Правда об алие 90-х: выставка Зои Черкасской в Музее Израиля

lorien22 — 19.03.2018 Эту историю знают все. В 1991 году, как только открылись ворота, в Израиль приехало около миллиона репатриантов из стран Советского Союза. Нам, выходцам "лучшего в мире режима" обещали на исторической родине реки молока и меда, и многие купились на сладкие речи представителей сохнута. Насколько соотвествовала действительность обещаниям еврейских увещевателей и сколько правды в них было - именно об этом и рассказывает выставка Зои Черкасской, одной из репатрианток той волны, проходящей в эти дни в Музее Израиля - главном музее страны.



Выставка Зои называется "Правда", и имеет двойной посыл. Во-первых это аллюзия на главный рупор советского режима, газеты, рассказывавшей все что угодно, но только не правду. А во-вторых - это намек на то, что рассказывали будущим репатриантам представители Сохнута. Как выяснилось впоследствии, правды там тоже было немного.



А вот и сама Зоя, на переднем плане, в момент прилета в Израиль. На картине хорошо видно, как мало мы знали, когда летели в эту страну победившего левента. Гиды рассказывают, что олимы надевали на себя столько одежды, потому что вес багажа был ограничен, но причина была не в  этом. Никто просто не знал, что в Израиле почти круглый год стоит жара, и что все эти вещи нам просто не потребуется. Как, в сущности, и все остальное, что мы везли. Так же мы видим, как олимам вручали израильские флажки (я кстати не помню, давали мне такой, или нет), что еще раз отделяло нас от местных жителей, так как они, разумеется, с флажками не ходили. Ну и эта попытка с самого причала привить новоприбывшим дух патриотизма смешна сама по себе.



По идее и великому замыслу представителей сохнута и израильского правительства, олимы должны были влиться в израильское общество. Но разумеется этого не произошло, и произойти не могло. Люди, которые приехали из диктаторского режима, подавляющее большинство не-религиозные, не знающие ничего о своих еврейских корнях (и если вообще были евреями) никак не могли ассимилироваться в Тель-Авивский либерализм, читать Черниховского и Агнона, слушать Меира Ариэля или даже есть хумус-фалафель-бамбу.



Большинство были вынуждены селиться в гетто-кварталах Бат-Яма, Яффо, Хайфы, крайотах и прочих местах (снимая за бешеные деньги квартиры у тех, кто поколение до этого получил их бесплатно), работать на стройке или убирая те же квартиры ашкеназов, и экономить каждую копейку. Мечты о реках молока и меда очень быстро сошли на нет, и на смену начало приходить озлобление и нежелание принимать тот мир иллюзий, который упорно пыталось навязать нам местное общество.



О культурной ассимиляции тоже речи быть не могло.



Тем более что культура - литература, искусство, а в основном музыка, как медиум более доступный молодежи - всегда была в первую очередь формой протеста. А так как иначе протестовать мы не могли, то Цой, Летов и американский панк - это все, что нам оставалось.



И ведь это был не худший вариант. Многие действительно работали проститутками и в определенном смысле, опустились на самое дно.



Мне очень нравится эта картина, именно своей грубой экспрессией. Ее название "Алия 90-х" на мой взгляд очень символично. Я вижу в этой картине вызов, и сказать, что он отражает всю гамму эмоций, которую я чувствую даже сейчас, почти тридцать лет живя в Израиле - это ничего не сказать.



Нас обвиняли в том, что мы не хотим вписываться в израильское общество, что мы не хотим меняться - но нас никто и нигде не принимал. Как мы могли подстроиться (даже если кто-то и желал) - если вливаться было некуда?



Особенно символична эта картина. Местный гид не знала, в чем тема нунчаков (подражание Брюсу Ли, так популярное среди русских в те годы, и вынужденные занятия спортом дома, так как гулять и играть со сверстниками мы особо не могли), и охраннику музея ("русскому") пришлось объяснять группе символизм полотна.



Вот так и осталось. Репатрианты продолжали ходить в свои магазины (а многие продолжают до сих пор)



Жить в своем репатриантском мире, не выходящего за пределы гетто



И ностальгировать по миру, оставленному там, в советском союзе. Что страшно само по себе.



Я, как и Зоя, репатриировался в Израиль в 1991 году. Сам перелет, пребывание в гостинице в Варшаве, где я был один, оставили такую трамву, что когда меня снимали с самолета я весь дрожал, и ничего не понимал. Первые дня полтора я проспал как убитый. И до сих пор не помню ничего.



Первое что я помню - это как пошел в "маколет", лавочку у нас в районе и долго (наверное час) смотрел на прилавок. Там свободно лежали всякие леденцы, конфеты, жвачки, булочки и прочее. До чего довел нас "самый гуманный режим в мире", с его очередями за хлебом и за сахаром.



Мне в какой-то мере повезло - мы отправились жить в Иерусалим, город менее "геттовый". И тем не менее, жизнь в Катамонах, а позднее в Кирьят-Менахеме наверное не сильно отличалась от Яффо Далет, Бат-Яма и прочих "русских" кварталов, сформировавшихся практически по всему Израилю.



Родители отправились работать на стройку, ходили пешком на базар (час ходьбы в одну сторону), чтобы сэкономить на автобусном билете, а меня определили в религиозную школу.



В сущности, там было неплохо. Иврита я не знал, заниматься не мог (и там не особо то и занимались), играл с детьми в аджуким и прочие детские игры, и даже особого предубеждения по отношению к себе не чувствовал.



Проблема была в том, что там я начал резко тупеть. Молитвы по два часа утром и два часа днем это конечно хорошо, но подростку нужно немного побольше. Математики второго класса советской школы мне бы хватило тут до класса седьмого, и было понятно, что ничему научиться я не могу в принципе. Кроме того я начал ходить в кипе, не разрешал родителям разжигать плиту в субботу, и было понятно, что что-то пора менять.



И меня отдали в прекрасную школу Гиват-Гонен "Бе руах аркей тнуат ха-Авода". Такое заведение, где был особый проект, и в классы, где учились 25 богатых детей ашкеназов, добавляли по пять русских и марокканцев, чтобы ассимилировать их и "окультурить". Уже на первой перемене ко мне и к моему другу подошла одна училка, по совместительству редкая мразь, и заявила, что мы, видите ли, в Израиле, и по-русски больше говорить нельзя, а только на иврите. Разумеется после этого на всех ее уроках я всегда говорил только по русски. Самое ироничное, что я совсем недавно столкнулся с ней - она... гид в Музее Израиля. Увидев меня, она попыталась сделать вид, что не заметила, но ей это не удалось и пришлось подойти. Мразью она быть не перестала. Похоже это определение можно подвести практически под всех ашкеназов.



Кроме того, через год умер мой дедушка, и есть подозрение, что переезд в Израиль сыграл в резком ухудшении его здоровья не последнюю роль. Любви к исторической мне это не добавило.



Так и жили. Я сдружился в школе с марокканцами, играл с ними и своим "русскими" друзьями в футбол, в 14 лет, тяжело больной, отправился работать - помогать родителям сводить концы с концами. Школу я ненавидел лютой ненавистью. Никогда и нигде я не видел столько фальши, злости, обмана и подлости.



А ведь я прошел несколько классов советской школы, где мне кричали жид на уроках, а на переменах и по окончанию учебного дня пытались отловить, чтобы избить.



Вот этот диптих Зои лучше всего отражает ту реальность. Все это можно подписать одним предложением - "там я был жидом, а тут вонючим русским".



Вообще диптихи у нее потрясающие. И точно указывающие на то, что жизнь не особо отличалась, что на задворках совка, что в израильском гетто.



Постепенно моя ненависть к школе перекинулась на все израильское (я вообще человек довольно радикальный). Я отказывался говорить на иврите, иметь связь с чем-либо израильским (историей, культурой, музыкой, литературой, людьми) и упорно жил в прошлом. Слушал либо Цоя и Шевчука, либо американский рок, читал Толстого и Достоевского, считал русскую культуру высшей в мире, а израильскую - восточными отбросами, бухал и курил в Ган Сакере, и по большему счету жил вне израильского общества и его реалий.



Хотя к сожалению не всех реалий - например в 17-лет меня обрезали. Ощущения от этого процесса были примерно как на этой картине.



Но зато теперь я был кошерным евреем, и мог со спокойной совестью идти в армию. Ведь про армию мы, алимы, тоже ничего не знали, и нам рассказывали, что необрезанных там хватают в туалетах и обрезают тупым ножом.



Как это не стереотипно, но впервые мое мнение об Израиле начало меняться именно в армии. Все-таки армия - идеальный плавильный котел. У меня появились израильские друзья, а главное - изменилась иерархия. Теперь все происходило не по схеме "русские против всех", а "рядовые против начальников" - вне зависимости от расы, происхождения, пола и цвета кожи.



На смену армии пришел университет - годы нелегкие, но формирующие. Я сосредоточился на учебе, и старался не вникать в академическую политику. Она правда была уже больше сосредоточена на "левых" и "правых", и обеспокоена правами женщин, арабов и эфиопов. "Русские" были напрочь вычеркнуты, и их просто старались не замечать, под покрывалом фальшивого посыла "вы уже ассимилировались, и у вас проблем нет".



После университета я сделал одну из самых крупных ошибок в своей жизни - я пошел работать журналистом в русское гетто. Этот вечный совок, с людьми, абсолютно не перестроившееся под израильскую реальность - это был пиздец. Более того, я считал, что так и должно быть.



Завис я в этом гетто надолго, но в какой-то момент слава богу, меня уволили, и началась более или менее человеческая жизнь

Постепенно я устроился в нормальную фирму, где некоторые даже удивлялись, когда я говорил им что я "выходец из СССР", и их это не волновало. Для них я был обычным израильтянином, и это позволило мне самому почувствовать себя таким - впервые в жизни.



Постепенно я начал путешествовать по Израилю, и осознавать, насколько красива наша страна. Как богата. Ведь тут есть все, любая природа, любые достопримечательности, любая история. Только по Израилю можно путешествовать вечно.



Ну а поскольку я человек радикальный, то и мнение мое поменялось радикально. Сегодня я честно считаю, что Израиль - это лучшая страна на земле.



Многие спрашивают меня, почему я не уеду в Америку, Канаду, Австралию, или не вернусь на доисторическую. И я честно отвечаю им, что Израиль - мой дом. Единственный. Я буду жить здесь всегда, и когда умру - хочу быть похороненным в земле Иерусалима, самого святого и лучшего города на земле.



Но я не забываю своего прошлого. И постоянно переосмысливаю его.



Поэтому для меня выставка Зои Черкасской - не просто еще одна выставка.



Это первый раз, когда человек из нашей алии получает центральную сцену в мейнстримном израильском обществе. Этого не добилась ни Дина Рубина, ни Наташа Мозговая, ни в каком-то роде даже Марина Максимилиан-Блюмин. Это достижение. Можно не любить саму Зою, ее взгляды или ее творчество - но игнорировать эту выставку мы просто не имеем права.



Эта выставка - зеркало, как в той главной, экспрессивной картине проститутки с открытыми ногами, и повернутым к нам взглядом.



Она отражает как нас, там и коренных израильтян. И реакция "зрителей", тех кто смотрит картины Зои не менее интересна (и куда более важна), чем сами ее картины.



И наверное именно в этом и заключается моя личная правда. Уже несколько людей спросили меня "нравится" мне эта выставка или нет. И я не могу понять, как можно вообще рассуждать в этих областях. Это как меня спрашивают "как было", после моих поездок за границу. Ведь каждое путешествие, по крайней мере для меня - это целый мир, который я пропускаю сквозь себя, обрабатываю его и потом прихожу к каким-то выводам. Так и с этой выставкой.



Мы не оцениваем тут художественные качества картин - это не Моне и не Писарро. Тут куда более важен подтекст. Современные художники вкладывают себя в свое творчество, свою историю, и свой мир.



И, как я уже, сказал, игнорировать этот мир мы не можем. Мы можем его не любить или не соглашаться с ним. Мы можнм даже попробовать отрицать его - ведь у каждого, в итоге, своя правда.



Но все, описанное в картинах Зои, было. И существует до сих пор. И чем раньше мы откроем глаза и взглянем в зеркало, тем лучше.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив