Откуда что взялось

Родился я и первые девять лет своей жизни прожил на Арбате. Вернее, так только говорилось. Арбат – это улица в Москве. Но одновременно и обобщённое название целой паутины прилегающих к этой магистрали улочек и переулков. Наш дом располагался на пересечении Сивцева Вражка и Староконюшенного переулка. Аккурат напротив того дома, где «родилась песня Подмосковные вечера» Матусовского. Я даже до сих пор помню тот домашний адрес – Староконюшенный переулок, дом 29, квартира 4А. Да, 4А. Коммунальная, потому что. И не квартира, а одна маленькая комната в квартире. Была и Б. Этот адрес я вызубрил очень рано. Ибо – так надо. Вдруг потеряюсь? Так было положено. Я даже номер нашего телефона помню. Тамошнего. Из квартиры 4А – 241-42-88. До сих пор помню, да. Интересно, есть сейчас такой номер и кому он принадлежит? Он стоял на деревянной полочке, прикреплённой к выщербленной стене кухни (она же – общий коридор) напротив плиты. Стена вокруг телефонной полочки была вся исписана номерами других телефонов и именами их владельцев. До сих пор помню, словно видел вчера. Стоит закрыть глаза – и вот она, наша кухня. Из нашего дома в Староконюшенном мы переехали в новую квартиру в Кунцевском районе столицы летом 1974 года. А наш старый двухэтажный дом вскоре сломали.



В нашем дворе жила одна семья – Жильцовых, в которой было три брата. Старший имел увлечение. Он с одноклассниками делал из цветного пластилина хоккейные команды. В крышке из-под обувной коробки оборудовали хоккейное поле и устраивали хоккейные чемпионаты. Мы всем двором собирались смотреть. Интересно было. Так я заразился страстью лепить из пластилина. Сперва тоже пробовал хоккеистов. Но вскоре – уже когда пошёл в первый класс – у одноклассника дома увидел крепость из пластилина и потом надолго заболел крепостям и, соответственно, пластилиновыми армиями. Причём заражал этой своей страстью почти всех своих друзей и знакомых.


На фото: Мой разрушенный дом (в левом нижнем углу); трёхэтажный дом справа – дом, в котором жили Жильцовы. Середина 1970-х.
Источник фото: photo.qip.ru/

Пластилин я покупал себе сам. Причём начал покупать ещё до того, как пошёл в школу. Стало быть – дошкольником. Был от нашего дома недалеко – на самом Арбате, на пересечении Арбата и Большого Афанасьевского, канцелярский магазин «Писчебумажные товары».


На фото: магазин «Писчебумажные товары», Москва, 1970-е года.

Сейчас там какой-то очередной ресторан. Вот я туда и гонял за пластилином. Зажимал в кулаке копейки, которые мне давала мама – и ходу. Если что, в школу я пошёл в 1972 году. Это было значит, самое начало 1970-х.

Это я для того уточняю, что много развелось людей, которые как только разговор заходит про советскую торговлю, включают дурака и начинают усиленно рассказывать, что не так уж и плохо было – и выдают на гора разные артефакты конца 80-х. Соглашусь. В конце 80-х – благодаря, кстати, Горбачёву – промышленность увереннее повернулась к людям, стало куда больше всякого бытового разнообразия, кооперативы, опять же, открылись, коопторги во многих городах Но этого, извините, ничего не было в самое кондовое советское время – в эпоху Л.И.Брежнева. При Брежневе была строгая плановая экономика. И вот, значит, с этой самой плановой брежневской советской экономикой впервые я столкнулся в начале 70-х, когда, стало быть, затаривался пластилином.

Потом я много в какие советские магазины ходил – и продуктовые, и магазины игрушек, и книжные, и магазины фотопринадлежностей. Был, словом, изрядный опыт для того, чтобы делать смелые обобщения.

Но я не делал. Знал – как и все советские люди – что нужный мне товар может быть в магазине. А может его там и не быть. Можно приехать в советский магазин и уехать с пустыми руками. Или знал, например, что за нужной интересной книгой – Конан Дойлем там, или Жюль Верном, а то и Дюма каким-нибудь – бессмысленно ехать в книжный магазин, а надо по знакомым узнавать, у кого есть. Видел, например, многократно фильм «Ирония судьбы», в котором в одном из эпизодов герои обсуждают, кто сколько сверху «дал на лапу» в мебельном магазине, чтобы купить себе «стенку».

Видел я это всё. Всё это знал. Но никаких выводов не делал. Как не делали этих выводов очень многие жители Страны Советов. Нам говорили, что в США – ужасная жизнь. Мы верили. Удивлялись конечно, порой, каким-нибудь тамошним диковинкам, которые иной раз заносило в наш передовой советский быт. Но в целом не сомневались – в США люди живут в основном в коробках из под телевизоров, и только небольшая кучка разных Мистеров-Твистеров живут в небоскрёбах, курят сигары и без устали эксплуатируют несчастных трудящихся.



Зато у нас, в СССР – вот житуха, вот раздолье. Жалко конечно, что нет таких солдатиков, «как там», или той же жвачки. Но в целом – как-то акцента на этом не было.

Я вот помню, что в одном пионерлагере отметил про себя, что у одного пионера джинсы были какие-то особенные. То есть вроде такие же, как на мне и на остальных советские джинсы с биркой «Ну, погоди» на заднем кармане, а в тоже время как-то выглядели иначе, красивее как-то. Но чем красивее – я сказать не мог. Просто вот ощущение, что наши джинсы «Ну, погоди» какие-то более неказистые. Ну заметил, и заметил. И забыл. Брюки – они и в Африке брюки. Вроде как.

И так, по мелочам многое замечал. Замечал, отмечал, но выводов не делал. Просто вот в какой-то момент в моей голове возникло чёткое понимание, что практически любая бытовая вещь, если она не из СССР, а хотя бы даже из какой-нибудь Польши или ГДР, не говоря уже – из Франции или США – она обязательно лучше будет. Красивее, тоньше сделано, не такая грубая и т.д. и т.п.


На фото: макет железной дороги в московском универмаге «Лейпциг», в котором продавались товары производства ГДР.

У одного моего одноклассника отец ездил несколько раз в длительные командировки заграницу. И у него дома было немало импортных вещей. В том числе – книг. Это были обычные дешёвые покетбуки, как теперь все знают. Но выглядели они потрясающе – с глянцевыми обложками, на которых были там всякие удивительные изображения. А внутри книга на плохой бумаге. Наши, советские, по внутренностям были лучше – на хорошей бумаге. Но обложки наших, советских книг, были унылые и безликие (за очень редким исключением). А эти импортные книги на английском языке – все сплошь в ярких привлекательных обложках. Но внутри – все на серой газетной бумаге. Непонятно. Но эту разницу я для себя отметил.

Или вот, например, в нашем доме жила какая-то дама, которая толи сама имела какое-то отношение к загранице, то ли кто-то из родственников. Но была у неё пачка французских журналов PIF. Ах, что это были за журналы! Очень хочется обладать языком Умберто Эко, чтобы описать мои ощущения, когда я их разглядывал. Но, увы, не дано мне. Поэтому просто скажу – это был экстаз. Для примера привожу фрагменты страниц некоторых номеров журнала PIF за 1969–1979 г.г.

(Сканы кликабельны)


Когда я смотрел эти подборки комиксов – цветных про разных дурацких мультяшных героев (типа того же Пифа), или чёрно-белых с нормальными изображениями – про индейцев или рыцарей, то как же мне хотелось иметь хотя бы один единственный такой журнал! Но где же его было взять? И я не знал, почему в СССР не было таких журналов. И сейчас, кстати, не знаю – разве детские комиксы каким-то образом били по марксизму-ленинизму? Ну не про индейцев и Микки-Мауса, но хотя бы про тех же неуловимых мстителей и пиратов XX века, кто мешал штамповать комиксы? Кто мешал? Что мешало? У меня ответов не было. Да я и не задумывался. А лишь, что называется, накапливал впечатления во время своей длительной экскурсии по Стране Советов.

Я с самого раннего детства полюбил читать. Научившись читать ещё до школы, потом начал глотать книгу за книгой. Помню, просто влюбился в книгу «Пираты неизвестного моря». Читал её методом нон-стоп. Это когда дочитываешь последнюю страницу книги и тут же начинаешь снова читать с первой. Чуть ли не наизусть знал эту книгу – ещё в первом классе. Но однажды выяснилось, что это не наша книга. Не наша – не моей семьи. Оказывается, эту книгу дала для меня почитать одна мамина подруга. И какое же было у меня горе, когда книгу эту пришлось вернуть. Горе! Потому что в книжном магазине такую книгу купить было нельзя. Почему? Нет ответа.

В школе каждый школьник – по крайней мере в младших классах – должен был записаться в детскую библиотеку, из которой потом надлежало брать книги, заданные учительницей для т.н. внеклассного чтения. И ети брали из библиотеки книги, которые надиктовала учительница.


На фото: типовая советская т.н. районная библиотека.

Большинство так поступало. Но мне хотелось чего-то большего. И я мог чуть ли не час ходить между стеллажами по небольшому зальчику нашей районной библиотеки, выискивая интересную книгу. Почему так долго? Потому что в основном на полках стояла всякая скучная галиматья. А вот книжку, типа «Магистр рассеянных наук» – ты ещё поищи. Она была в библиотеке. Но чаще всего – «на руках». Однажды библиотекарь – это была не женщина, а мужчина – неожиданно обратился ко мне примерно с такими словами: «Я Вас постоянно вижу. Вы всё что-то ищете, выбираете. Хочется Вам помочь». И вынул из своего стола толстенную книгу рассказов Джека Лондона. Джека Лондона! От самой книги и оттого, что библиотекарь обратился ко мне на «Вы», я прямо остолбенел.

Но, думаю, нечего и говорить, что эта книга ввела меня в такой транс потому, что в книжном магазине просто так купить её не было никакой возможности. Мне могут сказать – но раз эта книга была напечатана, то ведь где-то она да продавалась? В теории – да, где-то когда-то однажды она продавалась. Но только я не знал где и когда.


На фото: Витрина Дома Книги на Калининском проспекте Москвы, 1982 год.

Зато точно знал, что в Доме книге на Калининском проспекте – самом большом книжном магазине Москвы того времени – эта книга не продавалась тогда, когда я бывал в этом магазине. А равным образом не продавался там в открытой продаже Конан Дойль, Жюль Верн, Александр Дюма, Рэй Бредбери, братья Стругацкие, братья Вайнеры, не было там фантастики Беляева и Ефремова, как не было и Казанцева.


На фото: Внутренний интерьер залов Дома книги на Калининском проспекте, 1972-1974 г.г.

Книжки эти печатались. Но купить их было невозможно. Почему? Я не задавался таким вопросом. Просто принимал, как факт. С очень раннего детства я понял правила игры советского бытового обслуживания населения. Но выводов не делал. Это была данность. Аксиома. Иначе быть не могло. Так была устроена моя и миллионов других советских людей Вселенная.


На фото: Секция «Канцтовары» на 1-м этаже Дома книги на Калининском проспекте, ~1974 год (чернила, пластилин, пачка тетрадей, линейки, скрепки, готовальни, кожаные папки, акварельные краски – необыкновенно убогий перечень для центрального магазина столицы; для интереса можно посмотреть, какое изобилие товаров можно увидеть сегодня в этом же магазине на том же месте).

Когда я стал заниматься фотографией, то далеко не всегда мог купить нужные мне реактивы, плёнку, нужную фотобумагу, нужные светофильтры – нужный фотоаппарат наконец. Когда мама подарила мне «Зенит-Е», я думало, что свихнусь от радости. И не из-за цены. Он конечно был дорогим. Но ещё более – он был недоступным. Просто так в магазине он не продавался. Опять же – иногда его «выбрасывали». Но за ним сразу выстраивалась дикая очередь. И расхватывали всё слёту. А постоянно продавался только Зенит-TTL.


На фото: Страница из инструкции к фотоаппарату Зенит TTL.

Вот тот точно был неподъёмным по цене – 340 рублей. Мне такой ни за что не купили бы. Да и вообще, мало кто в СССР имел такой фотоаппарат. Наверное, самый лучший советский фотоаппарат. С встроенной системой TTL – системой замера экспозиции через объектив!

А однажды я побывал на международной выставке в Сокольниках, на которой ведущие компании мира показывали свою продукции в сфере фото, кино и телевидения. И на этой выставке я побывал на стенде компании Minolta. И увидел японские зеркальные фотоаппараты. И даже японец дал нам (вообще-то маме, а не мне) , цветные проспекты последних моделей фотоаппаратов Minolta.


На фото: Фотоаппарат Minolta XD-11, 1977 года выпуска.

На десятках страницах отличной японской полиграфии были во всех ракурсах показаны эти фотоаппараты, их внутренности и, в том числе, то что видит фотограф, когда глядит в окуляр этих фотоаппаратов. И тогда я понял, что Зенит-TTL – краса и гордость отечественной фотопромышленности – был безнадёжно устаревшим устройством.

А когда уже подростком я увлёкая рок-музыкой? Нет, я не буду говорить про полное отсутствие дисков знаменитых западных рок-групп в советских магазинах. Ладно, рок-музыка была признана идеологическим врагом и с ней боролись, как могли. Но я увлёкся не просушиванием рок-музыки, а игрой. А для этого, как известно, нужны электроинструменты – электрогитары в первую очередь. Ну и барабаны, естественно. Что за рок-музыка без барабанов? Да и усилители с акустикой.


На фото: советская электрогитара Урал 650 АРТ 422

А вы знаете, что такое советская электрогитара «Урал» по сравнению даже с восточногерманской гитарой Musima или даже чешская Jolana? Не знаете. А я скажу. Это просто ужасные убогие дрова. С жуткими звучками, с уродским грифом, с непонятным допотопным дизайном (который может и смотрелся интересно в конце 60-х, но уж точно не в начале 80-х). А советская бас-гитара «Роден»? В начале 80-х – а до рок-музыки я дорос уже лет в 15-16, советские гитары были просто ужасом. А советские барабаны? А советские усилители и акустика? Которых, кстати, тоже ещё поищи. В советских магазинах продавались только советские гитары и барабаны. Играть на которых конечно можно было. Но лучше было на них не играть и вообще не видеть. Они были уродскими и плохими, как инструменты.

А разные ВИА на телеэкране играли с использованием американской и японской аппаратуры и инструментов. А как же? Не на советском же электромузыкальном дерьме исполнять патриотические песни для подрастающего поколения?


На фото: ВИА «Земляне» демонстрируют заморские электромузыкальные инструменты, 1985 год.

Ну и в финале – мораль. А как без неё? А мораль, братцы, такова.

Пока коммунистический агитпроп воспитывал советскую молодёжь в духе советского патриотизма и глубокого умиления перед идеями Маркса и Ленина, советская торговля прививала советской молодёжи, а равно и прочим группам советского населения, совсем иные мировоззренческие стереотипы.

Человек человеку – друг товарищ и брат? Ну, в принципе, почему бы и нет? Но только в абстрактной постановке вопроса. А вот конкретно в советском магазине, человек человеку – конкурент в борьбе за дефицитом (если этот дефицит вообще имеется в продаже). Про то, что дефицитом могли быть даже самые элементарные вещи – я молчу.

Ну и советская промышленность не отставала от советской торговли. Вернее – она была ориентиром. И советская лёгкая промышленность объясняла советскому человеку, что любой иностранный аналог любого советского товара – всегда будет лучше, удобнее, красивее и т.д. и т.п. А кроме того, эта самая советская лёгкая промышленность добавляла, что номенклатура бытовых товаров для населения в капиталистических странах в сотни, если не в тысячи раз больше советской.

Но, чу! Уже слышу классическое: «Зачем человеку сто сортов пива, если есть одно хорошее и не пастеризованное». Сразу уточним. В этой фразе в конце надо говорить не «хорошее», а «разливуха разбодяженная не известно чем», ибо хорошее – см. выше абзац про дефицит. Ну и добавлю. Если человек по своему эстетическому мироощущению не очень далеко ушёл от свиньи, то ему и пиво в 3-литровой банке из грязного ларька напротив сойдёт, даже если есть выбор. Но если у человека есть несколько изысканный вкус, то ему всегда хочется выбора.

Не в пиве дело. И не в джинсах. И не в жвачке. И не в электрогитарах. Да и не в колбасе. Но если тебя с самого раннего детства постоянно приучают к мысли, что даже самые элементарные вещи ты не сможешь просто так пойти и купить, если тебе постоянно показывают, что произведённое для тебя в стране всегда будет хуже, чем точно такое же, произведённое в других странах для тамошних жителей, то в какой-то момент у тебя в голове включится лампочка. И ты скажешь самому себе – пусть сперва коряво и не очень внятно: странно, если мы можем делать ракеты не хуже, а может и лучше, чем США, то почему мы не можем точно также качественно и в таких же объёмах делать товары для людей и точно также снабжать их продуктами питания? И когда очередной райкомовский мозгоёб, спустя 35 лет после окончания войны будет эти «отдельные проблемы на местах» объяснять Второй мировой войной, то конечно не вслух, но мысленно ты пошлёшь его нахуй. А потом поделишься своими сомнения с товарищами. И обнаружишь, что они ощущают происходящее примерно также. А потом начнёшь приставать с расспросами к взрослым. И увидишь, что они не могут ничего конкретно ответить на конкретные вопросы и только посмеиваясь уходят от ответа. А ещё спустя какое-то небольшое время вдруг обнаружишь, что детское чувство уверенности в том, что живёшь в самой лучшей на земле стране – куда-то вдруг испарилось, а на месте этого чувства вдруг возникло ощущение, что живёшь ты в довольно неправильно спроектированной стране. И ещё начинаешь задумываться – а надо ли тратить такие огромные деньги на помощь «развивающимся странам», когда твоя собственная страна по ряду показателей эти самые «страны третьего мира» не сильно-то обогнала.

Да, соглашусь, чуть позже маятник пойдёт ещё дальше. И ты уже начнёшь наделять какими-то немыслимыми фантастически заманчивыми чертами другие страны, которые этими чертами не обладают. Но что поделать? Если ты вдруг обнаружил, что с экранов телевизоров тебе постоянно врут про немыслимое благополучие в твоей собственной стране, то что странного, если ты посчитаешь точно таким же враньём и всю ту критику, которую с этого экрана обрушивают на страны с другими политическими и экономическими моделями.

Я не помню, когда я впервые употребил термин «Совдепия». Но точно это было ещё до армии, то есть не позднее 1984 года (http://germanych.livejournal.com/287486.html). И точно помню, от кого впервые услышал это слово – от моего друга Юры Анисимова (который позднее стал гитаристом в «Чёрном Обелиске»). Он употреблял это словцо при каждом удобном случае и вполне адресно. И я ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то одёрнул его и сказал: «Как ты можешь так называть нашу замечательную Родину!»

Были конечно и люди с несколько иным мировоззрением. Не отрицая всех «прелестей» Совка, они философски парировали, что зато никто их с работы не выгонит и свою законную зарплату они получат точно два раза в месяц. И квартиру они получат когда-нибудь гарантированно. Да и вообще – вон, в США люди под мостом в коробках из под телевизора ночуют, хоть и в джинсах. Песня известная. С тех пор мало что изменилось.

В общем я так скажу – вопрос в высоте планки, которую каждый для себя ставит. Для человек средних, скажем так, способностей, с невысокими потребностями (между прочим, прежде всего духовно невысокими), брежневский СССР – это было самое то. В самом деле – мамка всегда накормит, потому что зарплату ей не задержат, одежда отечественная добротная (хотя и сшитая по моде полувековой давности) в магазине всегда есть, из квартиры за долги не выселят, потому что большие долги делать особого смысла нет (дефицит порождает пресловутое избыточное накопление сбережений), после ПТУ/техникума/института работа гарантированная (хотя чаще всего и не любимая), а после 10-15 лет на этой работе – и квартиру можно получить «бесплатную» (а если повезёт и предприятие хорошее, то и раньше; правда если не повезёт – то и вовсе не получить). А потом пенсия – небольшая, но на кино-вино-домино и квартплату хватит. Красота!

Но вот если тебе не повезло, и у тебя вдруг обнаружилась тяга к а) чтению книг, б) фотолюбительству, в) пристрастие к иностранной музыке, г) желание самому создать музыкальную группу, д) заниматься спортом профессионально, е) заниматься рыбалкой, ж) (для девочек, да, впрочем, и для мальчиков) выглядеть всегда модно и красиво, з) посмотреть своими глазами (а не глазами Сенкевича) другие страны, е)…

Да мало ли чем ещё, что превышало жизнь в стиле: «Утром встал, съел абы что, бегом на работу, где активно производишь брак, после работы с друзьями в гастроном, затем домой на диван перед телевизором, затем сон, а в выходные – поход в ближайший кинотеатр с семьёй на любой сеанс, а потом с дружками в ближайшую пивнуху – и так год за годом». Так вот, как только у человека появлялись потребности сверх этого советского минимума, так очень скоро он неминуемо сталкивался с неприглядной советской бытовой действительностью. Очень быстро такой человек обнаруживал, что в системе что-то не так. И начинал если не говорить, то, во всяком случае, думать в таком стиле, что коммунистические райкомовские пропагандисты (и прочие уполномоченные служащие) называли такой образ мысли «антисоветским».

Так откуда что взялось? Да из недр системы коммунистического социализма. Откуда же ещё? Никто кроме этой системы не штамповал антисоветчиков в таком количестве. Сама система их и производила. Причём чем дальше – тем в больших количествах. А в итоге, году так к 1985-му, люди оглянулись, и обнаружили, что кроме «антисоветчиков» вокруг никого, собственно, и нет. Включая работников обкомов КПСС и КГБ СССР. А если где-то любитель идей Маркса-Ленина ещё и остался, то лишь по недоработке районного психоневрологического диспансера (ПНД). После чего демонтаж коммунистической системы СССР стал лишь вопросом времени.