Посещение бедных

dedov — 16.09.2017

Почему же все так и когда же все это закончится?

Немытая Россия – страна не «рабов и господ», а просто страна бедных людей. Бедных людей в России – большинство. А учитывая, что большинство богатых русских тоже когда-то были бедными, мы имеем дело с большинством подавляющим. И для того чтобы понять, что происходит вокруг, необходимо обратить внимание на абиссаль низов, на народную толщу и её самые тёмные сгустки. И тогда, возможно, мы сможем сформулировать решение проблемы или хотя бы наметить какие-то ориентиры.

Психологический портрет

Представители низших слоёв общества рождаются и существуют в обострённой нехватке ресурсов, в борьбе за них. Собственно, это и есть определение бедности. В результате чего, отношения между людьми выражено иерархичные, антагонистические, конкурентные («если не ты, то тебя», «бить надо первым»). Страх за своё настоящее и будущее, страх потерять малое, но имеющееся, или не получить то, чего не хватает, неминуемо ведёт к повышенной агрессии. В результате люди живут в среде с высоким уровнем насилия и агрессии, к которому привыкают с ранних лет. В самом безобидном виде агрессия и иерархичность проявляются повсюду в виде беспричинного хамства, заносчивости, грубости и чванства. Хамят в очередях и магазинах. Хамят гаишники, пограничники, врачи, учителя. Хамят в посольствах и муниципальных учреждениях. А вспомните брань, крики, драки и кровь в очередях за неликвидом или в давках у лопат с блинами.

Большую часть времени представители низшего класса занимаются выживанием в широком смысле слова: скандалят, грызутся и собачатся, работают локтями, пашут за копейки в две смены, халтурят, воруют, отсиживают срок в тюрьме, ищут дозу/бутылку/жертву/объект преступления.

Выживание при нехватке ресурсов сопряжено с воровством. Действительно, «пьют и воруют», и воруют много, даже когда ресурсов становится много, все равно воруют из-за страха потерять наворованное. Воруют начиная от цветов из клумб на тротуарах, свечек на могилах и заканчивая миллиардами долларов из казны: пенсионных фондов, фондов благосостояния и здравоохранения. Я берусь утверждать следующее: утечка капитала (легального и нелегального) происходит не потому, что его финансово выгодно содержать и вкладывать в прибыльных сегментах глобального рынка, а потому что прятать крупные деньги в нищей стране сложнее, накладнее и опаснее, чем вне её. Можно потерять награбленное и спрятанное, могут найти и забрать. Деньги из бедной страны от страха бегут, а не возвращаются. Разговоры о деофшоризации – это разговоры в пользу бедных, но о них ещё будет сказано.

Стоит ли удивляться коррупции в стране, где бедные слои общества являются её основой, почвой, гегемоном?

Обострённая иерархичность низших слоёв общества рождает свои устои: дворовые правила, воровскую мораль, бандитские понятия, тюремную романтику, законы и «простые истины» жизни. Выяснение чужого социального статуса и подтверждение своего – важный социальный ритуал людей из низов («кто реальный пацан, а кто лох», «кто на шконке, а кто под шконкой», «кто дух, кто дед, а кто черпак»). В массовой культуре это ярко проявляется. Например, часто можно слышать стенания о телевизионных вкусах зрителей, предпочитающих бесконечные сериалы о ментах, бандитах, беспризорниках и всевозможных асоциалах. Действительно, часто место действия сериалов – гаражи, помойки, вертепы, теплотрассы, крезовники, притоны, диспансеры, казармы, лагеря, тюрьмы, интернаты. Частенько главный герой – киллер, спортсмен, проститутка, золушка или некогда грязный князь. Или просто крутой мужик, с очень тёмным прошлым, но ныне в завязке, отошедший от дел, раскаявшийся, успокоившийся, остепенившийся, вставший на праведный путь. Но он может и развязаться, если надо будет, да так, что мало не покажется. Главные герои – олигарх или проститутка – ведут себя одинаково странно, но у них все как у людей, все понятно и доступно. Привлекательность таких сериалов объясняется не дурным вкусом или целенаправленной политикой продюсеров. Просто сериалы эти говорят на понятном, доступном, логичном для бедного зрителя языке. Эти сериалы и фильмы — «про жизнь», «про жизненные вещи», «про нашу действительность», «да, все так и есть». Это наше все, отечественное, родное. А на западе «там нет души, там чудно все, только взрывы одни». Ещё страшнее то, что люди ищут подтверждения и смакования убогости своего бытия в таких артефактах. Подтверждения и безопасного переживания, того, что вот-вот с ними случится или может случиться. Или даже случалось. Этим можно объяснить бешеную популярность телепроекта «Криминальная Россия».

Низшие слои общества – рассадник всевозможных социальных болезней: от бездомности до туберкулёза. Кстати, о последнем: люди из низов меньше живут, реже обращаются к врачам, чаще гибнут в результате насильственной смерти и от неизлечимых или сложно излечимых болезней. Чаще других они умирают и калечат себя и других по неосторожности, халатности, нерадивости, в том числе в результате ДТП. Посмотрите, кто чаще всего совершает ДТП, отправляет на тот свет себя и других. Из прессы мы знаем, что примеры такого поведения, к сожалению, демонстрируют и представители отечественной системы здравоохранения.

Они не только пренебрежительно относятся к своему и чужому здоровью, но и к своей и чужой собственности. Чем ближе ко дну общества, тем больше бесхозности, разрухи, грязи, кавардака и антисанитарии. Есть мнение, что люди в России не видят дальше порога своей квартиры. Это не совсем корректное утверждение. То, что творится в квартирах не сильно отличается от того, что творится вне их пределов.

Низшие слои общества плохо образованы и не оценивают адекватно образование вообще. Добрая половина их имеет образование не выше среднего. Отсутствие полноценного, систематического образования передаётся из поколения в поколение и прочно создаёт в сознании людей урезанную картину окружающего мира.

Низшие слои общества аполитичны. Обнажённая иерархичность затмевает пресловутые и непонятные политические процедуры. На политику у них в прямом смысле нет энергии. В результате чего они легко внушаемы, легко поддаются влиянию и угрозам («не проголосуешь – уволим/не дадим пособие/снимем с очереди/сократим зарплату»). Поэтому с удовольствием отдают они голос за неисполнимое обещание, за бутылку водки, вязанку дров, продуктовый набор. Или бесплатно, потому что таков закон их жизни. «Так надо», «бог терпел и нам велел».

Злость и зависть, мнительность, обидчивость, злопамятность, обострённое чувство особой народной «справедливости» низов делают из них массовых стукачей, сторонников расправ, запретов, репрессий, расстрелов и жестоких казней (вспомним народные суды). Чем ловко и пользуются власти.

Низшие слои общества – главные потребители пропаганды, духовной пищи, метафизики, геополитики, патриотизма, богоносности, мессианства, легенд об особом пути, о национальном интересе, о былом и настоящем величии русской цивилизации, о фантастических предках, о братских народах и пятой колонне, о сверхдержавах и строгих, но справедливых великих вождях (те самые «разговоры в пользу бедных»). Разговоры в пользу бедных выступают для низов в качестве временного анальгетика, который, как и алкоголь, временно снижает тревожность и страх, снимает социальное напряжение. Но только временно. В государстве, основой общества которого является низший класс, руководители страны всегда спешат хорошенько окормить плебс духовностью.

Мышление низов – ригидное, пассивное из-за страха «получить по шапке», из-за страха перемен, которые могут принести новые лишения или изменения в существующей иерархии, в понятный жизненный уклад. Интуитивно люди ощущают, что какие-то серьёзные пертурбации приведут к повышению стресса у соотечественников, особенно находящихся в низших стратах общества. Стресс приведёт к всплеску агрессии и тревожному чувству неопределённого будущего. Ожидают ли люди чего-то хорошего от неопределённого будущего? В большинстве случаев – нет. Низы являются первыми рьяными сторонниками стабильности. Все всегда пускается на самотёк, а любые намёки, связанные с какими-то переменами, принимаются в штыки, агрессивно блокируются, развенчиваются навязанными штампами, похабными трюизмами и обратной логикой. Они глубоко пессимистичны, а их хаты — с краю. «Лишь бы не было войны», «может быть хуже», «авось рассосётся, обойдётся, образумится», «как бы чего не вышло».

Короткая их память, живут они одним днём, плохо что-то планируют. Раз ресурсов нет, то нечего и планировать.

Жёсткие законы иерархии диктуют необходимость не выделяться из толпы, не совершать лишних телодвижений, потому что эти телодвижения могут вызвать конфликт или неодобрение окружающих («не высовывайся, тебе больше всех надо?»). Человек как бы интуитивно ощущает гнетущее внимание со стороны угрюмых сограждан («ты какой-то особенный? думаешь, лучше других?»). Несомненно, по его мнению, они ждут, когда он оступится, «лоханется», «лопухнется», чтобы высмеять, осудить, опустить, разорвать, использовать. Даже когда совсем нет оснований для такого поведения, он от него не отступает, действует на автомате – так надёжнее. Восприятие всего окружающего мира происходит через призму личного негативного опыта и негативного опыта других. Вместо кооперации – конфликт, состязание или самоустранение. Вместо поддержки – желание воспользоваться ситуацией для самоутверждения.

Часто можно слышать историй людей, отдыхавших заграницей, о том, как они искали курорты, места или отели без сограждан, где не слышна родная речь, где не заметно знакомого поведения и нет, наконец, гнетущего внимания сограждан… По этой же причине широко распространена русофобия уехавших в другие страны соотечественников.

Хорошо, предположим, что Россия – бедная страна, в которой живут бедные люди. И что с того? И что тут такого? Ведь есть и приличные граждане, «нормальные люди», вот и с ним надо иметь дело, на них все держится.

Если гегемоном общества является низший класс, то это значит, что из низших слоёв выходят не только преступники, бомжи, алкоголики и наркоманы, но и, например, сотрудники спецслужб, офицеры армии и полиции. Из низов появляются судьи и прокуроры. Учителя и директора школ. Стоит ли удивляться коррумпированности судей, прокуроров, полицейских, идущих на сговор и подкуп? Да и не удивляется никто. «Деньги есть – договорятся; откупится, выйдет». Стоит ли удивляться садизму сотрудников ФСИН и полиции, «вышедших родом из народа», организующих «дыбы», «растишки», «слоников», посадки граждан на стеклотару и инструменты влажной уборки?

Политология бедных

Бывает, что дети чернорабочих становятся крупными чиновниками, высокопоставленными государственными мужами с внушительными рычагами управления и финансовыми возможностями. Попав на ступеньку выше, такие люди не изменяют своим родным законам бытия. Правила жизни они уясняют навсегда в детстве и их тащат с собой наверх. Пользуясь своим положением, они заглушают и страх потери, и хроническую нехватку ресурсов, которую испытывают с ранних лет. Часто люди, испытавшие длительный голод, уже когда беда миновала и холодильник полон, продолжают неистово запасаться сухарями. Для демонстрации и утверждения своего нового статуса используются появившиеся ресурсы: ботинки, часы, машины, яхты, самолёты, виллы, молодые любовницы и жёны (или мужья, есть и такие примеры).

От психологического дискомфорта, если такой возникает, избавляются новоявленные хозяева жизни, вовлекая в новую воровскую деятельность родственников, бывших коллег, проверенных знакомых, собственных детей. Дополнительно, нарочито либо честно проникаются религиозностью. Но самое неприятное в этой истории, то что чувство обострённой иерархичности, потребность самоутвердиться, потребность выживать в условиях ограниченных ресурсов за счёт других, никуда не деваются. Оказавшись в касте привилегированных, человек из низов соблюдает изначальную стратегию выживания, которая в его случае проста: оставайся наверху благодаря гноблению и опусканию тех, кто внизу. «Их место у параши». Человек из низов никогда не будет думать о достатке других, об их незавидной судьбе, опасаясь изменений в сложившейся в его пользу иерархии. Он не думает об обязанностях и обязательствах. Прагматичная забота о других, с конечной целью получить дивиденды в свою пользу, тоже не возникает в его сознании. Наоборот, он автоматически будет стремиться сохранить, упрочнить, законсервировать положение вещей. Оправдание таким действиям будет найдено легко. «Если кто-то решил утонуть, спасти его уже невозможно», «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Русофобия в верхах – это чувство презрения к своему прошлому и к себе настоящему. Не стоит думать, что помпезное открытие колонки с водой, это какая-то нелепая шутка. Это колонка не с водой, а плевками.

Низший класс испытывает неприязнь не только к собственным представителям, но и к классу над ним. Низший класс завидует среднему классу, желая одного из двух: либо забрать все то ценное, что есть у него («отобрать и поделить»), либо пускай «если нет у меня, то пусть и у тебя не будет».

Средний класс

В обществе, где гегемоном является низший класс, средний класс неминуемо прибывает в деформированном состоянии.

Немногочисленный средний класс в России растёкся тонким слоем маргарина по наковальне. Снизу их подпирают толщи страт низшего слоя, а сверху висит молот класса, существенная часть представителей которого имеют сомнительное происхождение. Вообще, может сложиться впечатление, что и молот, и наковальня, в долгой перспективе, преследуют одинаковые цели и работают заодно. В результате возникает ощущение безысходности и беспомощности. А ещё приходит понимание, что общество, основой которого являются низшие слои – это общество неудачник, это failed state. Если для верхов выгодно быть первыми в провинции, то у среднего класса перспектив нет. Остаётся только одно – по возможности покидать страну и становится средним классом другого общества. Те, кто остаются – окукливаются, абстрагируются, закрываются в своём почти уютном мирке. Уезжающих призирают, им завидуют, а оставшихся винят во всех бедах, обзывают либералами.

Либералы

А вот здесь надо сделать важное уточнение. Либералы – это замусоленный лейбл, который вешают на очень разных людей, преследующих различные жизненные стратегии. Для неискушённого представителя толщи любой человек с ресурсами – либерал, антагонист по ранее объяснённым причинам. Есть, так сказать, условные приличные либералы, немногочисленные представители среднего класса, которые логично и уверенно перекочевали из советского среднего класса или являются таким же логичным его продолжением. Они пытаются реализовать себя, реализовать свои идеи и замыслы, улучшить своё благосостояние благодаря личному труду и усидчивости. Они могут в чем-то заблуждаться, они могут придерживаться несуразных экономических теорий, близоруко ориентироваться на удалённые социумы, существующие на ином общественном фундаменте. В России эти люди выглядят немножко нелепо, неуклюже, наивно, не к месту. Эта наивность выводит из себя представителей низших слоёв.

Есть состоятельна прослойка общества, которая видит в размытой либеральной мысли источник статус-кво, защиту для наворованных состояний и разных нетрудовых доходов. Их либерализм – это дымовая завеса, пыль в глаза с целью заставить общество «не обращать внимания на человека за занавеской».

Бывшие бедные мозолят глаза низам, нарочитой демонстрацией богатств и роскоши, вызывая сильное раздражение и желание прибегнуть к опыту продразвёрстки и раскулачивания в самом жёстком варианте. Для бывших бедных, низшие страты общества — «тупое кровожадное быдло», живущее на «проклятой» земле.

Но и условные приличные либералы с недоумением наблюдают за происходящим и, мягко говоря, тоже испытывают дискомфорт и антагонистические чувства, пребывая в стране, где гегемоном является бездна бедности. Они боятся агрессивных народных масс, перспектив общества-неудачника и жизни в таком обществе.

«Человек за занавеской», заставший над схваткой, ловко орудуя имеющимися в его распоряжении рычагами и кнопками, может легко использовать (и делает это дозировано) средний класс в качестве идеального пугала и живой пиньяты.  

И что дальше?

Перед тем как ответить на этот вопрос, я хочу подкинуть пищи для размышлений. А как в таких условиях, в таком социуме может происходить честная, конкурентная борьба через честные демократические процедуры? Могут ли избиратели, представляющие разные страты общества, отдать свои голоса за одного кандидата? Что это будет за кандидат? Могут ли избиратели купиться на одни и те же обещания? Что это будут за обещания? Могут ли они все рассчитывать на удовлетворение своих чаяний после выборов? Как подавляющее большинство воспринимает эти демократические процедуры? Это не риторические вопросы, на которые я всех призываю постараться ответить.

Так есть ли свет в конце тоннеля? Твёрдо отвечу. Нет света в конце тоннеля. В сложившийся парадигме его и не может быть.

Прежде всего, что подразумевается под этим светом? Свет в конце тоннеля — это изменение структуры социума, где гегемоном должен стать средний класс, а не толща низов. С бедностью необходимо бороться любым способом, любыми нетривиальными методами (хоть бутылками Мейнарда Кейнса, с адаптацией под современные технологии) и увеличивать средний класс минимум в три раза.

Будет ли низший класс бенефициаром таких перемен? Это, само собой, разумеется. Но из моего опуса становится понятно, что осознать необходимость таких перемен он не может. Не может он и встать во главе этих перемен. «Народ решил, народ выбрал, народ сделал» — это все разговоры в пользу бедных, репертуар «человека за занавеской» из Волшебника Изумрудного города. Мировая практика показывает, что из бедности людей вытаскивают за волосы, силком, пинками, через не хочу. Спасение утопающих – не дело рук утопающих. Это обязанность квалифицированных специалистов, в противном случае утонут все. И любой спасатель на воде скажет вам, что тонущие частенько ведут себя неадекватно или агрессивно по отношению к спасателям.

Можно ли назвать бенефициарами перемен условных псевдолибералов? Разумеется, нет. Во всяком случае, далеко не всех. Скажем обтекаемо: изменение статус-кво может сказаться на их финансовом благополучии и политических перспективах. Особенно учитывая распространённую в верхах профнепригодность. Они будут класть кирпичи в плавки спасателям.

Запуганный и малочисленный средний класс России выиграет от таких глобальных социальных изменений больше всех. Быть человеком с ресурсами в бедной стране все равно что быть бедняком в самой богатой. Ни о какой самореализации и развитии речи быть не может. Дело за малым — перестать бояться народной толщи и тем более призирать её. Необходимо осознать свою центральную роль в создании нового фундамента для будущего страны. Если не из добрых побуждений, так из личных прагматичных расчётов. Здесь я оговорюсь, что на нынешней политической арене полноценных представителей среднего класса практически нет. Есть мимикрирующие конъюнктурщики, которых называют «тусовочкой». Прищуриваясь и усердно глядя далеко вдаль, пытаясь что-то разобрать в мутных силуэтах, я не вижу представителей «тусовочки» на ключевых ролях ни при каких раскладах.

Выход из тоннеля

Каким будет этот выход, или переходный период? Точнее, каким он мог бы быть? Моё личное убеждение, с которым необязательно соглашаться: увы, речь идёт о продолжительном переходном периоде в виде диктатуры (с просчётами и перегибами), возможно, в чем-то похожей на режим, воцарившийся на Сейшелах в конце 70-х. Разумеется, необходимо адаптировать такую диктатуру под российские реалии и помножить на масштабы страны и населения, если хватит цифр на калькуляторе.

Пожалуй, закончу так: света в конце тоннеля нет, но его можно зажечь.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив