Писатели-кидалты, саблезубые зайчики

inesacipa — 25.10.2015
Опять я не могу покончить с осточертевшей андриановской безделицей, поскольку в очередной раз вынуждена объяснять некоторые очевидные вещи некоторым МТА, как всегда привлекши к делу хихикающего кэпа. Начну, впрочем, с начала.

Итак, представьте себе писателя вообще. Ну как "врага вообще" из Туве Янссон, только чуть более доброжелательного. Вот сидит он, занимается своим делом, а писательское дело такое — анализировать всё, что видит, и выдавать результат анализа как есть, подавляя собственную неконфликтность, а то и трусость. Если видеть и молчать, сидеть как мышь под метлой — писателем не станешь, зато можешь быть обывателем, приятным во всех отношениях.

Ну словом, если кто не понял, произношу устами кэпа: политкорректных писателей не бывает.

В общем, сидит он, злопыхательствует, то есть записывает свои мысли в свой дневник, куда завели моду являться всякие без доклада. И тут, натурально, распахиваются двери и впархивает Наташа Ростова феечка. Которая до сих пор вполне удачно изображала из себя тоже писателя, только долго болевшего маленького еще. Писатель, который враг вообще, пытался повысить более чем скромный уровень младшего собрата, но был чрезвычайно рад, когда отбоярился.

И в очередной раз сказал себе: дура, не делай ты внутренних рецензий. Сколько раз ты пролетала с этими разборами, сколько раз убеждалась: впоследствии это аукается амикошонством... Все МТА после мягких, так непохожих на твой обычный напалм внутренних рецензий начинают считать себя мастерами одного с тобой уровня, а затем и на холку лезут. Они же не в курсе, что в техническом разборе сарказм, желчь и напалм не применяются. Они не видят разницы между ним и критическим отзывом.

Враг вообще был человек пожилой, мытый-катаный. И знал: достаточно поговорить с кем-либо на равных, как у собеседника возникнет желание вскарабкаться повыше и оттуда поучить жить. Или работать. Или прощать. Не хотелось верить, что и на этот раз будет то же — а пришлось.

Ибо через энное время феечка освоилась окончательно и решила поучить старую перечницу толерантности, а то олдфаги не понимают же нифига. Мартышка в старости плоха глазами стала.

Надо сказать, это карма моя. Стоит мне написать пост о каком-то явлении, как приходит живая иллюстрация и показывает новую грань сабжа.

Вот и теперь все началось с того, что пришло липучее бобро с намеком: "Всякий говорящий про фанфики есть любитель порнухи! Приличные женсчины такое не читают!" Ну а следом подтянулось феечко на рысях с наказом: "Не говори про больного ребенка, ниггер может быть у каждой". Давайте-ка я спрошу вас, толерантные вы мои: если случа́й этот, эта жизненная трагедия человека вдоль и поперек перепахали, словно фанфики литературу — какого хрена я, писатель, должна молчать? Из каких соображений? Это жы неприлично — писать про такое? А про какое? Про единорогов, пукающих радугой? Про лесбиянок, вытрахивающих друг из друга аудиторские придирки? Про валшебные пальчики героини: "Если пальчик ни одного мальчика не поднимается на то, чтобы заткнуть струйку небытия, которое точится сквозь плотину по имени Мирей… Ну, значит, это будет девочкин пальчик". Цитата из высокотолерантной феечки.

Сами видите, с чем приходится иметь дело: люди, не просто пишущие плохо, а в принципе не понимающие цели писательского труда, приходят обращать меня в толерастию. На что, разумеется, получают предупреждение. Но будь я проклята, если они способны понять в моих разъяснениях хоть одно слово из трех! Особенно эти, с толерастией головного мозга.

Надо сказать, политкорректность как явление не просто сильно мешает людям называть негра негром, подсовывая дебильно-уродские "афроамериканец-афроевропеец". Оно просто действует как кляп, запечатывая рот любому, кто глядит в суть и видит там довольно уродливую, хорошо разъевшуюся, переполненную гноем язву. Которую, дабы уменьшить страдания страдающих, надо вскрыть и вычистить. Не помогут тут ни блядские парады, ни публичные истерики, ни навязывание читателю книжек про обычай негритянского, то есть афро-африканского племени при дефиците девок жениться на двенадцатилетних мальчиках.

Есть вещи, которые не становятся ровной кожей, если их по-другому назвать или не называть вовсе. Эти средневековые ритуалы неназывания ни к чему не приводят, кроме одного — кумуляции стресса. Если не говорить с больным о его болезни, страх неизведанного пациента доест. Ну а если больной еще и манипулятор... Как, вы не в курсе, что больные и родственники больных — отнюдь не святые? Ах, вы в курсе, но не говорите про такое... А почему?

С одной стороны, вы ссытесь беспокоитесь, что вас за это осудят. Ну что ж, можно понять, ссыкло есть ссыкло зачем вам лишние проблемы. Особенно, если лично вас они никоим образом не касаются. Ибо вы никому не нужны и не интересны, разве что примкнете к какой тусовке, но и там будете служить фоном и сливаться с декорацией. При эдакой неброскости легко быть чистым — никто тебя ни во что не втягивает и даже не замечает, как ты премило корешишься сразу с несколькими враждующими лагерями.

С другой стороны, есть такая прекрасная фраза "вы играете в их игры" по отношению к любому, кто не имеет привычки сидеть и обтекать. Если вас оплевали, а вы ответили хорошим таким пиздюлем — вы играете в их игры. Сейчас же перестаньте играть в их игры, не отвечайте и даже не шевелитесь, они поплюют в вас и уйдут. Их игры вас затягивают, вы раньше писали про бобро, а нынче такая злая, такая злая! Это все их игры.

С третьей стороны, всегда можно пропустить мимо ушей сто раз изложенную истину: дело жизни у меня такое — смотреть, видеть, разбирать, озвучивать. Писательское. Если у тебя дело жизни другое, не надо ко мне липнуть, ни в виде друзей бобра, ни в виде друзей дятла. Ну конечно, это можно не читать, иначе придется прийти к неприятному выводу: писатель, запикивающий "плохие слова" и пишущий без вскрытия неприятных явлений, боясь града обвинений, — всего лишь ссыкло.

Итак, попытка вывернуть меня наизнанку и вывалять в чувстве вины пред слезоточивыми очами матерей больных детей не засчитана. А следующая попытка станет последней, сказала я. Тем паче, что подобные выходки демонстрируют одно: не-о-бу-ча-е-мость. Сколько ни пиши такому существу рецензий, советов, объяснений и прочих простынь, оно извлечет одно: ага, вот в этом месте на старую доверчивую дуру можно влезть и пристроиться сверху!

Нельзя. Старая дура очень и очень недоверчива — именно потому, что вы, мои трепетные фэйри, едва вам что-нибудь поперек скажешь, превращаетесь в гарпий, кидающихся калом. Это и есть истинная суть всепрощающей феи: летая поверху, она выбирает момент, чтобы кинуть говном и попасть в максимальное количество мишеней. Вот почему большинство феечек я посылаю лесом сразу, хоть и у меня случаются проколы. И тогда я позволяю откусить от себя кусок — пояснение, разбор, отзыв. Но это не значит, что я позволю себя поучать. Да еще инфантилам и кидалтам.

К разговору о писателях-кидалтах.

Есть такая мода в наши дни — быть или притворяться взрослым ребенком. Психологи трактуют "синдром Питера Пэна" как поверхностную форму эскапизма. В психиатрии существует понятие психического инфантилизма, или инфантильности. Под ней понимается психофизическая незрелость ребенка, которая приводит при неправильном воспитании к задержке возрастной социализации, а поведение ребенка не соответствует возрастным требованиям к нему. Однако у кидалтов инфантилизм проявляется как своего рода психологическая разрядка. Социологи объясняют мотивацию кидалтов тем, что кидалт в душе ненавидит общепринятую модель человеческих взаимоотношений, но стесняется об этом сказать.

Заметьте, это даже не инфантилизм, который может быть обусловлен органикой мозга или агрессивным влиянием социальной среды. Это не болезнь, это не отклонение, это просто нежелание становиться взрослым. Ну ладно, не хочет быть взрослым, скажем, ваш бухгалтер — и Юнг с ним. Пусть в свободное время бегает по лесам с мечами и томагавками. Не хочет взрослеть модельер(ша)? Да им сам бог велел, детское образное мышление богаче, чем у взрослых, вдруг создаст что-нибудь действительно интересное, хотя скорее всего это будет розавинькое со стразиками.

Словом, до фигища областей деятельности, в которых кидалт — такой же профи, как и остальные, просто с нестандартным хобби. Добро пожаловать, не стесняйтесь своих извращений увлечений. Но есть сферы, в которых быть кидалтом, а тем паче инфантилом нельзя. Это противопоказано. Писательство — одна из таких сфер.

Писатель силен не столько образным, сколько вербальным мышлением. Ему нужно уметь мыслить рационально. Ему нужно быть наблюдательным и жестким, а порой жестоким. Чтобы понимать людей, на них нужно не сквозь розовые очки смотреть, а видеть их такими, какие они есть. В идеале их надо бы принять такими, какие они есть, но подобное удается единицам. Большинство же подменяет истинное прощение человеческих слабостей и пороков гноесловием в духе Иудушки Головлева. Весьма сходным с постулатами политкорректностями и установками кидалта.

Бесконечные трансакции в форме "Родитель-Ребенок", когда тебе мягко или не очень пеняют на "неприличные" слова и темы; одинаковые, уебищные табу: "называть ниггера ниггером нечестно"; навязывание своих принципов, притом, что ты раз в полтора, а то и вдвое постарше обладателя принципа... Да что вы знаете о честном и нечестном в творчестве, которое занимает мою жизнь чуть менее, чем полностью, малята? Что вы знаете о пресловутых "плохих словах", которые придают тексту плотность живой ткани, о создатели гетеросексуальных лесбиянок? Вы пишете от балды, попутно клянясь, что продумали каждое слово и каждый фрагмент имеет большое художественное значение. Так почему результат выглядит творчеством шизофреника и им можно казнить преступников?

Да потому, что вы пытаетесь дать всем сразу или принести облегчение в минуту жизни трудную. Ваши произведения — не более чем вариации опуса слона-живописца из басни Михалкова. Политкорректность призывает вас утишить баттхерты обиженных? Но литература — не подушка с дыркой посередке после анала. И сколько сладких слов ни накладывай на язву, это не мазь Вишневского — гной не вытянет. Зато время потерять заставит. А вы ведете себя так, словно больному одна дорога — на тот свет, и надо облегчить его последние минуты. Да он не умирает, блядь, сколько повторять можно? Его лечить надо, а не отходную читать!

Не складывается с утишением и утешением? Что ж, в дело вступает мараль и нрявственность, излюбленный приемчик феечек, которым не позволили засрать залить инфосферу сиропом и напялить на читателя розовые очки. И вот уже к любому, кто произнесет такую ужасную, такую оскорбительную, такую страшную правду надо применить атата и айяйяй. Как будто он мелкий говнюк, которого мама недовоспитала потому что сутками сидела в инете. Тризна укоризны!

Итак, что хуже — гноесловие или розовые очки? Ханжество или простодушие?

По мне так оба хуже. Поскольку плавно перетекают одно в другое, если человеку очень не хочется взрослеть, ввязываться в конфликты, делать выбор и понимать суть происходящего. И ладно бы он сам ходил в этих очках, но ханжество, в которое, иссыхая, превращается его простодушие, толкает его поучать окружающих. Он же такой чистый душой, такой позитивный, такой толерантный — почему все не могут быть такими, как он?

Если кидалт Иудушка к тебе приебется — пиши пропало. Он сто раз спросит у тебя, почему ты:
— не молчишь в тряпочку, видя нечто отвратительное;
— не пишешь под замок, если тема "негативная";
— не играешь в его игры, а играешь в свои собственные;
— не пытаешься соответствовать какому-то дерьмовому идеалу, который ему втюхали в том или ином идеологическом движении.

Ответ: "Я делаю то, что должен делать писатель" не прокатит. Перед вами Питер Пэн, пишущий про выдуманные миры с неебическими героями, хранителями истин и драконьих яиц. Он не ведает, что такое писательская доля и писательская ответственность. Он не хочет брать ее на себя. Поэтому из разъяснений, что называть вещи своими именами и описывать их есть работа писателя, а сидеть тихо, как мышь под метлой, если понимание сути происходящего рвет шаблоны и рамки политкорректности — удел обывателя, оно поймет лишь одно: ни оправданий, ни извинений за то, что больного назвали больным, надоить не удалось. Та-ак, надо зайти еще разок, с другого бока и пожестче.

Кидалты очень любят описывать психологические конфликты, ничего не понимая в человеческой психологии. Как я уже упоминала, толерантное феечко описывало лесбиянок с точки зрения своего восприятия лесбийских отношений. Ее героиня трахается со своим полом, поджидая, пока на нее не западет хороший парень. Автор был убежден: все лесбиянки на деле ждут мужчин своей мечты, а ебутся между собой от безысходности, в чем мне и признался. Признаюсь, я едва сдержалась, чтобы не послать чистую деву куда подальше таким матом, от которого феечные ушки стали бы витыми рожками. Как говорится, учитесь сдерживать свой первый порыв, ведь именно он бывает благороден.

Можно не иметь никакого отношения к миру однополой любви. Не знать ни одной лесбиянки или гея. Но подумать, теоретически, абстрактно подумать, сколько препонов пришлось пройти человеку, решившемуся на каминг-аут, скольких близких огорчить, скольким недоброжелателям дать оружие против себя, сколько говна хлебнуть — можно было? И после всего — опачки! — лесбиянки вместе, пока одну из них не осчастливит поц противоположного пола.

Такая вот она, политкорректность. Кстати, когда я помянула феечке этот момент в ее, будем уж откровенны, писеве, она немедля заявила: чтобы не отвечать на мой вопрос, Инесса пишет: "у тебя у самой ноги толстые". На хрена мне твои ноги, дура ты проштампованная? Я тебе прямым текстом говорю: писателем ты не будешь никогда, если не поймешь, для чего писатели пишут, отчего не пользуются ни игнором, ни умолчанием, ни толерастией твоей проституточной.

Кстати, вот и он, больной зуб графоманско-тролличий любимый приемчик с переносом своих тараканов на других людей. На персонажей, на собеседников, на незнакомцев, о которых ты ничего не знаешь... Прежде чем делать вывод из поведения человека, из его слов, из его декларативных утверждений и скрытых убеждений, нужно набраться опыта. А его-то кидалт и не хочет! Он хочет новое платьишко и чтобы ему ни в чем не перечили. Иначе он будет хамить и истерить, а вы все будете его утешать.

Да в том-то и дело, что не будем. Так же, как писатель не может быть приятным во всех отношениях (таким может быть только графоман, и то пока не лезет из своей песочницы в "боллитру"), мир не может поставлять хорошей девочке, хоть сто раз политкорректной, одни плюшки. Плюхи он будет носить с той же частотой. Взрослея, ты вынужден перебороть свой страх перед получением жизненного опыта вперемешку с люлями. Со сдобными булками никакой опыт не приходит, с ними приходит только лишний вес.

А теперь о пресловутых больных детях, оскорбленных ниггерах и прочих жупелах толерастов. Сколь бы они ни были невинны и невиновны, обижены судьбой ни за что ни про что, обречены страдать за чужие грехи или потому, что звезды так сошлись — все равно они чудовищный стрессоген для своих опекунов. Они сводят тех, кто за них в ответе, с ума. Они вытаскивают на поверхность человеческой души всю придонную грязь. Они зарождают в своих родных такую жадность, зависть и подлость, какую ни одно искушение зародить не в силах.

Сопротивляться подобному прессингу очень тяжело. И можно жалеть всех, на кого это бремя упало — пока те еще в себе. Когда же страдальцы приходят к концу своего морального падения и уже с удовольствием валяются в грязи — никакой жалости не остается. Особенно у тех, на кого самая-то мякотка, самая злобушка "обиженок" и направлена. Не надо нас доить и выцыганивать покаяние, милые ясноглазые овцемордые феечки. И изображать, что вынихатели и токаспросили, тоже не надо. Ибо подобные персонажи не просто так пополнили мой ЖЖ-бестиарий: вопрос, в который, как какашка в блестящий фантик, завернут хамский намек, я вижу насквозь.

Поэтому:
а) либо вы держите свои трепетные натуры подальше от меня, когда я говорю нетолерантные вещи про ваших дорогих подруженек — просто отключаете свое ясноглазо-пионерское Эго с толикой подхалимажа и доносительства;
б) либо выбираете определенную сторону и не пытаетесь давать нашим и вашим — с упоением читать, как Сетелиза поливает меня дерьмом, а потом клянчить у меня редакторской обработки вашего писева;
в) либо говорите себе правду: да, я собираюсь подставляться и нашим, и вашим, поэтому лучше действовать с умом, чтобы не нарваться.

Третье вы не умеете, говорю сразу. И мой совет всем, кто уже вострепетал в намерении впорхнуть в раскрытые двери с упреком меня в неполиткорректности: hic sunt dracones.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив