающих для себя дефицита. Бабайские культуры нам мало интересны, это культуры по определению рабовладельческие, сильно перекошенные, они по ушам все равно получат от свободного Китая рано или поздно. Хотя, если бы мужчин или женщин на земле рожалось бы в два или три или несколько раз больше, ничего плохого в многоженстве или многомужестве самих по себе не было бы. Или если мужчины в народе все из себя такие джигиты что ежегодно пачками на перевалах гибнут в боях за свободную горную родину, отбивая товар у жадных купцов, то и там многоженство вполне оправдано.
Но мы начали не с этого. Возможно ли быть добрым, мы стали выяснять. Подчеркиваю – не «безгрешным» (особенно паседьмой) а добрым. И с какого боку тут пристегнута мораль, в принципе говорящая почти тоже самое.
Не делать другим зла, это как мы уже поняли в первую очередь не делать зла конкретному вот человеку. Не убивать, не бить, не унижать вот конкретно действиями своими. Во вторую очередь не перекашивать общество вбок. Оно итак всегда кривое и еле стоит, а если по нему еще и колбасить каждый раз, ничего хорошего не выйдет. Не создавать в обществе дефицита своей жадностью. Тут хочу оговориться, что речь не идет о раздаче имущества и прочих выходах из нормы. Сейчас пока нормальным является то, что один богаче, другой беднее. Это все еще в порядке вещей, чем более что капитал пока еще является средством управления экономикой, а то так все раздадут и вообще жрать нечего будет. У одного жена вон с какими длинными ногами и офигенными титьками, а у другой муж вон с какими лихо завитыми усами, чтоб ж теперь их бросить ради соседской зависти или пустить по рукам? Нет, конечно. Но это я не «оправдываю неравенство», а констатирую, что больной мир живет в своей болезни и не надо ее усугублять. С завистью вообще ничего не поделать, а вот дать возможность людям иметь нормальное жилье, еду и отдых – за это есть смысл даже и бороться. С умом, конечно. Человек пока не способен видеть глазами всю метафизику зла, природа его от него скрыта. Но он видит зло в действии. В создании зависимостей, построенных на страхе перед дефицитом и на вытекающем отсюда неизменном рабовладении. У православных борьба с грехом сопряжена с постоянным каким-то надрывным убеждением что это дело дико трудное, и даже почти невозможное, но халява в виде «божьей помощи», может на некоторое время ослабить недуг, главное принять внутри себя и снаружи позу чмыря, и выклянчить кубик этой помощи.. А уж «просто быть добрым» православные считают для себя западло. Дескать, дофига таких на западе, и все неправославные. Мы имеем религию, которая на протяжении сотен лет учит технике покорства начальству и преклонения перед начальством, причем с той спецификой, что начальник должен быть непременно капризный взбалмошный дурак и подлец. Естественно, вся «трудность» отсюда и вытекает, так как природа сопротивляется преклонению перед идиотами.
Но если без всякого православия, то быть добрым по отношению к другим на самом деле не так уж и трудно. Не накапливать собою зло вокруг себя – что тут трудного?

(потом еще продолжу)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив