Попой-ка про попойку
gomazkov — 26.02.2015Несколько лет назад случайно посмотрел по «Культуре» скандальную постановку скандального режиссёра Чернякова «Евгений Онегин» в Большом театре и мне почему-то понравилось.
Вернее, третий акт не понравился, а первые два понравились.
Особенно утро после бала у Лариных: гости, уснувшие вповалку – кто прямо за столом, а кто и под ним – вяло шевелятся, Ольга бродит меж тел в поисках серёжки, тут является Ленский с двустволкой – он полон решимости закончить вчерашний разговор с негодяем Онегиным. Не снимая дублёнки, поёт он своё «куда, куда», но никто не обращает на него внимания, вернее, никто с похмелья и не помнит, что там произошло вечером. Лишь добрая старушка Ларина пытается указать дочери на страдания жениха, но та лишь пренебрежительно отмахивается: дескать, пусть себе чудит, шут гороховый. Наконец, раздосадованный Онегин решает отобрать у сумасбродствующего приятеля ружьё, и тут раздаётся случайный выстрел.
Только тогда дурочка Ольга понимает, что произошло непоправимое, и после канонического «Убииииит…» звучит её полный ужаса вопль, которым и заканчивается второй акт.
Да, в пересказе это похоже на издевательство, но на сцене выглядело очень достоверно. Пусть не «Евгений Онегин», а, скорее, «Дядя Ваня», но очень похоже.
А на днях, перечитывая Пушкина, я дошёл до соответствующего места в первоисточнике и с изумлением прочёл то, на что до сих пор, к стыду своему, внимания не обращал (или обращал когда-то, но давно забыл):
Всё успокоилось: в гостиной
Храпит тяжелый Пустяков
С своей тяжелой половиной.
Гвоздин, Буянов, Петушков
И Флянов, не совсем здоровый,
На стульях улеглись в столовой,
А на полу мосье Трике…
Вот так – и никакого издевательства над классикой, оказывается. Режиссёр просто прочёл оригинал внимательнее, чем я, а дальше уже заработала его фантазия.
Записываю ещё один урок себе – с тыльной стороны os frontale: Вам снаружи не видно, что там написано, но – есть там запись, есть.
|
</> |